Первая особенность состоит в том, что марксистскую теорию двойственности (теория двойственности — это то же самое что и раздвоение единого) заменяют, подделывают и подменивают дуализмом. В процессе познания вещей и явлений при анализе противоречий марксистская теория двойственности всегда исходит из существования двух сторон. Например, в процессе обобщения отмечаются достижения и учитываются недостатки; имеет место и обобщение успешного опыта, и обобщение уроков поражения. Однако в процессе познания двух сторон вещей и явлений марксисты отнюдь не подходят к ним одинаково, не считают их равнозначными, не рассматривают их как одно и то же. Они чётко делят их на главную и второстепенную стороны, на важнейшее и обычное, на главное русло и побочные течения. Возьмём, например, сделанный товарищем Линь Бяо анализ четырёх пар противоречий в области политико-идеологической работы: в отношении, существующем между человеком и вещью, обе стороны являются важными, но живая идеология является более важной, живая идеология занимает первое место. В этом и заключается теории важнейшего звена.

Существуют отношения первого и второго, командующего и подчинённого. Точно так же при разрешении практических вопросов оба вопроса² важны, но главным является решение вопросов, имеющих отношение к идеологии.

Марксисты придерживаются теории важнейшего звена, так как характер вещей и явлений определяется их главной стороной. Когда смешивают главную и второстепенную стороны противоречия, становится невозможным разобраться в сущности вещей и явлений, отличить правду от неправды, проводить работу. Эклектицизм заменяет, фальсифицирует и подменяет дуализмом марксистскую теорию двойственности, именно эклектицизм тайком выхолащивает из теории двойственности идею важнейшего звена. Эклектицизм приравнивает друг к другу и отождествляет две стороны вещей и явлений, две стороны противоречия, не проводит различий между первым и вторым, главным и второстепенным, основным и побочным. В результате истинный облик вещей и явлений остаётся скрытым, их сущность затушёвывается. Это приводит к тому, что люди в ходе работы не могут провести чёткую грань между правдой и неправдой, вступают на ошибочный путь.

Марксизм считает, что в отношениях между политикой и военным делом, политикой и экономикой, политикой и производством, политикой и техникой политика всегда занимает первое место, политика всегда является главнокомандующим, политика всегда является головой, политика всегда командует военным делом, экономикой, производством и техникой. В противоречии, существующем между политикой и производством, основной стороной является политика. Лишить это противоречие политики равносильно лишению его души. Когда лишишься души, можно сбиться с пути и повсюду попадать впросак. Поэтому политика занимает первое место. Политика командует производством, их нельзя приравнивать друг к другу. Если ставить их в один ряд, то это и будет эклектицизм.

Такая идеология и такие взгляды, когда политику и производство приравнивают друг к другу или когда настаивают на том, что они попеременно занимают главенствующее положение, когда некоторые люди считают, что необходимо ставить во главу угла и политику и производство, «после сегодняшнего дня ставить во главу угла политику, а завтра утром поставить во главу угла производство», «в свободное время ставить во главу угла политику, а в страдную пору ставить во главу угла производство» и т. д.,— это уклон в эклектицизм, это ошибочно.

Вторая особенность эклектицизма состоит в подмене теории единства марксизма и диалектического материализма «теорией смешения» и «теорией примиренчества». Излюбленным приёмом эклектицизма является беспринципное соединение противоположных взглядов и противоположных терминов. Такого рода беспринципное соединение означает смешение, означает примиренчество, означает эклектицизм.

Эклектические «теория смешения» и «теория примиренчества» коренным образом отличны от марксистской теории единства. Характеризующие эклектицизм «теория смешения» и «теория примиренчества» не делают различия между врагами и нами, между классами, между правдой и неправдой. Например, современные ревизионисты ратуют за мирное сосуществование и мирное соревнование социализма и империализма, этих двух коренным образом противоположных систем, стоят за ликвидацию армий, считают ненужной борьбу, призывают коммунистические партии капиталистических стран не вести вооружённой борьбы, призывают рабочих не устраивать забастовок, крестьян не вести борьбу с помещиками, а хватаются за идею какого-то мирного перехода и т. д. Отсюда мы можем заключить, что, по существу, эклектицизм — это ревизионизм. Ревизионизм не стремится к борьбе, не стремится к революции.

Эклектицизм — это «теория примиренчества» и «теория смешения», когда не делается различия между врагами и нами, между правдой и неправдой, не стремятся к борьбе. Например, есть люди, которые не ведут классовой борьбы, не делают различия между врагами и нами. Разве у вас в провинции Чжэцзян не было случая, когда один человек, выходец из помещиков, вёл себя очень плохо, а член партии — рабочий критиковал этого выходца из помещиков? Узнав об этом, его начальник вызвал этого коммуниста на беседу и стал критиковать его: «Этот выходец из помещиков и так мечтает о гоминьдане, а раз вы его критикуете, он ещё больше будет думать о гоминьдане, больше не стоит бороться с ним». Этот начальник исходит из позиций добросердечности, он видит, что у людей есть недостатки, замечает, что совершаются дела, наносящие ущерб интересам партии и государства, ясно представляет себе, что это неправильно, но не подвергает их критике, не ведёт с ними борьбу, позволяет им действовать по своему усмотрению.

Такая позиция, при которой не отличают правду от неправды, не упоминают об идеологической борьбе, а лишь стремятся к полной идиллии, лишь добиваются беспринципного, временного единства, и есть не что иное, как «теория смешения», «теория примиренчества», и есть ревизионизм и эклектицизм. К тому же вся эта вонь соединяется воедино и, следуя ей, очень легко оказаться в помойной яме. Теории «все люди, все человеки, все хорошие» тоже имеют хождение, поэтому необходимо быть более осторожными, повышать бдительность.

Третья особенность эклектицизма состоит в том, что диалектику подменяют вроде бы правдоподобными, но фактически ошибочными, внешне сходными, но по существу различными вещами, выдают за неё эти вещи. Когда те, кто стоит на позициях эклектицизма, выносят свои суждения о вещах и явлениях, они всегда заявляют о том, что и так будет правильно, и этак тоже будет правильно. Они поднаторели в таком приёме, выдавая его за диалектику. В этом случае легко поступать как заблагорассудится, легко латать тришкин кафтан, ловить рыбу в мутной воде, легко обманывать народы. Например, Ленин в работе «Государство и революция», критикуя эклектицизм, говорил:

«При подделке марксизма под оппортунизм подделка эклектицизма под диалектику легче всего обманывает массы…»³.

К примеру, есть люди, которые рассуждают так: «Я не придерживаюсь такой точки зрения, что необходимо заниматься исключительно производством, и не разделяю взгляда, согласно которому необходимо заниматься только политикой. В нашей организации ставят во главу угла и политику и производство. Только постановка во главу угла одновременно и политики и производства — всесторонний подход. Когда же делают упор либо только на политику, либо только на производство,— это односторонний подход». На первый взгляд подобные рассуждения кажутся всесторонне обдуманными, полностью правильными, кажется, что в них проявляется забота как о политике, так и о производстве. Когда же тщательно поразмыслишь, то оказывается, что это эклектицизм с начала до конца. Он лишь подаётся под личиной всесторонности, весь этот товар — эклектицизм, поэтому легко запутать массы, очень легко обмануть их.

Четвёртая особенность эклектицизма состоит в том, что люди, у которых есть уклон к эклектицизму, считают, будто они обладают высоким политическим сознанием. По существу же, его им очень недостаёт, его у них крайне мало. Эти товарищи претендуют на высокое политическое сознание, однако, по сути дела, они «лозунги провозглашают на словах, заверения пускают на ветер, решимость проявляют лишь на собраниях». Они шёпотом «прокричат» фразу о постановке во главу угла политики, но, испугавшись, что люди услышат слова о постановке во главу угла политики, сразу же начинают громко кричать: «Необходимо ставить во главу угла производство!» Создаётся впечатление, что без этого им даже не по себе. Поистине странно, что, опасаясь налаживания политико-идеологической работы, эти люди чинят препятствия политическим кадрам.

Пятая особенность эклектицизма состоит в том, что эклектицизм в философии неизбежно приводит к оппортунизму и ревизионизму. Поскольку эклектицизму присущ ошибочный подход к отношениям между политикой и военным делом, политикой и экономикой, политикой и техникой, поскольку он лишает эти отношения души, то результат неизбежно будет таков: как минимум — возведение во главу угла производства, а как максимум — сползание в болото ревизионизма.