Мао Цзэдун. Вы уже поняли, что между так называемой номинальной независимостью и подлинной независимостью имеется различие!
Необходимо вести работу в массах. Плохо, если интеллигенция не смыкается тесно с рабочими и крестьянами, не проводит работу с рабочими и крестьянами, не объединяется с рабочими и крестьянами, а отдаляется от них. Интеллигенция не является классом, и если она не подчиняется пролетариату, то подчиняется буржуазии; если она не служит пролетариату, то служит буржуазии. Она может служить одному классу, но может служить и другому классу. Например, у нас в Пекине есть Пекинский университет, вы посетили его?
N. Нет, так как были каникулы.
Джинсон. Посетили Народный университет.
N. А в каких вузах вы побывали в Шанхае?
Джинсон. Ни в одном.
Жилар. В Сиани побывали в университете Цзяотун.
Мао Цзэдун. Прежде в любом городе Китая профессора и преподаватели1 высших учебных заведений, начальных и средних школ, а также работники административного аппарата были гоминьдановцами. Очень мало было наших профессоров, очень мало преподавателей, так как основная масса их служила гоминьдану. Все они сблизились с империализмом. Кто — с японским империализмом, кто — с американским, французским, немецким, английским. Однако во время освобождения мало кто из них сбежал. Более 90 процентов профессоров и преподавателей осталось [в Китае] и поступило на службу к нам. В настоящее время некоторые из них стали прогрессивными, одобряют марксизм. Кое-кто занимает промежуточную позицию, является промежуточным элементом. Незначительная часть привержена к идеологии правых, мозги у них работают по-старому. И лишь несколько процентов поддерживает ревизионизм, да и то не совсем открыто. Почти нет таких, кто хочет, чтобы вернулся Чан Кайши. Именно в этом сложность нашего общества. Тем не менее всё это не влияет на политическую обстановку, так как левые и промежуточные элементы вместе составляют более 90 процентов.
Вы можете спросить, почему же в Китае, который вот уже 15 лет как добился свободы, многие люди всё ещё относятся к промежуточным элементам, а часть людей являются правыми? (Общий смех.) Идеологическую работу вести вовсе не легко. Требуется определённое время. Нельзя силой заставить людей промыть себе мозги. (Смех.) Можно лишь уговаривать их, убеждать, но нельзя давить на них. Нужно, чтобы они сами постепенно всё уяснили, постепенно стали сознательными. Все эти люди не сближаются с рабочими и крестьянами, они оторваны от масс. Сейчас мы продумываем методы сближения этих людей с рабочими и крестьянами.
Если интеллигенция оторвалась от масс, то она становится никчёмной; об этом свидетельствует наш опыт, а также опыт Ленина, опыт Маркса и Энгельса. Я надеюсь, что вы не будете отрываться от народных масс, не будете отрываться от рабочих и крестьян, которые в ваших странах составляют подавляющее большинство населения.
Если хочешь вести работу в массах, необходимо обзавестись друзьями. Если же не иметь друзей из рабочих и крестьян, то не поймёшь их образа мыслей. Речь идёт о том, что необходимо заниматься работой по обследованию и изучению. Интеллигенции не так-то легко сблизиться с массами и проводить работу по обследованию и изучению. Во-первых, интеллигенция слишком привыкла к городской жизни и не желает ехать в деревню. Есть люди, родившиеся в деревне, но также не желающие ехать в деревню для проведения работы по обследованию и изучению, никак их туда не выгонишь. (Смех.) У них выработалась привычка к городской жизни. Во-вторых, если они и отправились в деревню для проведения обследования и изучения, то это ещё отнюдь не означает, что они обзавелись там друзьями. Так как интеллигентам свойствен интеллигентский образ действий, они проявляют барское высокомерие при общении с рабочими, и рабочим это не нравится. Вначале рабочие не могут разобраться, не понимают, помогаете ли вы им или же вредите.
Я по собственному опыту знаю, что здесь необходимо прохождение определённого этапа. Например, при организации профсоюза, проведении забастовки рабочий поверит, что ты помогаешь, а не вредишь ему, лишь по прошествии определённого этапа. Во время бесед с крестьянами ни в коем случае нельзя проявлять интеллигентское высокомерие, относиться к ним с презрением. Мне уже приходилось говорить о том, что интеллигенты в определённом отношении довольно знающие люди, однако уступают по объёму знаний рабочим и крестьянам. Это объясняется тем, что все книги, которые мы читаем, в том числе и книги по марксизму, содержат лишь книжные знания. Все эти книги не учат нас, как осуществлять революцию, только книги по марксизму учат проведению революции, но это ещё не означает, что, прочитав эти книги, узнаешь, как проводить революцию. Одно дело читать книги о революции, а другое — претворять революцию в жизнь.
Я воспользовался случаем и рассказал немного о своём опыте. Может быть, вы его и не одобрите, но, возможно, когда-нибудь вспомните о том, что я говорил сегодня.
До освобождения в Китае было лишь несколько миллионов рабочих, не больше 4 миллионов, было несколько сот миллионов крестьян, а эксплуататоров и угнетателей во всем Китае насчитывалось лишь несколько десятков миллионов человек, самое большее 30 с небольшим миллионов человек, то есть примерно 5 процентов [населения]. В таком случае на чьей же стороне стояли мы? Мы стояли на стороне нескольких сот миллионов крестьян и нескольких миллионов рабочих. В этом вопросе вначале я не разбирался, так как читал книги Конфуция, буржуазные книги. Затем прочитал книги по марксизму-ленинизму, организовал коммунистическую партию и твёрдо решил солидаризироваться с марксизмом-ленинизмом. Моё мировоззрение изменилось, из идеалиста я стал материалистом и постепенно превратился в последовательного материалиста. А что же такое последовательный материалист? Это материалист-диалектик, сторонник диалектического исторического материализма.
Ну, поговорили мы немало, и наше время уже истекло.
Примечания- Выдержки.— Прим. в китайском тексте.↩