Посвящённая молодёжному левому движению повесть К. Алексеева «Мираж» (опубликована на proza.ru), не встретила откликов в печати и, вероятно, прошла бы незамеченной, если бы жизнь внезапно не актуализировала затронутые в ней проблемы.

Описанный в повести Авангард красной молодёжи — один из трёх реально действующих в России комсомолов, раскалывается на две части. Оба осколка стремятся сохранить право называться АКМ и быть молодёжной организацией «Трудовой России» В. Анпилова, но при этом имеют мало шансов ужиться вместе. В этой ситуации мы как представители другой организации не чувствуем за собой морального права «лезть в чужой монастырь со своим уставом», вмешиваться во внутренние дела АКМ. С другой стороны, нам не безразлично, какая из двух противоборствующих линий будет представлять этот фланг. Выйти из положения поможет «Мираж» — это довольно прозрачная зарисовка с натуры, но в то же время — художественное произведение, в котором часть событий вымышлена, а часть характеров переврана.

Организация, с которой нам придётся иметь дело, выглядит следующим образом:

«На стульях группами расселись парни и девицы в простенькой старомодной одежде или же напротив, в стильных бутафорских „прикидах“… Все собравшиеся в штабе были разными и одновременно чем-то неуловимо схожими между собой. На лице каждого их присутствующих — будь то хлипкий волосатый юнец или накачанный бритый детина, проступала едва заметная печать неудачника, не нашедшего своего места в жизни… Лишь несколько человек, сидевших особняком в первом ряду, заметно отличались от общей массы, как отличается музейная картина от детского рисунка».

Особенность сегодняшнего момента такова, что в комдвижение идут не те, кто уже прошёл школу социального конфликта, не организаторы борьбы на местах, которым для своего усиления требуется взаимодействие, а в основной массе — люди не нашедшие и не желающие искать себя в современной жизни. Это представители широкого слоя трудящихся, которых капитализм лишил возможности нормального существования и развития, для кого вживание в систему связано с трудностями и унижениями. Комсомол становится для них заповедником, который они строят сами себе, отгораживаясь от тлетворного мира. В организации они могут пройти путь становления — ведь все сильные характеры складываются в борьбе,— но могут и не пройти. Это зависит и от организации, и от исходного материала. Но численно доминируя в комсомоле, они создают питательную среду для «коммунистических» политиканов и провокаторов всех мастей.

«— У нас остался единственный шанс,— выдержав паузу, вновь заговорил он,— доказать всем этим недобитым выродкам, что мы не быдло!.. Что мы нисколько не боимся их купленных ментов!.. Наша задача — устроить больше шума!.. Прорвать ментовские цепи, перевернуть пару ихних машин, расколотить пару витрин!.. И тогда, когда нашу несметную толпу покажут по телевизору.., тогда нас зауважают и будут бояться!.. Ну что,— он обвёл собравшихся призывным горящим взором.— Зададим жару этим сукам в воскресенье?!

— Зададим!..— радостно заревел зал».

Читатель может сам оценить уровень обсуждения (если это можно назвать обсуждением) вопроса о прорыве оцепления во время санкционированной акции. У нормальной аудитории такие речи вызывают не овации, а насторожённость. Помещение штаба (как и телефоны активистов) обычно прослушиваются, а прорыв по своим целям является верхом бессмысленности. Но вопрос о формах борьбы в этой организации не стоит, потому что, во-первых, какие-либо другие представления о революционной деятельности у ребят отсутствуют, и во-вторых, прорыв — это то немногое, на что они способны.

Вот другой характерный эпизод: на комсомольском собрании партийный лидер объявляет кандидата на выборах, за которого комсомольцам предстоит вести агитацию:

«— Однако в ходе нашей работы,— вновь заговорил Ширяев,—у нас возникли некоторые изменения, так сказать, корректировки… Вместо Горнякова в мэры Посада будет баллотироваться наш другой союзник и единомышленник… Я прошу вас поддержать Вахида на выборах в Посаде».

После такого сообщения двое комсомольцев демонстративно покинули зал.

«Бросив на лидера уничтожающий взгляд, Галя… бросилась к выходу, но оттуда уже возвращался растерянный Спирин, держа в руках два партийных билета».

Вроде, чего проще: поднять вопрос на собрании, обосновать свою точку зрения, проголосовать — и цело сделано. Просьбы партийных лидеров останутся просьбами, а решения комсомола — решениями. Даже в том случае, если предложение не собирает большинства, никто в нормальной коморганизации не кидается членским билетом: ведь противоположное мнение подкреплено весомыми доводами товарищей, у которых общие интересы и с которыми нечего делить. Однако поведение этих двух людей вполне объяснимо, если учесть, что кадровый состав описываемого комсомола неустойчив, что такое кворум и зачем он нужен, никто не знает, а практика рассмотрения важных политических вопросов просто напрочь отсутствует. Мелкие вопросы черновой работы (у какого метро провести пикет) организация ещё может решать самостоятельно, но на этом её «выработка политической линии» и заканчивается. Получается, что ребята участвуют в чужом политическом предприятии: сами они могут считать его своим, но по сути ни на что не влияют и ничего не решают, а когда дело доходит до конфликта, руководитель может запросто выставить их из своего комсомола так же, как гендиректор может уволить рабочего со своего завода.

В условиях развитого капитализма, где все сферы жизни достаточно монополизированы и где всё является товаром, эта тусовка фанатов Советского Союза попадает в зону интересов двух конкурирующих политиков и Федеральной службы безопасности.

Лидер комсомола Виктор Закляков делает карьеру: он выдвигается в Думу и приурочивает деятельность организации к своей раскрутке. Действующий депутат того же округа Стражник (член КПРФ и тот ещё буржуй) старается избавиться от конкуренции Заклякова с помощью своего человека в комсомоле Соломонова. Последний толкает комсомольцев на шаги, которые повлекут аресты и запрет организации. Такой фабулой автор пытается объяснить реально имевшие место события в организации-прототипе. Это не самое правдоподобное объяснение, но сойдёт и такое. Действие развивается следующим образом: комсомол ведёт предвыборную компанию за Заклякова, а братки «красного» депутата охотятся на агитаторов.

«Нам сейчас надо внимание к себе привлечь, силу свою показать!» — говорит Закляков своему заму Галине Щербининой о предстоящем прорыве милицейского оцепления. О том, как принималось это решение, читатели уже имели возможность ознакомиться выше.

Внедрённые в молодёжную колонну люди действуют во время прорыва с особенно агрессивно и жестоко по отношению к солдатам срочникам, эти кадры пойдут по ТВ. В результате дальнейшего побоища один из активистов останется инвалидом.

Главная героиня повести, Галя Щербинина недовольна состоянием и политикой организации, но не понимает, как вырваться из этого порочного круга. Разогнать всех «этих клоунов — панков немытых, фанатов бритоголовых»? Создать новую партию? Всё это утопично. Большие надежды она возлагает на товарища по комсомолу Вадима Казакова.

«Неведомым путём он сумел сплотить вокруг себя несколько толковых активистов, создавших мощный противовес прежнему окружению Заклякова. В отличие от других, Вадим не стремился сблизиться с руководством партии, не добивался расположения лидеров. Бравшийся за дело молча, без пустых обещаний, он всегда доводил его до конца. Точно просчитывал последствия и результаты любых акций».

Как говорится, один толковый человек, и тот ФСБшник…

Милиция задерживает члена организации — 22-летнего студента химического университета, который собирался опробовать на пустыре взрывчатую смесь. Мотивы поступка — самые невинные: по просьбе Соломонова изобрёл новый состав, хотел посмотреть на него в деле.

«То, что произошло этой ночью,— чеканил в камеру Закляков,— есть результат антинародной политики путинского режима. Поступок нашего товарища не был согласован с руководством партии, это был порыв отчаянья молодого коммуниста, решившего лично поквитаться с нуворишами и толстосумами. Не имея иных возможностей воздать по заслугам обворовавшим народ буржуям, он решил взорвать один из их притонов…».

«— Ты что сегодня телевизионщикам плёл? — с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, процедила Галя.— Ты что, Ромку под терроризм подвести хочешь? Чтобы ему сходу лет пятнадцать впаяли?

— Может быть…— Закляков состроил печальную гримасу,— может и впрямь ему отмотают на полную катушку… Но зато какой резонанс! — воскликнул он,— какая шумиха! Вся Москва только и говорит, что о нас!.. Вот,— он указал на сидящих за столом незнакомых парней,— двух часов не прошло после показа, а у нас уже пополнение! Теперь народ повалит к нам косяками».

Комментарии, как говорится, излишни.

Повесть заканчивается тем, что сблизившийся с Галей Вадим раскрывает ей свою принадлежность к ФСБ и сообщает, что Соломонов собирался подсунуть комсомольцам под видом безобидных хлопушек, которыми планировалось «украсить» массовую акцию, боевые гранаты. У читателя должно сложиться впечатление, что Федеральная служба безопасности поступает очень благородно, направляя своих сотрудников в среду левых «отморозков». Иначе они просто поубивают друг друга и окружающих. Этот довод взят из вражеского пропагандистского арсенала и хорошо известен оппозиции. Тем более странно, что в левой молодёжной среде ещё встречаются тусовки с культом оружия и взрывчатки, своими действиями поддерживающие этот стереотип. Рано или поздно им придётся отказаться от подобной практики, вопрос только, ценой растраты каких человеческих ресурсов они придут к этому пониманию.

В итоге главная героиня оказывается в тупике, «всё, чем она жила прежде, в одночасье исчезло, как мимолётный зыбкий мираж». В этом тупике сейчас находятся многие, не знающие, с какого боку подойти к укреплению организации и к изучению теории. Революции в ближайшее время не будет. Но коммунизм уже существует в форме идеологии, в форме принципов равенства в комсомоле и партии. Он отвоёвывает позиции в журналистике и музыке, поэзии и философии, в отношениях между людьми, везде, где цепочка Деньги — Товар — Деньги’ вытесняется сознательностью. Социалистическая революция будет означать лишь политическую победу этого сектора. После неё коммунистам предстоит продолжать борьбу за ликвидацию товарно-денежных отношений во всех сферах, с той только разницей, что в их руках будет госаппарат. Вместо платного образования будут взятки экзаменаторам, вместо олигархов — теневики, вместо открытых реакционеров — примазавшиеся перевёртыши, вместо Донцовой и Алсу — Евтушенки и Малевичи. Борьба с проявлениями капитализма продолжится вплоть до полного коммунизма, когда распределение и план не оставят места для действия закона стоимости… Всё это здесь говорится к тому, что те, кто с нетерпением ждёт революцию, сидючи на печи и попивая водочку, так и останутся ею не востребованы.

В заключение хотелось бы остановиться на ещё одной важной составляющей повести «Мираж», а именно на позиции автора К. Алексеева. Мы привыкли, что антикоммунисты изображают нас невменяемыми и озлобленными недоумками, которые мешают одухотворённым интеллектуалам, населяющим глянцевые журналы, жить, как в Америке. Мы привыкли к таким врагам. Сейчас надо научиться распознавать другого, не менее опасного врага.

В «Мираже» мы впервые сталкиваемся с положительным образом комсомольского активиста в лице Гали Щербининой. (Мои поздравления прототипу — Марии Донченко, недавно исключённой из АКМ по решению С. Удальцова). К. Алексеев не обходит вниманием и такие «неудобные» темы как нищета, развал науки, продажность политиков, организация провокаций против левых, бандитизм и т. д. Однако, при всём том, автор, как сказали бы в старину, «человек не нашего бога». В повести явственно проступает схема: все отрицательные герои — либо евреи, либо кавказцы. Они уничтожают русский народ и издеваются над ним. Русские коммунисты, русские ФСБшники и русские ОМОНовцы должны объединить усилия, чтобы скинуть эту мразь. Никаких реальных противоречий между ними нет, просто их стравливают друг с другом злые сионисты (в рамках издевательства над русским народом, если кто не понял). Провокации против коммунистов устраивает не государство, а всё те же отдельно взятые картавые. Впрочем, государство тоже ещё несовершенно: сейчас к власти допущены банкиры, но вот когда власть перехватят промышленники, то «они ещё нового Сталина на престол посадят»… (О том, что при империализме происходит слияние банковского и промышленного капитала, автор, видимо, не слышал, а если слышал, не понял).

Для того, чтобы создать в повести такую систему, недостаточно просто присвоить героям нужные (русские либо кавказские) имена. Для этого нужна ложь. В частности, события «Антикапитализма-2002» представлены как честная драка леваков с ОМОНом («…и их понять можно: омоновец, который приятеля вашего отоварил, тут же, в реанимации»). О том, что эти подонки избивали задержанных, лежащих лицом в пол, руки за голову, в тексте ни слова. Как и о том, что большинство задержанных — это те, кто не участвовал в прорыве и остался до конца митинга; их повязали без всякого повода. Видимо, этот факт бросает тень на православное воинство Российской Федерации, а написать, что в оцеплении стояли одни жиды, у К. Алексеева не хватило фантазии.

В повести допущены пассажи, которые прибивают в ноль художественную ценность произведения: аспирантка Щербинина, ни много ни мало, изобретает вакцину от рака; Вадим Казаков побеждает в драке пятерых «быков» кавказского происхождения. Я понимаю, что доказательство превосходства русской нации требует жертв, но уж зачем так-то?

Идеология повести — подмена классового подхода национальным, национал-патриотизм. И надо быть готовым распознать его не только в книгах, но и в мировоззрении людей, которым искренне жаль распроданную державу и нищих ветеранов и которые работают в коммунистической организации по заданию Российского государства с полным сознанием своей правоты.