Статья, написанная товарищем Мао Цзэдуном в целях критики контрреволюционной группировки Ху Фэна.

«Идентичность общественного мнения», о чём твердит Ху Фэн, означает не что иное, как запрещение контрреволюционерам выступать с контрреволюционными мнениями. И действительно, наш строй лишает всех контрреволюционеров свободы слова и разрешает пользоваться ею лишь внутри народа. Внутри народа мы допускаем неидентичность мнений, иначе говоря, свободу критики, свободу высказывания различных мнений, свободу теистической и атеистической (то есть материалистической) пропаганды. В любом обществе в любое время существуют две категории людей, два рода воззрений — передовые и отсталые, которые находятся в противоречии и борются между собой, причём передовые воззрения так или иначе берут верх над отсталыми, и сделать «общественное мнение идентичным» нельзя, да и не следует. Только всемерное развитие всего передового и преодоление отсталого продвигают общество вперёд. А в эпоху, когда вне и внутри страны всё ещё существуют классы и классовая борьба, рабочий класс и широкие народные массы, захватившие государственную власть, должны подавлять сопротивление, оказываемое революции всеми и всякими контрреволюционными классами, группами и лицами, пресекать их реставраторскую деятельность, не давать никому из контрреволюционеров возможности использовать свободу слова в контрреволюционных целях. Вот потому-то хуфэновцы и подобные им контрреволюционеры испытывают неудобство от «идентичности общественного мнения». А неудобство для них — это как раз то, чего мы добиваемся, это как раз удобно для нас. Общественное мнение у нас идентично и в то же время не идентично. Внутри народа передовым и отсталым людям разрешается свободно выступать на страницах наших газет и журналов, с наших трибун и т. п. для соревнования между собой, с тем чтобы передовые люди посредством демократического метода, посредством метода убеждения воспитывали отсталых, чтобы преодолевались отсталые взгляды и устранялись старые порядки. После преодоления одних противоречий возникают другие, новые противоречия, и вновь начинается соревнование в том же духе. Таким образом общество непрерывно идёт вперёд. Наличие противоречия само по себе означает неидентичность. После преодоления противоречия наступает временная идентичность; но вскоре появляется новое противоречие, что означает новую неидентичность, и его опять-таки следует преодолеть. Что же касается противоречий между народом и контрреволюционерами, то дело здесь сводится к диктатуре над контрреволюционерами, осуществляемой народом под руководством рабочего класса и Коммунистической партии. Тут применяются не демократические методы, а методы диктатуры, или диктаторства, другими словами, контрреволюционерам разрешается вести себя лишь тихо и смирно и не позволяется в словах и действиях переходить границы дозволенного. В этом отношении идентично не только общественное мнение, но и закон. По этому поводу хуфэновцы и подобные им контрреволюционеры пустились в благовидные разглагольствования, и некоторые простаки, наслушавшись их контрреволюционной болтовни, чувствуют себя как будто не совсем правыми. Вот послушайте, не скверно ли звучат «идентичность общественного мнения», или «отсутствие общественного мнения», или «подавление свободы»? Люди эти не различают две такие разные категории, как внутри народа и вне народа. Внутри народа было бы преступлением подавлять свободу, зажимать критику ошибок и недостатков партии и правительства со стороны народа, запрещать свободные дискуссии среди работников науки,— таков наш строй. В капиталистических странах всё это, напротив, считается законным. Вне народа, по отношению к контрреволюционерам, было бы преступлением предоставлять свободу переходить в словах и действиях границы дозволенного, законной здесь является диктатура,— таков наш строй. В капиталистических странах дело обстоит как раз наоборот: там существует диктатура буржуазии, при которой революционному народу не позволяется в словах и действиях переходить границы дозволенного, ему разрешается вести себя лишь тихо и смирно. Эксплуататоры и контрреволюционеры всегда и везде составляют меньшинство, а эксплуатируемые и революционеры — большинство, поэтому диктатура последних вполне справедлива, в то время как диктатура первых ничем не оправдана.

Ху Фэн говорит также:

«Подавляющее большинство читателей принадлежит к той или иной организации, где царит атмосфера принуждения».

Мы выступаем против применения внутри народа метода принуждения и администрирования и твёрдо придерживаемся демократического метода, метода убеждения, внутри народа атмосфера должна быть свободной и прибегать к «принуждению» было бы ошибкой. То, что «подавляющее большинство читателей принадлежит к той или иной организации»,— исключительно хорошее дело. Этого хорошего дела не знали тысячелетия. И лишь после длительной и упорной борьбы под руководством Коммунистической партии народ получил возможность покончить с разобщённостью, облегчавшей реакционерам эксплуатировать и угнетать его, и добиться сплочения, а потом за несколько лет после победы революции осуществил своё великое единство. Под «принуждением», о котором говорит Ху Фэн, надо понимать принуждение в отношении контрреволюционных элементов. У этих людей поистине душа уходит в пятки, они чувствуют себя «жалкой невесткой, живущей в постоянном страхе быть побитой», и думают, будто даже их «покашливание записывается на плёнку». Мы считаем, что это тоже исключительно хорошее дело. Этого хорошего дела тоже не знали тысячелетия. И только вследствие длительной и упорной борьбы, которую вёл народ под руководством Коммунистической партии, этой мрази стало так тяжко. Одним словом, когда для народных масс наступают радостные дни, контрреволюционеров охватывает скорбь. Этому делу прежде всего и посвящается ежегодно наш Национальный праздник.

Ху Фэн далее заявляет, что «в литературе и искусстве механицизм действительно требует затраты наименьших усилий». Говоря о «механицизме», он намекает на диалектический материализм, а что касается «наименьших усилий», то это просто чепуха. В мире только идеализм и метафизика требуют затраты наименьших усилий, ибо они позволяют людям городить всякий вздор, не считаясь с объективной действительностью и уклоняясь от проверки ею. Наоборот, материализм и диалектика требуют затраты усилий, ибо они обязывают исходить из объективной действительности и подвергаться проверке ею. Если не прилагать усилий, то неизбежно скатишься к идеализму и метафизике.

Итак, Ху Фэн в своём письме¹ выдвинул три принципиальных вопроса, и мы сочли необходимым обстоятельно опровергнуть его.

В этом же письме Ху Фэн пишет, что «сейчас повсюду наблюдаются сопротивленческие настроения, повсюду ощущается более глубокая потребность». Это говорилось в 1950 году. К тому времени на континенте только что были уничтожены главные военные силы Чан Кайши, предстояло ещё ликвидировать большое количество контрреволюционных вооружённых формирований, превратившихся в бандитские шайки, широкая аграрная реформа и широкое движение за подавление контрреволюции ещё не начались, работа по упорядочению в области культуры и просвещения также не была развёрнута. И слова Ху Фэна действительно отражают обстановку того времени, однако он не договаривает. Если же договорить, то следовало бы сказать так: сейчас повсюду наблюдаются сопротивленческие настроения контрреволюции по отношению к революции, повсюду у контрреволюции ощущается более глубокая потребность в различной подрывной деятельности против революции.

Примечания

1. Имеется в виду контрреволюционное секретное письмо Ху Фэна от 13 августа 1950 года, адресованное его сообщнику Чжан Чжунсяо.↩