‹…›

‹…›

Будет полезно на этом этапе обсудить понятия нации и самоопределения. У некоторых, включая, к сожалению, многих левых, есть тенденция слишком цепляться за определения. Нельзя отрицать важность и ценность определений для понимания дела,— но они более полезны, когда используются в пояснительном, нежели в ограничительном смысле. Определение нации даёт идею, чем нация может быть, но недостаточно для вынесения вердикта, может ли некоторая группа людей составить нацию. Определения помогают разработать руководящие принципы в обращении с некоторым политическим вопросом, но применяемые догматично и негибко могут привести к катастрофическим последствиям.

Нации редко ждут, пока определения удостоверят их существование. Притом, что общие факторы вроде расы, языка, племени и культуры могут объединить людей в нацию, нация остаётся прежде всего продуктом истории. Так что есть нации, пересекающие расовые, языковые, культурные и племенные барьеры, и есть также ситуации, когда несмотря на наличие необходимых общих черт люди разделены на различные нации.

Занимаясь вопросом права нации на отделение, мы сталкиваемся с вопросом целесообразности едва ли не чаще, чем с вопросом о праве народа на свою национальную государственность. Способность нации выжить важнее, чем удостоиться лицензии на национальную государственность по некоторому определению. Размер, как территории, так и населения, важен, но не критичен. Самое же важное в создании нации — это способность социально-политической системы объединить народ и дать ему чувство причастности. Куба объединила чёрных и белых куда успешней любой другой страны, в то время как могущественные США, несмотря на свою экономическую и военную мускулатуру и репутацию великого плавильного котла, всё ещё расово разделены. То, что объединило Индию и дало индийцам чувство «индийского патриотизма»¹, однажды перестало существовать, и сегодня Индия — смешение национальностей и тюрьма для некоторых из них. Жёсткий подход Неру к требованиям сикхов своего государства в составе Индийского Союза опиралось на тот довод, что государства не могут формироваться на основе религиозной идентичности. Это не только ожесточило отношения, но и усилило национализм и воинственность сикхов. Показательно, что тамильские националисты Шри-Ланки испытывают эмоциональные проблемы, не слишком отличающиеся от индусского большинства Пенджаба в то время, и всё ещё находят трудным принять реальность, что мусульмане считают себя отличными от тамилов. Причины такого отношения мусульман в основном исторические, восходящие к началу ⅩⅩ века. Мусульмане говорили о своём праве на автономию в середине 1950-х, но только в 1980-е они заявили себя как отдельную национальность. Хотя религия сама по себе не составляет отдельной национальной идентичности, политические обстоятельства могут создать условия, которые поспособствуют возникновению отдельной национальной идентичности, основанной на религиозной идентичности, как это было в случае мусульман Югославии.

Что угрожает единству Индии — это сосредоточение власти в центре в соединении с подъёмом хинди-индусского шовинизма и затянувшимся господства высших каст над обществом.

‹…›

‹…› Сохранение целостности Шри-Ланки как единой страны обусловлено развеянием страхов национальных меньшинств насчёт перспектив обращения с ними большинства как с равными. Тамильский народ севера и востока Шри-Ланки утвердился как нация и отрицать это — значит отвергать действительность.

‹…›

‹…›

Если прогрессивные люди не могут объяснить смысл самоопределения как вопроса свободного выбора национальностей и единственного средства для долгосрочного, надёжного и справедливого решения национального вопроса, они лишь будут помогать разрушать перспективы единой Шри-Ланки. ‹…›

‹…›

‹…› Национальный вопрос сегодня сложнее и затрагивает больше, чем сосуществование наций. Что самое важное, принцип, лежащий в основе права нации выбирать свой образ существования как отдельной сущности, не может допускаться только для людей, которые как-то могут идентифицироваться как нация, и отрицаться для этнических групп, которые, несмотря на свою сильную этническую идентичность, не составляют нации.

Нации — это продукты не определений, а исторических процессов. Временами может быть мало рационального в том, что делает конкретную группу людей нацией; национальное чувство народа — индивидуальное и коллективное — исторично и контекстуально. Не этническое или национальное самосознание подвигало людей утверждать свою нацию и создавать своё национальное государство. В последние году инструментом возникновения новых национальных государств часто был исторический или эпизодический национальный гнёт.

‹…›

Следует вернуться к двойной природе национализма как силы освобождения и силы угнетения. Примечательно, что даже нации, борющиеся за самоопределение, отрицают такое право для меньшинств на их собственной территории. Так было с сингальским шовинизмом с начала [прошлого] века и так же обстоит дело с тамильским национализмом с его зарождения. Тамильский национализм представлял до недавнего времени интересы высшего класса веллала² Джаффны и тамильская националистическая традиция отрицала отдельную идентичность мусульман и горных тамилов, называя их «тамилоговорящими» — понятие, возникшее перед лицом поражения в правах горных тамилов в 1948 г. шовинистическим правительством. ‹…› Этой позиции держатся почти все тамильские националисты по сей день. Преимущественно ориентирующая на Джаффну тамильская националистическая политика обеспечивает, что мусульмане и горные тамилы дистанцируются от тамильского националистического руководства.

‹…› Однако лидеры всех четырёх национальностей обычно игнорировали коренной народ Острова, аттхо (известный также как ведда, что значит охотники), со своим языком, своими обычаями и культурой, потерявший большую часть своей территории из-за сельскохозяйственного развития и колонизации в провинциях Восточная и Ува. Кроме того, традиционными изгоями на сингальском юге были сообщество цыган и народ роди³. Такое безразличие к обидам других национальных меньшинств отражает некоторую форму шовинизма.

Никакое национальное меньшинство не имеет права подчинять меньшее меньшинство своей гегемонии или требовать, чтобы оно поступилось своей идентичностью в пользу более широкой. Поэтому Новодемократическая марксистско-ленинская партия уже давно признала мусульман и горных тамилов как отдельные национальности, а также выступила в поддержку национальных прав аттхо.

Племенное население Индии имеет мало голоса в вопросах, затрагивающих их жизнь и жизненные средства и не получают выгод от проектов, предпринимаемых за счёт их традиционных земель выпаса, земледелия и охоты. Некоторые рассматривают такие проекты как развитие или как процесс привлечения этих людей в современную эру. Для многих либералов и даже части левых «экономическое развитие» есть самоцель без учёта социальных последствий. В результате они играют на руку империализму, позволяя ему определять, что такое «экономическое развитие», и осуществлять его за счёт угнетённых сообществ-меньшинств. Большинство экологических активистов и несколько феминистских групп в Индии совершенно правильно противостоят такому развитию. ‹…›

‹…›

‹…› В действительности империализм способствовал отделению в нескольких случаях, активно поощряя сецессионистские силы и осуществляя военное вмешательство под предлогом защиты прав человека, теперь в соответствии с «Обязанностью защищать», принятой ООН⁴. Таким образом империализм способен двояко играть на самоопределении, позволяя некоторым государствам беспрепятственно практиковать национальное угнетение и допуская отделение, чтобы наказать или унизить «враждебные» государства.

‹…›

‹…›