Никто не знает, откуда Он взялся. Может быть, самозародился, а, может быть, он всегда здесь был. Мудрые с Тол Эрэссэа говорили, что он бежал из страны, где шла страшная война, а люди пачками умирали от СПИДа. Так ли это или нет, но однажды Он пробудился в тесноте, темноте и панике. Судя по ощущениям, в гробу на груде черепов.
«Да будет Свет!» — вскричал он, но только больно ударился головой о доски. Это несколько прояснило Его восприятие и Он обнаружил, что округлые предметы, коими было забито окружающее пространство, не так уж похожи на черепа, а скорее на упругие, обтянутые целлюлитной кожей мячики. Обследовав их внимательнее, Он пришёл к выводу, что это апельсины.
Успокоившись на этот счёт, Он попытался проложить себе дорогу наружу, но не преуспел и снова впал в панику. Он был наглухо запечатан в ящике с апельсинами и никто не слышал его воплей. Он долго бился о неструганые доски и кричал, потом скрёб их ногтями и дико выл, пока не охрип и не замер в изнеможении. И был вечер и была ночь, день первый.
Конечно, у Него не было никаких данных о смене времени суток, и вероятно, прошло гораздо больше времени, но следующий этап Своего бытия он договорился с Собой считать днём вторым. В этот день он сосредоточенно думал, лишь изредка тщетно взывая к гипотетическим силам, уверившись в конечном счёте в их несуществовании. И был вечер и была ночь, день второй.
На третий день Он стал разговаривать с апельсинами. Он дал им имена и они пели Ему хвалебные оды, а самый крупный из них даже затеял с Ним философский диспут о свободе воли. Когда Ему это надоело, он, вместе с апельсинами, сотворил мир, населив его своими вымышленными детьми. Дети были Ему по большей части благодарны, но вскоре погрязли в братоубийствах и разврате, и даже некоторые апельсины нахально противодействовали Его замыслам. И был вечер и была ночь, день третий.
Так прошла неделя. В разгар бурно развивавшихся в вымышленном мире событий Он съел самый строптивый апельсин, а остальным апельсинам сказал, что выбросил его «за Грань Мира». Именем съеденного апельсина против Него детьми была развёрнута форменная герилья. Кульминацией стал захват девятью колдунами столицы созданной во славу Его колониальной империи. Главный из них, порубив посланный для разбирательства апельсин Чёрным Мечом в квашеную капусту, стоял, задрав голову, и с дурацким смехом глазел на Него. Но тут…
История апельсинового мира пошла дальше без Него, ибо разверзлись небеса и хлынул свет и изумлённое Доброе-Лицо-в-Белом-Халате спросило:
— Ты кто?
Он встал, попирая апельсины, расправил плечи и уши, махнувшие неожиданными опахалами. Цензурных слов не оставалось.
— Чебурах-тах-тах!!! — выругался Он.
— Мы будем звать тебя Чебурашкой! — решило Доброе-Лицо-в-Белом-Халате.
Так Чебурашка (а интеллигенты звали его Гастарбайтером) стал работать в магазине подсобным рабочим. Жил он в телефонной будке, ибо жить больше было негде. А зарплату свою он пропивал, ибо это было самое разумное вложение выплачиваемых ему символических денег. Так он прозябал, пока не допился до зелёных крокодилов и один из них не взял его к себе на флэт.
Новый друг, пьяный или трезвый, был крокодил крокодилом, но балансируя обычно между этими двумя состояниями, оказывался завзятым революционером. Тогда он играл на губной гармошке грустные мелодии, уважительно называл Чебурашку «Рабочий Класс» и учил его играть в «Тетрис» на щелбаны. Но чего-то не хватало друзьям, чтобы организоваться и дать бой эксплуататорам и угнетателям. Серый туман, клочьями цепляясь за острия железных решёток, повис над миром.