С момента образования КНР в 1949 г., за шестьдесят лет её истории, в структуре китайского общества трижды происходили значительные изменения¹. Первые из них пришлись на 1949—1956 гг., когда в китайском обществе на протяжении короткого времени существовало четыре класса: рабочие, крестьяне, мелкая и национальная буржуазия. После 1956 г. в связи с официальным завершением социалистического перевоспитания в структуре китайского общества сложилось два основных класса — рабочих и крестьян (как единый стратификационный слой). Эта структура просуществовала вплоть до 1978 г., когда в Китае официально начался период реформ и открытости, ознаменовавший собой третий этап структурных изменений общества вследствие реконструкции политического курса рыночной экономики, индустриализации и урбанизации (сложилась новая социальная структура, состоящая из десяти базовых страт). Рассмотрим эти три блока изменений подробнее.

В период 1949—1956 гг. под руководством коммунистической партии в КНР были достигнуты заметные успехи в строительстве социализма. По мере углубления аграрной реформы и конфискации капитала представители компрадорской буржуазии и землевладельческий класс были ликвидированы. Рабочие, крестьяне, мелкая буржуазия и национальный капиталистический класс сформировали социальную структуру китайского общества². На этой стадии общественных трансформаций рабочий класс (в том числе работники государственных организаций) составляли 3,3 % населения, крестьяне — 88,1 %, национальный капиталистический класс — 0,4 %. Социальная структура имела пирамидальную форму: основу пирамиды составляло огромное количество крестьян, все другие классы в совокупности не превышали 12 % населения. Такая социальная структура показывает, что Китай в этот период отличает слабое развитие национальной индустрии и доминирование мелкого крестьянского хозяйства. Сразу после образования КНР был объявлен политический курс: «Сочетать общественные и личные интересы»³, страна поддерживала развитие национальной промышленности и торговли, они развивались достаточно быстрыми темпами, но из-за низкого уровня индустриализации страны главные социальные слои современного общества в тот период сложится ещё не могли.

На этой стадии социально-экономического развития рабочий класс в КНР стал основой правящей партии, имел высочайший политический статус, что привело к значительным изменениям в социальной иерархии, в частности существенно снизился социальный статус бывшей буржуазии, хотя она владела огромными экономическими ресурсами. В деревне благодаря аграрной реформе крестьяне получили определённое количество земли и стали союзниками рабочего класса в политике, их социальный статус тоже изменился. Кроме того, тогда же произошло масштабное восстановление государственной экономики, и безработица была почти ликвидирована.

В 1956—1978 гг. Китай осуществил переход от новодемократического общества к социалистическому. Изменилась и социальная структура: была ликвидирована промышленная и торговая буржуазия; крестьяне и кустари стали членами народных коммун, войдя в класс крестьян; городские кустари превратились в рабочих и служащих государственных и коллективных предприятий, войдя в рабочий класс (кадровые работники и интеллигенты тоже его часть). Таким образом, сложилась социальная структура, состоящая из двух классов (класс рабочих и крестьян в одном слое), однако крестьяне в социальной иерархии занимали более низкую позицию.

В 1956 г. после социалистической реформы право собственности на землю получили коллективные хозяйства: новая система сельского производства препятствовала производственной активности крестьян, что не улучшало условия жизни сельского населения. Были приняты постановления, запрещающие перемещение сельских жителей в города, создана система пожизненной приписки к месту жительства и нормированного снабжения жителей городов по месту работы или проживания. Внутри китайского крестьянства до 1978 г. не происходило никаких серьёзных социальных сдвигов, хотя крестьяне составляли 67,4 % населения страны⁴. Это говорит о том, что вплоть до эпохи реформ и открытости Китай оставался аграрным обществом, несмотря на то, что с 1950‑х гг. по мере развития индустриализации количество рабочих резко увеличивалось. В 1978 г. их удельный вес достиг 19,8 %, что на 3,3 % больше по сравнению с 1949 г. По мере развития науки и образования росла и численность интеллигенции: в 1978 г. её удельный вес достиг 3,5 %. В это время в китайском обществе проходит ряд политических событий — «большой скачок» (1958—1960), «культурная революция» (1966—1976), «социалистическое воспитание», «борьба с буржуазным правом», в рамках которых интеллигенция часто воспринимается как мелкая буржуазия, а не рабочий класс, поэтому она имела особое социальное положение в китайском обществе этого периода. Официально на этой стадии в Китае не было безработицы, но из-за огромного населения и отсталой экономики был крайне высок уровень скрытой безработицы (незанятые, полубезработные), ставшей одной из острейших социальных проблем для правительства.

Реформы, начавшиеся в КНР после 1978 г., ускорили процесс урбанизации и способствовали трансформации общества в разных направлениях: экономика из плановой становится рыночной, общество из аграрного превращается в индустриальное⁵. Эти изменения порождали новые социальные слои (частный предприниматель, индивидуальный промышленник, торговец и т. д.) и позволяли членам общества осуществлять горизонтальную и вертикальную мобильность. В итоге сформировалось десять социальных страт. Этот процесс можно разбить на три стадии.

1. Сразу с 1978 г. в деревне была создана семейная подрядная система ответственности, при которой оплата труда зависит от его результатов: объёмы сельского производства сразу выросли, доходы крестьян резко повысились. По данным статистики, в 1978—1984‑е гг. чистый доход сельского населения вырос на 165,9 %. Также реформа разрешила крестьянам многообразные форм хозяйствования, и крестьяне стали главным источником пополнения слоёв индивидуальных промышленников и торговцев. В это время в городе масштабные реформы ещё не начались, поэтому государственная и коллективная формы собственности оказались основой экономики. В 1982 г., чтобы снизить безработицу, в Конституции КНР индивидуальное предпринимательство было узаконено, оно стало развиваться быстрыми темпами: количество индивидуальных хозяйств в 1978—1981 гг. выросло в 14,3 раза (со 140 тыс. до 2,28 млн человек) в основном за счёт безработной молодёжи, бывших преступников, инвалидов и т. д. Члены этого слоя имели доход даже больший, чем работники государственных и коллективных организаций, что повлекло сокращение в разрыве доходов разных социальных слоёв, особенно горожан и крестьян.

2. В 1985—1991 гг. формируется новая стратификационная структура: уходит в прошлое пирамидальная модель общества, появляются новые социальные слои, разрыв в доходах между ними растёт. Административная система и пожизненная приписка к месту жительства произвели большой социальной сдвиг: человеческий капитал, экономические и властные ресурсы стали главными факторами рыночной экономики, уровень индустриализации и урбанизации повысился, общество крестьянского типа стало постепенно трансформироваться в индустриальное. С 1985 г. в городах в государственных организациях была введена система подрядной ответственности. Новый закон о трудовом контракте изменил положение руководства предприятий и рабочих: руководители государственных предприятий получили больше прав самостоятельного хозяйствования и стали профессиональными управляющими, а рабочие — наёмными. В это время возникают различные виды частной собственности, что порождало новые социальные слои — появилась страта частных предпринимателей, управленческих работников, специалистов и технического персонала. В деревне благодаря введению поселково-волостных предприятий возникло большое количество крестьянских предпринимателей и крестьянских рабочих. На этой стадии уровень экономического неравенства вырос по сравнению с начальным этапом реформ: доход работников негосударственных организаций стал выше таковых в государственных; в государственном секторе доходы работников монополий отставали от высокотехнологичных предприятий; разрыв доходов жителей города и деревни в 1991 г. достиг 2,58 раз; ощущение несправедливого социального распределения доходов стало распространяться в общественном сознании.

3. В 1992—1999 гг. продолжает расти разрыв в доходах, ускоряются темпы создания неравновесной социальной экономики. Вместо прежней социальной структуры возникает новая, критериями социальной стратификации в которой выступают экономические ресурсы, человеческий капитал и власть. В марте 1992 г. два события (первое событие — Дэн Сяопин после поездки в специальные экономические зоны южной части Китая заявил, что не стоит загонять себя в идеологические и практические абстрактные споры о сути реформ — социализм это или капитализм; второе — открытие ⅩⅣ съезда Коммунистической партии Китая) определили логику развития социалистической рыночной экономики, что привело к перераспределению ресурсов и упорядочению социальных отношений. Реформа экономики вызвала масштабное развитие частной собственности и рост страты частных предпринимателей: в 1992 г. число частных предприятий составило 139 тыс., что на треть больше показателей 1991 г.; в 1999 г. количество частников достигло 1,37 млн, что в 12,7 раза больше, чем в 1991 г. В середине 1990‑х гг. реформа дошла до государственных предприятий: в процессе приватизации бывшие управляющие государственных и поселково-волостных предприятий стали владельцами части их акций и пополнили ряды частных предпринимателей, укрепив социальный статус и экономическую мощь данной страты. Реформы в государственном секторе изменили и социально-экономический статус рабочих. После введения в 1995 г. трудового контракта была отменена система пожизненного трудового закрепления и льготного обеспечения; ориентация на сокращение рабочих мест и повышение производительности вызвала рост безработицы: уволенные по сокращению рабочие пополняли страту бедных в городском сообществе, отношения между рабочими и работодателями становились всё напряжённее (в 1993—1999‑х гг. количество судебных тяжб по трудовым конфликтам ежегодно возрастало на 47,5 %⁶). Правительство приняло целый ряд налоговых и финансовых мер, чтобы укрепить центральную власть, что оказало существенное влияние на региональное распределение ресурсов. Так, руководство центра, провинций и крупных городов владеет всё большими ресурсами, а уездное и волостное — всё меньшими, что приводит к снижению уровня жизни и доходов крестьян и разрыву экономических показателей города и деревни: в 1992—1999‑е гг. доходы городского населения в 2,5—2,86 раза превышали доходы сельского⁷. Другой результат укрепления центральной власти — повышение социального влияния и статуса государственных, общественных руководителей.

Таким образом, на сегодняшний день в китайском обществе сложилось десять социальных страт⁸: 1) государственные и общественные руководители; 2) управленческие работники; 3) частные предприниматели; 4) специалисты и технические персонал; 5) конторские служащие; 6) индивидуальные промышленники и торговцы; 7) работники торговли и обслуживания; 8) производственные рабочие; 9) работники сельского хозяйства; 10) незанятые, безработные и полубезработные в городе и деревне (рис. 1).

Рис. 1. Десять страт современного китайского общества

В первую страту входят партийные и правительственные руководители, главы учреждений, социальных организаций, занимающиеся административным управлением (руководители (центральных правительственных) министерств и комиссий, городов центрального подчинения, провинциальные, городские, региональные и вышестоящие чиновники). Китайская социальная политика определяет этот слой как высочайший в стратификационной структуре, как авангард и организатор развития социальной и рыночной экономики⁹.

Вторую страту формируют управляющие высшего и среднего звена, занимающиеся крупной и средней предпринимательской деятельностью. Между второй и первой стратой нет чёткой границы, поскольку оба слоя отличают разнообразные социально-политические позиции и интересы. Вторая страта складывается из трёх основных типов управленческих работников: 1) бывшие кадровые работники государственных и коллективных предприятий (часть административно-руководящего состава повышает свою квалификацию и становится профессиональными управляющими); 2) бывшие владельцы или основатели крупных частных предприятий (предприниматели нанимают их с конца 1990‑х гг., когда наметилась тенденция отделения прав собственности от прав управления; другие владельцы предприятий продолжают руководить ими после смены формы собственности на акционерную как профессиональные менеджеры-собственники); 3) менеджеры среднего и высшего звена предприятий с иностранным и смешанным капиталом.

Третья страта — частные предприниматели — получает прибыли от капиталовложений. Сегодня предприниматель должен иметь не менее восьми наёмных рабочих. Данная страта — результат реформ открытости, её появление и рост сопутствуют развитию социалистической рыночной экономики, поскольку она считается одной из передовых производительных сил и организатором социалистической рыночной экономики. Изначально страта имела низкий социальный статус и состояла из жителей деревень и уездов. После 1992 г. включение в её состав управляющих и технических специалистов бывших государственных и коллективных предприятий, кадровых работников различных организаций повысило её социальный престиж. Из-за идеологических соображений политический статус страты частных предпринимателей не соответствует её экономическому положению (существует масса препятствий для участия её представителей в политической жизни страны). Разрыв в доходах частных предпринимателей очень высок в зависимости от объёмов капитала и уровня образования. Основу страты сегодня составляют средние и мелкие предприниматели. В целом страта занимает 0,6 % в стратификационой структуре, но этот показатель различается по регионам: в развитых регионах может достигать 3 %, в неразвитых — 0,3 % (рис. 2, табл.).

Рис. 2. Динамика соотношения социальных страт, в %

Основу четвёртой страты составляют профессиональные и технические специалисты различных организаций (государственные учреждения, партийные группы, предприятия общенародной собственности, коллективные и негосударственные предприятия). Большинство специалистов закончили высшие учебные заведения или профессионально-технические училища, их профессиональные знания и умения соответствуют требованиям специализированного разделения труда в условиях современного общественного производства. Тридцать лет реформ модифицировали исторически сложивший тип традиционных интеллигентов-гуманитариев в страту специалистов и технического персонала. Они в основном проживают в городах, изначально их доля в стратификационной структуре была мала, но по мере социалистической модернизации, развития образования, науки и техники эта страта всё больше укрепляется. На сегодняшний день она составляет 5,1 %, но этот показатель очень отличается в городах и деревнях, в регионах с различным экономическим уровнем развития. Так, в крупных и средних городах страта специалистов и технического персонала составляет 10—20 %, в уездах снижается до 1,5—3 %.

Пятая страта состоит из среднего и низшего слоя служащих государственных и партийных организаций, управляющих низшего звена и непрофессиональных конторских служащих в организациях разных форм собственности. Эта страта является важным звеном социальной мобильности: её члены — резерв государственных и общественных руководителей, управленческих работников и специалистов. Рабочие и крестьяне посредством этой страты осуществляют восходящую социальную мобильность. Также данная страта является важным элементом среднего слоя. Хотя в общем она составляет 4,8 % нынешнего китайского общества, в городах этот показатель достигает 10—15 %, в уездах — 2—6 %. По мере роста промышленности и развития рыночной экономики в неё могут войти рабочие, поэтому можно прогнозировать повышение её удельного веса в будущее десятилетие.

Шестую страту формируют индивидуальные промышленники и торговцы, которые обладают сравнительно небольшим частным капиталом (в том числе недвижимым имуществом), живут за счёт экономической деятельности в сферах производства, торговли, обслуживания или игр на фондовом рынке (мелкие предприниматели, торговцы, которые при наличии достаточного капитала нанимают несколько рабочих, но при этом и сами участвуют в производстве, мелкие биржевые спекулянты, акционеры, арендодатели недвижимости и т. д.). До 1949 г. в стране насчитывалось много самозанятых индивидуальных трудящихся, торговцев. После реформ в сфере промышленности и торговли в 1950‑х гг. эта страта была уничтожена. В 1978 г. в Китае осталось только 150 тысяч индивидуальных промышленников и торговцев. После начала реформ и политики открытости в деревнях вновь появилось большое количество индивидуальных промышленников и торговцев, распространилась система семейного подряда, затем данная страта начала масштабно развиваться и в городах. Поэтому можно уверенно утверждать, что данная страта — результат экономических реформ: в 1980‑х гг. крестьяне и городские безработные (по большей части приехавшая из деревень образованная молодёжь) становятся её главными источниками; после 1990 г., реформы государственных предприятий и урегулирования производственной структуры, в эту страту вошли и рабочие. Сейчас страта включает в себя уволенных по сокращению рабочих, служащих, безработных и является каналом для перемещения крестьян из деревни в город, т. е. выполняет функцию локомотива социалистической рыночной экономики.

К седьмой страте относятся люди, профессионально занятые в торговле и индустрии услуг. В Китае в настоящее время эта отрасль ещё недостаточно развита, поэтому по социально-экономическому положению члены данной страты близки к производственным рабочим. Однако в крупных городах, где к отрасли торговли и услуг предъявляются требования, приближающиеся к международным стандартам, её работники достигают статуса, соразмерного страте офисных служащих. По мере развития промышленности, рыночной экономики и третичного сектора страта, безусловно, будет расширяться. Сегодня она формирует 12 % стратификационой структуры, хотя следует помнить о различиях между городом и деревней, поскольку страта тесно связана с уровнем урбанизации. По сравнению с развитыми странами, в Китае доля страты работников торговли и обслуживания в социальной структуре недостаточно большая. Причин тому много, но главная — низкий уровень урбанизации, что препятствует развитию третичного сектора экономики; другая причина — низкий уровень обслуживания, сохранившийся в сфере традиционного питания. По мере развития туризма, науки, образования, сферы досуга и социального обслуживания данная страта будет быстро развиваться.

Восьмую страту составляют преимущественно работники, занятые в промышленности и строительстве. В течение длительного периода времени из-за института прописки и различных систем собственности предприятий, внутренне данная страта была весьма дифференцирована по уровню доходов, объёмам социального обеспечения и в статусных позициях. За последние годы по мере реформирования государственных предприятий и развития рыночной экономики эти различия сократились, хотя проблемы с пропиской сохранились. Относительно самостоятельной частью страты являются «рабочие-крестьяне», которые по роду деятельности не отличаются от городских рабочих, но остаются крестьянами по своему социальному происхождению и прописке, соответственно, ущемлены в заработной плате, охране труда и социальном обеспечении. Сегодня данная страта составляет 22,6 % в стратификационной структуре, в ней рабочие-крестьяне занимают 30 %. Эти показатели существенно варьируют в городе и деревне, в городах с разной структурой экономики и в деревнях с разным уровнем развития.

Девятую страту формируют работники сельского хозяйства — это самая большая страта в структуре китайского общества. Её статус относительно низок, потому что она почти не имеет организационных ресурсов, а её культурные и экономические ресурсы существенно меньше, чем у других страт. В современных условиях данная страта должна расслаиваться и уменьшаться, но государственная политика и уровень развития китайского общества пока препятствуют подобному расслоению и уменьшению. В 1978 г. работники сельского хозяйства составляли 70 % социальной структуры, в 1999 г.— уже 44 %; но в структуре ВВП аналогичное сокращение доли сельского хозяйства существенно ниже — с 28,1 % до 17,3 %. Всё это детерминирует низкий уровень доходов и социально-экономический статус крестьян.

И, наконец, десятая страта — это все незанятые, безработные и полубезработные граждане Китая, проживающие в городе и деревне (в основном безработные в трудовом возрасте, кроме учащихся). Изменение государственного строя и производственной структуры превратили в безработных и полубезработных множество рабочих, работников торговли и обслуживания из-за нехватки рабочих мест. На трудовом рынке сложилась ситуация, когда большое количество молодёжи ищет работу, но из-за реквизиции земли крестьяне не могут заниматься сельским хозяйством и не могут найти подходящую работу в городах из-за недостатка рабочих мест¹⁰. В любом обществе всегда существуют безработица, но в Китае незанятые, безработные и полубезработные граждане — результат переходного периода. С одной стороны, их количество очень велико, с другой — они имеют сходное социально-экономическое положение (бывшие работники государственных и коллективных предприятий, молодые и средневозрастные крестьяне), живут в бедности. Данная страта занимает 3,2 % в социальной структуре китайского общества.

Таким образом, все социальные страты, типичные для развитых западных стран, сложились и в китайском обществе. Более того, в сформированной стратификационной структуре наиболее интенсивно развиваются именно средний слой и страта частных предпринимателей, хотя пока доля управленческих работников, специалистов и технического персонала, частных предпринимателей, конторских служащих, индивидуальных промышленников и торговцев, работников торговли и обслуживания, которые составляют средний класс, в китайском обществе невелика. В дальнейшем можно прогнозировать стабилизацию стратификационной картины — изменения будут происходить только в объёме страт.

1. Изменение социальной структуры китайского общества за 60 лет («Чжунго шэхуй джей гоу биань хуа 60 ниань») / Гл. ред. С. И. Лу.— Пекин, 2002 (на кит. яз.).— с. 16.↩
2. Малявин В. В. Китай управляемый.— М.: Европа, 2005.— с. 56.↩
3. Делюсин Л. Дэн Сяопин и теория социалистической модернизации // Китай: полвека — две эпохи.— М.: Институт востоковедения РАН, 2001.— с. 155—172.↩
4. Островский А. В. Китайская модель перехода к рыночной экономике.— М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2007.— с. 288.↩
5. Ли Цзи Ш., Казаринова О. В. Экономические реформы в Китае.— М.: Дело, 2002.— с. 144.↩
6. Лю Ц. Перспективы развития народонаселения Китая в ⅩⅩⅠ в. (ⅩⅩⅠ шицзи чжунго жэнько фачжань чяньцзин) / Под ред. С. Жуй.— Пекин: Шехуэй кесюе уньсянь чубаньше, 2000 (на кит. яз.).— с. 34.↩
7. Ли Ч., Чэнь И. Обзор точек зрения относительно мер по решению проблем занятости в Китае. Сб. 2.— Пекин, 2000 (на кит. яз.).— с. 27.↩
8. Доклад о социальной стратификации современного Китая // («Дандай чжунго шэхуй цзецэн яньцзю баогао») / Гл. ред. С. И. Лу.— Пекин, 2002 (на кит. яз.).— с. 411.↩
9. Цю Х., Чень Ц., Жэнь Я. Изменение структуры социальной поддержки: от однокомпонентной к многокомпонентной (Шехуэй чжичи цзего де бяньхуа: цун июань дао доюань) // Журнал социальных исследований (Шехуэйсюе яньцзю).— 1998.— № 4 (на кит. яз.).— с. 25.↩
10. Реформы в Китае: проблемы и противоречия // Китай: полвека — две эпохи.— М.: Институт востоковедения РАН, 2001.— с. 73—89.↩