В каких же щелях тараканьих
сидели вы семьдесят лет,
с каким нетерпением ждали,
чтоб выползти дружно на свет!

О, как вы, должно быть, устали
рядиться в невинных ягнят,
храня в переполненном жале
годами накопленный яд!

И вот совершилось! Повсюду
пробил чёрный час паука,
и выползли вдруг антилюди
с охапками денег в руках.

И предали всё ради денег,
и мир погрузился в порок,
и, словно маньяк-шизофреник,
в кровавом бреду изнемог.

И, кажется, сил нет от мрази,
от лжи и разврата спастись,
очистить святыни от грязи,
убрать скорпионов с пути.

И, кажется, вечным он будет,
смердящий торгашеский пир,
и что навсегда антилюди
всучили нам свой антимир,
где царствует антисвобода,
кощунствует антилюбовь,
и льются для антинарода
потоки чужих антислов.

Но вечно не может на «анти»,
на подлости, лжи, на крови,
держаться засилье мутантов,
и скоро узнаете вы,
что значит — дошло до предела,
когда разъярённый народ
в борьбе за великое дело
большую дубину возьмёт.

И так неформально обслужит,
что снова захочется вам
без шума ненужного дружно
бежать по заветным щелям.

Бежать поскорей, пока целы…
Но мы, поумнев во сто крат,
на сей раз задраим все щели
пред тем, как начать Сталинград.
Закроем все наши границы,
чтоб не было трещин и дыр.
И тот, кто намылился в Ниццу,
поедет пахать в Анадырь!

За каждый украденный рубль,
за всё, что изгадил, сломал —
в товарный вагон и на уголь,
на камень, на лесоповал!

За то, что на нашу свободу
поднять свою руку посмел,
за страшное горе народа,
за тысячи павших — расстрел!

И даже лишь трусостью только,
молчаньем предавший страну
за это ответит, и горько
при этом придётся ему.

Ни хитрость, ни божия милость,
ни деньги врагов не спасут,
и будет сама Справедливость
вершить этот праведный суд.

И пусть в дикой злобе лютует,
пусть на уши станет злодей,
но мы нашу землю святую
очистим от антилюдей!

Мы всех паразитов достанем,
И ясно поймёт каждый гад,
сколь добрым когда-то был Сталин,
и в этом лишь был виноват!