В июле 1979 г. в издании ныне покойной организации Лига революционной борьбы (ЛРБ)¹, которая дала начало ревизионистской Социалистической организации пути свободы (СОПС)², появилась статья в защиту ревизионизма Дэн Сяопина «Китай — упорное строительство социализма». В статье говорится, что «банда четырёх» зашла слишком далеко в нападении на буржуазное право — право распределения по труду — и зашла слишком далеко к коммунизму. При этом способ этого нападения был следующим: «„Банда четырёх“ выступила против полного осуществления принципа „каждому — по труду“ и против рабочих, упорно трудившихся на благо социализма, как отсталых»³. Это упрощение проблемы социалистического перехода к коммунизму сделано, по сути, как карикатура на «банду четырёх», которая якобы нападала на рабочих, а не на политику центральных лидеров, с которой она была несогласна. Если так рассуждать, то и коммунизм будет нападением на рабочих, которые упорно трудятся, потому что, по определению, при коммунизме будет не «каждому — по труду», а «каждому — по потребностям», как говорил Маркс. Статья продолжает:

«В тех районах, где банда удерживала влияния, социалистическое строительство было серьёзно нарушено. На многих заводах рабочие прекратили работать вообще. Эти рабочие, однако, продолжали получать полную плату, независимо от того, работали ли они. В некоторых районах это продолжалось несколько лет.

Что это означало? Это означало, конечно, что страдало социалистическое производство во всей стране. Это означало, что нагрузка на рабочих, продолжавших трудиться, увеличилось — объективно некоторые рабочие жили за счёт труда тех рабочих и крестьян, которые упорно трудились на благо социализма».

Конечно, любой, кто читает «Пекин ривью» (Peking Review) или любую другую китайскую публикацию тех времён, когда «банда четырёх» была у руля (в 1966—1976 гг.), может видеть, что вышесказанное — ложь или упрощение классовой борьбы. Эти статьи полны призывами к упорному труду и большему выпуску на благо государства. Если производство не росло или работа прекращалась, это должно было происходить по вине тех, кто саботировал эту заявленную линию и руководил вразрез с ней. При нападении таких врагов рабочим, вероятно, приходится останавливать производство также только для того, чтобы разобраться с ними. В 1976 г. именно сторонники Дэн Сяопина организовали контрреволюционный инцидент на площади Тяньаньмэнь. В ходе Культурной революции, потворствуя правакам и субреформистам, ультралевые делали всё, чтобы отвлечь внимание от основ способа производства.

Неудивительно, учитывая их урезанное и карикатурное обращение с проблемами, что причины, выставленные ЛРБ для противостояния «банде четырёх», чрезвычайно поверхностны. Мы приведём здесь все аргументы, которые они предъявили в разделе «Истинный характер „банды четырёх“». Пункты пронумерованы в целях исследования.

1. «Очень важно понять, что политика банды вела к реставрации капитализма в Китае. Их политика ослабляла социализм и поощряла развитие отсталых и капиталистических идей. Сама банда состояла из буржуазных элементов».

2. «Причина, по которой некоторым вне Китая трудно ухватить суть проблемы, в том, что банда создала себе репутацию наибольших противников капиталистической реставрации. Но их слова были только прикрытием их собственных попыток получить высшую власть в партии и государстве. Мы не можем смотреть только на то, что они говорили о себе; мы должны исследовать их фактическую практику и её влияние на общество».

3. «Банда обвиняла многих старых партийных лидеров в том, что они, якобы, идут по капиталистическому пути. Это было весьма похоже на нападения Троцкого на старых большевиков пока Ленин был при смерти. Цель этих нападений одна в обоих случаях: дискредитировать лидеров, внёсших в революцию подлинный вклад, и заменить их новыми контрреволюционными „лидерами“».

4. «Образ жизни и поведение банды и их последователей показывают их лицемерие в стремлении ограничить привилегии и установить как можно большее равенство. Сама банда вела расточительный образ жизни — по иронии судьбы, это было разоблачено самой Цзян Цин перед американским литератором, написавшим её биографию. Последователи банды также ведут такую жизнь. Сегодня в Китае очень популярна пьеса „Где царило молчание“, которая показывает, как банда и её последователи беспринципно нападали на старых коммунистов только для того, чтобы получить власть, положение и комфорт».

5. «Ключевая фигура в этой пьесе — высокопоставленный чиновник, получивший много привилегий и материальных преимуществ своими бессовестными атаками на других коммунистов в ходе Культурной революции. Он показан как отъявленный карьерист. Пьеса очень популярна в Китае, ибо говорит то, что многие люди в Китае действительно думают о банде — что вся её шумиха насчёт борьбы против капитализма не более чем криком вора „держи вора“».

6. «Вопреки представлению банды буржуазными средствами информации как „аскетичных пролетариев, представляющих революционную левую“ или даже „сверхувлечённых, но глубоко мыслящих ультралевых“, „банда четырёх“ состояла в действительности из карьеристов и капиталистических элементов, использовавших марксистскую риторику и некое „ультралевое“ мышление, чтобы прикрыть собственные личные амбиции».

7. «Хороший пример типа реакционеров, выдвинутых бандой — оппортунист по имени Вэнь Суньхо. В Китае говорят, что он олицетворяет сущность банды. Его карьера иллюстрирует то, что называется новыми буржуазными элементами, которые появляются при социализме, а также то, что подразумевается под феодальным фашизмом банды».

8. «Перед Культурной революцией Вэнь работал на Ханьчжоуской шёлкоткацкой фабрике. Другие рабочие его не слишком уважали, поскольку он был известен как искатель удовольствий, уделявший мало внимания марксизму-ленинизму и работе. Его критиковали за его отношение и поведение в течение движения за социалистическое воспитание в начале 1960-х».

9. «Когда вспыхнула Культурная революция, Вэнь внезапно стал очень активен и подстрекал фракционность и развал на заводе. Он проводил линию Линь Бяо и „банды четырёх“ „свергать всех“ и нападал на старые кадры. Вскоре он начал лично встречаться с Яо Вэньюанем и Ван Хунвэнем, двумя из „банды четырёх“. При их поддержке Вэнь быстро поднялся, став сначала директором на этой фабрике, а затем даже членом постоянной комиссии правительства провинции. Также он был допущен в партию».

10. «Массы рабочих на фабрике Вэня решительно возражали против занятия им этих постов. Девяносто пять процентов тамошних рабочих, зная его поведение, открыто возражали против его принятия в партию. Но банда продвинула его, несмотря на эти массовые заявления. В 1974 г. Ван Хунвэнь сделал Вэня делегатом Ⅹ съезда партии, хотя 550 из 581 членов партии на фабрике подписали письмо протеста против делегатского статуса Вэня. Но банда проигнорировала демократический централизм партии и масс».

11. «Со своей новой властью Вэнь важничал перед рабочими. Он преследовал старые кадры и реорганизовал местную милицию в свою личную ударную силу, с помощью которой терроризировал рабочих. Вэнь принял ответные меры против многих из тех рабочих, кто ранее выступал против него,— он избивал некоторых рабочих прямо у станка, а других арестовывал в их домах под покровом ночи, заключал в тюрьму и избивал месяцами».

12. «Вэнь использовал рабочие фонды для собственных развлечений, тратил деньги на банкетах, присвоил пять автомобилей и даже рабочий санаторий. Однажды он даже заставил нести себя в паланкине при посещении живописной местности».

13. «Наконец, в начале 1975 г., сам председатель Мао приехал в Наньчжоу и указал, что Вэнь был плохим элементом. Партия вскоре послала вице-премьера Цзи Дэнкуя, чтобы уладить ситуацию в районе, что привело в итоге к аресту Вэня в конце 1975 г.».

14. «Эта борьба велась до падения самой банды в конце 1976 г.; она представляет собой пример массовой жестокой борьбы против банды и её последователей»⁴.

В этих цитатах столько ошибочного, что давайте пройдёмся по ним пункт за пунктом.

В отношении пункта 1 правильно спросить, как произошла в Китае капиталистическая реставрация… Если ЛРБ хочет доказать свой пункт в рамках маоизма, требуется доказать то, что она говорит в пункте 1. Однако, уже это проблемно, так как Дэн Сяопин отверг концепцию «буржуазии внутри партии» и дискуссиям в Китае больше не позволяется принять форму, которую ЛРБ использует в пункте 1. Они уже устарели в Китае ко времени, когда ЛРБ издала свою статью.

Пункт 2 должен читаться как начало скатывания в субреформизм христианского стиля. Ясно, что под «практикой» ЛРБ имеет в виду личный образ жизни.

Пункт 3 просто смешон. Сталин также нападал на многих «старых большевиков» — Зиновьева, Каменева, Бухарина и того же Троцкого, и расстрелял кое-кого из них. Вопрос не в том, внесли ли они «подлинный вклад», как выразилась ЛРБ. Вопрос в том, продолжали ли они вносить такой вклад. Ответ очевиден, так как эти «ветераны», причисленные в 1967 г. к «враждебному течению» и легионам Дэна Сяопина, пришли к власти в Китае без «банды четырёх» и показали свою сущность. Они отменили коллективное сельское хозяйство, раздали всю землю на частные участки, позволили торговать сельскохозяйственными товарами главным образом на свободном рынке ради прибыли и ориентировали промышленное производство на прибыль при массовой безработице. Все эти вещи относительно способа производства в Китае полностью и открыто признаю́тся в официальных китайских публикациях «старыми товарищами», о которых говорит ЛРБ.

Пункты 4—6 опять относятся к образу жизни. Гораздо больше внимания уделяется предполагаемому образу жизни «банды четырёх», чем вопросам распределения при социалистическом переходе. Т. е. ничего не говорится насчёт отмены коллективного сельского хозяйства или революционных комитетов в промышленности, которые управляли заводами вместо старой системы единоличных боссов. Неизменная стратегия реакционеров состоит в том, чтобы нападать на побуждения революционеров, а не на их линию и воздействие на способ производства. Зачастую христианские индивидуалисты и другие дополитические люди неспособны понять характер структурных перемен и сужают проблему до понятного им индивидуального образа жизни.

Пункты 7—12 касаются Вэня. И опять же внимание сконцентрировано лично на Вэне, а не на его линии. Всё, что мы узнаём о его линии в отношении классовой борьбы,— что он, согласно ЛРБ, терроризировал рабочих. Всё остальное — обсуждение образа жизни и не имеющих отношения к делу личных деталей. Куда Вэнь хотел, чтобы шёл район? Что́ он говорил и делал в фабричной политике? В принципе никакого ответа нет.

Пункты 13 и 14 только доказывают, что Мао не расценивал «банду четырёх» как буржуазных элементов. Он исправил ошибку, но нигде не назвал «банду четырёх» «буржуазными элементами». При этом Дэн Сяопина он прямо назвал идущим по капиталистическому пути и в 1976 г. сместил его с должности. Лига революционной борьбы нигде в статье не рассматривает этот факт: Дэн Сяопин просто не упоминается, несмотря на то, что он имел известную линию, а не только образ жизни.

Всё, что банда четырёх говорила о «старых товарищах», нападая на них, подтвердилось. «Старые товарищи» за десятилетия у власти после 1976 г. показали правоту «банды четырёх» относительно них.

Если бы в Китае ещё оставалось коллективное сельское хозяйство, не было никакой безработицы, а предприятия не работали открыто на прибыль, то нам следовало бы рассмотреть, стоило ли избавиться от «банды четырёх». Но факты говорят: хорошо, что «банда четырёх» стремилась к власти и имела фактически два места в высшем партийном руководстве, когда Мао умер. Не только из-за личных амбиций и образа жизни «банда четырёх» стремилась к власти; изменение способа производства в Китае без «банды четырёх» — доказательство тому. Какие бы отдельные обвинения относительно образа жизни ни были выдвинуты против «банды четырёх» (а теперь и против Мао, при всех этих вышедших на свет слухах о его сексуальной жизни), они останутся пустяковыми. Социализм — не образ жизни. Это — способ производства, а производство лежит в основе склонности к тому или иному образу жизни. Реформисты хотя бы стремятся к изменениям, воздействующим на всё общество. Субреформисты смотрят на изменения индивидуумов. Лига революционной борьбы была субъективистской, эмпиристской, субреформистской, индивидуалистической организацией, идущей к постмодернизму.

В спорах с МИД в начале 1980-х ЛРБ нападала на МИД с постмодернистских позиций. По ЛРБ, китайцы всегда были правы, потому что они были китайцами. Так проходит их всесторонняя линия. ЛРБ следовало изучить статью в «Хунци» от 23 сентября 1964 г. «Субъективно-идеалистическая сущность прагматистского эмпиризма». Не личный опыт негра, китайца, латинского короля или королевы⁵ делает эту личность правильной или неправильной.

Описывая американского прагматика Уильяма Джеймса, статья в «Хунци» говорит: «С его точки зрения так называемый „чистый опыт“ является первичной, неопределённой сущностью; опыт полностью „самодостаточен“ и независим от действительного мира; он сам по себе — единственная истинная действительность». Применяя это к обсуждаемому вопросу, способ производства в Китае есть способ производства в Китае, независимо от того, что тот или иной любой китаец о нём говорит,— и это должно быть ясно, когда мы говорим о Дэн Сяопине и его дружках, которых защищает ЛРБ. «Хунци» продолжает: «„Опыт“ — с этим философским понятием обожают играть прагматики… Прагматики так любят обсуждать опыт в основном потому, что хотят использовать это понятие для софистики и сокрытия субъективно-идеалистической сущности своей философии… Они неизмеримо расширили масштаб опыта, они заставляют его включать и охватывать всё под солнцем. Прагматическая интерпретация опыта запутана и бессвязна. То, что́ прагматики называют опытом, не ограничено тем, что обычно называется чувственным опытом, но включает идеологии и психологические впечатления всех людей, даже мечты, хаотичные мысли, волшебство и суеверия… В других случаях они изо всех сил подчёркивают, что опыт сам по себе не субъективен и субъектом не определяется». Чей-либо опыт бытия китайцем не делает его линию по Китаю правильной, потому что опыт приходит с идеалистическими погрешностями. Но линия ЛРБ проложила путь в некоторых крупных колледжах $ША для постмодернизма — с общественным основанием в символическом подходе, возвеличивавшем опыт и утверждавшем, что поэтому на преподавательские должности следует нанимать людей с различным опытом.

Теперь даже бывшие члены ЛРБ вроде Амири Барака признали, что ЛРБ следовала идеологии яппи и сложила оружие идеологической борьбы. Это, конечно, так и было: они и их последователи из СОПС — поборники субъективистской политики душевного комфорта. Поэтому они всё ещё не признали Китай капиталистическим.

ЛРБ представляет собой эквивалент правого, буржуазного крыла в Коммунистической партии Китая. Они мало чем отличаются от крайне правых буржуазных элементов, пытавшихся сместить президента Клинтона за его образ жизни.

СОПС, происходящая от ЛРБ, слилась с центристскими элементами, поддерживающими Хуа Гофэна — именно того, кто прекратил кампанию против Дэна и позволил ему вернуться к власти без борьбы. СОПС ещё не прояснила на настоящий день и продолжает запутывать вопрос о капиталистической реставрации; хотя массы явно должны ожидать от нас коммунистической ясности по этому поводу, прежде чем мы попросим, чтобы они жертвовали собой в кровавой борьбе!

Кроме контрреволюционных правых вроде ЛРБ и правоцентристских контрреволюционных извращений вроде СОПС, субреформизм овладел и ультралевыми, которые также раскололи пролетарский лагерь, исследуя личный образ жизни в ходе Культурной революции. Хотя это — ложь ЛРБ, что «банда четырёх» когда-либо говорила «свергать всех», Прогрессивная трудовая партия и союзные группы хунвэйбинов в Китае открыто выступали за свержение 95 % партии. Другие, анархисты и троцкисты были за свержение 100 %. Эти ультралевые фракции хотели изжарить Цзян Цин в масле, как они сами говорили.

Неудивительно, что когда десятки миллионов рабочих и крестьян кажутся вам неправильными, вниманиe уже не направляется на личный образ жизни — что не так с каждым из этих людей, или как можно нападать на 95 %, которые составляют рабочие и крестьяне? На людей вроде Дэна Сяопина можно нападать за их линию во власти и за то, что они хотят сделать со способом производства. Но способ производства и структура общества в том, что касается патриархии, утомили правых и ультралевых в ходе Культурной революции. Им также не нравилось, когда Мао настаивал, что враг внутри партии составляет только 5 % — и это вовсе не новые 5 % каждый день. Они стремились разбить единство пролетарского лагеря, сосредоточившись на вопросах образа жизни.

Даже теперь в «Дороге к революции 4.5» (Road to Revolution 4.5) ПТП говорит о разрыве с национализмом и разрыве с реформизмом. Затем они говорят об этих разрывах: «Каждый из наших разрывов представляет ещё один шажок к коммунизму». Для них присоединиться к партии и изменить своё мнение — это революция. Неудивительно, что они признают основную часть своей практики реформистской. Причина — в том, что их корневая концепция классовой борьбы является субреформистской. Неудивительно, что в мире нет ни одной вооружённой борьбы, которую ПТП полностью и по-братски поддерживала бы. Для МИД, напротив, шаг к коммунизму — перемена в структуре общества или, по меньшей мере, вооружённая борьба на марше. Мы должны теперь научить массы уроку Культурной революции — как выступать против и правых и ультралевых взглядов в руководимых партией массовых движениях. Отвергнуть субреформизм — это ключ к борьбе.

Мы должны твёрдо отвергнуть субреформизм, ибо никогда не наступит время, когда общество не будет порождать никаких передовых элементов. Некоторые коммунисты будут вырождаться, но будут появляться другие, чтобы взяться за борьбу, пока существует человечество. Пока «банда четырёх» выступала против частного сельского хозяйства и руководящей роли прибыли, долгом пролетариата и революционных масс было поддерживать их.

Акцент на вопросах образа жизни должен быть доброволен и ненавязчив. Назойливая борьба, нацеленная на использование государственной или общественной власти для изменения личного образа жизни, имеет неприятные последствия и порождает анархизм. В последних фазах Культурной революции руководство движения поняло, что революционизировать других людей легче, чем революционизировать себя. Иначе говоря, эго вступает на путь революционной перестройки; но решение состоит в том, чтобы бороться на уровне общей линии, позволяя отдельным людям извлекать для себя собственные выводы.

В отношении ультралевых в ходе Культурной революции возник лозунг: «Отвергнуть себя; бороться против ревизионизма». Другой его версией было: «Сражаться против личного интереса, критиковать и отвергать ревизионизм»⁶. Даже этот лозунг оказался слишком большой уступкой ультралевым. Должно быть выражено ясно, что люди должны добровольно отвергнуть себя, а разоблачение лицемерия и недостатков образа жизни у других — не цель революционеров. Ультралевые стремились революционизировать всех остальных или 95 % в вопросах образа жизни, и это стремление поощрялось призывом посмотреть сначала на себя с точки зрения идеологической перестройки и прежде всего нападая на 5 % партийцев, идущих по капиталистическому пути. Идеологическую перестройку масс нельзя никоим образом приравнять к необходимости борьбы за власть против идущих по капиталистическому пути в партии. Идеологическая перестройка в первую очередь самого себя может привести к идеям Нью Эйдж и прочим мистическим ловушкам. Борьба с ревизионистами или империалистами у власти приоритетна над идеологической перестройкой, или мы будем склонны к попадению в субреформистскую западню. Лю Шаоци, мишень Культурной революции № 1, был известен работой в этом направлении, подчёркивающей «самоусовершенствование».

В МИД у нас есть «краткий курс» партийца. Он составлен из многочисленных правил и инструкций для членов партии, основанных на действиях, которое мы должны производить, чтобы быть привлекательными для масс, и главным образом являющихся причинами политического вырождения. Долгие годы работая с массами, борясь против псевдофеминизма, выслушивая псевдозащитников окружающей среды с их экстремистскими требованию к образу жизни, защищая Сталина и Мао от того, что наши критики считают сокрушительными ударами в связи с образом жизни, и вследствие работы с историей политического вырождения внутри и вне МИД, мы пришли к большему пониманию целей и ограничений «краткого курса» и всякого связанного с образом жизни субреформизма. «Краткий курс» полезен в функционировании нашей партии. Кроме проблемы вырождения, с некоторым образом жизни коммунисту легче быть эффективным — живя около крупного скопления людей, к примеру. Поэтому, наш Центральный комитет принимает на себя бремя революции, включая жизнь по «краткому курсу».

Мы больше не требуем жить по «краткому курсу» от всех членов, только от лучших. И не скажешь, что «краткий курс» был бы панацеей, если бы в Центральном комитете возник ревизионизм. Наилучшее следование «краткому курсу» не будет означать ничего в контексте борьбы вокруг общей линии — если мы не виновны в субреформизме. Неспроста Гитлер назвал свою книгу «Моя борьба» и неспроста «практика в основе всего» не означает «моя практика в основе всего». В «кратком курсе» у нас есть географические ограничения. Причина этого — исторический опыт нашей партии и других североамериканских организаций, что в некоторых географических местоположениях коммунистом быть труднее, особенно действуя там в одиночку. В конечном счёте у нас будут коммунисты повсюду, но сейчас мы стремимся предотвратить тех, кого имеем, от вырождения. Соответствующая наука говорит, что решения на основе географии приводят к вырождению или политической надёжности.

Есть наука в предотвращении политического вырождения. Мы даём советы по финансам, географии, наркотикам и браку. И всё же следует ясно сказать, что ничто из этого не является способом производства. Ничто из этого не доходит до самоопределения масс угнетённых наций. Каждый момент в «кратком курсе» — менее чем вторичен, поскольку вопросы образа жизни — менее чем вторичны.

Патриархия — пример вторичного противоречия в настоящий момент, а вопросы образа жизни все менее чем вторичны. Из трёх главных столпов угнетения именно гендерное угнетение в империалистических странах наиболее восприимчиво к субреформистскому мышлению. Мы должны прямо сказать, что не доверяем анархистам и псевдофеминисткам, стремящимся преобразовать людей через выбор образа жизни в существующих патриархальных рамках. Людей в рамках патриархии не преобразовать, их можно только революционизировать.

Один студент посетил типичный возглавляемый псевдофеминистками марш «Забери назад эту ночь» штатовского движение против изнасилований и привёл свою мать. Та была немного ошеломлена и спросила сына: «Не думаешь, что выступающие немного радикальны?». Он ответил, что она не имеет об этом представления: «Нет, мам, это — не радикалы; это мейнстрим. Вот что радикально» — он схватил «МИМ ноутез» (MIM Notes) у присутствовавшего на акции товарища и дал их матери. Эта история говорит о том, что для слишком многих людей империалистических стран значение слова «радикал» утрачено. Оно так заглушено, что люди больше не понимают его и предполагают, что радикал ищет новый образ жизни, потому что их политика или отсутствие таковой не имеют никакого иного ориентира, чем, может быть, христианство или буддизм в лучшем случае.

МИД не хочет знать про Паулу Джонс и Монику Левински. МИД хочет сделать сексуальное преследование на рабочем месте невозможным, обеспечив каждому работу и географическую мобильность на своём рабочем месте. Всякий, кто хочет отвергнуть заигрывания вышестоящего или обвинить этого вышестоящего, сможет сделать так при социализме, оставив работу при необходимости, не страшась, что карьеру постигнет крах. Если это правда, что Мао домогался женщин в свои поздние годы у власти, по меньшей мере, женщины, которых он домогался, имели гарантированные рабочие места. Следовательно, его достижения далеко перевешивают всё, что могли бы поднять его критики, патриархальные с объективной точки зрения. Вопрос политических лидеров — каково воздействие на миллионы людей, а не только на одного.

Это — различие между индивидуальным субреформистом и радикалом или структуралистом. Радикал ищет некоторое простое базисное решение проблемы, затрагивающее каждого или крупные группы; тогда как люди, домогающиеся деталей и желающие возбудить всех остальных насчёт Паулы Джонс и Моники Левински,— субреформисты. Они сжигают людей в идеологической борьбе раз за разом и таким образом тормозят движение. Самые горячие из этих субреформистов — обычно ультралевые с крикливой воинственной риторикой, направленной даже против революционеров, увязающие затем в изнеможении и реформизме.

Люди, разжигающие ажиотаж насчёт образов жизни геев и лесбиянок, за или против, далеко отстоят от кардинальных вопросов. Мы не допустим раскола маоистских сил ради ночного спокойствия некоторых ханжей в отношении образа жизни их товарищей в постели. Революционных геев и лесбиянок, выдвигающих вопрос образа жизни как кардинальный, можно пересчитать по пальцам одной руки. В основном, эта проблема приоритета образа жизни над кардинальными принципами приходит справа. Эти контрреволюционные правые в любом случае не понимают кардинальный вопрос, так что мы не привлекаем их в партию, отступая от своего пути. Отталкивает ли их наша эмблема лесбийского освобождения или наши серп и молот. В вопросе национального угнетения есть такие, кто говорит, что каждый должен носить некоторую одежду, иметь некоторую прическу и слушать некоторую музыку. «Чёрные пантеры» презирали этих «националистов свиных отбивных»⁷ и были правы. Образ жизни — вовсе не замена реальной политики.

В вопросах классовой эксплуатации мы имеем движение «за социальную ответственность», говорящее, что каждый должен вкладывать в фонды, поддерживающие ответственный капитализм. Эти мелкие буржуа опять же помещают в фокус образ жизни. Между тем, МИД — за добывание денег любым юридически возможным путём и передачу их ПИРАО⁸, так что мы не считаем образ жизни в этих вопросах первостепенным.

МИД не приветствует, когда раз за разом возвращаются к образу жизни. Всякая политика, ведущая в этом направлении, обязательно будет дробить на крупицы пролетарский лагерь. Это мы и имеем в виду, призывая отвергнуть субреформизм. У нас в АмериКе имеется бессознательный фон — о «десяти заповедях» думают, но живут в «лицемерии». Как мы указали в сталинском выпуске журнала, даже товарищи, участвовавшие в вооружённой борьбе, такой как в Югославии, порвали с российскими товарищами по вопросам образа жизни, особенно еды и питья. Мы должны порвать с ненаучными предрассудками и не питать свои чувства порождаемым ими возмущением. Фактически, мы должны вставать в оборону от этих субреформистов каждый раз, когда они поднимают свой вздор до приниципиального или хотя бы вторичного вопроса.

Всегда какие-то элементы международного коммунистического движения прогрессируют, а какие-то вырождаются. Мы требуем, чтобы товарищи ориентировали себя в прогрессивном направлении.

Мы указываем общую политику, которая помогает предотвратить вырождение и сокращает возможности для субъективистской и индивидуалистической борьбы в пролетарском лагере. Вот как мы работаем с вопросами образа жизни — информируя людей о выборе, который они могут сделать, чтобы увеличить свою возможность не выродиться. Будут такие, кто не поверит в исторический опыт нашей партии со многими подобными людьми и организациями, но мы должны бороться с неверующими общим теоретическим и историческим путём, а не ссылкой на их собственный образ жизни, исследуемый эпизод за эпизодом.

Моногамия увеличивает возможность внутрипартийной стабильности и помогает действительно угнетённым и пролетарским матерям, которые нуждаются в помощи, заботясь о маленьких детях. Отказ от наркотиков предохраняет от ареста и сползания в пространство эскапистской политики. И так далее и тому подобное — есть моменты в образе жизни, которые можно использовать для улучшения возможностей революционных вкладов. Каждый из этих вопросов тяжело бьёт на индивидуальном уровне, но мы должны стремиться отвечать на них на уровне общей линии. Общая линия говорит о вещах, которые могут относиться к каждому, и поэтому представляет собой единственный путь, предлагающий людям работать вместе.

В 1976 г. у народа Китая был выбор. Он мог поддержать «банду четырёх», несмотря на все наблюдаемые их недостатки в образе жизни, или Хуа и Дэна. Результат — теперь история.

Нельзя сказать, что мы не продвигаем энергично научный подход к образу жизни. Мы должны позволить членам партии и массам, считающимся становящимися революционными, знать то, что наиболее способствует развитию их революционного сознания. Мы должны также занять ясную позицию по правильности и неправильности во всех вопросах образа жизни — не эпизод за эпизодом, а вообще. Отказ сделать так породит только больше бесконечных релятивистских и ультралеваческих конфликтов, часто через неофициальные каналы сплетен, что на руку угнетателю

Принятие ясной позиции в вопросах образа жизни никогда не должно означать выбора лидеров и, следовательно, проводимой каждым линии, основанной на образе жизни отдельных лиц. Никто называющий себя «радикалом» — не говоря уже о революционере — не должен подменять субреформизмом коммунизм. Мы предпочли бы «банду четырёх» и Мао Дэн Сяопину, Хуа Гофэну и группе противотечения «старых товарищей», реставрировавших капитализм в Китае, независимо от того, верны ли все обвинения в отношении образа жизни против Мао и этих четырёх. Оружие критики образа жизни должно быть оставлено теми, кто претендует быть в нашем движении против классового, национального и гендерного угнетения. Мы должны положиться в вопросах образа жизни на добровольные усилия при энергичном распространении известной статистической истины о том, куда некоторые образы жизни ведут в политическом отношении. Критика товарищей должна ограничиваться вопросами общей линии, а не затрагивать образ жизни. Сегодня мы говорим об образе жизни Марка Рада в отношении женщин, но мы делаем так без особенной враждебности против Рада. Скорее мы хотим подытожить ущерб, который люди 1960-х, практикующие линию «свободной любви», причинили нашему движению.

Мы уверены, что прогресс общества не зависит от личной борьбы, касающейся образа жизни. Даже сам вопрос самоубийства — это вопрос общей линии — отношение к международному пролетариату. МИД не имеет панацеи в отношении образа жизни в рамках капиталистического общества, которая сделает всех счастливыми. Быть счастливым, живя в рамках империализма,— само по себе преступление против международного коммунистического движения.

Требование от отдельных лиц самопожертвования ради Центрального комитета не обязательно помогает обеспечить такую жертву. Мы добиваемся, чтобы люди добровольно соблюдали наш «краткий курс» и становились полезными членами Центрального комитета. Одурманивание члена Центрального комитета наркотиками или забота о детях не должны происходить в империалистических странах — такой член Центрального комитета малополезен пролетариату. Поэтому мы требуем от наших людей, добровольно присоединяющихся к ЦК, поставить революцию перед наркотиками и воспитанием детей.

Наука не продвигается вперёд изучением изолированных случаев. На деле, такая наука невозможна. Аналогично, что касается образа жизни, «краткий курс» и идеологическая позиция МИД основаны на том, что верно статистически, а не в каждом отдельном случае. Даже следование каждому отдельному правилу «краткого курса» — не гарантия революционного сознания. Некоторый процент от случаев всегда будет поворачиваться против нас, и некоторый процент случаев всегда будет обращаться к нашей пользе, когда мы этого не ожидаем. Мы представляем обобщения массам и боремся за обеспечение их понимания массами и партийцами. Итак, наш лозунг — «Отвергнуть субреформизм; изучать образ жизни с научной точки зрения».