В прошлом номере данного журнала уже изложена возможность и необходимость «широкого союза народа». В этом номере остановимся на том, каковы методы осуществления такого союза. Это — «узкий союз народа».

Если мы захотели иметь какой-то широкий союз, чтобы сопротивляться властителям и притеснителям, которые стоят против нас, и отстаивать наши интересы, то нам не обойтись без всевозможных узких союзов, лежащих в его основе. Наш человеческий род наделён талантом объединяться, то есть талантом группироваться, талантом создавать общество. «Группы» и «общества» — это и есть упомянутые мною «союзы». Есть большие группы, есть малые, есть широкие, большие общества, есть малые, есть широкие союзы, есть узкие — всё это одно и то же, только с разными названиями. Желание иметь группы, общества и союзы обусловлено намерением отстаивать наши общие интересы. Что касается общих интересов, то их сферы тоже подразделяются на большие и малые вследствие того, что у нас разные обстоятельства и интересы. Коль скоро общие интересы подразделяются на широкие и узкие, то и методы отстаивания общих интересов (союзы) тоже подразделяются на широкие и узкие.

Господа! Мы крестьяне. И мы хотим создать союз с теми, кто, подобно нам, обрабатывает землю, чтобы заботиться о всевозможных интересах, интересах земледельцев. Мы, земледельцы, должны сами заботиться о наших интересах; в этом нам не смогут помочь другие люди, которые не возделывают поля и имеют иные интересы. Господа земледельцы! Как обходятся с нами землевладельцы? Тяжелы ли подати? Пригодны ли для жилья наши жилища? Полны ли наши желудки? Хватает ли земли? Нет ли в деревне безземельных? На массу таких вопросов мы должны ежечасно добиваться ответа. Мы должны создать союз с себе подобными, чтобы добиться ответа по существу и со всей ясностью.

Господа! Мы рабочие. Мы хотим создать союз с теми, кто, подобно нам, работает, чтобы заботиться о всевозможных наших интересах. Мы не можем не искать ответа на всевозможные вопросы относительно нашей работы: каков заработок? какова продолжительность рабочего дня? поровну ли делится чистая прибыль? увеличивается ли время досуга и т. д. Мы не можем не создать союза с себе подобными, чтобы добиться ответа по существу и со всей ясностью.

Господа! Мы студенты. Мы так страдаем, а наши наставники обходятся с нами как с врагами, третируют нас, как рабов, запирают нас, как арестантов. В наших аудиториях такие крошечные окошки, что свет не доходит до досок, отчего мы становимся «близорукими»; совсем не годятся парты, от долгого сидения за которыми получаешь искривление позвоночника. Наставники беспокоятся лишь о том, чтобы мы побольше читали, и мы прочли действительно много, но ничего не поняли, а только зря утруждали память. У нас рябит в глазах и голова кружится, сил не хватает, у нас бледные лица — у нас «малокровие» и «нервное истощение». Почему мы такие остолбенелые? Такие невесёлые? Такие вялые? Ах, всё это от внушений наставников, не разрешающих нам шевелиться, не разрешающих шуметь. Вот мы и «одеревенели до смерти». Но физические страдания всё-таки второстепенны.

Господа! Взгляните на наши лаборатории! Какие они крохотные! Какие убогие — всего несколько допотопных приборов, на которых не поставишь эксперимента. А какие твердолобые наши преподаватели словесности, у которых полон рот изречений: «„Ши цзин“¹ гласит…», «Учитель сказал…», хотя они не понимают ни слова. Они не знают, что сейчас уже наступил ⅩⅩ век, и всё ещё заставляют нас следовать «древнему этикету» и соблюдать «древние законы». Наши головы засоряют множеством гнилых писаний по образцу древних канонов и мёртвых шаблонов. В наших читальнях пусто. Наши площадки для игр заросли сорняком. Отечество гибнет, а они расклеивают объявления, запрещающие нам любить родину. Как много милостей оказано ими этому движению за спасение родины! Кто калечит и омрачает наши тела и души? Если мы не объединимся, то сколько ещё придётся ждать, пока разберутся в нашем «натурвоспитании»? Мы уже ввергнуты в пучину страданий, и мы должны прибегнуть к самоспасению: вполне подходит и открытое Руссо «натурвоспитание»². Мы елико возможно объединим товарищей и изучим это сами, не полагаясь на ворчащих наставников. В определённых обстоятельствах — например, если повторится жестокость и своеволие, которые на сей раз проявили японские и отечественные властители,— мы встанем в строй и бросим им в лицо наш могучий клич.

Господа! Мы женщины. Мы ещё глубже погрузились в пучину страданий! Мы все люди, так почему же нам не разрешают участвовать в управлении государством? Мы все люди, так почему же нам не разрешают общаться? Мы сидим по своим норам и не можем выйти даже за ворота. Бесстыжие мужчины, нахальные мужчины забавляются с нами, как с игрушками, и заставляют нас продаваться им на долгий срок. Гнусные дьяволы, попирающие свободу любви! Гнусные дьяволы, попирающие святость любви! Вы целыми днями осаждаете нас, а «нравственная чистота» существует лишь для нас, женщин! Повсюду в Поднебесной «храмы целомудренных женщин», а где же «кумирни невинных отроков»? Кое-кто из нас сидит по своим норам в женских учебных заведениях, но нас учат всё те же бесстыжие и нахальные мужчины. Толкуя целыми днями о «достойных матерях и примерных жёнах», они занимаются не чем иным, как учат нас продаваться на долгий срок и всецело специализироваться на проституции. Опасаясь, что мы не потерпим пут, они ещё старательнее занимаются муштрой. Страдания! Страдания! Дух свободы! Где ты? Скорее спаси нас! Отныне мы пробудились! Мы хотим создать наш женский союз! Мы хотим начисто истребить гнусных дьяволов, которые насилуют нас и попирают нашу физическую и духовную свободу!

Господа! Мы учителя начальной школы. Мы заняты донельзя тем, что целыми днями учим! Изо дня в день одна и та же крошка от лапши — и негде ни развлечься, ни поболтать на досуге. В таком огромном городе никак не меньше нескольких сот и тысяч учителей, а специально для нас не построено ни одной увеселительной площадки. Мы учим и должны постоянно совершенствовать свои знания, а для нас не создано ни одного исследовательского учреждения. Так много мертвейшей зубрёжки, что не остаётся ни времени, ни сил (да и духовно не успеваешь!), чтобы заняться своим образованием. Из-за этого мы превратились в граммофоны и целыми днями исполняем только те достоверные истории и лекционные курсы, которые в былые времена преподали нам наставники.

В желудках у нас пусто. Ежемесячное жалование — 8—10 юаней, да ещё и вычеты. А некоторые господа из директоров школ, позаимствовав метод «урезывания провианта», прикарманивают те деньги, которые отпускаются правительством. Из-за безденежья мы становимся соломенными вдовцами. Мы живём отдельно от наших любимых жён, разделённые с ними десятками и сотнями ли, мечтая о встрече. Воспитывая учеников, утверждают, что быть учителем — это дело всей жизни; так неужели нас обрекли до конца наших дней быть на положении вдовцов и вдов? В педагогике давно говорят, что при школах должны жить и семьи учителей, которые в этом случае могут быть примером для учеников, но до сих пор они не могут этого сделать. Из-за безденежья мы не можем покупать книги, не можем совершить поездку в туристских или исследовательских целях. Больше не стоит говорить! Как ни верти, учителя начальных школ — просто рабы! И если мы не хотим быть рабами, то нам ничего не остаётся, кроме как соединиться с себе подобными и создать союз учителей.

Господа! Мы полицейские. Мы тоже должны объединиться с себе подобными и создать союз, полезный для нас лично. Как говорят японцы, горше всего приходится нищим, учителям и полицейским; мы это тоже почувствовали.

Господа! Мы рикши. Целый день возим так, что пот катится градом! И так много платим за прокат хозяину коляски! И так мало получаем за проезд! Как жить? И у нас есть методы объединения.

Всё это стенания крестьян, рабочих, студентов, женщин, учителей, рикш и других людей. Они больше не могут переносить страдания и хотят создать всевозможные узкие союзы, разделяющие их интересы.

Вышеупомянутые узкие союзы, например союз рабочих,— это ещё весьма крупная и всеобъемлющая номенклатура. А если детализировать, то к самым низовым узким союзам относятся только такие, как союз железнодорожников, союз горняков, союз телеграфистов, союз телефонистов, союз кораблестроителей, союз рабочих торгового мореплавания, союз металлистов, союз текстильщиков, союз вагоновожатых, союз рикш, союз строительных рабочих и т. п.

В западных странах все рабочие имеют свои отраслевые и профессиональные мелкие объединения. Например, повсеместно существуют объединения транспортных рабочих и объединения трамвайщиков. Из множества узких союзов складывается один широкий союз, а из множества широких союзов — один самый крупный союз. Так одна за другой возникают всякие «ассоциации» и «лиги». Но из-за ограничения общих интересов незначительной частью лиц ими создаются узкие союзы. Благодаря совпадению интересов многих узких союзов можно основать широкий союз. Например, заниматься своим образованием — это дело, положенное нам, студентам. Так организуем для этого наш союз! А вот требование освобождения, требование свободы — это дело каждого человека, кто бы он ни был, и тут следует, объединив людей всех родов и мастей, создать один широкий союз.

Поэтому широкий союз необходимо начинать с узких союзов, и мы должны подняться и последовать примеру соотечественников в других странах. Мы должны побольше создавать наших узких союзов.

1. «Ши Цзин» («Книга песен») — древнейший памятник народного песенного творчества ⅩⅠ—Ⅷ веков до н. э. Под учителем подразумевается Конфуций. Здесь автор намекает на конфуцианские методы обучения, сводившиеся к механическому зазубриванию классических текстов и изречений.— Прим. ред.↩
2. Автор неправильно ссылается на Ж.-Ж. Руссо, который выступал за «естественное», или «свободное», воспитание.— Прим. ред.↩