Издание «Манифеста Коммунистической партии» (см. настоящее издание, т, 4, стр. 419—459), к которому написано данное предисловие, было третьим немецким авторизованным изданием, первым изданием, просмотренным Энгельсом после смерти Маркса.

Предисловие к настоящему изданию мне приходится, к сожалению, подписывать одному. Маркс — человек, которому весь рабочий класс Европы и Америки обязан более, чем кому бы то ни было,— покоится на Хайгетском кладбище, и могила его поросла уже первой травой. После его смерти уж во всяком случае не может быть речи о переделке или дополнении «Манифеста». Тем более я считаю необходимым с полной ясностью ещё раз заявить здесь следующее.

Основная мысль, проходящая красной нитью через весь «Манифест», мысль, что экономическое производство и неизбежно вытекающее из него строение общества любой исторической эпохи образуют основу её политической и умственной истории; что в соответствии с этим (со времени разложения первобытного общинного землевладения) вся история была историей классовой борьбы, борьбы между эксплуатируемыми и эксплуатирующими, подчинёнными и господствующими классами на различных ступенях общественного развития, и что теперь эта борьба достигла ступени, на которой эксплуатируемый и угнетённый класс (пролетариат) не может уже освободиться от эксплуатирующего и угнетающего его класса (буржуазии), не освобождая в то же время всего общества навсегда от эксплуатации, угнетения и классовой борьбы,— эта основная мысль принадлежит всецело и исключительно Марксу¹.

Я это говорил уже неоднократно, но именно теперь необходимо предпослать это заявление и самому «Манифесту».

1. «К этой мысли,— писал я в предисловии к английскому переводу, — которая, по моему мнению, должна для истории иметь такое же значение, какое для биологии имела теория Дарвина, оба мы постепенно приближались ещё за несколько лет до 1845 года. В какой мере мне удалось продвинуться в этом направлении самостоятельно, показывает моя работа „Положение рабочего класса в Англии“. Когда же весной 1845 г. я вновь встретился с Марксом в Брюсселе, он уже разработал эту мысль и изложил её мне почти в столь же ясных выражениях, в каких я привёл её здесь». (Примечание Энгельса к немецкому изданию 1890 года.)↩