Впервые я увидел Ильича на Чрезвычайном Всероссийском съезде железнодорожных рабочих и мастеровых. Во время выборов на этот съезд я работал кузнецом Московского вагонного участка Курской дороги.
Съезд происходил в Петрограде. Открылся он 12 (25) декабря 1917 года в помещении Института инженеров и техников путей сообщения на Садовой улице. Съезд выразил недоверие Викжелю и принял резолюцию по текущему моменту (в составлении и редактировании этой резолюции участвовал Ленин), выражающую полное доверие Советскому правительству.
С утра второго дня работы съезда мы слушали доклады с мест. Часам к двум-трём дня получил слово и я. Увлёкшись речью, я не замечал ничего вокруг. Вдруг кто-то положил передо мной маленький белый четырёхугольник. Я машинально взял его и, закончив фразу, поднёс к глазам. Вижу — визитная карточка: «Марк Тимофеевич Елизаров» (он у нас председательствовал на съезде). Недоумённо перевёртываю карточку. На обороте три слова, наспех набросанные карандашом:
— Кончай, Ленин ожидает.
Я быстро оборачиваюсь и встречаюсь глазами с Ильичом. Он, улыбаясь, похлопывает меня рукой по плечу и говорит:
— Продолжайте, продолжайте!
Какой там — продолжать! Я гляжу на него во все глаза и никак не могу прийти в себя от волнения. Смутился, не нашёл, что ответить Ильичу, и, неловко сойдя с трибуны, сел на то место, сбоку стола президиума, где ожидал окончания моего выступления Ленин.
Оказывается, Владимир Ильич вошёл тихо, никем не замеченный, обошёл сзади места президиума и скромно присел возле стола, сзади трибуны, укрывшей его от сидящих в зале. Тишина, возникшая в тот момент, когда я читал записку, сменилась бурей рукоплесканий и приветственных возгласов, как только делегаты увидели Ленина.
— Позвольте приветствовать съезд,— начал он,— от имени Совета Народных Комиссаров и надеяться, что железнодорожная организация будет вестись в соответствии с громадным большинством рабочих и крестьян России…
Ильич говорил, что против Октябрьской революции поднялись все силы буржуазии и верхушечных слоёв служащих.
— Вы знаете,— продолжал Ленин,— как тяжела для страны железнодорожная разруха, усугубляемая саботажем верхушек чиновничества. Вы знаете, что железнодорожная разруха делает невозможным правильный обмен между городом и деревней, который так необходим для урегулирования продовольственного дела. И чтоб урегулировать железнодорожное сообщение, нам необходима ваша помощь, товарищи…
Говоря, Ильич энергично взмахивал рукой и то отступал несколько шагов назад к столу президиума, то возвращался вновь к трибуне. Опёршись на её край, он приподнимался на носках, слегка покачиваясь; иногда, чтоб усилить сказанное, хлопал ладонью по трибуне.
Выразив уверенность в том, что съезд закрепит власть народных комиссаров созданием такой организации, которая поможет Советской власти в борьбе за мир, за землю, Ленин закончил речь приветствием и пожеланием плодотворной работы1.
На четвёртый или на пятый день съезда вечером в общежитие делегатов пришёл один из членов коллегии НКПС. Он обратился к делегатам с просьбой порекомендовать надёжных людей для командирования в Сибирь, где застряла масса хлеба и продуктов, не пропускаемых в центр сторонниками Викжеля. Я назвал фамилии двух людей, и мне было предложено немедленно по прямому проводу вызвать их из Москвы в Петроград.
Для характеристики тогдашнего положения небезынтересно отметить такой факт. Когда я пришёл в наркомат, на телеграф, то во всём НКПС я нашёл только сторожа. Служащие саботировали. С трудом был найден телеграфист. Вызванные товарищи были отправлены в Сибирь, где успешно справились с поручением.
Постепенно стали налаживаться дела наркомата. В президиум съезда начали поступать заявления низших служащих НКПС, желавших возвратиться в наркомат. Съезд выделил специальную комиссию по приёму таких лиц обратно на работу.
19 декабря 1917 года (1 января 1918 года), приняв устав и выбрав правление, съезд закрылся. В этот же день открылся Ⅱ Всероссийский съезд железнодорожных служащих, мастеровых и рабочих, созванный Викжелем. С нашего чрезвычайного съезда сюда были посланы 78 делегатов (в их числе и я).
На Ⅱ Всероссийском съезде 4 января произошёл раскол. Левая часть съезда во главе с большевиками покинула его и образовала Чрезвычайный Всероссийский железнодорожный съезд служащих, мастеровых и рабочих, открывшийся 5 (18) января 1918 года.
13 (26) января по просьбе делегатов на съезде выступил Ленин с докладом от имени СНК. Напомнив про раскол на Ⅱ общежелезнодорожном съезде, про трудности, с которыми нам пришлось вести борьбу против верхушечных железнодорожных организаций, Ленин сказал:
— Вы, железнодорожники, сами убедились на опыте в том, что масса трудящегося железнодорожного пролетариата вынесла трудность организации железнодорожного дела на своих плечах2.
И вновь я видел Ленина — стремительного, оживлённого, покоряющего неумолимой логикой сказанного. Он ходил по краю подмостков, на которых помещался президиум, от стола к боковой стене и обратно. За ним следовали, не в силах оторваться, сотни пар глаз. Время от времени Ильич вынимал платок, потирал им руку, прикладывал к высокому крутому лбу.
Он говорил, что объединение трудящихся масс выше всего, что они сумеют создать свою товарищескую дисциплину и сумеют воспользоваться всеми завоеваниями техники, культуры для того, чтобы правильно поставить железнодорожное дело и обмен продуктов города и деревни, чтобы научно-технические знания служили улучшению всего железнодорожного хозяйства, а не для обогащения кучки капиталистов.
Во время доклада Ленина в президиуме накопилось множество записок, которые, как только Ильич закончил речь, были ему вручены. Он взял записки, сейчас же пошёл обратно к трибуне и положил их перед собой. Наклонившись несколько над трибуной, он, перебирая записки, сказал:
— Товарищи, записки, которые лежат передо мною, делятся на две группы…
И со словами: — Я отвечу по этим двум группам,— он выпрямился и произнёс ещё одну волнующую, страстную речь, в конце которой сказал, что социалистическая революция началась и всё теперь зависит от дисциплины самих трудящихся масс…
Примечания