…Возможно, эти строки прочитают знакомые и незнакомые мне товарищи, которые в настоящее время также, как и я, находятся за решёткой. Пусть как можно скорее закончатся эти испытания. Я желаю вам скорейшего возвращения в строй, к своим товарищам, к родным. Я желаю вам не терять веры в справедливость и в нашу победу. Свободы вам, здоровья и счастья!
Я хочу вам сказать, что мы уже победили, не смирившись с преступным режимом и не опустив голову перед трудностями. Это только начало, но хорошее начало.
Некоторое время назад я имела возможность ознакомиться с материалами о молодёжной акции «Антикапитализм — 2002». Вместе с чувством горечи от того, как нынешняя власть относится к молодёжи, к лучшей её части, к тем, кому не безразлична судьба своей страны и кто смог, несмотря ни на что, правильно сделать свой выбор, у меня вновь появилось чувство гордости за своих товарищей и вера в то, что рано или поздно мы добьёмся своего, мы докажем преступному режиму, кто хозяин в стране. Ничего другого от власти ожидать, конечно, не приходилось. Совершенно очевидно, что помимо примитивного желания запугать, заставить отказаться от своих убеждений, сотрудниками правоохранительных органов овладело чувство страха. Разве это не здорово? И то, что нас упорно не хотят освобождать из-под стражи — это тоже страх властей. Весь этот беспредел, беззаконие не останутся безнаказанными. Мы помним всё.
Я никогда не скрывала того, что, например, в моём положении нет ничего привлекательного, что за эти почти три года заключения были боль, тревога и отчаяние. Но всё это оказалось слабее уверенности в своей правоте и желания до конца бороться за свои убеждения. И очень хотелось бы разочаровать тех, кто отправил меня за решётку. Чем больше времени проходит с того памятного февральского дня, когда меня, растерянную девчонку, оперативный работник Кошелёв В. И. привёз на допрос к следователю Андрееву Д. В., после которого меня лишили свободы, тем больше крепнет во мне уверенность в своей правоте, жгучее желание бороться до конца и желание доказать всем, и прежде всего, себе, что я сильный человек и что правда на нашей стороне.
…Я хочу от своего имени и от имени Ларисы Романовой поблагодарить всех за оказанную помощь и поддержку и заранее поблагодарить всех, кто примет участие в акциях в день нашего суда. Ваша поддержка придаёт нам силы.
В качестве небольшого «лирического» отступления опишу нашу дорогу в суд.
Многие детали из моего описания стали знакомы тем, кто участвовал в молодёжной акции «Антикапитализм — 2002».
В нашем следственном изоляторе заказывают на суд в 4—5 утра. На сборы дают от 20 мин. до 1 часа. Затем всех, кто выезжает в суд, собирают на сборке. Иногда выезд большой и тогда в двух небольших комнатушках набивается и до 70 человек. Также есть вариант просидеть время до выезда в суд в боксе. С момента вывода из камеры до посадки в автозак проходит от 3-х до 5-ти часов. В это же время проводится личный досмотр. Личный досмотр проводится и после возвращения из суда. Для меня всегда это самая неприятная процедура.
До Мосгорсуда обычно добираемся за час. Автозаки попадаются разные. Можно ехать в узеньком боксе, куда даже две худенькие девушки помещаются с трудом, либо за решёткой, известной всем из многочисленных художественных и документальных фильмов. В целом и машины точно такие же, как показывают в кино.
В суде, помимо нахождения в зале, заключённые содержатся в конвойке. Эта конвойка вызывает угнетающее состояние — полутёмное подвальное помещение. До зала суда ведут в наручниках. Нас с Ларисой пристёгивают друг к другу. На это мы всегда говорим: «Мы вместе».
Независимо от времени окончания судебного заседания увозят из суда обычно всех вместе часов в 6—9 вечера. Забирают и мужчин, и женщин. Вот тут начинается самое тяжёлое. Возят долго по разным судам и изоляторам; чтобы собрать всех, т. к. машин очень мало. Затем после этой бесконечной езды все автозаки собираются на Бутырке, где стоим часами, перебиваясь из автозака в автозак. Когда все девчонки соберутся, загружают в один автозак и везут в изолятор. Автозак, как правило, забит до предела. Иногда не то, что сесть, встать негде. Конвой ведёт себя по-разному: иногда просто беспредельничая, особенно если напьются, иногда спокойно. В среднем езда по Москве занимает 4—7 часов. Это уж как повезёт. Редко когда удаётся что-нибудь разглядеть из окошка. В автозаке за разными решётками возят и мужчин, и женщин. Если в машине нет бензина, то «прогулка» затягивается ещё на неопределённое время.
В изолятор приезжаем в 0:00—2:00 ночи. Затем та же процедура на час-полтора до момента, когда поднимают в камеру. В это время остаётся только одно желание: помыться и лечь спать.
При длительных судебных процессах такие выезды могут происходить ежедневно. Это испытание нам с Ларисой ещё предстоит, так как до сих пор мы ограничивались разовыми выездами. Честно говоря, трудно представляю себе, как в таких условиях, «отсыпаясь» по 2 часа в сутки удастся не только сохранять вертикальное положение в зале суда, но и активно участвовать в процессе.
Ещё раз большое спасибо всем за поддержку! Я верю, что наш пример не отпугнёт, а приведёт больше молодёжи коммунистическое движение.
С коммунистическим приветом
Надежда Ракс, г. Москва СИЗО № 6