С. Венкатешвар Рао — генеральный секретарь Интернациональной федерации угольных работников (Индия).
Индийская угольная индустрия обрела контуры во второй половине ⅩⅨ века, во времена британского колониального владычества. Развитие производства в стране было тесно связано с извлечением прибылей британскими капиталистами и зависимыми от них местными капиталистами. Угольная индустрия была огосударствлена только в 1973 году. С тех пор существуют 11 государственных компаний, которые де-факто подчинены одной из индийских монополий, владеющей также собственными шахтами (в целом, частные угольные шахты добывают сейчас 5 миллионов тонн угля и принадлежат крупным концернам). Самые крупные компании управляют угольными предприятиями в центральных и восточных регионах страны — штатах Джаркханд, Западная Бенгалия, Орисса и Чхаттисгарх, а шахта «Сингарени» находится на юге, в штате Андхра-Прадеш.
Последние 15 лет шахты постепенно закрывают. Так, в 2002 году было около 500 шахт, а в 2008-м — уже 400. Количество открытых карьеров незначительно выросло. Общая добыча угля также растёт — с 320 миллионов тонн в 2002 году до 420 миллионов тонн в 2008-м. По оценкам, страна имеет запасы угля в 211 миллиардов тонн, однако уголь всё же экспортируется (в 2006 году — 41 миллион тонн) из Австралии и других стран. Распространён аутсорсинг — форма приватизации (контракты на ведение работ за фасадом госсектора выполняют частные фирмы), ухудшающая жизненные условия угольщиков.
До огосударствления угольной промышленности в 1973 году условия труда в шахтах были ужасными, а аварии — регулярными. Частные собственники заставляли горняков работать в опасных условиях, и вся частная горнодобывающая промышленность была очень отсталой и велась без применения научных методов. Рабочих нанимали на временные контракты, без гарантий сохранения рабочих мест. Однако, после долгих и упорных забастовочных боев шахтёров, правительство было вынуждено создать в 1967 году Комиссию по зарплате в углепроме. После огосударствления забастовки рабочих проводятся за увеличение зарплат и улучшение условий труда. Бо́льшая часть пикетов и демонстраций шахтеров жестоко подавляются полицией.
Нынешняя ситуация в коллективах характеризуется тремя моментами. Во-первых, количество рабочих — не контрактников в отрасли снизилось с 600 тысяч в 2002 году до 470 тысяч в 2008 году. И это при уже упомянутом выше росте добычи угля.
А вот количество «отаутсорсенных» и контрактников с каждым годом растёт. Скажем, на шахте «Сингарени» 15 лет назад их почти не было, а сейчас их почти 10 тысяч. Все они не числятся в платёжной ведомости предприятия, а работают на частных работодателей, и все получают значительно меньшие зарплаты, чем работники госпредприятия,— примерно одну пятую часть. Такой труд в промышленности тесно связан с политикой либерализации и приватизации, и является инструментом, чтобы в целом опустить уровень зарплаты трудовых коллективов.
Второй момент — урезание шахтёрской социалки. Одновременно с политикой власть имущих сокращать расходы на социальную помощь администрации предприятий режут здравоохранение и даже водоснабжение.
Третий момент — увеличение количества увольнений, либо под каким-либо предлогом, либо принуждением «добровольно» уходить на пенсию.
Важно отметить, что шахтёры-угольщики страны расколоты на несколько сравнительно крупных реформистских и ревизионистских профсоюзов1. Все они «социально-партнёрствуют» в Двустороннем угольном комитете Индии2, не имеют никакой программы сопротивления. Из-за них движение горняков Индии находится сейчас в обороне. Конечно, это не значит, что совсем нет никакой борьбы. Было много замечательных стачек и протестов, например, против приватизации «Сингарени», которой ну очень хотел МБРР, и каковая была сорвана именно в результате противодействия шахтеров. С середины 1990-х было несколько масштабных забастовок, охватывавших от 50 до 120 тысяч шахтёров. Но классовые бои и серьёзные забастовки всегда инициируют и ими руководят не крупные профсоюзы, а меньшие числом, но более боевые революционные профсоюзы.
Следует пояснить, что существующий раскол между угольными профсоюзами отражает общий раскол в профсоюзном и рабочем движении. Практически на каждой шахте имеется множество профсоюзов, и все они связаны с той или иной политической партией, главным образом, буржуазной или мелкобуржуазной. Бывает, что акции профсоюзы проводят отдельно друг от друга, а бывает наоборот — всё-таки объединяются, создавая совместные комитеты по проведению акции.
Хотя наш профсоюз и куда меньше, чем реформисты, мы способны вести и ведем серьёзные классовые бои. Так, 26 августа 2008 года наш профсоюз призвал к однодневной забастовке на шахтах в округе Дханбад (Джаркханд) с требованием выплаты долгов по зарплате грузчикам угля. На забастовку вышли коллективы 15 шахт, и менеджмент был вынужден пойти на переговоры с нашим профсоюзом и выплатить-таки долги грузчикам. Именно наш профсоюз все последние 15 лет находится в авангарде борьбы горняков «Сингарени». В конце 1990-х именно мы вели на шахтах важную борьбу за введение 6-часового рабочего дня, без уменьшения при этом зарплаты. Это при том, что в Индии на многих шахтах — 12-часовой рабочий день.
470 тысяч индийских шахтеров в более чем миллиардной стране, где, по официальным данным — 360 миллионов рабочих (впрочем, в промышленности — лишь 70 миллионов),— лишь малая часть рабочего класса. Но часть эта сильно сконцентрирована в отдельных регионах, и играет в них важную роль, влияя на организованность в них рабочих и трудящихся. Кстати, именно в этих регионах, опираясь на широкие массы крестьян и чернорабочих, действуют партизанские марксистско-ленинские отряды и существуют обширные освобождённые зоны. Часто бойцы таких отрядов, их командиры — это как раз бывшие горняки, репрессированные «за забастовку» и перешедшие на нелегальное положение. Такие отряды и подпольные марксистко-ленинские комитеты активно поддерживают горняцкие забастовки, при помощи легальных и полулегальных структур они организуют бандхи (всеобщие бойкоты) в поддержку забастовщиков, перекрывают дороги и т. п.
Примечания