Как-то весной прошлого года в программе «Вести» практически без комментариев проскочил сюжет о бунте в Париже чернокожей и арабской молодёжи — эмигрантов из бывших французских колоний. Сюжет был короткий, а отсутствие комментария как бы подчёркивало: вот как быстро и эффективно умеют справиться с беспорядками в цивилизованных странах…

Телеинформация меня немало поразила. Я немного знаком с политической ситуацией и традициями Франции. Конечно, сейчас там обстановка не та, что четверть века назад, в мае 1968-го, демонстрации проходят, как правило, чинно и пристойно. Это в Германии каждая демонстрация привычно заканчивается потасовкой с полицией, а во Франции даже крайних леворадикалов нынче отличает удивительная законопослушность. Увы, к моему немалому огорчению, ныне демонстрации в Париже проходят без «эксцессов» классовой борьбы, которые так не по вкусу любому правительству и любой полиции. На манифестациях тишь да гладь типа профсоюзных демонстраций в Москве.

Но, посмотрев тот сюжет «Вестей», душа моя отдохнула, а сердце порадовалось! Только что мне представилась возможность побеседовать с очевидцем и активным участником тех событий. Оказалось, что у «парижской истории» много общего с недавним лос-анжелесским бунтом, который вспыхнул из-за убийства полицейскими чернокожего Родни Кинга.

Всякий, кто попадал в облаву в парижском метро, знает, что именно в парижском метро полицейские отличаются наибольшим хамством. Даже когда всё спокойно, они не только проверят билет, но если ты молод и чем-то показался им подозрительным, прислонят лицом к стене, вывернут карманы в поиске наркотиков, дадут обнюхать специально натренированной овчарке зверского вида.

10 апреля в парижском метро полицейские поймали за кражу с лотка семнадцатилетнего чернокожего парня, выходца из Мали. В комиссариате его забили до смерти… Это происходило в 18-м районе Парижа, где живёт особо много арабов и негров. Это не гетто, а обычный оживлённый район Парижа, поблизости находятся дешёвые универмаги «Тати», излюбленный туристами Монмартр. На следующий день районный комиссариат оказался окружён толпой возмущённых малийцев, в стёкла полетели камни.

Полицейские оцепили квартал, но было поздно: квартал, а вскоре и весь город охватила вспышка городской герильи. По улицам носились группы подростков, которые поджигали машины, били витрины, грабили магазины и дрались с полицейскими. В волнениях приняли участие не только молодые иммигранты, но и коренные французы — безработные, студенты, лицеисты, левые радикалы. Всегда существовавшие порознь группы «цветной» молодёжи и молодые французы объединились для совместного отпора полиции.

Против молодых бунтарей бросили не только полицейских в форме и спецподразделения республиканской безопасности (Си-Эр-Эс), которые подавляли май-68, но и специально натренированных коммандос в гражданской одежде. Это делалось для того, чтобы пресса не имела лишних поводов писать о жестокостях полиции. Охотно помогали полиции подавлять волнения боевики «Гражданского действия» — милитаризованной ультраправой организации.

Коммандос в гражданском, которые называются «милицией», зверски лупили всех, кто попадался под руку, особенно доставалось фото- и тележурналистам, а также троцкистам, которые пытались вести свою пропаганду среди бунтующей молодёжи. Беспорядки продолжались четыре дня. Кроме Парижа, они охватили ещё три провинциальных города с высокой концентрацией эмигрантов. Только в Париже в ходе подавления волнений было убито несколько человек.

Бунт в Париже, как и позапрошлогодние события в Лос-Анжелесе, показали типичную, на мой взгляд, схему социального взрыва конца 1990-х годов. Сегодня, когда индустриальный пролетариат в наиболее развитых западных странах подкуплен подачками от неоколониальных сверхприбылей и имеет высокий уровень дохода, он не заинтересован в острых социальных конфликтах, столкновениях, бунтах — не говоря о ликвидации всей существующей буржуазной системы. Ожиревший, развращённый мелкобуржуазной идеологией рабочий класс, когда он становится недоволен своим уровнем жизни, стремится добиваться его улучшения путём экономической забастовки, действуя только в рамках легальных профсоюзов. На передовую линию классовой борьбы сегодня вышли наиболее угнетённые слои населения — иммигранты из «третьего мира», национальные меньшинства, безработные. Именно они выступают при таком положении дел детонатором и главной взрывной силой в классовых конфликтах. Так будет, по-видимому, и в ближайшем будущем.

Но в нашей стране, которую сегодня стремятся превратить в одну из самых отсталых стран «третьего мира», пролетариат пока в большинстве своём не интегрирован в выстраиваемую буржуазную систему. За исключением подкупленной «рабочей аристократий» и работающих в сырьедобывающих отраслях, основная масса рабочего класса не заинтересована в сохранении капитализма. И для нас самой актуальной задачей является координация различных форм классовой борьбы, установление связи уличных битв (типа «голодных бунтов» и «конституционных баталий» октября-93 в Москве) с забастовочным движением в регионах.

Чтобы нарастающие классовые битвы ближайшего грядущего не были для наших зарубежных товарищей просто строчкой в выпуске новостей.