Вы удивитесь, но в начале у нас была лишь одна винтовка, которая была настолько старой, что, фактически, не могла стрелять. Она была очень старой, но очень нам пригодилась для обучения товарищей. Иногда наши товарищи шутя называли эту винтовку «старорежимной». Эту единственную винтовку мы таскали из восточной части Непала в западную. 24 часа в сутки она находилась в движении!

Теперь у наших бойцов есть даже некоторое современное оружие, помимо того, под началом партии состоит ополчение из 400 тысяч человек, известное под названием Молодёжная коммунистическая лига (МКЛ). Вы часто можете прочесть в прессе, как реакционеры боятся самого названия МКЛ, потому что это институт, который арестовывает коррупционеров, расследует и предает огласке их плутни и затем наказывает их. Так как в отдельных частях Непала царит беззаконие, то именно МКЛ защищает права народа, стоит на их страже. Так что для реакционеров МКЛ — имя ужаса, но для непальских масс — это имя друга.

Когда мы начали Народную войну, из 75 округов Непала сильная организация была у нас в почти двух десятках, да отдельные слабые связи — ещё в около 40 районов. Теперь же у нас сильная организация по всему Непалу, во всех 75 округах. За 10 лет Народной войны мы освободили 80 % населения и создали параллельные правительства. По сути, мы управляли целой страной. Враг контролировал лишь крупные города — столицу и центры округов, в то время как мы управляли остальной территорией страны.

Так что ситуация и Народная война развивались согласно теории товарища Мао Цзэдуна. Народная война началась со стратегической обороны, без оружия и без армии и развивалась в новые стадии — стратегическое равновесие и, затем, стратегическое наступление. За 10 лет народной войны мы создали очень сильную Народно-освободительную армию. Поскольку мы находимся в конечной стадии стратегического наступления, задача революции — взятие центральной политической власти в масштабах всей страны. Следовательно, мы должны были овладеть столицей Непала, Катманду. Мы должны были захватить столицу и главные города.

Наша Народно-освободительная армия стояла в воротах долины Катманду. Если вы когда-нибудь были в Катманду, там есть место, называющееся Тангот, это главные ворота, чтобы попасть в Катманду. Здесь был большой полицейский пост, на котором мы уничтожили почти две дюжины солдат без каких-либо потерь с нашей стороны. Так что Тангот мы захватили. Сразу же после этого мы вступили в процесс переговоров.

Многие революционеры, многие маоисты и наши товарищи задают один вопрос. Вы достигли ворот Катманду, зачем же тогда нужно было вступать в мирный процесс? Это — серьёзный вопрос.

Да, верно, мы освободили 80 % территории, и мы стояли у врат Катманду. Но чтобы взять власть во всей стране, для окончательной победы наших сил было недостаточно. Королевская Непальская армия пряталась по казармам, редко показываясь наружу. Каждый раз, когда она проводила операции против наших сил, её солдаты отходили от казарм на 4—5 километров, окружали деревню и убивали там всех и каждого. На следующий день армия трубила о том, что убила множество маоистов из Народно-освободительной армии.

Фактически, они не могли нас победить. Они убивали простой народ. Это было их практикой почти целый год. С одной стороны, Королевская армия не могла нанести поражение нашей Народно-освободительной армии. Но, с другой стороны, мы не могли захватить их казармы. Последние хорошо укреплены при помощи американских военных советников, окружены минными полями и колючей проволокой. У солдат много современного оружия, поставленного Индией, вертолёты. Мы много раз пытались взять казармы штурмом, но безуспешно. Это была тупиковая в военном смысле ситуация. Мы были не в состоянии добиться дальнейшей военной победы.

Это что касается военной ситуации, теперь о политической. Хотя нас и поддерживало население городов, но эта поддержка не достигала уровня, требуемого для всеобщего восстания. А ведь для того, чтобы окончательно захватить города и столицу, было необходимо такое восстание. Поддержка, оказываемая нам массами, в городах и Катманду была недостаточной по той причине, что массы эти были разделены. Часть из них поддерживала «Непальский конгресс», другие люди поддерживали иные партии, и уровня поддержки масс нам не хватало, чтобы добиться окончательной победы. Такова была политическая ситуация.

Оказавшись в такой ситуации, мы решили: чтобы добиться дальнейшей поддержки масс, наша партия должна для собирания новых сил выдвинуть новые инициативы. Иначе война угодила бы в застойную ситуацию. Ни враг не мог нанести нам поражение, ни мы не могли разбить врага. Такова была ситуация. Как долго она могла продолжаться? Война имеет собственную динамику, она не может продолжаться слишком долгое время, и, если мы не одержим победу, то в конечном счёте враг нанесет нам поражение. Нам следовало выдвинуть новую инициативу. Согласно динамике войны, вы должны найти новый способ поддерживать динамичную ситуацию, нельзя долгое время находиться в статичной ситуации.

В этих обстоятельствах наша партия решила предпринять различные шаги, другие политические манёвры. Наша партия выработала альтернативную политическую тактику выхода на мирные переговоры. С самого начала мы разъясняли: Народная война — это тотальная война. Иногда у маоистов есть неправильное понимание, будто Народная война — это просто война, в которой мы противостоим противной армии, это конфронтация между двумя армиями, но такое понимание ошибочно. Народная война — не такова. Народная война — это тотальная война. Мы противостоим врагу на всех фронтах: военном фронте, экономическом фронте и, также, культурном фронте. Мы ведём войну на различных фронтах, поэтому эта война — тотальная.

В течение собственно Народной войны и даже до неё мы вступали в переговоры с правительством — в 2001 и 2003 годах. Но оба раза они игнорировали наши требования. Мы снова вернулись к боевым действиям. Но в 2006 году ситуация уже очень отличалась, отличалась и политическая ситуация — отличия эти были созданы десятью долгими годами Народной войны. К примеру, политическая ситуация: в стране было семь других политических партий, которые сотрудничали друг с другом и с королем, чтобы разгромить Народную войну. Они участвовали в парламенте, они входили в правительство, они формировали правительство и помогали королю. Они были очень сильно объединены в борьбе против нас, и для нас было необходимым использовать политическое маневрирование, чтобы расколоть вражеский лагерь. Это было необходимо, потому что они были объединены.

Мы взяли инициативу в свои руки и призвали политические партии объединиться с нами во что-то вроде альянса для свержения монархии. Сперва они отказались от наших предложений. Точно так же они отказывались, когда мы предлагали им это в 2001-м и 2003-м. Но тут в Непале случилось кое-что новое. Деспот король Гьянендра организовал путч и арестовал большинство политических лидеров, которые фактически сотрудничали с ним. Он арестовал большинство из них и бросил за решётку, а их политические партии были запрещены. Они не могли вести никакой политической деятельности, и это стало серьёзным вызовом для этих политических партий. Это стало вопросом самого существования этих политических партий. Так что, учитывая этот аспект, за который мы можем поблагодарить короля, мы протянули руку этим политическим партиям, чтобы заключить с ними альянс, и ситуация вынудила их соединить свои руки с нашими.

Это произошло в результате политического давления, непосредственно созданного Народной войной. И это стало хорошей возможностью для нас заключить альянс с семью партиями. Мы заключили соглашение из 12 пунктов, и хорошо известно, что одно из них — мы заключаем альянс для борьбы против деспотичной монархии. В соглашении из 12 пунктов не было чётко оговорено, что мы боремся за республику, но позднее, в соглашении из 8 пунктов, было ясно сказано: мы боремся за республику. Это был совместный пункт соглашения, что мы боремся против монархии за республику. Согласно нему, предполагалось принятие временной конституции и создание временного правительства, а также проведение выборов в Конституционную ассамблею, или Учредительное собрание.

Несколько слов относительно интересов международных игроков. Империализм США был категорически против мирных переговоров, потому что Штаты проводили собственную политику. Она состояла в том, чтобы заключить союз между семью политическими партиями и королём для того, чтобы разбить Народную войну и нашу партию. Но из-за сложной внутренней ситуации парламентские партии не смогли согласиться с американской политикой. Они были вынуждены заключить союз с нашей партией против монархии вместо предложенного по американскому наущению союза с королем для борьбы против маоистской партии.

Во-вторых, когда мы собирались участвовать в парламенте, США угрожали, что в таком случае американское правительство прекратит всю помощь Непалу. Но когда это произошло, сделать этого они не смогли. Окей, сказали они, пускай маоистская партия входит в парламент, но они не могут позволить, чтобы маоисты вошли в правительство. В этом случае они угрожали не только прекращением помощи, но и тем, что окажут давление на своих союзников для введения против Непала экономического эмбарго. Но и когда мы вошли в правительство, американцы не смогли осуществить своих угроз. Штатовская политика в Непале полностью провалилась.

После того, как король организовал государственный переворот в Непале, запретил политические партии и посадил в тюрьму большинство их лидеров,— а все они зависели от Индии,— то Индия очень из-за этого рассердилась. Политические партии стали просить, чтобы индийское правительство не поставляло оружие королю и его армии, потому что, как они говорили, оружие будет использовано против непальского народа. В результате этого давления премьер-министр Индии приостановил поставку оружия, которое уже было отгружено.

Приостановка эта была временной, но король очень резко на неё отреагировал, он этого не ожидал, так как считал: раз он борется против маоистов, то все реакционеры мира автоматически поддержат его. Однако надежды его не сбылись, и разозлившийся король отправился в Китай, где и приобрёл оружие. Это ухудшило отношения между королём и индийским правительством, потому что, по индийским представлениям, король нарушил все нормы, согласно которым Непалу не позволено покупать оружие у третьей страны. Так что противоречия между индийским правительством и королём обострились, и нам следует и за это поблагодарить Гьянендру.

В этой ситуации индийское правительство разрешило провести в Индии встречу между семью партиями и нашей партией. Такую встречу в Непале было просто невозможно организовать, потому что, когда мы приглашали руководителей семи партий в наши освобождённые районы, те очень боялись, что при возвращении их убьёт Королевская армия. Мы обеспечивали безопасность наших освобождённых районов, в них находилось наше руководство, мы приглашали их туда на встречу, но они никак не могли туда попасть.

Они подыскали другое место для встречи — Индию. Раньше позицией Индии было, что они не позволят какую-либо деятельность нашей партии в этой стране. К примеру, ранее они уже арестовывали и надолго сажали в тюрьму несколько лидеров нашей партии, в том числе, и меня. Вам очень хорошо это известно, потому что вы проводили здесь большу́ю кампанию за моё освобождение и за спасение моей жизни. Всего индийскими властями были арестованы 150 партийных активистов, в том числе, один из ведущих лидеров партии товарищ Киран. Некоторые из арестованных были переданы в руки Непальской Королевской армии, другие же долгое время провели в индийских тюрьмах.

Они рассматривали нас как лидеров террористической группы, не как политическую партию, а как террористическую организацию. Такова была ситуация. Но ситуация эта изменилась, потому что был необходим альянс между семью партиями и нашей партией. Индия в некоторой степени признала, что необходима встреча между остальными партиями и маоистской партией. Был создан альянс, принято соглашение из 12 пунктов, а затем — соглашение из 8 пунктов и совместная программа, призвавшая к массовому движению. Мы призвали непальский народ протестовать против монархии.

После этого в Непале началось беспрецедентное массовое движение. Как все вы знаете, эти 19 дней массового движения были действительно беспрецедентны. В Катманду вышло на улицы более миллиона человек — а ведь население в нём не достигает и двух миллионов. Можете представить себе, что две трети жителей Лондона вышла на улицы, что это была бы за картина?

Король использовал всю свою силу против массового движения. Забудьте о стрельбе из винтовок, они использовали даже танки. Но люди не пугались и ложились под танки. Почему народ чувствовал себя настолько сильным? Почему не имел никакого страха перед танками и королевскими солдатами? Есть очень важный фактор, предпосылка для этого: потому что они очень хорошо знали, что где-то неподалеку есть Народно-освободительная армия. Она была совсем близко. У нас есть наша собственная армия, Народно-освободительная армия.

Если бы Королевская армия стала бы, к примеру, убивать народ, то ей бы отомстила Народно-освободительная армия. Народ настолько сильно верил в Народно-освободительную армию, что готов был идти на жертвы. Если бы не было никакой Народно-освободительной армии, эти вера и боевитость, возможно, не появились бы в массах сами по себе.

Сейчас некоторые люди утверждают, будто решающим было само массовое движение, что политические изменения в Непале были вызваны массовым движением, а не десятилетней Народной войной. Это не верно. Это — поверхностный, упрощённый анализ. Если бы не было Народной войны, то не возникла бы новая ситуация, не был бы сформирован новый альянс.

Этот альянс был сформирован с теми политическими партиями, которые обычно рассматривали нас как врага. Например, «Непальский конгресс», который объявлял нашу партию террористической организацией. Наша партия клеймилась как террористическая организация различными правительствами, в том числе, США. Ордеры Интерпола на наш арест были выданы в более чем 120 странах. За наши головы предлагалась щедрая плата — от 100 тысяч до 5 миллионов рупий,— которую давали за схваченного живым или мёртвым маоиста.

На одной из пресс-конференции, где министр внутренних дел разъяснял решение правительства о выплате денежной награды за живого или мёртвого маоиста, один из журналистов поинтересовался: правда ли это, потому что многие люди сомневаются. Напротив, люди говорят: допустим, мы сдадим властям головы маоистов, а правительство головы возьмёт, а денег не заплатит. Как вы поступите? Что вы им ответите? Министр внутренних дел заявил: нет, такого не будет. В тот же мешок, в котором вы принесёте нам головы маоистов, мы и отсыплем денег.

С того времени наши головы имели свою цену. И с этими людьми, которые тогда были в правительстве, мы сейчас заключаем альянс. Это — специфическая ситуация, но произошла она под политическим принуждением. Они не стали нашими классовыми друзьями, нашими классовыми союзниками они быть не могут, они определённо — наши классовые враги. Но из-за текущей политической ситуации мы должны были заключить альянс с этими типами сил. Индия также поставляла оружие, чтобы бороться с нашей партией, но из-за политического давления приостановила такие поставки. Всё это стало политическими событиями.

И теперь, подводя итог сделанному нами, я поясню кое-что большее. К примеру, некоторые маоистские партии подозревают, что наша партия поступила неверно, участвуя в правительстве. Как маоисты могут участвовать в правительстве, реакционном правительстве? Они отошли от своей линии, своей идеологии?

Мы думаем, что это неправда. Правда в том, что в истории не было случая такого типа, не было революционных коммунистов, участвующих в правительстве совместно с реакционной силой. Действительно, такого случая в истории не было. К примеру, в России товарищ Ленин выдвинул лозунг временного революционного правительства. Когда царь был свержен, в стране было создано временное революционное правительство. То есть, реализован лозунг большевистской партии. Однако большевистская партия не участвовала в правительстве.

В Китае Мао Цзэдун писал и предлагал на съезде партии создать коалиционное правительство с реакционерами Чан Кайши. Затем были переговоры в Чунцине, и Мао в течение 34 дней участвовал в них. Даже после того, как спустя 34 дня переговоры всё ещё не закончились, и он вернулся в освобождённый район, Чжоу Эньлай и другие лидеры КПК продолжали переговоры. Мао предлагал создать коалиционное правительство, но это не осуществилось на практике. В России и Китае такие предложения выдвигались, но фактически не осуществлялись, а вот в Непале мы участвовали в правительстве.

Позже мы вышли из правительства в силу различных соображений и причин, которые я объясню. Когда мы оцениваем, было ли правильно участвовать в правительстве, то считаем, что это было правильно по двум причинам. Нам было очевидно, что, участвуя в правительстве, мы не сможем решить проблемы Непала. Мы получили пять портфелей в правительстве, но в целом правительство и вся бюрократическая махина полностью оставались в руках реакционеров. Однозначно, мы не сможем решить проблемы народа. Это мы очень хорошо знали. Мы не настолько глупы, чтобы думать, будто, взяв эти пять портфелей, мы сможем решить эти проблемы. Но мы вошли в правительство по особым причинам.

Одна из причин — необходимость развития международных связей, потому что мы были полностью изолированы. Поскольку, как я уже говорил, правительство объявило нас террористической организацией, а Интерпол выдал ордера на арест наших лидеров в более чем 120 странах. Нас поддерживало Революционное интернационалистское движение (RIM) и маоистские партии, это верно, но от других международных игроков мы были полностью изолированы. Так что это было просто необходимо: ведь, как мы считаем, нынешние маоистские силы не очень сильны интернационально в сравнении с силами реакционеров. Сила наша по размерам незначительна, так что, завися только от RIM и маоистских сил, революция не может преуспеть.

Во-вторых, мы не смогли бы поддерживать нашу революцию. Если бы мы смогли захватить власть на несколько дней, то было бы очень трудно поддерживать её в течение долгого времени. Мы окружены врагами, и сила врага во много раз больше, чем сила маоистов. Так что мы чувствуем, что должны развить отношения. Мы должны использовать противоречия между различными реакционными силами так, чтобы они не были объединены для нападения на нашу революцию. Мы также хотим увеличить поддержку извне. Единство среди сил RIM — это основное. Единство среди маоистских сил, которые не в RIM, тоже очень важно. Это идеологический вопрос. Идеологически же — это жизненный для нас вопрос.

Несмотря на это, мы должны искать поддержку от различных кругов, которые не маоисты, но прогрессивные силы, которые не хотят деспотичной монархии в Непале, которые, возможно, хотят буржуазную демократию, демократические права, процветания для Непала. Мы должны стремиться получить и широкую порддержку антиимпериалстических сил, потому что империализм — это сегодня главный враг народа в мире. Мы должны искать поддержку широких антиимпериалистических сил, некоторых демократических сил, социал-демократических сил, которые утверждают, что они коммунисты, хотя однозначно таковыми не являются,— но, по крайней мере, они поддерживают борьбу против монархии.

Также было необходимо использовать противоречия между различными государствами. К примеру, если бы мы не участвовали в правительстве и не были в парламенте, я не смог бы приехать в Европу. Это было бы просто невозможно, потому что мы были внесены в список террористических организаций, и не могли путешествовать за границей, контактировать там с людьми, разъясняя нашу позицию, и получать от них прямую поддержку. Была бы невозможной и эта поездка.

Непал расположен между двумя большими державами, двумя мощными силами — Китаем и Индией. Сейчас отношения между ними лучше, чем прежде. Нет никакой войны между Китаем и Индией. В прошлом была война, но сейчас её нет, у них улучшились отношения, у них есть торговые отношения. Но всё ещё есть разногласия, есть между ними противоречия. Значит, находясь в правительстве, мы можем использовать эти противоречия.

Для примера, я расскажу вам о том, что недавно произошло в Непале. Индия попыталась вмешаться в Тераи. Индия не вмешивалась прямо в военном отношении, но она создала хаос на наших равнинах, также как и в оставшейся части Непала, всячески помогая своим агентам. Такой вот тип интервенции. Но три-четыре месяца назад посол Китая заявил: если в Непале будет внешняя интервенция, то Китай не станет этого терпеть. Это очень значимое заявление. Индия была разбита Китаем в войне 1962 года, и когда китайцы выступят против Индии, те будут деморализованы. Как только они слышат название Китайской армии, то тут же пугаются, так как очень хорошо помнят большое поражение 1962-го.

Совсем недавно Непал посетила делегация из Китая, в том числе, профессор Вон, являющийся архитектором иностранной политики Китайского правительства. Он возглавляет академические институты в Китае. Он прибыл в Непал, и в своём интервью в Катманду сказал, что США и Индия различными способами вмешиваются в дела Непала. Есть предел всему, и, если этот предел будет превышен, Китай не станет этого терпеть. Это очень вызывающее заявление, но отнюдь не спонтанное. У нас были различные раунды переговоров с китайским руководством, и мы говорили с китайским правительством и партией об этом вопросе.

К примеру, я сам говорил им, в том числе, после вышеупомянутых заявлений: если вы подде́ржите нас, то какую именно поддержку вы обеспечите? Вы ведь ничего об этом не говорите. Прежде всего, вы пошлёте ваше мнение китайскому правительству, через два месяца оно дойдёт до Пекина, потом вы будете обсуждать его, и ещё через четыре месяца примете решения. Что произойдет в Непале за эти шесть месяцев? Никто не знает. Так какова же будет польза от вашей поддержки? Они сказали: нет, всё будет не так, мы быстро примем решения. Мы приветствовали это заявление.

Сейчас, в текущий момент времени, мы делаем революцию в ситуации, когда нет никакого социалистического лагеря. Нет ни одной социалистической страны, чтобы поддержать революцию. Мы должны делать революцию в этой, весьма трудной ситуации. Похожая ситуация была в 1917 году, когда большевистская партия, под руководством товарища Ленина, сделала революцию в России. Но тогда было несколько благоприятных факторов. Например, в Европе было сильное рабочее движение. Теперь же оно, на наш взгляд, мертво. Но в то время оно было очень сильным, особенно в Германии. Оно было благоприятной поддержкой для Российской революции.

Также, правительство России, царское правительство очень серьёзно погрязло в Первой мировой войне. Народ России, включая армию, был утомлён этой войной. Фактически, они были очень злы на царя. Это было ещё одним важным фактором, и Ленин выдвинул лозунг «мира, хлеба и земли». Народ был очень доволен. Ленин завоевал поддержку частей царской армии, которые присоединились к нему. Всё это было благоприятными политическими факторами в Российской революции, но в Непале у нас нет таких видов поддержки. В Азии определённо ведется некоторая борьба, есть некоторые революционные движения, но они не очень сильны. Наша страна не вовлечена в какую-либо войну, нет никакой мировой войны. Так что в этой ситуации нам труднее добиться революции. Вы можете продолжить революцию, вы можете начать революцию, но победить в революции — большая и серьёзная задача.

Если вы не способны использовать противоречия между различными реакционными силами, это очень трудно. Сейчас, когда мы подводим итог правильности и неправильности нашей политической тактики, мы думаем, что она, в основном, правильна. Какова цель политической тактики? Цель политической тактики состоит в том, чтобы создать раскол во вражеском лагере и объединить революционные силы. Нам удалось это сделать, потому что мы внесли раскол между монархией и политическими партиями, которые вместе с королём боролись против нас. Мы раскололи их, и мы вместе с политическими партиями почти свергли монархию. Сейчас в Непале монархия почти ушла. Официально ещё нет, но в реальности она почти ушла.

Сейчас мы пытаемся изолировать партию «Непальский конгресс». Мы сможем это сделать, потому что уже изолировали короля и почти свергли монархию. Теперь мы займёмся Конгрессом, который также является реакционной силой. Они объявляли о щедрой плате за наши головы. Они объявляли нашу партию «террористической организацией». Теперь наступил их черед. Сейчас мы объединяемся с Коммунистической партией Непала (объединённой марксистско-ленинской) (ОМЛ), которая всегда защищала единство между «Непальским конгрессом» и своей партией в борьбе против нашей партии. Сейчас мы вносим между ними раскол.

Они уже находятся на грани этого раскола. К примеру, совсем недавно мы выдвинули в парламенте два предложения. Во-первых, республика должна быть объявлена парламентом. Во-вторых, избирательная система должна быть полностью пропорциональной. Эти два пункта мы выдвинули для обсуждения в парламенте. По этим проблемам мы смогли расколоть «Непальский конгресс» и ОМЛ.

Когда мы выдвинули эти предложения, ОМЛ был в очень трудной ситуации, поддержать ли наши предложения или выступить против них. Все коммунисты по своей врождённой природе хотят республику. Никакой коммунист в мире не поддержал бы монархию. ОМЛ утверждают, что являются коммунистами. Если бы они выступили против наших предложений, то опасались бы, что мы, маоисты, выставим их перед массами как более не коммунистов, а как прокоролевскую партию. Но, если они проголосуют за маоистское предложение, это будет отступлением от их действительных позиций. Поэтому они оказались в очень трудной ситуации.

Кроме того, ранее они полностью поддержали пропорциональные выборы, и когда нужно будет за это голосовать, то, утверждая ранее, что поддержат маоистов, и вдруг не проголосовав за это, они разоблачили бы себя перед массами. Они оказались бы в очень трудной ситуации, так что они пытались вести переговоры с нашей партией, «пожалуйста, не ставьте эти вопросы на голосование, давайте придём к компромиссу». Но мы отказались. ЦК нашей партии решил. что мы не можем пойти на компромисс по этим двум вопросам. Мы никогда не шли на компромисс. Мы не пошли на компромисс, и, когда, наконец, дошло до голосования, ОМЛ вынуждена была голосовать «за». Было соглашение с ОМЛ, потому что они представили предложение с поправками. Фактически, они поддержали республику иным способом, и мы поддержали эти поправки. Что касается избирательного процесса, они поддержали полностью пропорциональные выборы. Когда это было поставлено на голосование, с поддержкой ОМЛ наше предложение было принято большинством парламента. Поскольку наше предложение поддержано большинством, а «Непальский конгресс» голосовал против нашего предложения, мы смогли разоблачить и изолировать «Непальский конгресс». Нынче мы выдвигаем предложение сделать поправки в конституцию. Например, сейчас, согласно конституции, чтобы сделать поправки, требуется большинство из двух третей. Простого большинства для этого недостаточно. Но просить правительство, чтобы внести предложение в парламент, большинство сделать может. Поскольку сейчас ОМЛ и наша партия вместе, мы находимся в большинстве. Мы заставляем «Непальский конгресс» внести то предложение на обсуждение. Поскольку, согласно конституции, именно правительство должно внести предложение исправить конституцию, а не какая-либо политическая партия. Это — функция правительства.

Теперь «Непальский конгресс» стоит перед дилеммой. Они находятся в очень трудной ситуации, они не могут найти выхода. Если они выдвинут то предложение для обсуждения в парламенте, тогда они столкнутся с моральной проблемой, потому что совсем недавно они голосовали против того предложения. Выдвижение того же самого предложения в парламенте для получения большинства — это моральный вопрос для них номер один. Если они не выдвинут то предложение, то они бросят вызов большинству. В таком случае мы будем иметь право, конституционно, просить, чтобы они ушли из правительства. «Вы не имеете никакого морального права находиться в правительстве, потому что вы бросаете вызов решению большинства!» Так что они больше не будут в правительстве. Таким образом , наша тактическая линия изолирует «Непальский конгресс».

«Непальский конгресс» и ОМЛ коллективно боролись против нашей партии, а мы сказали лидерам ОМЛ, что сейчас их очередь быть премьер-министром. «Если вы хотите быть премьер-министром, то сначала вы должны свалить правительство „Непальского конгресса“». Мы очень хорошо знаем, что мы не должны иметь этот пост в настоящий момент. Используя пост премьер-министра, мы создаём раскол между «Непальским конгрессом» и ОМЛ.

Мы изолируем врага одного за другим. Мы не знаем, когда придёт черёд ОМЛ. Мы ждём этого. Но монархия была изолирована, и, во-вторых, сейчас был изолирован «Непальский конгресс». Нынче очень трудно даже США и Индии защищать «Непальский конгресс». Он отмалчиваются, потому что, согласно их собственному определению демократии — вынесем пока за скобки нашу демократию, которую мы определяем совсем по-другому — но, по их определению демократии, это то, что является правлением большинства, которое получает поддержку в парламенте и формирует правительство. Это их принцип, это их определение. Но если вы находитесь в меньшинстве, у вас нет такого права. Кто бы ни завоёвывал поддержку большинства, он имеет право управлять. Так как «Непальский конгресс» оказался неспособен получить поддержку большинства, то США и Индия хранят молчанку. Мы говорим: «Вы, пожалуйста, определите вашу собственную демократию. Какова ваша демократия? Вы пересмотрели её?». Они хранят молчание.

Мы способны отколоть «Непальский конгресс» от ОМЛ. Одного за другим мы стараемся их изолировать. Это — политическая тактика. Такая же применяется в случае военных действий. Например, Мао некогда инструктировал нас: когда вам нужно съесть полную тарелку пищи, риса, если вы голодны, то вы не проглатываете сразу всё содержимое тарелки. Правильно кушать — глоток за глотком. Это — тактика. Всё съесть — наша стратегия, отправить всю еду в наши желудки — наша стратегия. Как мы реализуем эту стратегию? Кушая глоток за глотком. Мы почти закончили «есть» монархию. Теперь мы собираемся «съесть» «Непальский конгресс» и надеемся, что, спустя некоторое время, мы будем есть прочих ревизионистов, в этом — наша цель.

Так что теперь, когда мы оцениваем нашу тактику, мы думаем, что были, в основном. успешны. Прямо в этот момент борьба продолжается в парламенте, и они находятся в меньшинстве. Мы стараемся использовать эти большинство и меньшинство, чтобы развить борьбу. Если вы спро́сите насчёт выборов Конституционной ассамблеи, это — тактика.

Когда состоятся выборы? Положа руку на сердце, это не столь большое дело для нашей партии. Мы должны делать революцию, однако, если мы долго можем использовать эту тактику, чтобы делать революцию, мы будем её использовать. Когда и в какой день состоятся выборы, не имеет большого значения. Но определенно мы будем использовать выборы в Конституционную ассамблею, пока мы можем это делать. Это необходимо, потому что таковые нынче являются очень значимыми для всей нации. Каждая международная газета говорит о Конституционной ассамблее, но пять лет назад об этом говорила только наша партия. Никто тогда ещё не воспринимал этого.

На втором национальном съезде нашей партии мы решили идти вперёд именно с такой тактикой. В то время ещё никто не принимал её, потому что для этих семи политических партий существующая конституция была одной из лучших конституций мира. Они заявили нам, что мы бросаем вызов конституции, которая является одной из лучших в мире, с чем они не могут согласиться. Нынче же каждый говорит об этом, включая американский империализм. Они настолько заинтересованы, что даже заявляют, будто маоисты «хотят уничтожить Конституционную ассамблею». Теперь это на повестке дня у всех. Но для нашей партии очевидно — это тактическая линия. С этой тактикой мы способны создать дух. Мы смогли построить массовое движение посредством этой тактики, и мы используем эту тактику, чтобы сделать революцию для успешной Новодемократической революции.

Мы определённо будем использовать эту тактику, мы не собираемся от неё отказываться. Это было бы неправильно. Это будет обременительно для Коммунистической партии — отказаться от тактики, уже установленной в обществе и интернационально. Это всё равно, что отдать оружие врагу со словами «возьмите это оружие и атакуйте нас». Мы не настолько глупы. Мы не должны быть настолько глупы, чтобы отдать оружие врагам и сказать — мол, делайте то, что вам нравится. Мы будем сами использовать это оружие. Такова ситуация в Непале.

Мы очень чётко понимаем, что «Непальский конгресс» никогда не примет наши два предложения, потому что у них есть собственные мотивы. Они не могут принять эти два предложения, потому что они думают: если монархию отменить и объявить республику, то каждый поймет, что эта республика возникла из-за маоистов. Это маоисты добились республики. Вся политическая выгода будет получена маоистами.

Будут пропорциональные выборы, и отдельные реакционеры и журналисты уже сейчас пугают ими «Непальский конгресс». Эти журналисты берут статистику прошлых выборов и показывают, что общая сила «Непальского конгресса» — двух партий, которые объединились — в целом была 180 с небольшим парламентских мест. Если же Конгресс пойдет на новые и пропорциональные выборы, то, по опросам, получит меньше 70 мест. Так что они сильно пострадают. А сколько пользы извлекут маоисты? Они или завоюют большинство мест, или станут самой крупной партией в парламенте. «Непальский конгресс» действительно боится этого, даже при том, что мы не придаём чрезмерной важности выборам.

Мы коммунисты, которые не придают большой важности выборам, но для реакционеров выборы — всё. Как вы можете видеть, это не особо привычно для Европы и в Великобритании, но, если вы наблюдаете выборы в Южной Азии, в Индии, Пакистане и Бангладеше, то там люди убивают друг друга из-за выборов. Независимо от того, сколько народу убито, они всё ещё хотят выиграть выборы. Это — способ, которым борются на выборах. Для реакционеров выборы — решающи. Если они думают заранее, что они проиграют, зачем же им за это голосовать? Это самоубийственно для них, и мы знаем, что они не примут наше предложение.

Это и хорошо, и плохо. С одной стороны, это хорошо, но с другой стороны — плохо. Хорошо потому, что, если они не поддержат предложение, то мы разовьём массовое движение. Когда мы добьёмся большинства, это завоевание будет использовано против «Непальского конгресса», и это ещё больше разовьёт уже имеющееся массовое движение. Согласно нашим планам, последующее массовое движение надавит на правительство, чтобы добиться продвижения наших предложений в парламенте. Сделать поправки в конституцию большинством в две трети вряд ли удастся, так что мы сможем развить массовое движение. Мы используем это большинство, орудие большинства, против «Непальского конгресса». Мы строим наш план на развитии массового движения, и наша цель состоит в том, чтобы захватить центральную власть. Это — цель массового движения.

Очевидно, это кажется очень простой ситуацией, потому что мы уже добились большинства и маоисты находятся на лучшей позиции, и мы легко пойдём вперёд. Но это не верно, потому что в Непале всё приближается к кульминационному моменту. Мы находимся в процессе очень большого изменения. Если коммунисты преуспеют, окажутся способными захватить государственную власть, это будет не только победой непальского народа, непальского пролетариата, но также и сегодняшней победой революционеров всего мира. Непал станет центром, опорным регионом мировой революции.

Реакционеры, в том числе, американские империалисты, это очень хорошо понимают. Поэтому американский империализм старается изо всех не позволить преуспеть революции, а не только по экономическим причинам, хотя США и заинтересованы эксплуатировать, извлекать богатство из Непала. Политически это очень важно для США и капиталистов. Как только революция преуспеет в Непале, это будет иметь большое воздействие на международном уровне — потому что революционные движения сегодня растут в различных частях света.

Например, в соседней Индии есть серьёзное маоистское движение. Её правительство неоднократно признавало, что оно — политическая угроза. Согласно правительственной оценке, ранее крупнейшей политической угрозой в этой стране было националистическое движение. Но в последние два-три года они заявляют, что крупнейшей угрозой для индийского правительства является именно маоистское движение. Если революция в Непале преуспеет прямо на их границе, определённо это окажет прямое воздействие, и, возможно, индийский реакционный класс не сможет там остановить революцию. Если же будет освобождена Индия, то это станет очень крупным вкладом в мировую революцию.

Есть и другие страны, где развиваются революционные движения, например, Турция; некоторые товарищи в Иране стараются добиться крупных достижений, так же как и в Перу и на Филиппинах. Если революция в Непале преуспеет, то это окажет крупный эффект на мировую революцию. Другие движения продвинутся вперёд с огромной силой. Даже если другие народы пока этого не осознаю́т, ЦРУ и американский империализм хорошо осознаю́т её значение. Они будут стараться предотвратить её. Они будут стараться любой ценой предотвратить революцию.

В начале 1990-х распался Советский Союз. Фактически мы не называли его социализмом, он не был социалистическим, но широко считалось, будто это социалистическая страна, и западный империализм определял её как социалистическую. Империалисты были очень довольны крахом Советского Союза и объявляли, что марксизм никогда не возродится. Для западного империализма социализм 70 лет существовал в Советском Союзе, а затем рухнул. Они провозгласили, что социализма больше не будет, и что лучшая система в мире — не социализм, а капитализм, что, мол, доказано практикой. Они заявляли, что марксизм умер, и никогда не вернётся к жизни. Но сейчас есть революция под руководством маоистской партии в Непале. Все их аргументы, все их «доказательства», все их усилия — зря. Так что они очень боятся революции в Непале. Так что определённо империализм приложит все усилия, чтобы помешать развитию революции в Непале.

Если вы спро́сите меня, боремся ли мы в Непале только против монархии, то я отвечу: дело обстоит не так. С монархией почти покончено, потому что даже «Непальский конгресс» занял позицию неподдержки монархии. Все семь партий признали, что они не за монархию, а за республику. Сейчас король — больше не глава государства, он — больше не главнокомандующий армии и не имеет никакого влияния среди масс. Так что, фактически, мы уже покончили с монархией.

Фактически, мы боремся против американского империализма. Американский империализм старается восстановить и возродить монархию. Он пытается организовать реакционеров и силы регресса вокруг монархии. В этом он получает поддержку от индийских реакционеров, индуистских фундаменталистов. Реальная борьба в сегодняшнем Непале — борьба против американского империализма. В этой ситуации, мы считаем: хорошо, что мы имеем возможность бороться с американским империализмом. Но это тяжело, нелегко бороться против американского империализма. Так что борьба против американского империализма должна вестись интернационально, потому что он — враг народов всего мира.

Нынче мы стремимся развить антиимпериалистическую борьбу по всему миру. Мы стараемся союзничать с силами, которые борются против американского империализма. Чтобы бороться с американским империализмом интернационально, необходимо собрать поддержку от всех революционных людей, антиимпериалистических людей, маоистов и всех революционеров мира.

Мы делаем тур по европейским странам, чтобы получить поддержку. Мы должны получить поддержку от различных сил против американского империализма с целью поддержки революции в Непале. Это также существенный шаг и для вас в Европе, потому что вы поддерживаете революцию в Непале. Мы определённо должны получить поддержку от широких масс в Европе. Я думаю, что в Европе много хороших людей. Есть много революционеров, много коммунистов, которые с энтузиазмом делают революцию в своих странах или встречают революции где-либо в мире. Снова и снова они выражают свою солидарность — к примеру, когда боролись за наш выход из тюрьмы, спасали наши жизни, поддерживали нашу революцию в Непале. Если у вас правильная линия, то вы намного лучше способны бороться.

Вы можете думать, будто нет никакого революционного движения, что нет никакого рабочего движения в Европе, потому что здесь невозможно ничего сделать. Товарищи, вы не должны разочаровываться. Коммунисты не должны разочаровываться. У вас тогда есть сила добиться революции, когда у вас верная идеологическая и политическая линия, и вы смело осуществляете эту линию.

Вот несколько примеров. Когда я был в тюрьме, премьер-министр Непала посетил Бельгию, чтобы договориться с бельгийским правительством о поставках оружия. Бельгия производит много оружия, и она уже согласилась поставить оружие непальскому правительству. Наши товарищи в это время, их было немного, около ста, находились в Бельгии, и мы знали, что этот парень прибыл в Бельгию, чтобы договориться насчет оружия, которое затем будет использовано против Народной войны. Они организовали протест и вошли в контакт с различными политическими силами, включая Партию трудящихся Бельгии (ПТБ), которые были против поставок оружия для подавления народа Непала. Наши товарищи получили поддержку от ПТБ и некоторых других антимонархических сил и некоторых революционных сил. Они протестовали в парламенте, и их поддержала даже Партия зелёных. Они протестовали в парламенте и перед Европарламентом, выкрикивая лозунги. В конце концов, правительство решило не поставлять оружие в Непал.

Даже сто человек могут добиться этого, если у вас есть правильная линия, если у вас — правильная идеология. Это — очень большая вещь, остановить поставку оружия Королевской Непальской армии. Фактически, это была большая поддержка Народной войны. Если бы оружие попало в Непал, оно очень плохо бы сказалось на Народной войне. Но товарищи смогли остановить поставку оружия. Так что нам не следует разочаровываться, мы сильны, потому что очень сильна наша идеология. Когда мы осуществляем наши идеи, они становятся материальной силой. Идеи находятся в наших умах, когда мы пишем, они попадают на бумагу, а когда мы их осуществляем, они становятся материальной силой. Так наши идеи, наша неукротимая идеология определённо создаёт неукротимую силу.

Товарищи в Европе, у вас такая идеология, если вы действуете согласно верной политической линии, и вы можете создать крупную силу. Для поддержки Народной войны в Непале необходимо собрать эту поддержку интернационально. Поддерживать Народную войну в Непале, в конечном счёте, означает бороться против американского империализма. Сейчас это очевидно, при ходе революции в Непале мы лицом к лицу боремся против американского империализма, и это определённо крупная задача.

Мы думаем, что революция в Непале — это не только революция народа Непала, но также и ваша революция. Мы делаем революцию для всех, это наше общее усилие. Как только революция в Непале преуспеет, она станет опорной базой мировой революции. Я надеюсь и полагаю, что мы достигнем революции в Непале нашими совместными силами.