После отъезда Хрущёва на первой встрече с советником-посланником С. Ф. Антоновым китайский лидер заявил, что разногласия между ними составляют не один палец из десяти, а всего лишь «полпальца».

Он одобрил хрущёвский план всеобщего разоружения, отметил, что Хрущёв в беседах с Эйзенхауэром «очень твёрдо и правильно говорил о Тайване». По его словам, в отношении Тайваня Китай может «ждать 10—20 и даже 30 и 40 лет». Может показаться, примирительно заметил китайский лидер, что кризис из-за острова был «каким-то очень хитрым и непонятным делом». На самом деле всё просто: его можно считать «одним из звеньев в цепи тех трудностей, которые создавались для американцев. Другим звеном в этой цепи было выдвижение СССР вопроса о Берлине». Всё это «способствовало и достижению некоторых целей, которые вы ставите в Европе».

В отношении индо-китайского конфликта Мао сказал, что «мы никогда, ни при каких условиях не пойдём за Гималаи. Речь идёт о споре из-за незначительных участков территории».