Кулик Т. Б. Советско-китайский раскол: причины и последствия.— М.: Институт Дальнего Востока, 2000.

Любой, интересующийся маоизмом и историей КНР, не может пройти мимо этой монографии. Автор не понаслышке знаком с описываемыми событиями, так как он в 1950-е учился и стажировался в Пекине, а затем долгое время был на дипломатической работе в КНР, занимал должность Чрезвычайного и Полномочного посла.

В буржуазной западной и отечественной литературе стало обычным изображать Мао Цзэдуна как какого-то дурачка, который то велит стрелять воробьев, то плавить сталь в каждом дворе. Почему-то Махатма Ганди, который гораздо больше подходит на роль такого дурачка, вызывает у учёных лакеев капитала слёзы умиления. Поэтому главной положительной чертой труда Б. Т. Кулика является то, что он отказался от стереотипов в изображении Председателя Мао и его деятельности и вскрыл истинные причины советско-китайского расхождения. Конечно, и в его книге можно прочесть что-то о «перегибах» и «неудачах» в ходе Великой пролетарской культурной революции, но всё это выглядит достаточно терпимо по сравнению с теми ушатами грязи, которые выливают на Председателя буржуазно-космополитические востоковеды.

Являясь коммунистом сталинского типа, автор положительно оценивает критику руководства КПК в адрес компании очернения Сталина, развязанной ревизионистом Хрущёвым. Он пишет: «Вставая на защиту Сталина, олицетворяющего тогда в глазах китайского народа идеалы социализма, руководство КПК было озабочено прежде всего тем, чтобы оградить свою партию и трудящихся страны от идеологической и психологической деградации, которая бы обернулась крахом надежд на возрождение великого Китая». Соглашаясь с Мао и по другим направлениям критики в адрес Хрущёва, автор сам показывает, как происходило внутреннее перерождение СССР. Согласно ему, в хрущёвский период в Советском Союзе фактически восторжествовали мещанские настроения и ценности западного потребительского общества, которые выдавались за идеалы коммунизма. А отсюда коррупция, моральное разложение, презрение к своей стране и низкопоклонство перед всем иностранным, которые всё больше охватывали советское общество. В благоприятной атмосфере пресловутой «оттепели» ожила космополитическая интеллигенция, начавшая свою работу по подрыву советского строя изнутри. Тогда же место буржуазии заняла бюрократия, которая уже после крушения СССР благодаря прихватизации стала настоящей буржуазией. По существу, в могучем организме Советского Союза, созданном Лениным и Сталиным, стал развиваться вирус, который в период катастройки вызвал тяжёлую болезнь, приведшую к его гибели. Поэтому, как заключает Б. Т. Кулик, «при всей утрированности тогдашних пекинских утверждений о буржуазном перерождении Советского Союза нельзя квалифицировать их только как средства дискредитации КПСС. С учётом произошедших в СССР событий приходится признать, что такие утверждения отражали подспудно вызревавшие в СССР тенденции».

Советские историки хрущёвско-брежневского периода любили изображать Мао Цзэдуна неким монстром, жаждущим ядерной войны и потому назвавшим ядерное оружие империалистов «бумажным тигром». Б. Т. Кулик объясняет это тем, что Мао просто хотел оградить население от панических настроений, которые бы вызвал страх перед ядерной войной и ядерным оружием, которым КНР ещё не обладала. Сам автор монографии негативно относится к разглагольствованиям Хрущёва насчёт «мирного сосуществования» и «мирного соревнования систем», в условиях которого в СССР получили распространение космополитические и пацифистские, пораженческие настроения.

Обозревая развитие внешнеполитической концепции КНР, Б. Т. Кулик высказывает мнение о надуманности теории «трёх миров» и обвинений СССР в социал-империализме, особенно он подвергает критике то, что в последние годы жизни Мао Цзэдун стал считать именно советский социал-империализм более опасным, нежели империализм США. Однако жизнь полностью подтвердила правоту Председателя. Всего через четыре года после его смерти советская армия вторглась в Афганистан. Последовавшая за этим десятилетняя война, бывшая рецидивом колониализма, привела к гибели 1 млн и эмиграции 5 млн афганцев, не желавших превращаться в совков. Зверства советской военщины были осуждены во всём мире, но нераскаявшиеся военные преступники неплохо чувствуют себя в современной Эрэфии и что-то вякают ещё насчёт «борьбы с исламским терроризмом».

Хотя заголовок книги говорит об акценте на внешнеполитических проблемах, много внимания автор уделяет и внутренней политике руководства КНР, особенно знаменитым Большому скачку и Великой пролетарской культурной революции. С его точки зрения, Большой скачок следует рассматривать как «попытку в сжатые сроки, через максимальное напряжение всех сил и мобилизацию всех возможностей вырваться из тисков нужды и отсталости», которая заслуживает не обывательских насмешек, а серьёзного научного анализа. Причину провала Большого скачка автор видит, прежде всего, в стихийных бедствиях и отзыве советских специалистов (по сути дела, предательском шаге со стороны Советского Союза). Он также отмечает, что после «курса на урегулирование» среднегодовые темпы роста валовой промышленной продукции в 1963—1965 гг. достигли 17,9 %, что превышает аналогичный показатель во время «реформ», проводившихся ревизионистом Дэн Сяопином. А что касается народных коммун, то, как подчеркивает Т. Б. Кулик, вся местная промышленность в Китае выросла на базе принципов, которые были заложены в эти коммуны Председателем Мао.

В книге подробно изложена маоистская теория классовой борьбы при социализме, ставшая базой для Великой пролетарской культурной революции. Один из её тезисов гласит, что в условиях социализма, когда свергнутые эксплуататоры лишены возможности действовать на любых других направлениях, главной ареной классовой борьбы становится сфера культуры, и автор монографии соглашается с этим. Цель Культурной революции он видит в закреплении Китая на пути социалистического развития, и эта цель, по его мнению, была достигнута. Споря с западными клеветниками, Т. Б. Кулик приводит такую статистику: за 11 лет Культурной революции, с 1966 по 1976 г., ВНП КНР вырос на 77,4 %. Это, конечно, нелепо сравнивать с результатом «демократических» преобразований в России.

К сожалению, в конце своего труда автор пытается обелить Дэн Сяопина, который якобы являлся искренним коммунистом и патриотом Китая, «спасшим социализм» в КНР. К числу недостатков монографии можно также отнести чересчур тяжеловесный характер изложения: о хунвэйбинах можно было бы писать и повеселее. Но в целом эту книгу можно рекомендовать для чтения всем российским леворадикалам.