Пражская конференция, состоявшаяся в январе 1912 года, по справедливости считается переломным этапом в развитии нашей партии; с этого времени большевистские организации окончательно порвали связь с меньшевиками и объединились в единую большевистскую партию.

Не легко далась эта победа большевикам. Нужно было бороться против меньшевиков-ликвидаторов, стремившихся уничтожить («ликвидировать») нелегальную революционную партию пролетариата и подменить её легальной, т. е. угодной тогдашнему царскому вешателю Столыпину. Нужно было бороться против ликвидаторов слева — «отзовистов», не понимавших необходимости использования легальных возможностей (трибуны Государственной думы, кооперативов, профсоюзов и т. д.) для организации рабочего класса под руководством нелегальной партии. Наконец, нужно было бороться против «примиренцев» среди большевиков, которые шли на поводу у ликвидаторов. И вся эта борьба большевиков против враждебных течений внутри рабочего движения происходила в условиях жесточайших репрессий, шпионажа и преследований большевиков царскими властями.

Пражская конференция была организована с соблюдением всех правил конспирации. Местом конференции была избрана Прага — тихий, мирный город в Чехии, входившей тогда в Австро-Венгерскую монархию. Париж в то время кишел шпионами, и устраивать там конференцию было рискованно.

Владимир Ильич с величайшей тщательностью обдумывал все детали организации конференции. Он явно волновался: ведь от успеха конференции зависел успех консолидации партии.

Успех конференции решали не заграничные группки, а организации, работавшие в России. О полноте представительства от этих организаций больше всего и беспокоился Владимир Ильич. С какой радостью он ловил каждое известие из России!

Громадную роль в подготовке Пражской конференции в России сыграл Серго Орджоникидзе, под руководством которого работала Российская организационная комиссия по созыву конференции.

Мы, большевики-эмигранты, хорошо знали Серго по партийной школе в Лонжюмо (под Парижем). Среди тогдашних учеников школы резко выделялся худощавый, стройный, красивый грузин Серго; выделялся своей жаждой знаний, своим серьёзным отношением к делу. Бывало, ученики школы, впервые видевшие такой всемирно известный город, как Париж, не прочь были иногда заменить занятия интересной экскурсией. Серго всегда резко восставал против такого использования учебного времени. «Партия послала нас для учёбы, а не для развлечений»,— говорил он. Серго внимательно слушал лекции, активно участвовал в дискуссиях по неясным для учеников вопросам. Он не кончил школы: был послан в Россию для подготовки конференции. Как известно, Серго блестяще справился с возложенной на него задачей, и его доклад о проделанной работе был высоко оценён конференцией.

Трудности созыва Пражской конференции были очень велики. С неимоверными предосторожностями пробирались делегаты из России в Прагу, чтобы не попасться в руки жандармов. Некоторые из них были арестованы в пути — так и не пришлось им участвовать в конференции. Но даже мы, жившие в то время в эмиграции, за границей, ехали на конференцию с большой осторожностью, боясь затащить с собой шпиков из Парижа.

Владимир Ильич категорически запретил всем нам ехать вместе: ехали если не в разных вагонах, то в разных купе. На вокзале в Праге нас встретили чехи и разместили в частных квартирах у рабочих. Местом сбора и местом заседаний конференции был Народный дом. Помню, с какой завистью мы входили в большой зал Народного дома, где чешские рабочие свободно обсуждали свои нужды или отдыхали за газетой с кружкой пива: по сравнению с нелегальной жизнью в царской России жизнь чешских рабочих нам казалась раем.

Но, по указанию Владимира Ильича, мы не должны были останавливаться в этом «раю», чтобы не привлечь к себе внимания нежелательных элементов, а быстро взбирались по лесенке на второй этаж, где происходили заседания конференции. Это была небольшая комната с тремя, помнится, окнами, из которых расстилался красивый вид на старинный патриархальный город с домами, покрытыми черепицей. В одном конце комнаты стоял небольшой длинный стол «для президиума», по бокам — скамьи, перед столом президиума — скамьи и стулья для членов конференции. У боковых скамеек лежали перевязанные верёвкой тюки с нелегальной литературой, издававшейся в Париже и доставленной на конференцию.

Я был докладчиком по вопросу о страховании рабочих. Составленный мною ещё в Париже проект резолюции был тщательно отредактирован Лениным. Проект резолюции, лишь с небольшими редакционными поправками, был принят конференцией.

Ленин делал доклад о текущем моменте и задачах партии. Это был основной вопрос, который должен был определить лицо конференции, построение и задачи партии. Нечего и говорить, что это был блестящий доклад, настолько сильный и неотразимый, что даже колеблющиеся не могли устоять против аргументации Владимира Ильича, хотя он, по обыкновению, не замазывал разногласий, а, наоборот, вскрывал их во всей остроте.

Ленин писал после конференции Горькому:

«Дорогой А. М.!

В скором времени пришлём Вам решения конференции. Наконец удалось — вопреки ликвидаторской сволочи — возродить партию и её Центральный Комитет. Надеюсь, Вы порадуетесь этому вместе с нами»¹.

1. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 48, с. 44. Ред.↩