Мартин Андерсен-Нексе (1869—1954) — датский писатель, основоположник датской пролетарской литературы, участник Ⅳ конгресса Коминтерна, один из создателей Коммунистической партии Дании. Активный борец за мир и демократию. Его именем был назван один из батальонов Интернациональной бригады в Испании. В годы гитлеровской оккупации Дании Андерсен-Нексе был заключён в тюрьму, откуда ему удалось бежать в 1943 году. Воспоминания «Я видел Ленина» (1940) были опубликованы в журнале «Интернациональная литература», № 3—4, 1940. Печатается по книге «О Ленине. Воспоминания зарубежных современников». М., Политиздат, 1962.
Я видел Ленина один только раз: в Кремле во время конгресса Коминтерна осенью 1922 года1. Тогда ещё невозможно было понять весь огромный размах дела Ленина — Октябрьской революции; старый мир был неприятно поражён происшедшим, но ещё не испытывал такого панического ужаса перед революцией, как сейчас. Революция, казалось ему,— только гигантский эксперимент: она вызвала расстройство капиталистического производства и некоторое уменьшение барышей; пожалуй, правильнее всего было бы её придушить, но рано или поздно она сама обанкротится. Крупные капиталистические державы были полны противоречий, вызванных их собственной конкуренцией; новое пролетарское государство, конечно, мешало им в их игре, но они ещё не слышали доносившегося оттуда погребального звона по старому миру. Даже Ⅱ Интернационал ещё не уразумел, что на карту было поставлено и его существование.
Сейчас дело Ленина выросло и охватило весь мир. Нет ни одного сколько-нибудь значительного для человечества события, которое не было бы связано с Лениным и революцией. Мир сегодняшнего дня содрогается в смертельной борьбе; в муках рождается будущее. Но кто тогда, кроме Ленина, предвидел это? Мы, участники конгресса, собравшиеся со всех концов земли; немецкие и скандинавские рабочие, негры, египетские феллахи и индийские кули,— все мы верили в дело нового мира и в Ленина. Но сам он знал с непоколебимой уверенностью, что победа придёт, и отчётливо видел путь к ней.
Вот это-то и отличало его среди огромного, пёстрого собрания делегатов, где было немало ясных умов. Это чувствовалось во всём его простом облике, совсем не таком, каким обычно представляют себе облик великих мыслителей,— это отражалось и в его речи. Мысль Ленина текла, ясная и прозрачная, и тогда, когда он касался величайших проблем человечества и показывал наглядно для каждого, что будущее неизбежно и прочно развивается из настоящего. Казалось, он жил всеми человеческими жизнями. Он знал положение во всех странах, судьбы бедняков и применяемые в каждой стране методы эксплуатации; и он показывал нам, как развивались эти методы вплоть до настоящего времени. Это была наука, но совершенно особая и новая: она не пахла книгой, а была самой жизнью; она освещала судьбу и промышленного рабочего, и кули, и швеи, и подметальщика улицы. История человечества, сама история человеческой культуры представала перед нами из речи Ленина.
— Вот это настоящий человек,— шепнул мне рабочий-норвежец.— И как он похож на любого из нас, только в тысячу раз зорче!
Накануне этот норвежский товарищ был у Ленина и ознакомил его с положением в Норвегии.
— Но Ленин знал об этом больше моего; да и о Дании тоже. Ваших мелких крестьян он сравнил с собакой цыгана, впряжённой в тележку, перед которой подвешен кусок мяса; собака тянется за ним, но никак не может схватить его. Так ваши крестьяне, их жены и дети тянутся из последних сил, надрываются, работая на капитал; им внушили, что они — маленькие помещики, или, как выразился Ленин, «помещики в миниатюре».
— Как ты обращался к нему? — спросил я норвежца.
— Конечно, я говорил с ним на «ты». Я не хотел обидеть его!
Сама внешность Ленина, его простота обличали в нём человека нового времени. Разговаривая с ним, каждый, самый простой человек чувствовал, что перед ним один из тех необыкновенных людей, кто рождается раз в столетие, а может быть, и в тысячелетие; и этот редкостный человек, здороваясь с ним за руку, говорил: «Расскажи мне что-нибудь о себе, о своей жизни».
Ленин, который был умнее всех, чутко прислушивался к голосу и биению сердца простых людей, учился у них, возвышал их самих и их дела, показывал, что рядовой человек и его труд — основа жизни. Уже одно это было наградой за тысячелетнее прозябание; никогда раньше не стоял перед простым людом человек, так хорошо знавший его жизнь, как Ленин.
Поэтому Ленин всегда занимал особое место в сердцах рабочих, и никакая травля и клевета не могли изменить их отношения к нему. Даже самые забитые и отсталые оживляются, их глаза блестят, когда произносится имя Ленина.
Примечания- Речь идёт о Ⅳ конгрессе Коминтерна.↩