Своё путешествие я начал с посещения лагеря голодающих крестьян в центре Мумбаи, протестующих против компании «Релайэнс»² и правительства штата Махараштра. «Релайэнс» создала большу́ю СЭЗ из 35 тысяч акров³ земли рисовых полей, на которых планирует построить для высшего и среднего класса «Новый Мумбаи». Полиция и наёмники выселяют 45 крупных деревень, 250 тысяч человек, которые протестуют, как умеют. Пока — мучая себя, а не своих мучителей. Закон о СЭЗ, принятый в 2005 году центральным правительством, формально подразумевает некие индустриальные проекты. Однако у «Релайэнс» нет даже намека на какое-либо промышленное развитие. Зато компания в полный рост использует те многие приносящие прибыль возможности, которые дает создание СЭЗ — освобождение от налогов на 10 лет и отмену почти всех норм трудового законодательства. Забастовки в СЭЗ считаются незаконными.

Следующей моей остановкой был Чхаттигарх, куда для эксплуатации богатых природных ресурсов и дешёвой рабочей силы заявились транснациональные компании. В столице, Райпуре, я встречался с двумя группами женщин, рассказавших мне свои истории защиты от террора корпораций.

Одна группа женщин — из трущоб, в которых три тысячи человек живут посреди одного из промышленных районов Райпура. Все жители этих трущоб, которые называются Маздурнагар («Рабочий городок»),— бывшие крестьяне, выселенные из их домов и земель окрестными фабриками. Даже на территорию самих трущоб уже позарились владельцы фабрики деревянных изделий «Вудуэрт»⁴. Жители же трущоб требуют официального признания Маздурнагара, права иметь коммунальные услуги — школы, продовольственные магазины и водоснабжения. Мои новые знакомые — активистки местного Женского освободительного фронта, лозунг которого: «Мы не цветы. Мы — искры».

Другая группа женщин, с которой я общался, представляет ещё одну женскую организацию, часто проводящую демонстрации, организующую сборы средств для рытья колодцев по всей деревне и на коллективную школу, а также кампании против лавок спиртных напитков и привычки мужей тратить последние деньги на выпивку. Когда я спросил у них, чего же они хотят в будущем, одна из женщин сказала мне: «Мы хотим хорошего будущего для своих детей. Мы добьёмся этого, когда рабочие и крестьяне возьмут власть в свои руки».

Также удалось пообщаться с двумя женщинами-активистками, ведущими работу в племенных областях северного Чхаттисгарха, чтобы бороться с крупными горнодобывающими компаниями. Одна из них, сестра Булу, говорит: «Общественные активисты пытаются организовать народ при жёстких репрессиях правительства». Самая известная жертва репрессий правительства штата, которое контролируют правые индуистские фундаменталисты,— врач Бинайяк Сен, правозащитник, который выступал против принудительного выселения 300 тысяч крестьян-адиваси в южном Чхаттисгархе правыми парамилитарами из «Салва Джудум». Защитник бедноты Сен оказался в тюрьме как «опасный маоист».

Перед тем, как я выехал в регион Бастар, что в южном Чхаттисгархе, мой проводник просветил меня насчёт того, что же такое «Салва Джудум» (СД). Это не просто наёмники, выполняющие волю промышленных компаний и выселяющие бедноту, но ещё и масштабный противоповстанческий проект, направленный против маоистских партизан, активно оперирующих в этой области.

После обретения независимости в 1947 году отсталые условия жизни племён области не только никак не изменились к лучшему, но даже стали хуже. Их стали нещадно щемить и эксплуатировать чиновники и полиция. В начале 1980-х на помощь племенам, говорящим на гонди, из штата Андхра-Прадеш перебрались маоистские агитаторы. За 25 лет они смогли организовать в сангхамы (массовые организации племенной бедноты) около 50 тысяч адиваси. Маоисты создали в значительной части пяти округов южного Чхаттисгарха параллельное красное правительство, прогнали правительственных чиновников и полицию, создали системы образования, здравоохранения и правительственных продуктовых магазинов.

В начале июня 2005 года богачи и отдельные вожди из числа адиваси, во главе с функционером «левоцентристской» партии Конгресс Махендрой Карма, приступили к организации своей парамилитарной силы, СД, для борьбы с бедняками и их партией, Коммунистической партией Индии (маоистской). Правительство штата, не способное справиться с красными повстанцами своими силами, тут же всемерно стало поддерживать неожиданных союзников, радуясь, что гонды будут резать друг дружку. Племенная молодёжь, завербованная в СД, получала от государства статус «специальных полицейских», денежные ставки и оружие. СД начала жестокие рейды на «заражённые маоизмом деревни», которые сжигали дотла, а жителей силой загоняли в один из 23 «специальных лагерей».

С теми, кто отказывался подчиниться, жестоко расправлялись. Только в официальной петиции, поданной в Верховный суд Индии о зверствах СД в трёх округах, указаны 538 убийств и 99 изнасилований. Эта кампания выжженной земли охватила 644 «маоистских деревни» Бастара. Впрочем, отряды маоистских партизан тоже не дремали, они убивали лидеров СД, их подручных и информаторов. Маоисты также напали на завод компании «Эссар стил»⁵ в округе Дантевада, финансировавшей операции СД, приводившие к зачистке нужных корпорации земель.

Я предпринял долгую автобусную поездку в округ Дантевада, чтобы встретиться с правозащитником Химаншу Кумаром из «Варваси четна ашрам»⁶. Кумар рассказал мне об условиях жизни в лагерях СД. 50 тысяч человек живут там в переполненных бараках, хуже, чем в тюрьме, без воды, без работы, без медицинской помощи, зато щедро оделённые издевательствами парамилитаров. Недавно трое крестьян в таком лагере были убиты СД-истами. Многие крестьяне уже бежали из этих лагерей. Однако, когда крестьяне возвращаются в сожжённые деревни, чтобы восстановить свои жилища, полиция и СД снова совершают карательный рейд, сжигая деревни по два, три и больше раз.

В штате Джаркханд я посетил пять деревень вместе с группой активистов Народного движения против выселений и за развитие. В долине Карна Пура Национальная корпорация термальной энергии наметила строительство угольных шахт, что приведет к выселению 186 деревень и почти 300 тысяч человек, живущих в долине.

Мы остановились в маленькой, на 100 домов, деревне Керигахра. Я встретился с группой из тридцати крестьян, создавших «Комитет за спасение родины», уже организовавших серию перекрытий дорог и шествий от деревни к деревне, чтобы поднять на борьбу соседние деревни. В ноябре 2006 года комитет провел десятитысячный митинг.

Но особенно они гордятся боевой акцией, проведённой в октябре 2006 года. После того, как ненавистная корпорация построила в их деревне офис, 3 тысячи крестьян собрались со всей округи и по камешку этот офис разнесли — голыми руками. После этого полиция открыла уголовные дела на 550 крестьян. Сельчане говорят: «Полиция действует как правая рука корпорации».

В Западной Бенгалии «левое» правительство Компартии Индии (марксистской) старается захватить под СЭЗ 200 тысяч акров⁷ земли, выселив 2,5 миллиона человек. Так, в 2006 году в Сингуре под проект самого крупного капиталистического конгломерата в Индии, «Тата», выселили 50 тысяч человек, отняв у них 997 акров⁸ сельхозземель. При этом больше половины этой земли так никогда и не отошли под строительство завода, а были захапаны корпорацией «про запас». Крестьяне и беднота Сингура организовались в собственную организацию, «Сингур криши джами ракша самити»⁹. В начале июня 2006 года двух тысяч сельчан организовало демонстрацию против здания правительства с сельхозорудиями в руках. В ночь на 25 сентября, когда крестьяне снова пикетировали правительство, на них напали полицейские и платные функционеры КПИ (марксистской). Многие бедняки были ранены, в том числе, много женщин, а один из бедняков, молодой паренёк, забит «марксистами» до смерти.

9 августа я ездил из Калькутты в Сингур, чтобы присоединиться к пешему маршу около полутора тысяч человек через четыре деревни, примыкающие к заводу «Тата».

Я надеялся также посетить и Нандиграм, где десятки тысяч крестьян в 2007 году поднялись на защиту своей земли. Нандиграмцы упорной протестуют против желания правительства «марксистов» выгнать их с земли в угоду гигантской химической компании. Даже после двух крупномасштабных нападений полиции и платных функционеров КПИ (марксистской), в ходе которых было убито двадцать пять крестьян, народ Нандиграма продолжает сопротивляться.

Однако поехать туда мне удалось. Именно во время моего приезда в Калькутту в Нандиграме шла интенсивная борьба. Банды платных функционеров КПИ (марксистской) нападали на крестьянских активистов, отнимая имущество и силой выгоняя из домов.

Моим конечным пунктом была Орисса, ещё один богатый ресурсами штат с большим племенным населением. Я посетил деревни, где «Тата стил» и южнокорейская компания «Поско» тоже пытаются захватить земли.

В июне 2005 года правое правительство Ориссы и «Поско» подписали меморандум, в результате которого в Джагатсингхпуре с четырёх тысяч акров¹⁰ земли должны были согнать семь деревень, 22 тысячи человек.

Однако за три года «Поско» не удалось продвинуться. Крестьяне организовали свой комитет, установили блок-посты на въездах в деревню и силой мешали корпорации создавать свои офисы и присылать специалистов для осмотра земель. Сейчас «Поско» наняла вооружённых бандюков, чтобы дестабилизировать ситуацию и обеспечить предлог для введения в район усиленного полицейского контингента.

Тем временем, в районе Калинганагара, 2 января 2006 года полиция штата убила пятнадцать адиваси, которые протестовали против захватнических планов «Тата стил». Однако Движение против выселения в Калинганагаре только усилилось. Его секретарь, Рабиндра Джарика, рассказал мне, что последующие 14 месяцев они постоянно блокировали движение по национальной трассе № 215. Напряжённая борьба дала результаты. «Тата стил» оставила свои планы.

В ночь на 12 августа, когда мы возвращались из Калинганагара, нас под предлогом проверки прав остановила и задержала местная полиция. Мой переводчик Пратима Дас, проводник Прадип, наш водитель и я были доставлены в полицейский участок для допроса. В последующие восемь часов нас допрашивали — сперва местные чины, а затем один из высших полицейских офицеров штата Орисса. Последний был особенно враждебен, обвиняя меня в том, что я «антиправительственный агитатор». Когда я ответил ему, что я — учитель, изучающий вопрос выселений в Индии, он заметил: «Только маоисты могут интересоваться разговаривать с нищими крестьянами».

Вскоре после того, как я покинул Индию, я узнал, что Пратима и Прадип арестованы и обвиняются в серьёзных политических преступлениях, им грозят многие годы за решеткой.