Мао: …После победы нашей революции Сталин сомневался в её характере. Он полагал, что Китай станет второй Югославией.

Хрущёв: Да, он считал такое возможным.

Мао: Когда я приехал Москву [в декабре 1949 года], он не хотел заключать договор о дружбе с нами и не хотел аннулировать старый договор с Гоминьданом. Я вспоминаю, что [советский переводчик Николай] Федоренко и [эмиссар Сталина в Китайской Народной Республике Иван] Ковалёв передали мне его [Сталина] совет осуществить поездку по стране и осмотреться вокруг. Но я сказал им, что у меня только три задачи: поесть, поспать и справить большую нужду. Я не ехал в Москву, чтобы только поздравить Сталина с днём рождения. Поэтому я сказал, что если вы не хотите заключать договор о дружбе, пусть так и будет. Я выполню три мои задачи.

Мао: Дело не в красных или белых империалистах. Жил когда-то человек по имени Сталин, прибравший к рукам Порт-Артур и превративший Синьцзян и Маньчжурию в полуколонии, а также создавший четыре совместные компании. Это всё были его добрые дела.

Хрущёв: Вы защищаете Сталина. И Вы критикуете меня за критику Сталина. А теперь наоборот.

Мао: Вы критиковали [его] по другим вопросам.

Хрущёв: На съезде партии я говорил об этом тоже.

Мао: Я всегда говорил, и сейчас, и тогда в Москве, что критика ошибок Сталина оправданна. Мы только не согласны с отсутствием чётких пределов этой критики. Мы считаем, что из десяти пальцев Сталина только три были гнилыми.