Этот текст — предисловие к русскому переводу интервью с бывшим премьер-министром Непала, лидером партии маоистов — председателем Прачандой.

За последнее время в прессе появилось достаточно сведений о политической ситуации в Непале. Однако в основном они затрагивают период окончания гражданской войны и начала мирного диалога противоборствующих сторон. Ничего удивительного в этом нет: бывшие партизаны после прихода к власти доказали, что способны идти на компромиссы и отказались от радикальных антикапиталистических решений. До этого материалы о войне в Непале целенаправленно замалчивались отечественной прессой (как, впрочем, и зарубежной). Между тем, вне зависимости от нынешней политической деятельности лидеров непальских маоистов, для левых большой интерес представляет именно период гражданской войны и завоевания власти. Предлагаемое интервью взято у лидера повстанцев в 2000 году, незадолго до наступления правительственной армии и перехода гражданской войны в завершающую фазу.

Совсем кратко опишем произошедшие события.

Непал — одна из самых бедных и отсталых стран мира, большинство населения которой до сих пор занято в сельском хозяйстве, а значительная часть промышленных предприятий представляет собой кустарные мастерские¹. До настоящего времени здесь существовало крупное помещичье землевладение и сохранялось кастовое деление, а также дискриминация по национальному признаку (при этом около 50 % населения Непала относится к национальным меньшинствам).

В самом конце двадцатого века (1996 год) небольшая радикальная партия объявляет правительству своей страны войну. Развернув широкую пропаганду и агитацию, от нападений на полицейские участки она постепенно переходит к захвату сельских районов. Повстанцы получают поддержку самых отсталых и бедных слоёв населения и национальных меньшинств. В городах создаются разветвлённые подпольные организации. Появляются полностью освобождённые сельские области. На освобождённых территориях вводится народное самоуправление, беднейшие крестьяне переходят к коллективному ведению хозяйства на конфискованных у помещиков землях, создаются маоистские коммуны. Повстанческая армия постоянно наращивает численность личного состава и начинает теснить правительственные войска, пока, в конце концов, не подходит вплотную к Катманду (к этому моменту маоисты уже контролируют большую часть территории страны). В этой ситуации правительство вынуждено было пойти на компромисс и заключить перемирие с мятежниками. Борьба переходит в чисто политическое русло. Между маоистами и семью основными парламентскими партиями ещё в 2005 году заключается политическое соглашение о совместной борьбе за свержение монархии. Свободные выборы в Учредительное собрание завершаются триумфом партии бывших партизан. На выборах премьер-министра в конституционной ассамблее победу одерживает политический лидер маоистов — председатель Прачанда («лютый», «неистовый»). Страна провозглашается федеративной республикой.

Изначально прийти к власти путём свободных выборов партия не планировала. Её руководство полагало, что когда повстанческая армия будет близка к победе, в Непал вторгнутся индийские войска (Прачанда говорит об этом в предлагаемом интервью), и у партии появится шанс возглавить народно-освободительную борьбу против захватчиков. Однако этот прогноз был слишком пессимистичен.

В целом все вышеперечисленные обстоятельства прихода к власти радикальных сил довольно типичны для стран третьего мира. Представляется уместным кратко рассмотреть некоторые характерные особенности «непальского пути».

Завоевание власти маоистами произошло в условиях кастовой системы. Сам председатель Прачанда и многие члены КПН(м) являются представителями высших каст — брахманов и кшатрий. Интересно при этом, что основная масса их сторонников — представители низшей касты — неприкасаемых (далитов). Поражает именно эта крепкая боевая спайка немногих блестящих интеллектуалов из высших слоёв общества (таких как ближайший сподвижник Прачанды, доктор философских наук Бабурам Бхаттарай) и огромной массы невежественных (практически на уровне Средневековья) крестьян. И это заставляет более пристально присмотреться к новейшей истории Непала и поискать некоторые аналогии.

Другой важной особенностью является горячая поддержка маоистов представителями угнетённых национальных меньшинств (об этом также говорится в интервью). Повстанцы завоевали их доверие требованиями равноправия национальностей (гарантировалось даже право использовать любой язык национальных меньшинств для официальных документов и пр.), повсеместной борьбой с проявлениями ксенофобии и шовинизма (вплоть до расстрела), а также обещанием о предоставлении автономии ряду областей, сдержанным впоследствии.

Однако действительно уникальной особенностью революционной борьбы в Непале является участие в ней женщин, беспрецедентное по своим масштабам. В рядах повстанческой армии, по разным источникам, от ⅓ до ⅕ части личного состава — женщины. По серьёзности подхода к женскому вопросу КПН(м) не имеет себе равных (см. высказывание Прачанды о беременности и родах женщин-революционеров как общепартийной проблеме). В каждой непальской деревне имеется отделение какой-либо революционной организации женщин.

В своём интервью Прачанда говорит о массовой культурной революции, происходившей в созданных в процессе борьбы партизанских лагерях и сельских коммунах. Неплохое описание порядков в одном из таких лагерей читатель может найти в репортаже журнала «Ньюзуик»². Интересно при этом, что буржуазные издания всегда негативно отзываются о мерах, принимаемых маоистами в целях духовного оздоровления нации, несправедливо называя их «пуританскими». Левым силам стоило бы обратить на них более пристальное внимание. В маоистских лагерях действует «сухой закон», запрещены азартные игры и внебрачные связи, просмотр американских и индийских вульгарных фильмов. Зато почти в каждом лагере в срочном порядке ликвидируется безграмотность, имеется интернет-центр, вечерами с бойцами проводят просветительские беседы и пр.

Идеология непальских маоистов, мягко говоря, не совсем типична для поклонников председателя Мао и в чём-то близка позиции Плеханова во время антикапиталистической революции 1917 года в России. Признавая два этапа в историческом ходе непальской революции — буржуазно-демократическую и собственно социалистическую (антикапиталистическую) стадии, они предпочитают считать второй этап делом отдалённого будущего и сосредоточить усилия на развитии национального капитализма (Бабурам Бхаттарай и Прачанда неоднократно высказывались о необходимости создания благоприятного инвестиционного климата, привлечения иностранных капиталовложений и пр.)³. Однако нужно признать, в своих убеждениях они вполне последовательны — начиная со вступления в вооружённую борьбу, они прежде всего акцентировали внимание на необходимости избавиться от феодальных (парафеодальных) пережитков. Их идеал — переходный политический строй, описанный в ранней работе Мао Цзэдуна «О новой демократии». Причём предполагается, что этот этап новодемократической республики продлится не менее 10—15 лет⁴. В статье «Королевская регрессия и вопрос демократической республики» для обоснования этой точки зрения Бхаттарай приводит цитату Энгельса из работы «Бакунисты в действии» о невозможности немедленного и полного освобождения рабочего класса в такой промышленно неразвитой стране, какой являлась Испания в 1873 году⁵. Лидеры партии негативно относятся к ценностям свободного рынка и не намерены урезать роль государства в экономике. Кроме того, непальские маоисты вовсе не собираются окончательно оттеснять от власти остальные партии. В отличие от большинства маоистов, они негативно относятся к политическому режиму, утвердившемуся в СССР при Сталине, и считают, что отсутствие выборов и политического состязания различных партий привело к вырождению и краху советского режима⁶. Т. е. они надеются остаться у власти именно законным путём и вполне готовы к постоянному соревнованию с буржуазными партиями на выборах. Парадоксально, но чем-то это напоминает идеи Дубчека и его единомышленников в Чехословакии.

Впрочем, не совсем ясно, каким образом у вчерашних партизан получится конструктивно сотрудничать с непальским бизнесом. Очевидно, что народные массы ждали от них совсем иного образа действий. В горах до сих пор разбиты военизированные партизанские лагеря (под надзором мирной миссии ООН), а во многих сёлах действуют маоистские коммуны. В КПН(м) также имеется множество сторонников более жёсткой политической линии⁷. Вполне возможно, что под давлением масс и внутрипартийной оппозиции лидеры партии всё же скорректируют свой курс на построение капитализма. В противном случае они рискуют повторить судьбу другой крупной коммунистической партии Непала — КПН (объединённой марксистско-ленинской), полностью интегрировавшейся в существующую политическую систему и растерявшей большую часть сторонников.

Последние события, однако, доказывают, что политическая гибкость непальских маоистов вовсе не безгранична. 4 мая 2009 года Прачанда публично заявил о своём уходе с поста главы правительства. Этот шаг был вызван давно назревшими серьёзными противоречиями между премьером и президентом (а в общем — также и между маоистами и остальными политическими партиями), наиболее наглядно выразившимися в отношении к фигуре командующего вооружёнными силами генерала Катавала. Генерал наотрез отказался включить в состав правительственной армии 19 000 бывших маоистских повстанцев, заявив, что они политически неблагонадёжны. В ответ на это Прачанда выпустил приказ о его отставке. Президент же своей властью отменил решение премьера и письменно известил генерала о том, что никто не собирается его смещать⁸. Прачанда объявил последние действия главы государства антиконституционными и антидемократическими. Ещё до 4 мая в знак своего несогласия с приказом премьера об отставке генерала правительство покинули представители КПН(омл) и Непальского конгресса — двух крупнейших партнёров КПН(м) по коалиции. Т. е. и без того шаткое политическое единство фактически разрушено. Первое демократически избранное правительство молодой республики ожидают перевыборы. Останутся ли в нём маоисты, пока не ясно. Аналитики предрекают новый политический кризис. Сразу после известия об уходе премьера КПН(омл) и Непальский конгресс, быстро нашедшие общий язык, лихорадочно начали добиваться, чтобы новое правительство было составлено вообще без участия маоистов⁹. При этом, напоминаем, КПН(м) является крупнейшей партией в парламенте и по-прежнему пользуется массовой поддержкой (в отличие от вышеуказанных партий). На данный момент расстановка сил в парламенте выглядит следующим образом: маоисты — 238 мест, Непальский конгресс — 114 мест, КПН(омл) — 108 мест. Чтобы сформировать кабинет без представителей КПН(м), противостоящая им коалиция должна получить поддержку не менее чем 301 депутата (из 601). Т. е. даже совместных усилий КПН(омл) и НК для этого недостаточно. Однако в парламенте представлено также довольно крупное объединение трёх партий этнических (индийских) меньшинств мадхези (Madhesi) общим числом в 83 депутата, и именно за их голоса и голоса других мелких партий в настоящее время ведётся борьба¹⁰.

Пока ещё нет достаточных оснований полагать, что маоисты и правительственная армия окончательно сложили оружие. В одном из интервью 2008 года Прачанда рассказал о том, что первоначально переговоры с будущими партнёрами по коалиции шли крайне тяжело, и в какой-то момент маоистам даже потребовалось вновь демонстрировать свою военную мощь атакой Данга¹¹. В том же интервью председатель заявил, что в случае провала переговоров возможен непальский вариант Октябрьской революции 1917 года, и его партия готова возглавить подобную революцию.

Как видно, его обещание может сбыться, правда, с опозданием на год. В конце мая 2009 года на собрании рабочих близ Катманду Прачанда заявил, что молодой республике грозит опасность со стороны могущественного соседа — Индии. По его словам, будущее правительство, наполовину составленное из представителей проиндийски настроенного Непальского конгресса, неизбежно будет марионеточным и поведёт страну к реставрации монархии¹². Прачанда предупредил КПН(омл) и НК о том, что партия готова к «решающей битве», причём, по его словам, грядущие военные действия маоистов будут вестись уже с территории городов, а не деревень.

Похоже, что непальская буржуазия, до смерти испуганная энергией народных масс, пока ещё трусливо, исподтишка пытается удушить республику и заменить её привычной прогнившей монархией, не гнушаясь при этом иностранной поддержкой (знакомая ситуация, не правда ли?).

Стоит ли удивляться, что в таких случаях защитить страну и народ от внутренних и внешних врагов способны только левые радикалы…

1. Кислицына Д. Непальская трансформация политической системы: от монархии к республике.↩
2. Мао-помалу // Русский Newsweek.↩
3. Интервью Бабурама Бхаттарая газете «Непали таймз» (Nepali Times); Interview with Prachanda, Chairman CPN-MAOIST by Kishor Nepal, source ekantipur.com.↩
4. Nepal: An Interview with Baburam Bhattarai by Prateek Pradhan, Ghanashyam Ojha & Puran P Bista.↩
5. Baburam Bhattarai. The royal regression and the question of democratic republic.↩
6. Nepal: An Interview with Baburam Bhattarai by Prateek Pradhan, Ghanashyam Ojha & Puran P Bista.↩
7. “Nepal Maoists to drop Mao?” by Sudeshna Sarkar.↩
8. Nepal PM quits in army chief row BBC News. 4-5-2009.↩
9. “Prachanda says ‘weak parties’ trying to form new govеrnment in Nepal”.↩
10. Nepal meets Prachanda, seeks support to break deadlock.↩
11. Nepal: An Interview with Baburam Bhattarai by Prateek Pradhan, Ghanashyam Ojha & Puran P Bista.↩
12. India trying to restore Nepal monarchy: Prachanda by Shirish B Pradhan.↩