Развитие свободноконкурентного капитализма в империализм изменило условия для пролетарской революции. Сталин заявлял:

«Раньше считали победу революции в одной стране невозможной, полагая, что для победы над буржуазией необходимо совместное выступление пролетариев всех передовых стран или, во всяком случае, большинства таких стран. Теперь эта точка зрения уже не соответствует действительности. Теперь нужно исходить из возможности такой победы, ибо неравномерный и скачкообразный характер развития различных капиталистических стран в обстановке империализма, развитие катастрофических противоречий внутри империализма, ведущих к неизбежным войнам, рост революционного движения во всех странах мира,— всё это ведет не только к возможности, но и к необходимости победы пролетариата в отдельных странах» ¹.

Следовательно, революция может вспыхнуть сначала только в одной стране, и может добиться победы, если условия полностью созрели.

В этих обстоятельствах основой социалистической внешней политики является пролетарский интернационализм, что означает поддержку пролетарских и национально-освободительных движений против империализма. Социалистическая страна должна приспосабливать свою внешнюю политику к мирному сосуществованию с капиталистическими странами и использовать противоречия между империалистическими державами, чтобы сделать возможным и обеспечить мирное строительство социализма. Поэтому Ленин развивал политику мирного сосуществования с несоциалистическими странами, например, с Германией после Первой мировой войны:

«Наша внешняя политика, пока мы одиноки и капиталистический мир силён, с одной стороны, состоит в том, что мы должны использовать разногласия (победить все империалистические державы, это, конечно, было бы самое приятное, но мы довольно долго не в состоянии этого сделать). Существование наше зависит от того, что существует коренное расхождение империалистических держав, с одной стороны, а с другой стороны, что победа Антанты и Версальский мир отбросили в положение невозможности жить гигантское большинство немецкой нации» ².

Ленин, однако, вполне определённо объяснил, что такие мирные отношения могут быть по характеру только временными и вовсе не отменяют агрессивности империализма:

«Пока остались капитализм и социализм, они мирно жить не могут: либо тот, либо другой в конце концов победит; либо по Советской Республике будут петь панихиды, либо — по мировому капитализму. Это — отсрочка в войне. Капиталисты будут искать поводов, чтобы воевать. Если они примут предложение и пойдут на концессии, им будет труднее» ³.

В 1954 г., продолжая дело Ленина, китайское правительство сформулировало пять принципов мирного сосуществования:

«Взаимное уважение территориальной целостности и суверенитета, взаимное ненападение, невмешательство во внутренние дела друг друга, равенство и взаимная выгода, мирное сосуществование» ⁴.

Такая политика и заключение соответствующих соглашений затруднили для империалистических держав открытую агрессию против социалистических стран без разоблачения своего подлинного характера перед своими народами или без затрагивания прибылей некоторых капиталистов или монополистических групп нарушением торговых соглашений.

Взгляды современных ревизионистов на роль мирного сосуществования резко контрастируют с этим. В отчёте Центрального комитета ⅩⅩ съезду КПСС Хрущёв объявил мирное сосуществование «генеральной линией внешней политики», «основным принципом советской внешней политики», и говорил, что необходимо стремиться в отношениях с империалистами «к укреплению доверия.., к сотрудничеству». КПСС сегодня заходит ещё дальше, заявляя в Программе 1986 г.:

«В насыщенном острыми противоречиями мире, перед лицом грозящей катастрофы есть единственно разумный, единственно приемлемый путь — мирное сосуществование государств с различным общественным строем. Это не просто отсутствие войн. Это такой международный порядок, при котором господствовала бы не военная сила, а добрососедство и сотрудничество, происходил широкий обмен достижениями науки и техники, ценностями культуры на пользу всех народов…

Политика мирного сосуществования, как её понимает КПСС, предполагает: отказ от войны, от применения силы или угрозы силы как средства решения спорных вопросов; разрешение их путём переговоров; невмешательство во внутренние дела и учёт законных интересов друг друга; право народов самостоятельно распоряжаться своей судьбой; строгое уважение суверенитета, территориальной целостности государств и нерушимости их границ; сотрудничество на основе полного равноправия и взаимной выгоды…» ⁵.

Как Советский Союз осуществляет политику мирного сосуществования на практике? Пока Советский Союз был социалистической страной, в нём обеспечивались ленинские принципы политики мирного сосуществования с другими государствами. Так ли это для внешней политики, как её понимает КПСС сегодня? В Программе 1986 г. КПСС подчёркивает:

«Революция — закономерный результат общественного развития, классовой борьбы в каждой данной стране. КПСС считала и считает принципиально неприемлемым „экспорт“ революции, навязывание её кому-либо извне… Советский Союз решительно противостоит попыткам насильственно остановить или повернуть вспять ход истории» ⁶.

Предполагалось ли, что вторжение советских войск в Афганистан было «экспортом революции» против реакционного режима? Разве не было оно, напротив, социал-империалистическим нападением на миролюбивую страну?

Программа обещает «строгое уважение суверенитета, территориальной целостности государств и нерушимости их границ». Как насчёт Анголы, в которой после отмены португальского колониального господства дела пошли не так, как желали социал-империалисты? Они заставили кубинские войска вмешаться в гражданскую войну и обеспечить власть группе, более удобной Советскому Союзу. Однако это не предотвратило дальнейшую борьбу.

Далее: «учёт законных интересов друг друга; право народов самостоятельно распоряжаться своей судьбой». Это резко противоречит практической внешней политике Советского Союза, который в военном и моральном отношениях поддерживает военный режим в Эфиопии в борьбе против освободительного движения Эритреи.

Программа также подчёркивает «невмешательство во внутренние дела» народов и «нерушимость их границ». Но это не помешало Советскому Союзу вторгнуться в Чехословакию в 1968 г.

Эти факты не только демонстрируют, что ленинские принципы мирного сосуществования отброшены нынешним Советским Союзом, но также и демонстрируют его социал-империалистический характер. Начиная с ⅩⅩ съезда КПСС в феврале 1956 г. шаг за шагом социалистическая система была отменена и заменена системой бюрократического капитализма. Капиталистические законы, раз введённые, работают автоматически и ведут в своём дальнейшем развитии к социал-империализму.

Кубинский ракетный кризис 1962 г., вызванный нацеленной на США социал-империалистической внешней политикой (размещение ядерных ракет на Кубе), вынудил Хрущёва отступить, потому что иначе вспыхнула бы ядерная война. Последующее ослабление напряжения положило конец «холодной войне». Экономические интересы западных капиталистов выдвинулись на первый план. Збигнев Бжезински, американский профессор и в дальнейшем советник президента Картера, написал об этой ситуации в 1965 г.:

«В послекубинской разрядке имеется более широкая возможность для Запада управиться с основной проблемой отношений Восток — Запад. Взяв на себя инициативу, Америка ясней бы подчеркнула более широкий масштаб своей европейской политики и ускорила бы развитие тенденций на Востоке, благоприятных для более близких отношений Восток — Запад. Соответствующее содержание такой инициативы было бы экономическим, так как это — наиболее уязвимый пункт в Восточной Европе, и так как возможность экономического сотрудничества Восток — Запад приобрела в Восточной Европе некоторую идеологическую респектабельность…» ⁷.

Но бюрократически-капиталистическое развитие не могло ещё справиться с этим экономическим сотрудничеством и отношения Восток — Запад увяли. Внешняя политика США стала более агрессивной. США пошли на военное вмешательство во Вьетнамскую войну.

Советский Союз нацелился вырасти во вторую сверхдержаву, чтобы быть способным конкурировать со США в планах мирового господства. Ядерная гонка вооружений между этими двумя сверхдержавами грозила охватить весь мир. Несмотря на чрезвычайные экономические усилия, Советский Союз стал только военной сверхдержавой, в отличие от США, которые были также экономической сверхдержавой. Тем временем, бюрократический капитализм Советского Союза и других ревизионистских стран упёрся в тупик.

Концентрация значительной части советского экономического потенциала на вооружении, особенно на строительстве военных кораблей и ядерных ракет всех дальностей, произошла за счёт общего экономического развития. В то время как крупные индустриальные страны Запада реформировали свои экономики на самой современной основе, вводя автоматизацию и электронику, советская экономика всё более отставала.

Сравнение экономических потенциалов Советского Союза и западных индустриальных держав в 1960 г. ставит Советский Союз на второе место после США, впереди ЕС и Японии. В 1970 г. советская доля мирового экономического потенциала составляла ещё 13 %, но к 1986 г. упала до всего 8 %. Динамика ВНП показывает ту же картину. В 1960 г. Советский Союз был вторым после США, но перед Японией и ЕС. Затем ЕС ⁸ и особенно Япония обогнали его, как показывают эти данные:

За счёт ввоза современных западных технологий внешний долг вырос с 21,4 млрд долл. в 1984 г. до 23,3 млрд долл. в 1985 г. и 28,3 млрд долл. в 1986 г. Спад советской экономики в сравнении с капиталистическими державами Запада стал очевидным.

Советский бюрократический капитализм со своими жёсткими, бюрократическими, окостенелыми формами не мог равняться с западным капитализмом в экономическом отношении. Он не был серьёзным конкурентом на мировом рынке. Его двойственный характер выражался в ревизии марксизма-ленинизма, с одной стороны, при использовании его как вывески для обмана масс, с другой.

Тем временем, ядерное вооружение двух сверхдержав, США и СССР, приняло такие размеры, что мировая ядерная война могла бы стереть с лица Земли все высокоразвитые формы жизни. Если бы одна из сверхдержав напала на другую, она также была бы разрушена. Сверхдержавы зашли в тупик и ищут выход. Постепенное разоружение и уничтожение существующих ядерных вооружений кажется целесообразным и необходимым. Признание этого факта — основа, в иностранных делах, нового политического мышления, к которому призвал Горбачёв. Это, однако, не меняет империалистического характера советской политики, хотя она и включает временный отказ от стратегии мирового господства.

На ⅩⅩⅦ съезде КПСС Генеральный секретарь Горбачёв заявил, что «на большую безопасность Советский Союз не претендует, на меньшую не пойдёт» ¹⁰. Это значит, что Горбачёв не имеет в виду общее сокращение военного потенциала сверхдержав. Помимо химического и бактериологического оружия, и новые виды обычных вооружений имеют немыслимую ранее разрушительную мощь и постоянно совершенствуются. Изменение советской стратегии не обеспечит мира, не говоря уже о создании мира без войны. Напротив, империализм не может изменить свой характер. В свете того, что известно трудящимся об империализме, это — чистый цинизм, когда теоретик Германской компартии, директор «Института марксистских исследований» Хайнц Юнг заявляет:

«Основной вопрос — оттеснить силы военно-промышленного комплекса, чтобы предотвратить переход к государственно-монополистическому капитализму с его гонкой вооружений и войнами, и достичь своего рода гражданского монополистического капитализма» ¹¹.

Такими иллюзиями они хотят заставить трудящихся поддерживать изменившуюся империалистическую внешнюю политику.

Социал-демократическая партия Германии проанализировала изменения в Советском Союзе в своём документе по стратегии и заявила:

«Мировая политическая ситуация и особенно события в Европе несомненно имеют решающее влияние на реформаторские усилия: продолжение масштабной гонки вооружений и обострение отношений Восток — Запад значительно ограничило бы экономические и политические возможности для реформ в СССР. Из этого, напротив, вытекают политические возможности для проведения европейской политики» ¹².

Однако «новое политическое мышление» Горбачёва содержит ещё один аспект. Оно предусматривает постепенное сближение двух капиталистических систем для преодоления экономического отставания бюрократического капитализма Советского Союза от государственно-монополистического капитализма западных держав.

Этот долгосрочный план должен осуществляться сперва на основе двусторонних соглашений, а затем продолжаться вплоть до интеграции двух капиталистических систем (частнокапиталистической и бюрократически-капиталистической) на основе взаимного сотрудничества между предприятиями и развития отношений свободной торговли без государственного вмешательства. Этот пункт будет возможен только при ослаблении и постепенном устранении монополии внешней торговли в Советском Союзе, созданной как барьер для капиталистических стран, когда Советский Союз был ещё социалистической страной. Ослабление произошло уже в 1960‑х и побудило профессора Бжезински написать в своей книге:

«Эти изменения в отношениях говорят, что экономическое давление оказалось способно глубоко изменить прежние коммунистические взгляды и методы. Действительно, эти внешние изменения сопровождались внутренними реформами. Климат для западных бизнесменов в Восточной Европе и России в начале шестидесятых чрезвычайно улучшился. Некоторые из восточноевропейских государств, особенно Польша и Чехословакия, начали пересматривать структуру своей внешней торговли, и следует ожидать, что все коммунистические государства поступят аналогично» ¹³.

Сближение и взаимопроникновение двух капиталистических систем имеют место не только в сфере экономики. Как мы указали ещё в 1972 г.:

«Здесь мы видим, как тесно связаны экономическая политика и идеология. Империализм США очень хорошо знает, что капиталистическая реставрация в ревизионистских странах не может продвигаться только экономическими средствами. Должно последовать проникновение буржуазной идеологии, первоначально через культурные связи» ¹⁴.

Поэтому, например, в 1986 г. между ФРГ и ГДР было заключено двустороннее культурное соглашение, предусматривающее шесть художественных выставок в ГДР и пять — в ФРГ. Западноберлинский Грипс-Театер будет играть в ГДР, а восточно-берлинская Немецкая опера — в Дюссельдорфе. Будут организованы книжные выставки и семинары.

Новое в этих культурных соглашениях — партнёрство между университетами и обмен студентами. Вполне в духе экономического сближения было установлено партнёрство между Техническими университетами Аахена и Дрездена. Обмен студентами между ФРГ и ГДР проходит в 1988 г. согласно следующему соглашению:

• ФРГ предлагает 200 мест для одномесячного и 100 мест для шестимесячного пребывания;
• ГДР обещает предложить 100 мест для одномесячного пребывания и 10 — для шестимесячного.

Уже прошли приготовления к обмену учениками профессионально-технических училищ и средних школ. «Близкое сотрудничество» было согласовано между боннским министром Мёллеманом и министром по университетам и техническим колледжам ГДР Бёме.

«Новое политическое мышление» Горбачёва нацелено на «курс реформ» во внутренних делах, так как противоречия внутри бюрократически-капиталистического общества обострились. Чтобы завоевать доверие советского населения, он принял меры в связи с особо вопиющими случаями коррупции и небрежности в бюрократическом аппарате. Что действительно имеет значение, однако, это введение самоуправления на промышленных предприятиях. Для этого принят специальный закон.

Угроза вторжения США на Кубу существовала с победы Кубинской революции в начале 1959 г. С 1960 г. напряжение между Кубой и США усилилось из-за конфискации собственности США на Кубе, побудившей правительство США в январе 1961 г. разорвать дипломатические отношения. В апреле того же года силы кубинских эмигрантов с одобрения империалистов США предприняли операцию в заливе Свиней, направленную на захват Кубы. Вторжение потерпело неудачу, но это не означало, что угрозы нового нападения больше не существует; оно стало ещё более вероятным, когда Кубу с подачи империалистов США в январе 1962 г. исключили из Организации американских государств.

Само собой разумеется, что Куба должна была готовиться в военном отношении к новому вторжению. Страна получала финансовую, экономическую и военную помощь и дипломатическую поддержку от Советского Союза. Фидель Кастро, лидер Кубинской революции и премьер-министр, пригласил многочисленных технических и военных советников из Советского Союза и других стран Восточного блока. Единственным вопросом было, как и в каких масштабах можно было обеспечить военную помощь, не спровоцировав США.

В письме Центрального комитета КПСС Центральному комитету Коммунистической партии Китая от 30 марта 1963 г. мы читаем:

«В силу своей хищнической сущности империализм не может освободиться от стремления разрешать противоречия на международной арене путём войны. Но, с другой стороны, он не может и развязать мировую термоядерную войну, не учитывая, что поставит себя под угрозу уничтожения» ¹.

Это верно лишь отчасти, так как в Кубинском ракетном кризисе 1962 г. империалисты США готовились развязать ядерную войну. Это признаётся даже в открытом письме Центрального комитета КПСС всем партийным организациям, всем коммунистам Советского Союза от 14 июля 1963 г.:

«Это был острый международный кризис: никогда человечество не подходило так близко к грани термоядерной войны, как в октябре прошлого года…

Поскольку речь шла не просто о конфликте между США и Кубой, а о столкновении двух крупнейших ядерных держав, кризис в районе Карибского моря из локального превратился бы в мировой. Возникла реальная угроза мировой термоядерной войны» ².

Что вызвало осенью 1962 г. Кубинский ракетный кризис и как он мог обостриться так быстро и драматично? Тогдашний президент США Дж. Ф. Кеннеди в сентябре предупредил Советский Союз о создании на Кубе военной базы. Кризис разразился 22 октября, когда Кеннеди обнародовал заявление о размещении на Кубе советских ракетных установок. Американские самолеты-разведчики сфотографировали их местоположение. Кеннеди объявил размещение ракет среднего радиуса действия угрозой миру и потребовал их немедленного вывоза под международным контролем. Он ввёл против Кубы морскую блокаду, чтобы предотвратить дальнейшие поставки. Но дверь для соглашения была оставлена открытой.

Как услуги за услугу Хрущёв попытался добиться от США заявления об отказе от вторжения на Кубу, а также вывоза своих баллистических ракет средней дальности из Турции. Но так как империализм США демонстрировал решимость, Хрущёв отступил и дал распоряжение вывезти советские ракеты. В защиту своей политики он заявил в докладе на сессии Верховного совета 12 декабря 1962 г. (вскоре после Кубинского ракетного кризиса):

«Верно, конечно, что природа империализма не изменилась, но империализм сейчас уже не тот, каким он был раньше, когда безраздельно господствовал над миром. Если он сейчас „бумажный“ тигр, то те, кто так говорит, знают, что у этого „бумажного“ тигра атомные зубы. Он может пустить их в ход, и к нему нельзя относиться легкомысленно. Во взаимоотношениях с империалистическими странами возможно идти на взаимные компромиссы, а с другой стороны, надо иметь все средства для того, чтобы разгромить агрессоров, если они развяжут войну» ³.

И всё же именно Кубинский ракетный кризис доказывает, что Советский Союз — с конца пятидесятых социал-империалистическая сверхдержава — «относился легкомысленно» к этому тигру и поставил мир на край ядерной войны. Относительно китайского обвинения в авантюризме в открытом письме ЦК КПСС говорилось:

«Китайские товарищи утверждают, что в период карибского кризиса мы якобы допустили „авантюристическую“ ошибку, ввезя ракеты на Кубу, а затем будто бы пошли на „капитуляцию“ перед американским империализмом, когда вывезли ракеты с Кубы.

Подобные утверждения в корне противоречат фактам.

Как обстояло дело в действительности? ЦК КПСС и Советское правительство располагали достоверными данными, говорившими о том, что вот-вот должна была начаться вооружённая агрессия империализма США против Кубы…

Исходя из необходимости защитить кубинскую революцию, Советское правительство и правительство Кубы договорились поставить ракеты на Кубе, так как это был единственный реальный способ предупреждения агрессии со стороны американского империализма. Поставка ракет на Кубу означала, что нападение на неё встретило бы решительный отпор с применением ракетного оружия против организаторов агрессии. Такая решительная мера со стороны Советского Союза и Кубы вызвала шок у американских империалистов, которые впервые за всю историю почувствовали, что в случае, если они предпримут военное вторжение на Кубу, они получат в ответ сокрушительный удар по своей территории…

В сложившейся обстановке имелось два выхода: пойти на поводу у „бешеных“ (так называют самых агрессивных и реакционных представителей американского империализма) и встать на путь развязывания мировой термоядерной войны, или, используя возможности, созданные ввозом ракет, принять все меры к тому, чтобы договориться о мирном разрешении возникшего кризиса и не допустить агрессии против Кубинской Республики.

Мы избрали, как известно, второй путь и убеждены, что поступили правильно» ⁴.

Из этого можно заключить, что, во-первых, Советский Союз разместил на Кубе баллистические ракеты с атомными боеголовками, или что такие базы строились, и, во-вторых, что эти ядерные ракеты должны были использоваться для нанесения «сокрушительного удара» по территории США в случае вторжения на Кубу (возможно, вновь совершённого кубинскими эмигрантами). Но это означало бы, что Советский Союз первым начнёт термоядерную войну, даже если причиной будет агрессия против Кубы, вторжение США. Есть всё-таки разница между использованием обычного вооружения для противостояния захватчику, использующему обычное вооружение, и использованием ядерных арсеналов. Хрущёв, очевидно, не ожидал такого массированного ответа империализма США. Следовательно, весь план был безответственным и авантюристическим.

Когда самолеты-шпионы США обнаружили на Кубе строительство ракетных баз, Кеннеди принял меры в три этапа:

1. морская блокада Кубы и досмотр приближающихся к Кубе судов;
2. мобилизация дополнительных военных сил и приведение в полную боевую готовность баз США по всему миру;
3. приготовления к использованию атомных бомб.

Мир, таким образом, стоял на краю ядерной войны. Так как уже размещение ядерных ракет на Кубе (на советских военных базах) было опасной ошибкой, теперь, если ядерной войны удастся избежать (а её следовало избежать), единственным выбором оставался демонтаж и вывоз ракет с Кубы. Чтобы сохранить лицо, Хрущёв сделал следующее предложение в первом письме Кеннеди от 27 октября 1962 г.:

«Мы согласны вывезти те средства с Кубы, которые Вы считаете наступательными средствами. Согласны это осуществить и заявить в ООН об этом обязательстве. Ваши представители сделают заявление о том, что США, со своей стороны, учитывая беспокойство и озабоченность Советского государства, вывезут свои аналогичные средства из Турции. Давайте договоримся, какой нужен срок для вас и для нас, чтобы это осуществить» ⁵.

Кеннеди проигнорировал это предложение в своем ответе от 27 октября 1962 г. и просто объявил, что не будет никакого вторжения на Кубу. Послание Хрущёва Кеннеди на следующий день было капитуляцией:

«Господин Президент, я ещё раз хочу ясно сказать, что мы не могли быть равнодушными к [угрозе вторжения на Кубу — ред.], и Советское правительство решило оказать помощь Кубе средствами защиты против агрессии, только средствами в целях обороны. Мы поставили туда средства обороны, которые Вы называете средствами наступления. Поставили их для того, чтобы не было совершено нападения против Кубы, чтобы не было допущено необдуманных акций.

Я с уважением и доверием отношусь к Вашему заявлению, изложенному в Вашем послании 27 октября 1962 г., что на Кубу не будет совершено нападения, не будет вторжения, причём не только со стороны Соединённых Штатов, но и со стороны других стран западного полушария, как сказано в том же Вашем послании. Тогда и мотивы, побудившие нас к оказанию помощи такого характера Кубе, отпадают. Поэтому мы и дали указание нашим офицерам (а эти средства, как я уже сообщал Вам, находятся в руках советских офицеров) провести соответствующие меры по прекращению строительства указанных объектов, демонтажу их и возвращению их в Советский Союз» ⁶.

Правительство США ни в коем случае не взяло на себя обязательств не вторгаться на Кубу и удерживать своих союзников от такого вторжения. Так что было совершенно оправдано, когда Центральный комитет Коммунистической партии Китая обвинил кремлевских авантюристов и капитулянтов в попытках заставить людей поверить обещаниям США, которых на деле даже и не было.

Ревизионистские лидеры КПСС безуспешно пытались защититься от этого обвинения в своём открытом письме в июле 1963 г. Они указали, что правительство США держало слово восемь месяцев, прошедших с Кубинского ракетного кризиса, и не организовало никакого вторжения на Кубу. Чтобы избавиться от клейма капитулянтов, они добавили:

«Но ведь нельзя забывать и о том, что мы дали обязательство и кубинскому народу: если империалисты США нарушат своё слово и вторгнутся на территорию Кубы, то мы придём на помощь кубинскому народу. Каждый здравомыслящий человек хорошо понимает, что в случае вторжения американских империалистов мы придём на помощь кубинскому народу с советской территории так же, как помогли бы ему и с кубинской территории. Правда, при этом ракеты немножко больше будут находиться в полёте, но прицельность их от этого будет не менее точная» ⁷.

Притом, что раньше размещение ядерных ракет на Кубе было якобы «единственным реальным способом предупреждения агрессии со стороны американского империализма», теперь это вдруг стало так же возможно «с советской территории». Почему же, в конце концов, они разместили ракеты именно на Кубе? Здесь нет никакого иного объяснения, кроме авантюризма советских лидеров, в котором выражается их социал-империалистическая жажда власти.

В связи с этим весьма показательно свидетельство Джона Дж. Мак-Клоя, бывшего в 1949—1952 гг. Верховным комиссаром США по Германии, а в 1961 г. ставшего специальным советником президента Кеннеди. Когда его спросили о поворотном моменте в Кубинском ракетном кризисе 1962 г. в интервью с журналистом Лотаром Леве, транслировавшемся 10 июля 1981 г. по третьему каналу западногерманского телевидения, Мак-Клой сказал, что в это время он был вызван к президенту:

«Мне было поручено ведение переговоров по деталям вывоза советских ракет с Кубы с советским заместителем министра иностранных дел Кузнецовым.

Вопрос: Как близко мы были к Третьей мировой войне в ходе Кубинского ракетного кризиса?

Ответ: Как выразился мой друг Дин Раск, тогдашний Госсекретарь, мы стояли лицом к лицу и атмосфера была чрезвычайно напряжена. Мы понятия не имели, не вспыхнет ли ядерная война следующим утром. Столь напряжённой была ситуация.

Вопрос: В течение переговоров о вывозе ракет с Кубы советский дипломат Кузнецов будто бы сказал Вам, что они никогда больше не потерпят ничего подобного.

Ответ: Насколько я помню — это было давно и я не могу помнить его слова в точности — он говорил что-то вроде следующего: г‑н Мак-Клой, мы будем соблюдать это соглашение. Если вы обнаружите, что мы не соблюдаем его, сообщите мне, и мы всё исправим. После того, как я объяснил ему наши мысли относительно вывоза ракет — мы хотели быть уверены, что вывезено столько же ракет, сколько ввезено,— он сказал, что они будут придерживаться этого соглашения, но никогда не позволят вновь вовлечь себя в подобную ситуацию… Действительно серьёзные проблемы, сказал он, возникли бы на Ближнем Востоке… С его точки зрения, опасность ядерной войны была возможно намного больше там, чем где-либо ещё» ⁸.

Существует ли европейская параллель Кубинского ракетного кризиса? Отставной генерал-майор Герт Бастиан, один из инициаторов «Крефельдского обращения» ⁹, указал на эту связь в письме федеральному министру обороны Апелю 16 января 1980 г.:

«Итак, сверхдержавы всегда осторожно обращались с этим равенством возможностей, которое дополнительно скрепляли ОСВ‑1 и ОСВ‑2. Их мудрость действовать именно так убедительно доказало решение, которым президент Кеннеди отреагировал в 1962 г. на единственное до сих пор исключение, а именно, намерение советского руководства разместить ракеты среднего радиуса действия на Кубе, что угрожало США.

Отказавшись от этого намерения, которое, разумеется, рассматривалось США как непозволительная провокация, Советский Союз в то время, возможно, удержал мир в шаге от смены холодной войны на горячую.

И сегодня тот же Советский Союз, как предполагается, не рассматривает как вызов США размещение ядерных ракет среднего радиуса действия в пределах достижимости их жизненных центров? Что, он должен невозмутимо наблюдать за появлением у США возможности причинить разрушения стратегического значения в западной части СССР с помощью этого ядерного потенциала, при сокращении времени раннего предупреждения в пять раз? Что, он должен даже рассматривать решение НАТО по размещению как стимул уменьшить свои собственные арсеналы?

Именно к этой нелогичности приводит формула „вооружайтесь и противовооружайтесь“, которая не годится, ибо противопоставляет друг другу способности и угрозы различных качеств; ей же способствует вводящее в заблуждение утверждение, что отказ США от ракет в Европе означал бы шаг к капитуляции, как можно было слышать недавно от бывшего самого высокопоставленного офицера бундесвера.

Едва ли можно больше исказить действительность. Ибо очевидно, что, напротив, присутствие такого большого ядерного потенциала на голландской, бельгийской и даже немецкой земле гораздо вернее, чем какая-то другая угроза, должна поднять в Советском Союзе вопрос, не следует ли ему, если мир будет поставлен под угрозу, устранить эту угрозу превентивным ядерным ударом, который, учитывая небольшой размер области размещения, не должен быть невозможен» ¹⁰.

Разве не является так называемое решение НАТО «противо»-вооружиться — на деле решением пополнить свои вооружения ядерными ракетами средней дальности и высокоточными крылатыми ракетами большой дальности — европейской параллелью запланированной ракетно-ядерной базы на Кубе, даже в бо́льших масштабах? Все предусмотренные 108 штатовских ракет среднего радиуса действия «Першинг Ⅱ» предназначены для размещения в ФРГ. Из 464 крылатых ракет наземного базирования 96 будет размещено в ФРГ. Это сделает ФРГ страной с самой высокой плотностью ядерных арсеналов в 1983 г. (см. рис. 4). Это — опасный вызов ядерной державе Советскому Союзу со стороны ядерной державы США.

Империалисты США мечтают о ядерной войне, которая могла бы ограничиться Европой, и президент Рейган даже прямо выболтал это. На пресс-конференции 17 октября 1981 г. президенту США задали следующий вопрос: «Думаете ли вы, что между нами и Советским Союзом может произойти обмен ограниченными ядерными ударами, или эскалация будет просто неизбежна?». Ответ Рейгана начался со слов: «Честно говоря, я не знаю». Далее президент сказал: «Но я могу представить, что возможен обмен ударами с использованием тактического оружия, ядерного оружия, не приводящий одну из двух сверхдержав к нажатию кнопки» ¹¹.

Довольно ясный ответ. Но такие мысли содержат опасную ошибку: палец Кеннеди лежал на кнопке, запускающей ядерную войну, но не нажал её. Социал-империалисты нажмут её, как только атомное оружие в Европе вступит в действие. США не останутся невредимыми — не существует никакой ограниченной ядерной войны. Одно, во всяком случае, точно: ФРГ, как крупнейшая платформа для ядерного вооружения, будет тогда разрушена, прекратит существовать. «Франкфуртер рундшау» комментирует замечание Рейгана:

«Движение в защиту мира в Германии и во всей Европе должно быть благодарно Рейгану за почти наивную искренность, с которой он успокаивает своих соотечественников. Многие из сомневающихся уже давно приводят подобного же рода аргументы, хотя их неоднократно отметали политические деятели и эксперты или же отделывались от них пустыми фразами» ¹².

В борьбе за сохранение всеобщего мира главный удар движения в защиту мира должен быть направлен против размещения ракет США средней дальности, так как это резко обостряет угрозу ядерной Третьей мировой войны.

В борьбе против угрозы войны трудящиеся ФРГ должны одновременно сосредоточиться на новом германском империализме как главном враге. Именно канцлер Шмидт в 1977 г. указал на «дисбаланс» в области евростратегического вооружения в речи, адресованной Лондонскому институту стратегических исследований, и потребовал, чтобы Запад сделал что-нибудь с этим. Именно канцлер Коль использует эту проблему в своих выборных кампаниях и даёт США гарантии размещения ракет. Они стремятся к размещению ракет, с одной стороны, чтобы самим по возможности овладеть наиболее современным ядерным вооружением, а, с другой стороны, чтобы воспользоваться преимуществом возможного первого удара США в соответствии с собственными стратегическими целями нового германского империализма — безумная идея.

Планы ядерной войны, ограничивающейся Европой, исходят от США. Таким образом, в отношении приготовлений к войне империализма США и советского социал-империализма чаша в настоящее время клонится в сторону США и НАТО.

План сделать Европу театром ограниченной ядерной войны должен быть предотвращен. Европа и её население, её экономика и её культура не должны быть разрушены.

За Европу, свободную от ядерного оружия от Урала до Атлантики!
Распустить НАТО и Варшавский договор!

В ночь с 20 на 21 августа 1968 г. войска Советского Союза, Польской НР, ГДР, Венгерской НР и НР Болгария под общим командованием заместителя министра обороны СССР, генерала Ивана Павловского, вторглись на территорию Чехословацкой Социалистической Республики. Общественные здания были заняты, ведущие представители партийного и государственного руководства Чехословакии — арестованы, около 50 человек — убиты и более 500 — ранены. Этой агрессивной кровавой акцией социал-империалисты задушили попытку ревизионистской группы Дубчека (тогдашнего первого секретаря ЦК Компартии Чехословакии) ослабить политическую и экономическую зависимость своей страны от Советского Союза и пойти на сближение с империалистами США и Западной Германии.

Правительство Чехословакии выразило резчайший протест и выступило 21 августа со следующим заявлением:

«Сегодня Чехословакия была занята войсками пяти стран Варшавского договора вопреки воле правительства, Национального собрания и руководства Коммунистической партии Чехословакии, и вопреки воле её народа…

Правительство обращается ко всем гражданам со следующей прокламацией:

1. Мы требуем немедленного вывода отрядов пяти стран Варшавского договора, соблюдения ими этого договора, и полного уважения к суверенитету Чехословакии.

2. Мы настоятельно призываем правительства Советского Союза, ГДР, Болгарии, Польши и Венгрии отдать приказ остановить вооружённые действия, вызывающие кровопролитие и причиняющие материальный ущерб нашей стране.

3. Мы требуем немедленного создания нормальных условий для нормальной работы конституционных органов и политических учреждений Чехословакии и прекращения интернирования их членов с тем, чтобы они могли возобновить деятельность.

4. Мы требуем немедленного созыва Национального собрания, чтобы оно могло заявить позицию правительства Чехословакии относительно разрешения нынешнего кризиса…» ¹³.

Весь народ негодовал и сопротивление оккупантам росло. Указательные знаки были убраны, поезда — блокированы, на танках рисовались свастики; также было физическое сопротивление в виде бросков камней. Чтобы прикрыть своё преступление против чехословацкого народа и суверенитета Чехословакии, советские лидеры принудили правительства Болгарии, Венгрии, Польши и ГДР выступить 23 августа с лицемерным совместным «Обращением к гражданам Чехословацкой Социалистической Республики», в котором говорилось:

«Дорогие друзья!

Сегодня на помощь к вам пришли братья по классу. Они пришли к вам не для того, чтобы вмешиваться в ваши внутренние дела, а для того, чтобы вместе с вами дать отпор контрреволюции, отстоять дело социализма и устранить угрозу суверенитету, независимости и безопасности вашей отчизны.

Войска братских союзных стран пришли к вам, чтобы никто не мог отнять у вас свободу, завоёванную в нашей совместной борьбе с фашизмом, чтобы никто не мог помешать вам двигаться вперёд по светлому пути социализма. Эти войска покинут вашу территорию после устранения угрозы свободе и независимости Чехословакии» ¹⁴.

Это была явная насмешка над народом Чехословакии со стороны социал-империалистов, давно отменивших социализм в своей стране, и после 1956 г. вынудивших другие бывшие социалистические страны Восточной Европы вступить на капиталистический путь. Не защита социализма была целью вторжения, а насильственное удержание Чехословакии в неоколониальной зависимости от Советского Союза.

Поэтому вторжение в Чехословакию не имеет ничего общего с событиями в Венгрии в октябре 1956 г. Тогда Советский Союз был призван законным руководством венгерского народа, Революционного рабоче-крестьянского правительства, чтобы помочь венгерским трудящимся защитить народно-демократическую систему от контрреволюции.

В Чехословакии, напротив, контрреволюция давно втихую одержала верх. Руководство коммунистической партии претерпело мелкобуржуазное вырождение, предало марксизм-ленинизм в 1956 г. вслед за Хрущёвым и, став буржуазией нового типа, отняло у рабочего класса политическую власть. Под руководством Антонина Новотного партийные, государственные и хозяйственные бюрократы постепенно вновь ввели в Чехословакии законы капиталистической системы прибыли и присвоили созданные трудящимися богатства. Застой и расстройство хозяйства не замедлили последовать.

В январе 1964 г. председатель экономической комиссии Центрального комитета Драгомир Кольдер, был вынужден публично признать, что экономический прирост с пятидесятых годов постоянно падал, и в 1963 г. впервые был отмечен отрицательный прирост.

В тщетной попытке справиться с нарастающими экономическими проблемами ЦК КП Чехословакии под решающим влиянием члена ЦК, ревизионистского экономического теоретика, профессора Оты Шика принял в январе 1965 г. новую систему планирования. Эта система была направлена на применение к рабочим ещё более суровых методов капиталистического принуждения, столкновение отдельных предприятий в жестокой конкуренции друг с другом и предоставление неограниченного простора законам капиталистического рынка. Она предусматривала, помимо прочего:

• формирование цен с учётом мирового рынка и мировой производительности труда;
• импорт потребительских товаров, несмотря на возможность местного производства;
• «здоровое соревнование» и «переход к системе комиссионной платы»;
• расширение полномочий директоров и управленцев;
• привязку суммы премий (материального стимула для рабочих) к сумме прибыли соответствующего предприятия;
• «облегчение текучести рабочей силы» через «изменение трудовых законов и положений». ¹⁵.

  Почему СЕПГ не заметила этого в 1965 г., а, напротив, одобрила ревизионистские теории Оты Шика как «важный вклад» с «большим числом очень интересных идей, отвечающих на множество актуальных вопросов всестороннего социалистического строительства» ¹⁶? Это произошло потому, что ГДР сама давно вступила на капиталистический путь. На самом деле внутри чехословацкой новой буржуазии становились всё сильнее силы, не удовлетворённые упразднением социалистической плановой экономики, желавшие стать более независимыми от социал-империализма и удержать больше добычи для себя.

  После яростных споров в Центральном комитете Коммунистической партии Чехословакии, в январе 1968 г. этим силам, наконец, удалось сместить наместника социал-империализма Антонина Новотного с поста первого секретаря и поднять на щит «реформатора» Александра Дубчека. Начиная или объявляя экономические и политические реформы, вроде отмены цензуры печати, сокращения рабочей недели и подъёма средней заработной платы, новое руководство обеспечило себе поддержку трудящихся и вызвало общую эйфорию относительно реформы — «пражскую весну».

  «Программа действий», принятая ЦК КП Чехословакии в апреле 1968 г., демагогически создавала в массах иллюзию подлинной демократии. Программа говорила, что нет больше необходимости защищать интересы одного класса от другого; можно было создать общество, не знающее более экономических и социальных привилегий, основанное на равенстве всех граждан, независимо от их отношения к средствам производства,— иначе говоря, бесклассовое общество.

  Ревизионистские лидеры группы Дубчека ввязались в опасный эксперимент, оставляющий открытым только один путь: сближение с западными империалистами. Империалисты США предусмотрели такое развитие уже в пятидесятые годы и сменили поэтому свою концепцию «холодной войны» на так называемую «разрядку».

  Монополии ФРГ также приняли эту новую тактику. Капиталистическая газета «Франкфуртер алльгемайне цайтунг» писала о событиях в Чехословакии:

  «Эта страна, насильственно оторванная от Центральной Европы, возвращается на орбиту, которую ей предписывает природа. Совсем не сразу, что и говорить, но по тенденции. Мы, на Западе, можем только приветствовать такой процесс внутри структуры Варшавского договора и под крышей СЭВ» ¹⁷.

  Чуть позже та же газета, полнясь ожиданиями, объявила:

  «Новое чехословацкое руководство опубликовало программу действий Коммунистической партии Чехословакии, указывая, что примет независимую линию во внешней политике, подобно Румынии. При этом оно не исключает установления дипломатических отношений с Федеративной Республикой Германией. Оно говорит, что в отношениях с ФРГ „реалистические силы“ в Западной Германии заслуживают поддержки» ¹⁸.

  В то же время, здесь понимали, что Советский Союз никогда не позволит Чехословакии выйти из СЭВ и Варшавского договора. «Франкфуртер рундшау» предупредила насчёт опрометчивых шагов:

  «Хотя Прага рассчитывает на расширение торговли с Западом и инвестиционной помощи, не следует ожидать значительных политических уступок. Кроме того, было бы в высшей степени фатально пытаться надавить на Чехословакию, пока она идёт как по канату. Запад уже должен быть удовлетворён, когда страна в Центральной Европе задумывается о своём месте. Национальные политические тенденции неизбежно станут добавляться к национальным экономическим компонентам, и чем больше развивается в Центральной Европе политика разрядки, тем чётче они будут вырисовываться» ¹⁹.

  Социал-империалисты наблюдали за угрозой своим сферам экономического и политического господства с возрастающим беспокойством. Угроза состояла прежде всего не в возможности вооружённого вмешательства западных империалистов, а именно в добровольной ориентации восточноевропейских стран на Запад, в точности как Збигнев Бжезински, тогдашний советник по внешней политике президента США Джонсона, указал в своей известной советским ревизионистам книге «Альтернатива разделу»:

  «Расширяя торговлю с Востоком, Запад должен стараться разрушить узкие идеологические взгляды правящих коммунистических элит и предотвратить ограничение ими близкого контакта [с Западом — ред.] исключительно областью экономики и, таким образом, решение экономических затруднений при укреплении их власти…» ²⁰.

  Таким образом, начиная с падения Новотного социал-империалистам была ясна необходимость пресечения «курса реформ» Дубчека всеми средствами политического и военного давления и, при необходимости, через вооружённое вмешательство. Их политика демагогии о «борьбе против империализма» и «пролетарском интернационализме» и маскировки под «марксистов-ленинцев» вынудила их на широкие обманчивые маневры для реализации своих планов. Поэтому, чтобы вмешаться во внутренние дела Чехословакии, им пришлось обеспечить, во-первых, политический предлог; во-вторых, идеологическое оправдание; в-третьих, видимость юридической базы; и, наконец, в-четвёртых, военные предпосылки.

  Вначале социал-империалисты проводили двустороннюю тактику военного давления на пражское руководство и принуждения его к политическим переговорам на высшем уровне. Это была последняя попытка сорвать опасную «программу действий» до апрельского пленума ЦК КПЧ. В Венгрии и ГДР были организованы крупномасштабные весенние манёвры войск Варшавского договора с советским участием. Одновременно представители чехословацких партии и правительства были вызваны в Дрезден на встречу с лидерами других стран Восточного блока 23 марта. Но этот план потерпел неудачу, так что социал-империалисты начали подготовку вооружённого вторжения.

  Во-первых, 9 мая в прессе Советского Союза, Польши и ГДР была открыта широкая кампания против так называемых «антисоциалистических» проявлений в Чехословакии. Польская газета «Зыче Варшавы» писала в этот день:

  «Вовсе не секрет, что наряду с тем, что имеют место положительные экономические и политические изменения, появились политические силы, которые вызывают у нас страх и серьёзное беспокойство. Несмотря на осуждение руководством КП, раздаются голоса против социалистического общественного порядка как и фундаментальной системы союзничества, с особенным акцентом на польско-чехословацком союзе. Мы можем только надеяться, что те, кто ценит дружбу между нашими странами, не допустят повторение таких случаев» ²¹.

  Нельзя было не услышать угрожающей интонации в этих словах, и, как будто иллюстрируя это, советский маршал Якубовский ²² высказался ²³ за совместные манёвры Восточного Блока и проект единой внешней политики всех государств Варшавского договора.

  Во-вторых, пока создавался политический предлог для вооружённого вмешательства в Чехословакии, советские ревизионисты лихорадочно работали над идеологическим оправданием. 14—15 июля они добились отправления представителями партий и правительств Болгарии, ГДР, Польши и Венгрии совместного письма Центральному комитету Коммунистической партии Чехословакии. В этом письме впервые формулировалась ревизионистская теория «ограниченного суверенитета»:

  «Мы хотим, чтобы вы нас хорошо поняли и правильно оценили наши намерения.

  У нас не было и нет намерения вмешиваться в такие дела, которые являются чисто внутренними делами вашей партии и вашего государства, нарушать принципы уважения, самостоятельности и равенства в отношениях между коммунистическими партиями и социалистическими странами…

  Вместе с тем мы не можем согласиться, чтобы враждебные силы сталкивали вашу страну с пути социализма и создавали угрозу отторжения Чехословакии от социалистического содружества. Это уже не только ваше дело. Это общее дело всех коммунистических и рабочих партий и государств, объединённых союзом, сотрудничеством и дружбой» ²⁴.

  Это бесстыдное извращение марксизма-ленинизма, когда советские ревизионисты ссылаются на Ленина в защиту своей теории «ограниченного суверенитета». Ленин сформулировал принципиальную позицию пролетариата по национальному вопросу в проекте партийной программы 1919 г.:

  «В национальном вопросе политика завоевавшего государственную власть пролетариата, в отличие от буржуазно-демократического формального провозглашения равенства наций, неосуществимого при империализме состоит в неуклонном фактическом проведении в жизнь сближения и слияния рабочих и крестьян всех наций в их революционной борьбе за свержение буржуазии. Осуществление этой цели требует полного освобождения колониальных и других находившихся в угнетённом или неполноправном положении наций с предоставлением им свободы отделения как гарантий того, чтобы унаследованное от капитализма недоверие трудящихся масс разных наций и озлобление рабочих угнетённых наций против рабочих угнетательских наций было полностью рассеяно и сменилось сознательным и добровольным союзом» ²⁵.

  В-третьих, используя массированное давление крупномасштабных маневров сил Варшавского договора, социал-империалисты вынудили группу Дубчека к подписанию совместного «Заявления коммунистических и рабочих партий социалистических стран» на новой встрече на высшем уровне 3 августа в Братиславе. Эта декларация обязала руководство Чехословакии:

  • принять «общие закономерности строительства социалистического общества», продиктованные советскими лидерами;
  • признать защиту этих «завоеваний» «общим интернациональным долгом всех социалистических стран», даже на чехословацкой территории;
  • придавать «всё большее значение» СЭВ, а не стремиться к более близким отношениям с Западом; согласиться на дальнейшую «специализацию производства» в Чехословакии и разрешить Советскому Союзу «полнее использовать преимущества международного социалистического разделения труда»; и наконец,
  • уступить Советскому Союзу право «координировать» совместные действия братских стран против «агрессивной политики империализма» ²⁶.

  В-четвёртых. Таким образом, были установлены идеологическое и политическое обоснования вторжения в Чехословакию. Целью было предупредить проведение назначенного на 9 сентября 1968 г. чрезвычайного ⅩⅣ съезда КП Чехословакии, который должен был подтвердить линию «программы действий». Теперь социал-империалисты начали «координировать» прямые военные приготовления:

  1. 13 августа советский министр обороны А. А. Гречко проверил готовность и политическое состояние размещённых в ГДР советских сил;
  2. 14 августа он убедился в политической надёжности сил ГДР на переговорах с адмиралом Фернером, руководителем Главного политического управления Национальной народной армии;
  3. 15 августа Гречко прибыл в Северную группу советских войск и проинформировал их командующих и политработников о предстоящем вторжении в Чехословакию;
  4. 15 августа отряды советских и венгерских сил в Венгрии начали совместные манёвры;
  5. 16 августа Гречко наблюдал за манёврами на юго-западе Польши и провёл переговоры, помимо прочих, с «центральным политическим отделом польской армии»;
  6. 19 августа Высшее военное командование Варшавского договора под советским руководством отдало главным отрядам чехословацкой Народной армии приказ продолжать 21 и 22 августа манёвры в гористой местности центральной и западной Богемии. Это было нужно, чтобы отвлечь чехословацкий генеральный штаб и предотвратить сопротивление чехословацких войск вооружённому вмешательству;
  7. 20 августа. В ночь с 20 на 21 августа войска пяти стран Варшавского договора вторглись на территорию Чехословакии ²⁷.

  Коварно спланированное кровавое, агрессивное преступление социал-империалистов против чехословацкого народа прямо нарушило международное право, а также Варшавский договор ²⁸. Этот договор служит исключительно защите от «вооружённого нападения» согласно ст. 4, а в ст. 8 прямо гарантируется «уважение независимости и суверенитета» договаривающихся сторон и запрещается вмешательство в их внутренние дела.

  Ввиду этих всем хорошо известных фактов советские лидеры поспешили обелить свою социал-империалистическую великодержавную политику, назвав её «братской помощью». 21 августа они издали призыв к помощи якобы от анонимной «группы членов Центрального комитета КП, правительства и Национального собрания Чехословакии», в котором заявлялось с пошлым и ложным пафосом:

  «Учитывая нашу великую ответственность перед народом, исполненные подлинного патриотизма и международной социалистической солидарности, и осознающие наши международные обязательства, мы взяли на себя инициативу объединить все патриотически мыслящие силы ради нашего социалистического будущего и нашей Родины. Угроза братоубийства, к которому готовилась реакция,.. требовала от нас принять историческое решение просить помощи у Советского Союза и других братских социалистических стран. Наши союзники обеспечили нас этой помощью…

  После устранения опасности реакционного переворота союзнические войска покинут территорию Чехословакии» ²⁹.

  Но социал-империалисты собирались вовсе не покинуть чехословацкую территорию так скоро, а, напротив, полностью подчинить Чехословакию Советскому Союзу в политическом, экономическом и военном отношениях. Они арестовали руководящих представителей чехословацкого партийного и государственного руководства, включая президента Людвига Свободу, первого секретаря ЦК КП Чехословакии Александра Дубчека, председателя Национального собрания Йозефа Смрковского и премьер-министра Олдржиха Черника. На так называемых Московских переговорах с 23 до 26 августа они вынудили их подчиниться политической воле советских ревизионистских лидеров. Ревизионистская группа Дубчека, обещавшая трудящимся неограниченную демократию и процветание, полностью капитулировала и стала орудием в руках социал-империалистов.

  В обращении по Пражскому радио 27 августа A. Дубчек предупредил, что будет «очень неблагоразумно и опасно препятствовать продвижению войск какими-либо действиями» ³⁰. Также он потребовал активной поддержки населения, «если нам придётся предпринять некоторые временные чрезвычайные меры, которые ограничат достигнутые нами уровень демократизации и свободу слова, и на которые мы бы не пошли в нормальной ситуации» ³¹. Эти меры включали: отказ от всякого стремления к нейтралитету и более плотную интеграцию в СЭВ и Варшавский договор; возвращение к цензуре средств информации; запрещение всех антисоветских организаций; никаких новых политических партий вне контролируемого компартией «Национального фронта»; исключение так называемых «радикальных реформаторов» из ЦК и правительства.

  В начале октября в Москве состоялись переговоры по советско-чехословацкому соглашению о размещении войск, которое было подписано 16 октября 1968 г. Оно предусматривало бессрочное присутствие советских войск на территории Чехословакии. Относительно продолжительности пребывания войск Советский Союз лицемерно заявил ещё 21 августа:

  «Они будут незамедлительно выведены из ЧССР, как только создавшаяся угроза завоеваниям социализма в Чехословакии, угроза безопасности стран социалистического содружества будет устранена, и законные власти сочтут, что в дальнейшем пребывании там этих воинских подразделений нет необходимости» ³².

  Однако же в соглашении нет упоминания об этих правах «законного правительства». Вторжение в Чехословакию, таким образом, показывает рабочему классу и угнетённым народам всех стран истинный характер бюрократического капитализма в Советском Союзе:

  Социализм на словах, империализм — на деле!

2 и 15 марта 1969 г. войска Советского Союза вторгались на китайский остров Чжэньбао ³³ на р. Уссури и вели оружейный и артиллерийский огонь по китайским пограничникам, многие из которых были убиты и ранены. В «ноте протеста» социал-империалисты нахально объявили остров Чжэньбао своей территорией и заявили, что отряд китайских пограничников «перешёл советскую государственную границу» и устроил «провокационное нападение» на советских пограничников. Правительство Китайской Народной Республики выразило резкий протест и заявило:

«Остров Чжэньбаодао ³⁴ — китайская территория. Это неоспоримый железный факт. Даже согласно неравноправному китайско-русскому Пекинскому договору, навязанному китайскому народу империалистами царской России в 1860 году, район острова Чжэньбаодао принадлежит Китаю… Как же получилось, что район острова Чжэньбаодао вдруг оказался в пределах „советской государственной границы“?» ³⁵.

Серьёзным провокациям марта 1969 г. предшествовали многочисленные пограничные инциденты, провоцируемые Советским Союзом по всей китайско-советской границе. Только с 23 января 1967 г. по 2 марта 1969 г. социал-империалисты совершили 16 налётов на территорию китайского острова Чжэньбао в ледоставный период.

«[Этот] факт..,— продолжает заявление КНР,— лишний раз со всей ясностью показывает народам мира, что эта горстка ренегатов является кучкой чистейших социал-империалистов, новых царей в полном смысле слова. Она по своему произволу жестоко грабит народы некоторых стран Восточной Европы и варварски угнетает их. Она дошла даже до того, что пустила в ход войска численностью в сотни тысяч человек, которые оккупировали Чехословакию, и превратила обширную территорию Восточной Европы в сферу своего влияния с поползновением создать колониальную империю типа царской» ³⁶.

Пока Советский Союз был социалистическим, то есть до прихода Хрущёва к власти на ⅩⅩ съезде КПСС в феврале 1956 г., между Советским Союзом и Китайской Народной Республикой были доставшиеся этим двум странам из прежней истории нерешённые вопросы касательно границы, но не было никакого пограничного конфликта. В таком случае что́ было причиной вооружённых столкновений в марте 1969 г.? Были ли это «необоснованные претензии» Китайской Народной Республики на миллионы квадратных километров советской территории, как хотели бы уверить нас социал-империалисты? В опубликованном «Жэньминь жибао» заявлении по поводу Кубинского ракетного кризиса о проблеме границ говорилось:

«Китайское правительство неизменно выступает за то, чтобы разрешить оставшийся от истории вопрос о границе путём переговоров, а до его разрешения сохранить существующее положение на границе…» ³⁷.

В соответствие с этой линией в августе 1963 г. министерство иностранных дел Китайской Народной Республики представило Советскому Союзу конкретные предложения по мирному урегулированию пограничных вопросов:

«Каждая из двух сторон обязывается поддерживать статус-кво относительно границы и никаким образом не продвигать вперёд линию фактического контроля;

Каждая из двух сторон обязывается избегать столкновений, и ни при каких обстоятельствах пограничная охрана и прочие военнослужащие каждой из сторон не должны использовать силу против другой стороны, или угрожать использованием силы, или обстреливать другую сторону;

В тех областях, где граница проходит по реке, пограничные патрули каждой стороны не должны пересекать главный фарватер судоходной реки;

Это соглашение не посягает на права территориального владения. Что касается расхождения во мнениях между двумя сторонами по вопросу о границе, то они будут улажены на пограничных переговорах между двумя правительствами» ³⁸.

Это были чёткие меры, противостоящие любой агрессии. Китайское правительство пошло даже дальше и объявило в ходе пограничных переговоров в феврале 1964 г.:

«„Китайско-русский Айгунский договор“, „Китайско-русский Пекинский договор“ и другие договоры о нынешней китайско-советской границе являются неравноправными договорами, навязанными Китаю империалистической царской Россией тогда, когда народы Китая и России находились в бесправном положении. Китайская сторона, исходя из желания крепить революционную дружбу между народами Китая и Советского Союза, всё же готова к тому, чтобы на основе этих договоров определить прохождение всей пограничной линии между двумя странами и разрешить все вопросы, существующие на границе» ³⁹.

Но советские лидеры не были заинтересованы в соглашениях по мирному урегулированию конфликта и сорвали китайско-советские переговоры по границе. Они притворились, что и не думали о защите «агрессивной политики царского правительства и неравноправных договоров, навязанных Китаю». Они не хотели «защищать русских царей, допускавших произвол в установлении государственных границ с соседними странами». Но в то же время они упорно утверждали, что китайская территория, захваченная царской Россией, является теперь законной собственностью Советского Союза. Уловка состояла в демагогическом заявлении:

«…Китайские императоры [также] прихвати[ли] силой оружия немало чужих территорий. Но, осуждая реакционные действия эксплуататорской верхушки, стоявшей у власти в то время в России и Китае, мы не можем не считаться с тем, что между государствами теперь существуют исторически сформировавшиеся границы» ⁴⁰.

Этим они хотели вынудить китайский народ принять неравные соглашения, навязанные ему царизмом, как «исторически сформировавшиеся» и, таким образом, законные границы.

Какая сторона была права? Специалист по международному праву Хорст Поммеренке тщательно исследовал этот вопрос в своей опубликованной в 1968 г. книге и пришёл к следующему выводу:

«В международном праве, развитом, в основном, европейцами и американцами, до настоящего времени нет никакого представления о неравных соглашениях» ⁴¹.

В качестве политической причины этого он вполне справедливо указывает:

«Нельзя ожидать, чтобы колониальные державы, сыгравшие в эти десятилетия решающую роль в развитии современного международного права, придавали какую бы то ни было силу этой концепции, которая служит оружием против них, возводя её в институт права» ⁴².

Он приходит к выводу, что «международное право вне социалистического лагеря в настоящее время не занимает никакой чёткой позиции по вопросу законности соглашений, заключённых благодаря ошибке, обману, насилию — физическому или психологическому — против государственного учреждения или всего государства — или угрозе насилия, к каковым следует отнести неравные соглашения» ⁴³. В противоположность этому в международных отношениях между социалистическими странами «преобладает убеждение, что неравные соглашения могут быть отменены.., что никто не может пытаться получить выгоду от таких соглашений ни ссылаясь на срок давности, ни ссылаясь на потерю прав по ним или на долгое время владения» ⁴⁴.

Мы хотим подкрепить это правильное изложение словами Ленина, недвусмысленно заявившего 26 октября 1917 г. по вопросу о захвате чужих территорий:

«Под аннексией или захватом чужих земель правительство понимает, сообразно правовому сознанию демократии вообще и трудящихся классов в особенности, всякое присоединение к большому или сильному государству малой или слабой народности без точно, ясно и добровольно выраженного согласия и желания этой народности, независимо от того, когда это насильственное присоединение совершено, независимо также от того, насколько развитой или отсталой является насильственно присоединяемая или насильственно удерживаемая в границах данного государства нация. Независимо, наконец, от того, в Европе или в далеких заокеанских странах эта нация живёт» ⁴⁵.

Первым договором между Китайской империей и западной великой державой был Нерчинский трактат, заключённый с Россией 8 сентября 1689 г. В соответствии с этим соглашением, вся область к северу от реки Хэйлун (Амур) до Станового хребта принадлежала Китаю. Это соглашение было ясно и добровольно подтверждено царским правительством в 1728 г.— несмотря на большой интерес к территориям к северу от Хэйлуна,— чтобы наконец установить торговлю с Китаем несмотря на строгую изоляцию Поднебесной империи.

Но царь и его военные советники вскоре пожалели о соглашении. Капитан, а позже адмирал русского «восточного флота» Гавриил Сарычев заявил в 1793 г.:

«…Если б [река Амур] до сих пор оставалась под Российскою державою, то мы, без сомнения, давно бы владели всем Восточным океаном, но и торги бы на сих морях могли производиться несравненно выгоднее всех прочих европейских держав» ⁴⁶.

К середине ⅩⅨ века ситуация в Азии существенно изменилась, дав России возможность аннулировать Нерчинский трактат и провести аннексию территории к северу от Хэйлуна. Какой была ситуация и что изменилось? Как и в других национальных государствах, в феодальной России ⅩⅨ века появился и получил развитие капитализм, поддерживаемый иностранным капиталом. Этот поднимающийся русский капитализм не удовлетворялся внутренним рынком, а стремился к захвату внешних рынков. В книге «Развитие капитализма в России» Ленин указал на закономерный характер этого экспансионистского устремления капитализма:

«Если Сибирь — внутренний рынок, а Китай — внешний, то куда отнести Маньчжурию? Подобные вопросы не имеют важного значения. Важно то, что капитализм не может существовать и развиваться без постоянного расширения сферы своего господства, без колонизации новых стран и втягивания некапиталистических старых стран в водоворот мирового хозяйства. И это свойство капитализма с громадной силой проявлялось и продолжает проявляться в пореформенной России ⁴⁷» ⁴⁸.

Положение России было особенно удобно для захвата периферийных областей в Центральной Азии и на Дальнем Востоке. Это предоставило капитализму осязаемую цель для колонизации этих областей. Россия стала серьёзным соперником в борьбе великих держав по разделу мира. Англия и Франция, вместе с США, бешено обрушились на Китай в двух так называемых Опиумных войнах 1841—42 гг. и 1856—58 гг. и вынудили его заключить неравные соглашения, открывшие новые порты для внешней торговли и предоставившие колониальным державам свободу передвижения и поселения и право навигации во внутренних водах Китая. В статье «Успехи России на Дальнем Востоке» Фридрих Энгельс чётко описал, как царская Россия сумела воспользоваться положением беспомощно скатившейся до полуколонии Китайской империи для дальнейшего своего расширения:

«Пока англичане препирались в Кантоне с мелкими китайскими чиновниками.., русские завладели территорией к северу от Амура и большей частью маньчжурского побережья к югу от этой реки; они укрепились там, провели изыскания для железнодорожной линии и наметили места будущих городов и гаваней. Когда Англия, наконец, решила идти войной на Пекин и когда Франция примкнула к ней в надежде урвать что-нибудь для себя, Россия,— хотя она в этот самый момент и отняла у Китая территорию, по величине равную Франции и Германии, вместе взятым, и реку протяжением с Дунай,— ухитрилась выступить в качестве бескорыстного покровителя слабого Китая, а при заключении мира сыграть роль чуть ли не посредника…

Не довольствуясь этим, она добилась создания русско-китайской комиссии по установлению границ, а мы знаем, чем является такая комиссия в руках России. Мы видели, как работали такие комиссии на азиатской границе Турции, где они в течение более чем двадцати лет отреза́ли кусок за куском от этой страны» ⁴⁹.

Таким образом Россия вынудила Китайскую империю аннулировать Нерчинский трактат и принять неравные Айгунский (1858 г.) и Пекинский (1860 г.) договоры, предоставившие России «богатейшую территорию между Татарским проливом и озером Байкал — территорию, обладания которой Россия добивалась так настойчиво, что… постоянно делала попытки завладеть ею» ⁵⁰.

Так как советские ревизионисты хорошо знали эти бесспорные исторические факты, они продолжали выворачивать наизнанку диалектический и исторический материализм, заявляя в:

«Прибегая к методу „исторических ссылок“ в вопросе о границах, можно доказать всё, что угодно» ⁵¹.

Именно это они и делали, утверждая:

«С освоением Россией северной половины бассейна Амура, а Китаем — южной происходил процесс размежевания фактических границ. Более ста лет назад это состояние границы было закреплено Айгуньским и Пекинским договорами.

Никто не спорит: царское правительство осуществляло захватническую политику, точно так же, как в меру своих возможностей такую же захватническую политику осуществляли китайские императоры.

В разные времена то одни, то другие были сильнее и соответственно брали верх друг над другом…

Вот почему мы говорим, что нынешняя граница сложилась исторически и закреплена самой жизнью, а договоры о границе являются той основой, с которой нельзя не считаться» ⁵².

Завоевание здесь, завоевание там — такова жизнь. Более сильный одерживает верх над более слабым и навязывает своё «право». Как можно с этим спорить? Это — логика империалистов! Даже процитированный нами выше Хорст Поммеренке разоблачает предательство марксизма-ленинизма советскими лидерами:

«Советский Союз видит, что противостоит державе, которая, несмотря на глубокие идеологические противоречия, будучи членом социалистического лагеря, уязвляет другого члена этого лагеря аргументами, которые и создал этот последний. Китайская Народная Республика, таким образом, подталкивает Советский Союз опасно близко к так называемым империалистическим странам и их аргументации. Эта позиция требует, чтобы Советский Союз следовал по пути, неизбежно расходящемуся с прежними заявлениями и действиями» ⁵³.

Одним из этих прежних заявлений было «Обращение» от 25 июля 1919 г. Советского Союза «к китайскому народу и правительствам юга и севера Китая», недвусмысленно говорившее, что советское правительство отказывается от завоеваний, сделанных царским правительством при отторжении у Китая Маньчжурии и других областей. В Ноте Народного комиссариата по иностранным делам РСФСР Министерству иностранных дел Китая от 27 сентября 1920 г. правительство РСФСР «объявляет не имеющими силы все договоры, заключённые прежними правительствами России с Китаем, отказывается от всех захватов китайской территории, от всех русских концессий в Китае и возвращает Китаю безвозмездно и на вечные времена всё, что было хищнически у него захвачено царским правительством и русской буржуазией» ⁵⁴.

Это заявление было воплощено в китайско-советском соглашении от 31 мая 1924 г. Согласно ст. Ⅲ этого соглашения, назначалась конференция для аннулирования старых соглашений и принятия новых, на основе равенства и в духе заявлений 1919 и 1920 гг. Согласно ст. Ⅶ:

«Правительства обеих Договаривающихся сторон соглашаются вновь проверить… свои национальные границы и впредь до указанной проверки поддерживать существующие» ⁵⁵.

У нас нет официальных документов, в которых приводились бы конкретные причины, почему эта конференция не привела к действительному возвращению всех захваченных территорий Китаю. Факт, однако, что реакционная маньчжурская династия в Пекине боялась влияния социалистического Советского Союза на рабоче-крестьянские массы Китая, испытывавшие революционное брожение (буржуазно-демократическая революция под руководством Сунь Ятсена уже одержала победу в южном Китае), и не желала идти ни на какие уступки Советскому Союзу. Несмотря на это, исторические факты показывают:

• Позиция правительства Китайской Народной Республики под руководством Мао Цзэдуна была правильна и основана на марксизме-ленинизме. Она совпадала с внешнеполитическими принципами Советского Союза, сформулированными Лениным;

• Правительство Китайской Народной Республики не намеревалось отстаивать свои права путём войны, почему и представило правительству Советского Союза приемлемые предложения по мирному урегулированию пограничного конфликта.

Почему Советский Союз не желал достичь с Китайской Народной Республикой мирного соглашения на этом прежде общем основании? Потому что он отошёл от этого основания, когда Хрущёв предал марксизм-ленинизм, и постепенно переродился в социал-империалистическую сверхдержаву. Коммунистическая партия Китая разоблачила это предательство и помешала новым царям с их империалистической политикой изображать из себя перед народами мира «марксистов-ленинцев». Социал-империалисты боялись растущего влияния революционной линии Мао Цзэдуна и симпатий советского народа к социалистическому Китаю. Поэтому они стали порочить правительство Народной Республики как «шовинистическую клику Мао» и приступили к широкомасштабным приготовлениям к ликвидации социалистического Китая военным путём.

Нельзя было долго скрывать, что 50 полностью укомплектованных советских дивизий были развёрнуты вдоль китайской границы в 1969 г. от границы Советского Союза с Северной Кореей до Памира, что Советский Союз расширил авиабазы в Монголии для размещения бомбардировщиков дальнего действия, и что к Владивостоку и Находке (в Японском море) стянуто 150 подлодок, включая ракетные атомные подлодки.

Социал-империалисты, не проявившие никаких сомнений при нападении на Чехословакию, планировали вовлечь Китай в войну.

Правительство Китайской Народной Республики всесторонне подготовилось к возможной войне и предупредило советских ревизионистов:

«Мы ни в коем случае не допустим посягательств на территорию и суверенитет Китая. Пусть нас не трогают, и мы не тронем, а если тронут — мы не останемся в долгу. Безвозвратно ушло в прошлое то время, когда китайский народ оскорбляли. Вы ещё хотите обращаться с великим китайским народом так, как с ним обращалась в своё время царская Россия. Это же слепота, это бред средь бела дня. Если вы будете продолжать военные провокации, то непременно получите суровое наказание. Сколько бы вас ни пришло и с кем бы вы ни пришли, мы решительно, окончательно, начисто и полностью уничтожим вас. 700‑миллионный китайский народ и Народно-освободительная армия Китая, вооружённые маоцзэдунъидеями и закалённые в Великой пролетарской культурной революции, сильны как никогда. Кто осмелится напасть на нашу великую социалистическую Родину, тот будет разбит наголову, стёрт в порошок!» ⁵⁶.

Решимость, продемонстрированная китайским народом, заставила социал-империалистов отказаться от проведения в жизнь своих преступных планов.

В декабре 1979 г. советские войска вторглись в Афганистан и оккупировали страну, используя те же методы, что и западные империалисты, методы, которые мы охарактеризовали в «Револутионерер вег» следующим образом:

«Источники сырья, рынки и капиталовложения — таковы империалистические цели всех монополистических капиталистов. Чтобы достичь этих целей, империалисты используют все доступные средства: дипломатические интриги, подкуп, участие в прибылях, шантаж, угрозы, покушения, перестановки в правительствах через коррупцию, военные перевороты с помощью разложившихся офицеров, военное нападение извне посредством наёмников или собственных войск и т. д. и т. п.» ⁵⁷.

Мы покажем на примерах Эфиопии и Афганистана, что эта характеристика полностью соответствует социал-империалистическому Советскому Союзу. Особенное внимание мы уделим вооружённым силам развивающихся стран как одному из главных инструментов неоколониального покорения социал-империалистами.