Когда 10 лет назад представители авангарда мирового пролетариата съехались в Москве, чтобы основать Коммунистический Интернационал, союз «Спартак» повёл свои первые героические бои против ноябрьской республики Носке. Ему не удалось завершить превращение империалистической войны в гражданскую победой революции. Молодая партия, основанная 30 декабря 1918 года, ещё болела всеми «детскими болезнями» коммунизма¹. Союз «Спартак», идеологически и организационно порвавший с реформизмом во время войны, стал на сторону русской революции со всем своим огромным революционным пылом. Он готов был идти путями большевизма, но он видел в нём только действие, вооружённое восстание, борьбу не на жизнь, а на смерть против реформизма, против его правительственной власти и наёмных белогвардейских войск. Самая же сердцевина большевизма, учение Ленина о роли революционной партии и её отношение к массам, стратегия и тактика, ведущие к вооружённому восстанию, были поняты только некоторыми членами союза «Спартак», но широкая масса самоотверженных революционных рабочих, принадлежавших к союзу, не была твёрдым организационно-связанным целым, которое опиралось бы на ленинскую теорию революции и партии. Коммунистическая партия в начале 1919 года не была ещё партией в большевистском смысле, в смысле того революционного понятия о партии, которое теперь, 10 лет спустя, стало общим достоянием коммунистов. История не оставила ей времени для изучения опыта русской революции. Через несколько дней после её основания угроза превращения революции в контрреволюцию заставила партию вступить в решающий бой. Без той кровавой дани, которую «Спартак» в 1919 году уплатил… Коммунистическая партия Германии была бы невозможна, без уроков борьбы «Спартака» революционные массы в Германии никогда не поняли бы необходимости большевистской партии, Слова Ленина, что рабочие прежде всего учатся на своём собственном опыте, оправдались и в час рождения германской коммунистической партии.

Настоящего центра, который мог бы спаять в одно целое все разрозненные части союза и направлять его выступления, в начале 1919 года не существовало. Связь с провинциальными организациями была плохо налажена. Вследствие сильного притока революционных рабочих в организацию «Спартака» не было возможности в огне борьбы справиться с организационными задачами. На плечи каждого отдельного работника ложилось колоссальное бремя работы и ответственности, которое ещё отягчалось тем, что не было налицо конкретного политического плана борьбы. И вот когда в начале января из Москвы пришло приглашение послать делегатов на подготовительную конференцию для обсуждения положения в Интернационале, то не было возможности опросить провинциальные организации и, таким образом, в соответствии со значением конференции обеспечить делегатам определённую базу в самой организации. Документов этой эпохи не осталось, по крайней мере, мне они не знакомы. Поэтому для восстановления событий, в результате которых я был делегирован на конференцию, мне остаётся только обратиться к собственной памяти.

Приглашение КПГ к участию в предварительной конференции по вопросу о создании Интернационала было получено в Берлине в начале января 1919 года. Приглашение, насколько я помню, было направлено в Центральный Комитет на имя Розы и Карла. Однажды ночью, когда я, возвращаясь из редакции «Роте Фане», провожал Розу, жившую в южной части города, она сообщила мне о приглашении, и мы обсуждали вопрос о делегате. О ней и о Карле Либкнехте говорить не приходилось, их некем было заменить в Берлине. Кроме того, по мнению Розы, именно на этой конференции германская коммунистическая партия должна была быть представлена германским товарищем, политические суждения которого были бы свободны от влияния предыдущей полемики с русскими товарищами (Роза намекала на свои и Лео Иогихеса разногласия с большевиками). Роза предложила поехать мне.

О значении конференции она во время этой беседы выразилась приблизительно так: большевики, вероятно, предложат немедленно учредить Интернационал, даже в том случае, если делегатов съедется немного. Основание Коммунистического Интернационала является безусловной необходимостью, но сейчас оно несколько преждевременно. Коммунистический Интернационал следовало бы окончательно создать лишь тогда, когда в потоке революционного движения масс, охватившего почти все страны Европы, возникнут коммунистические партии. В особенности необходимо, чтобы для этого был выбран такой момент, который ускорил бы процесс отхода революционных масс от НСПГ². Поэтому Роза находила нужным, чтобы я на подготовительной конференции внёс предложение о назначении комиссии из представителей различных стран, учредительный же конгресс, по её мнению, должен был состояться между апрелем и июнем 1919 года.

Через 3 дня после этой беседы Роза и Карл были уже мертвы³. Мы все переживали жгучую боль этой невосполнимой утраты. Серьёзных политических совещаний в эти дни устроить не пришлось. Затем состоялось заседание на Кохштрассе, в котором приняли участие Иогихес, Карский, Пик, Леви и Эберлейн (Майер был арестован). Я сообщил товарищам о моей последней беседе с Розой. Лео Иогихес, стоявший на той же точке зрения, что и Роза, ещё её уточнил. Было решено, что делегирован буду я и что я буду связан мандатом в духе взглядов Розы и Лео. Через несколько дней состоялось ещё одно совещание, на котором я не присутствовал. Здесь уже был и Эрнст Майер. Через несколько дней я уехал в Москву. Со мною был Левине, который был затем арестован в Эйдкунене. На Александровской площади — пулемётный огонь. «Спартак» посылал Коммунистическому Интернационалу свой революционный привет.

По прибытии в Москву я прежде всего имел личную беседу с Лениным. Я подробно рассказал о положении в Европе. С бесконечной тщательностью Ленин пытался составить себе картину положения на основании моих слов. Он поставил целый ряд конкретных вопросов об идеологии и организационной жизни «Спартака», о его численности на предприятиях, о его влиянии в профсоюзах, об организации вооружённого восстания в Берлине и т. д. Он очень пессимистически высказался по поводу антипарламентских и антипрофсоюзных решений учредительного съезда, которые он считал абсолютно ложными.

Когда я сообщил ему мнение Розы Люксембург и спартаковского ЦК по вопросу об основании Коминтерна, он был не особенно удивлён и сказал, что предвидел такую позицию. Смысл его слов был приблизительно следующий: в этих аргументах с точки зрения тактики есть много верного, и всё-таки необходимо немедленно приступить к основанию Интернационала. Рвущееся вперёд революционное движение, действие русской революции на наиболее передовые части пролетариата, осознание полного банкротства Ⅱ Интернационала рабочими массами и прежде всего необходимость вести и координировать революционные выступления пролетариата повелительно этого требуют. И он прибавил:

— Но я считаю в высшей степени трудным учреждать Интернационал без согласия КПГ.— Он предложил начать дискуссию об учреждении Коммунистического Интернационала лишь в конце конференции.

В дни, предшествовавшие открытию конференции, которая лишь на третий день сконституировалась в конгресс, было ещё много заседаний с русской делегацией… Трудно было, конечно, добиться положительных результатов, так как решающее значение имело не столько моё личное мнение, сколько мой мандат, а возможности снестись с Берлином не было. Но Ленин всё время ни на минуту не сомневался, что «Спартак» будет считать себя членом нового Интернационала и что после его учреждения разногласия будут носить лишь эпизодический характер. Ленин и вся русская делегация смотрели на «Спартак» как на самую важную и передовую революционную партию Западной Европы. Это было ясно сказано в резолюции «Отношение к „социалистическим“ течениям и к Бернской конференции». В ней говорилось:

«3) Коммунисты. Во Ⅱ Интернационале, где направление это защищало коммунистическо-марксистские взгляды на войну и на задачи пролетариата (в Штутгарте в 1907 г.: резолюция Ленина — Люксембург), оно оставалось в меньшинстве.

„Леворадикальная“ группа (позднейшие спартаковцы) в Германии, партия большевиков в России, „трибунисты“ в Голландии, группа молодых в Швеции и левое крыло Интернационала молодёжи в целом ряде стран образовали первое ядро нового Интернационала.

Оставаясь верным интересам пролетариата, направление это провозгласило с начала войны лозунг: „Превращение империалистской войны в войну гражданскую“.

Это направление ныне сорганизовалось в Ⅲ Интернационал»⁴ (курсив мой.— Г. Э.)

Соответственно взглядам Ленина на значение союза «Спартак» я был избран во все комиссии и в президиум конференции. На конференции по предложению Ленина в первые дни пленарных заседаний не был поставлен вопрос об учреждении Интернационала. Во всех вопросах — роль Ⅲ Интернационала, его организационная структура, тактика сближения с западноевропейскими рабочими — на конференции господствовало такое единодушие — и я в этом отношении не вносил диссонанса,— что коротенькая «дискуссия с „Спартаком“» имела скорее формальное, чем политическое значение. Я, разумеется, обязан был сообщить точку зрения ЦК. В единственном печатном отчёте о конференции⁵ моя речь передаётся следующим образом:

«Когда был поставлен вопрос, следует ли провозгласить настоящее собрание конференцией Интернационала, то против этого высказался лишь один-единственный голос. Это был представитель союза „Спартак“, который выразил сомнение, настало ли уже время для создания Ⅲ Интернационала. Он указал на предостерегающий пример Циммервальда и Кинталя: вместо единства там получилась картина распада, и организация разложилась. Германский товарищ высказался в том смысле, что один лишь факт создания жёлтого бернского Интернационала ещё не является мотивом для основания Коммунистического Интернационала. Последний может оказаться жизнеспособным только в том случае, если он будет опираться на пролетариат всех стран. Но когда при голосовании было единогласно (при 1 воздержавшемся) постановлено, что настоящая конференция должна быть признана конференцией Коммунистического Интернационала, то и германский товарищ не мог не приветствовать её и не присоединиться к ней от имени германского революционного пролетариата».

Это изложение моей речи не может претендовать на полную точность. Стенографических протоколов, к сожалению, не существует⁶. Но здесь отсутствует прежде всего моё личное заявление, что ничто не отделяет меня от взглядов конференции и что если бы я не был связан, то голосовал бы за немедленное учреждение Коммунистического Интернационала. Аргументы Ленина меня убедили. Расхождение между моим личным мнением и моим мандатом было причиной того, что я не голосовал против немедленного учреждения Интернационала, а воздержался от голосования. Кроме того, уже в полном согласии с моим мандатом, я подчеркнул, что создание Коммунистического Интернационала есть историческая необходимость и что момент признан «Спартаком» неблагоприятным только по тактическим соображениям.

Сравнения с Циммервальдом и Кинталем я, безусловно, в этом смысле не проводил, оно противоречило бы моей точке зрения. О «жизнеспособности» я также не говорил. Это неправильное изложение моей речи, без сомнения, объясняется тогдашними техническими условиями, а также тем обстоятельством, что речи не стенографировались, приходилось восстанавливать их содержание. Когда я закончил мою речь выражением твёрдой уверенности, что «Спартак» присоединится к решениям конгресса⁷, Ленин заявил мне:

— В этом мы были твёрдо убеждены, иначе мы не вынесли бы постановления о немедленном учреждении Интернационала.

1. Коммунистическая партия Германии была основана на учредительном съезде в Берлине 30 декабря 1918г.— 1 января 1919 г. Ред.↩
2. НСПГ — Независимая с.‑д. партия Германии.

   Спартаковцы — революционная организация германских левых социал-демократов; оформилась в январе 1916 г. во главе с К. Либкнехтом, Р. Люксембург, Ф. Мерингом, К. Цеткин, Ю. Мархлевским, Л. Иогихесом (Тышка), В. Пиком. В апреле 1917 г. спартаковцы вошли в центристскую Независимую социал-демократическую партию Германии, сохранив в ней свою организационную самостоятельность. После Ноябрьской революции 1918 г. в Германии спартаковцы порвали с «независимцами» и в декабре того же года основали Коммунистическую партию Германии.

   Независимая с.‑д. партия Германии — центристская партия, созданная в апреле 1917 г. на учредительном съезде в Готе. В октябре 1920 г. на съезде НСПГ в Галле произошёл раскол. Значительная часть её (левое крыло) в декабре 1920 г. объединилась с Коммунистической партией Германии. Правые элементы образовали отдельную партию и приняли старое название — Независимая социал-демократическая партия Германии. Ред.↩

3. Роза Люксембург и Карл Либкнехт были убиты 15 января 1919 г. Ред.↩
4. Текст п. 3 резолюции уточнён по книге: Коммунистический Интернационал в документах, с. 75. Ред.↩
5. «Учреждение Ⅲ Интернационала. Первая конференция Коммунистического Интернационала в Москве, 2—6 марта 1919 года». Вена, 1919.↩
6. Протоколы Ⅰ конгресса Коминтерна были изданы в 1920 г. на немецком языке (Der Ⅰ. Kongress der Kommunistischen Internationale: Protokoll der Verhandlungen in Moskau vom 2. bis zum 6. Marz 1919. Pg., 1920. 311 S.), в 1921 г.— на русском языке. Г. Эберлейн приводит изложение своей речи, с которой он выступил на заседании конгресса 4 марта 1919 г. (См.: Первый конгресс Коммунистического Интернационала: Протоколы заседаний в Москве со 2 по 6 марта 1919 года. Пг., 1921, с. 125—127). Ред.↩
7. Это было высказано Г. Эберлейном в форме заявления на том же заседании конгресса, 4 марта. (См.: Первый конгресс Коммунистического Интернационала, с. 138). Ред.↩