Заинтересовался я темой судеб наследия Энвера Ходжи в Латинской Америке после того, как прочёл у Олега Ясинского про город Эсмеральдас в Эквадоре. Он населён потомками чёрных рабов с разбившегося невольничьего корабля (притом, что основное население остальных районов страны по преимуществу метисно-индейское). И жители города предаются трём основным занятиям: танцуют на пляже, занимаются сексом на том же пляже и состоят в марксистско-ленинской энверходжаистской компартии. И партия эта сильна не только в регионе с чернокожим населением, но и в целом по стране является значимым фактором политики. Даже в 1990‑е годы, когда ходжаистские марксисты-ленинцы взялись создавать свой отдельный от маоистов интернационал, они избрали местом его учреждения столицу Эквадора. Он так и назывался — «Декларация Кито». Оказалось, что и в других странах Латинской Америки именно это движение принимало экзотические формы, а иногда и пускалось по очень кривой дорожке.
Когда в 1979 году в Никарагуа победила Сандинистская революция, эра политики разрядки ещё не закончилась, в Белом доме сидел ещё не ястреб Рейган, а мягкий демократ Джимми Картер. Победившие сандинисты делали всё, чтобы Никарагуа не стала второй Чили, чтобы североамериканский сосед не ополчился на новые власти страны, старались избежать вооружённого вторжения и экономической блокады. Для этого во главе власть в стране до выборов была передана Хунте национальной реконструкции, лишь один из пяти членов которой был сандинистом. Зато в неё входила Вайолет Барриос Де Чаморро, вдова убитого при Сомосе издателя консервативной газеты «Ла Пренса», будущий вождь антисандинистской оппозиции и президент. Сандинистский фронт национального освобождения (СФНО, исп. FSLN) попросился и был принят в респектабельный Социнтерн. В Социнтерне по этому поводу испытывали настоящую эйфорию — к ним вступило что-то свежее искренне революционное и демократическое. Сам видел построенный в 1980 году в Германии центр молодёжки СДПГ «молодых социалистов», весь расписанный сандинистскими муралями, изображающими сцены сбора сахарного тростника и сопротивления режиму Сомосы. И, наконец, сандинисты согласились оплачивать все долги по кредитам режима Сомосы и рассчитываться по заключённым в период его правления контрактам. А на это нужны были деньги и немалые.
И получилось так, что хотя СФНО всюду провозглашал себя защитником интересов трудящихся, а на деле вынужден был наладить кредитование малого и среднего бизнеса, чтобы опять же не раздражать США и пока ещё лояльного по отношению к сандинистскому проекту президента Картера, а зарплату на предприятиях, в государственном секторе заморозить. Да и в частном секторе в отраслях, производящих экспортную продукцию — кофе, бананы, сахар, хлопок, сандинистские профсоюзы призывали воздержаться от забастовок и не требовать повышения зарплаты.
Понятное дело, что это вызвало негодование у всех прочих левых. И промосковская компартия Социалистическая партия Никарагуа (PSN), и прокитайская компартия — Коммунистическая партия Никарагуа (PCdeN) и ходжаистское Движение народного действия — марксистско-ленинское (MAP-ML) все имели собственные профцентры, соответственно — СGT, СAUS и Frente obrero. Если бы они утёрлись, и вслед за сандинистским профцентром сказали бы: «Надо потерпеть и потуже затянуть пояса», то их члены их бы не поняли. Страна была разорена кровопролитной гражданской войной, инфляция начала галопировать и повышение зарплаты было насущным требованием момента.
Сандинисты ответили на это действиями простыми как мычание: стали сажать в тюрьму леваков-профсоюзников, в том числе и имевших надёжную крышу в лице Москвы членов Социалистической партии.
Науэль Морено
Когда бригадисты вошли в составе соединений Южного фронта в Манагуа и десантировались в главном порту восточного побережья Блуфилдсе, они обратились к массам с простой и понятной телегой: «Сандинисты — это никарагуанское Временное правительство и Керенский, а мы — большевики и Ленин. СФНО — лебезит перед буржуазией, а мы сейчас организуем вам советскую власть, экспроприацию поместий и раздачу земли крестьянам, фабзавкомы на производстве и повышение зарплаты». Бойцы бригады взялись организовывать независимые профсоюзы на предприятиях в Манагуа и помогали организовывать захваты земли в окрестностях столицы. 11 августа 1979 года они вывели около 5 тысяч своих сторонников на демонстрацию, что и стало концом троцкистского проекта в Никарагуанской революции. Бигадистов-боливаристов интернировали и выслали в Панаму. Там их слегка попинала республиканская гвардия местного диктатора Торрихоса, после чего их выслали в Колумбию, где их уже всерьёз взяли оборот. Там вели герилью сразу пять левых партизанских армий различных идейных оттенков, и у властей были все основания полагать, что высланные из Никарагуа бойцы намерены присоединиться если не к одной из них, так к другой. Высылка за пределы страны бойцов Бригады Симона Боливара имела последствия и для глобальной международной политики — моренисты навсегда порвали с манделистами (те продолжали некритически поддерживать Никарагуа). Последователи Морено решили, что им нечего делать на одном поле с теми, кто поддерживает режим, выдавший на расправу их товарищей. Они навсегда покинули Объединённый секретариат Ⅳ Интернационала и основали свой интернационал — Международную Лигу трудящихся (LIT).
Но это иностранцы. А своих леваков-забастовщиков сандинисты просто сажали в тюрьму, чтобы те не буйствовали. Промосковская и прокитайская компартии постепенно сдались. Но не таковы были последователи албанского социализма, отгородившегося от всего мира бронеколпаками дотов албанского социализма.
Херман Помарес Ордоньес
Второй причиной трений стал вопрос о земле. Крестьяне горных районов на северо-западе страны активно вступали в идеологически совсем непонятное ходжаистское ополчение, потому что аббревиатура MILPAS звучит неотличимо от слова la milpa, которым в тех краях обозначают приусадебный участок под кукурузу. И крестьяне искренне полагали, что вступают в отряды, бойцам которых после победы начнут раздавать землю в личную собственность. Но сандинисты, придя к власти, не торопились следовать лозунгу «Земля — крестьянам». Обширные земельные владения семейства Сомоса были национализированы, но на них создавались кооперативы и госпредприятия. Там выращивались в первую очередь экспортные культуры сахар, бананы и кофе и крупные хозяйства были куда эффективней маленьких личных хозяйств. К тому же крестьяне растили на своих полях на них не то, что нужно экономике для экспорта, а то, что едят сами,— в первую очередь кукурузу и бобы.
Наконец, последним шагом к разрыву с сандинистами стало забастовочное движение. Frente obrero вместе с профсоюзами других левых партий в начале 1980 года начал серию экономических забастовок. В частности, они организовали забастовку на национализированных крупнейших в стране сахарных заводах Сан-Антонио и Монтерроса в департаменте Чинантега рядом с базами мильпистов. В ответ сандинисты обрушили на них репрессии. В частности, сандинистские власти закрыли центральный орган MAP-ML/Frente obrero газету «Эль Пуэбло». Но если промосковская компартия для освобождения своих членов не стала задействовать ни свои вооружённые формирования Вооружённую организацию народа, ни давление зарубежных покровителей, то ходжаисты поступили ровно наоборот.
В ответ на закрытие «Эль Пуэбло» Албания разорвала дипломатические отношения с Никарагуа. Стоит отметить, что никарагуанская дипломатия разбрасываться дипотношениями не любит. Как признали при Сомосе Китайскую республику на Тайване, так при сандинистах отношений разрывать не стали. И до сих пор признают, несмотря на то, что континентальный Китай выступает главным спонсором нынешнего никарагуанского режима с прицелом на строительство Никарагуанского канала, альтернативного контролируемому США Панамскому каналу. А в новейшее время Никарагуа стала одной из немногих стран которые признали и установили отношения с Абхазией и Южной Осетией.
Но самый главный ответный удар нанесла МИЛПАС, возобновившая герилью и, сохранив аббревиатуру, сменившая слово обозначенное в ней буквой «А». Вместо «антисомосистская», она теперь стала означать «антисандинистская». С забастовками власти справились быстро, а вот герилья, как оказалось, была начата всерьёз и надолго.
Товарищ Димас в центре. 1977 год, когда он ещё был под командованием Хермана Поманареса.
В конце июля отрядам МИЛЬПАС под командованием Педро Хоакина Гонсалеса (команданте Димас) удалось захватить контроль над городком Килали. Одновременно они утратили связь с политическим руководством в условиях партизанской войны и нелегальной борьбы. В это же время бывшие национальные гвардейцы Сомосы тихо сидели в Гондурасе и ностальгировали по временам Сомосы. Помимо севера страны ещё один очаг антисандинистского сопротивления в пору президентства Картера возник на Восточном побережье. И это неудивительно. Этот регион, Берег Москитов — давний центр сепаратизма, слабо связанный с остальной территорией Никарагуа. Там обитают живущие в основном охотой и натуральным хозяйством индейцы, говорящие не на испанском, а на английском, и исповедующие не католичество, а принадлежащие к протестантской конгрегации Моравских братьев. Так что достаточно было сандинистам увеличить численность гарнизонов в городах восточного побережья, местные жители восприняли это как посягательство на их автономию и начали собственную герилью. Правда без каких-либо левых интенций.
Хотя бойцы МИЛЬПАС пользовались поддержкой местного населения и сельских общин-комаркас, в столкновениях с регулярной Сандинистской народной армией они проигрывали, вооружения и боеприпасов мильпистам не хватало, и постепенно отряды Народной антисандинистской милиции были оттеснены за реку Коко на территорию Гондураса. Команданте Димас к тому моменту погиб в столкновении с сандинистами и во главе мильписких формирований стал Энкарнасьон Вальдвиа — команданте Тигрильо. И тут произошло событие коренным образом событие изменившее ситуацию в Никарагуа.
В 1981 году к власти в США пришёл помешанный на борьбе с экспансией президент Рональд Рейган. Удушение Сандинистской революции, которую он считал последним по времени фактом экспансии коммунизма, который может повлечь за собой цепочку революций в Центральной Америке. Борьба с сандинистами стала для него idée fixe. Американцы выделили огромные средства «Легиону 15 сентября», структуре, созданной бывшими преторианцами Сомосы, офицерами Национальной гвардии, бежавшими в Гондурас, и названной в честь даты провозглашения независимости Центральной Америки от Испании. Во главе этой структуры встал бывший главный ГАИшник Манагуа Энрике Бермудес. Но американцы за свои деньги требовали от них реальных действий. А вчерашним гвардейцам вовсе не хотелось покидать безопасный Гондурас и отправляться навстречу опасным приключениям в никарагуанскую сельву. Тогда они и обратили внимание на мильпистов, которых до того момента презирали как грубых и тупых селюков, врагов их любимого Анастасио Сомосы, да к тому же каких-то хитровыдуманных марксистов-ленинцев. Бермудес, к тому времени глава Никарагуанской демократической силы (FDN), объединившей все правые группы эмиграции, встретился с команданте Тигрильо и договорился, что тот приведёт своих бойцов в тренировочные лагеря, построенные на деньги ЦРУ. Там мильписты проходили курс подготовки, получали экипировку и отправлялись обратно в Никарагуа — воевать. Так получилось, что сомосовские гвардейцы сидели в офисах, вели дела с американскими спонсорами, Оливером Нортом, агентами ЦРУ, а партизанили в лесах мильписты. Все виднейшие командиры FDN — Исраэль Галеано (Команданте Франклин), Рамон Морено (Команданте Ригоберто), Оскар Собальварро (Команданте Рубен), Хусто Пастор Меса (Команданте Денис) — являлись бывшими бойцами и командирами MILPAS.
В апреле 1982 года с юга с территории Коста-Рики боевые действия против сандинистов начал созданный Эденом Пасторой Альянс Революционной демократии (ARDE) — реально левые диссиденты экс-садинисты. Но мильписты с ними контактов не поддерживали. Во-первых, из-за географического фактора — все их базы были на севере у гондурасской границы. А, во-вторых, ну правда, зачем? Левака Пастору американцы финансировали куда хуже, чем верного сомосиста Бермудеса.
Все эти кажущиеся нелепыми перипетии закончились не менее нелепо. При неолиберальных правительствах, созданных после национального примирения и поражения, большинство из бывших контрас оказались не у дел. В 1990-е обиженные контрас создали свою партию — Партию национального сопротивления, которая постепенно, проигрывая одни выборы за другими, к 2006 году пришла к идее поддержать Сандинистский фронт национального освобождения и его кандидата Даниэля Ортегу на президентских выборах 2011 года.
13 июня 2012 года Национальная ассамблея Никарагуа большинством голосов учредила национальный праздник 27 июня — День никарагуанского сопротивления или «День контрас». Соответствующий законопроект внесла Элида Мария Галеано, депутат от СФНО, сестра полевого командира контрас Исраэля Галеано (команданте Франклина), погибшего в автокатастрофе в 1992 году.
Вернулся в политику и Эден Пастора. В 2006 году он выставил свою кандидатуру на президентских выборах, собрав голосов где-то в районе статистической погрешности, после этого он, как и правые контрас, предпочёл договариваться к вернувшемся к власти Даниэлем Ортегой. В 2010 году Пастора получил от него должность министра по развитию пограничной с Коста-Рикой реки Сан-Хуан. На этой должности он так рьяно занялся работами по углублению русла реки, что ненароком захватил один из костариканских островов в её дельте. Кроме того, по версии костариканской прокуратуры Пастора нанёс непоправимый ущерб экологии уникального биоценоза в нижнем течении реки Сан-Хуан. С этим мнением согласился и Интерпол и сегодня легендарный команданте Зеро объявлен в международный розыск и вынужден скрываться от полиций всех стран мира.
В чём же мораль этой истории? А она в том, что сагитированные в герилью Движением народного действия и Рабочим фронтом крестьяне, повторяли лозунги ходжаистской партии лишь до того момента, пока их не начали соблазнять большими деньгами, а после этого сменили революционные лозунги на контрреволюционные, а ритуальные заверения в преданности марксизму-ленинизму на антикоммунизм и клятвы верности демократии американского образца. А потом настали последние времена, и все идеологии — и выхолощенный сандинизм, и пламенный антикоммунизм контрас, и левое диссиденство Пасторы — нивелировались и превратились в единую серую кашу, то говно, которое нынче приходится разгребать никарагуанскому народу.
И появляются новые пламенные контрреволюционеры-реконтрас, которые уходят в леса, чтобы воевать с новым изданием лишённого какого-либо позитива сандинизма, и новые ультралевые партии, поднимающие народ на борьбу против клана Ортега, который осточертел населению никак не меньше, чем когда-то клан Сомосы.
Антимадуровский плакат венесуэльской «Бандеры роха».
Партия Bandera Roja («Красный флаг») в 1970 году откололись от Левого революционного движения MIR. А само возникло в 1960 году как откол радикальной молодёжной организации от социал-демократической партии Гражданское Действие. Миристы вместе с коммунистами активно участвовали в 1962 году в герилье против режима президента Ромуло Бетанкура.
В 1972 году погиб один из основателей Бандьера Роха — Америго Силва и вооружённые формирования партии получили имя Фронта Америго Силва (Frente Américo Silva). В 1982 году власти устроила герильерос «резню в Кантауре» когда против партизан Фронта была задействована авиация и полторы тысячи бойцов национальной гвардии и спецслужбы DISIP. В итоге было уничтожено четыре десятка партизан.
Пережив ряд расколов, в 1990-х годах движение стало склоняться к ведению мирной политической борьбы и участию в выборах. В 1993 году один из лидеров «Красного флага» Габриэль Пуэрта Апонте принял участие в президентских выборах от имени Движения за народную демократию с плачевными результатами. Другая группа во главе с Хорхе Родригесом и Хулио Эскалоном решила вести партизанскую борьбу в городах, сочетая её с легальными методами. В те годы даже российские газеты описывали смачно описывали акции банд мотоциклистов, которые жгли коктейлями Молотова бутики в Каракасе. После прихода Чавеса к власти они остались в радикальной оппозиции и к его режиму, и во время попытки переворота в апреле 2002 года неолиберальная проамериканская оппозиция использовала закалённых боевиков Bandera Roja в качестве основной ударной силы. А в нынешний кризис они выступили на стороне Хуана Гуайдо.