Картина румынского художника Жюля Перахима «Борьба за мир», 1950 г.

Вопрос об отношении социализма к демократии — тема обширная, здесь до сих пор борются разные точки зрения, которые в конечном счете сводятся к интересам различных классов. «Социал-демократия», «демократический социализм», «рабочая демократия», «народная демократия», «новая демократия», «национальная демократия»¹, «революционная демократия» — не просто сочетания слов, а разные идейно-политические течения в рамках марксизма и немарксистского социализма. «Либеральная демократия», «буржуазная демократия», «суверенная демократия», «национал-демократия» — это термины, которые обозначают антимарксистские и антикоммунистические течения (вплоть до неофашистских). Либералы любят говорить, что если слово «демократия» используется с каким-то префиксом, это уже не демократия, что они за «чистую демократию», но за их претензиями быть единственными настоящими демократами стоят классовые интересы буржуазии, желающей не только политически и экономически, но и идейно подчинить себе большинство народа.

Вопрос о взаимодействии пролетариата с мелкобуржуазной демократией разрабатывали ещё Маркс и Энгельс, которые сами начинали свой политической путь как демократы. В «Коммунистическом Манифесте», написанном в преддверии революционных бурь 1848—1849 гг., говорилось, что коммунисты поддерживают всякое революционное движение, направленное против существующего строя и добиваются объединения и соглашения между демократическими партиями всех стран, одновременно подчеркивая противоположность между буржуазией и пролетариатом и стремясь к «превращению пролетариата в господствующий класс, завоеванию демократии»². Как в конце жизни отмечал Энгельс, плоды революции достались буржуазии, которой рабочий класс помог прийти к власти, но тем самым была подготовлена почва для будущей пролетарской революции³.

Идеи Маркса и Энгельса стали основой теории В. И. Ленина о перерастании демократической революции в социалистическую, которую он разработал в период первой русской революции 1905—1907 гг. В работе «Две тактики социал-демократии в демократической революции» Ленин задачей революции назвал установление революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Буржуазия стала реакционной, она не способна довести демократическую революцию до конца. Это может сделать только пролетариат «во главе всего народа и в особенности крестьянства». После победы демократической революции (Ленин также называл её народной революцией или всенародной) развернётся борьба за социализм между пролетариатом и богатым крестьянством⁴.

В дальнейшем Ленин продолжал развивать свою теорию социалистической революции. В годы первой мировой войны в работе «Социалистическая революция и право наций на самоопределение» он писал следующее:

«Социалистическая революция не один акт, не одна битва по одному фронту, а целая эпоха обостренных классовых конфликтов, длинный ряд битв по всем фронтам, т. е. по всем вопросам экономики и политики, битв, которые могут завершиться лишь экспроприацией буржуазии. Было бы коренной ошибкой думать, что борьба за демократию способна отвлечь пролетариат от социалистической революции, или заслонить, затенить её и т. п. Напротив, как невозможен победоносный социализм, не осуществляющий полной демократии, так не может подготовиться к победе над буржуазией пролетариат, не ведущий всесторонней, последовательной и революционной борьбы за демократию»⁵.

В 1917 г. идея Ленина была реализована, когда после победы Октябрьской революции была установлена диктатура пролетариата и беднейшего крестьянства в форме советской власти. Советская власть решила задачи демократической революции и приступила к строительству социализма, который в основном победил в СССР только во второй половине 1930‑х гг.

Союз пролетариата и непролетарских слоев, прежде всего крестьянства, получил название тактики единого фронта. Дальнейшее развитие эта тактика получила в период Коминтерна. На Ⅳ конгрессе, который состоялся в 1922 г. (это был последний конгресс с участием Ленина) Коминтерн ориентировал компартии на завоевание и защиту демократических прав, что было связано с угрозой фашизма. Коминтерн выдвинул лозунг рабочего правительства, а также единого антиимпериалистического фронта. Программа его заключалась в завоевании независимой республики, уничтожении феодализма, демократизации общественного строя и т. д. Конгресс предостерегал молодые компартии стран Востока как от увлечения защитой только классовых интересов пролетариата, так и от растворения в националистическом буржуазном движении⁶.

Следующим этапом в развитии тактики единого фронта стал Ⅶ конгресс Коминтерна, который состоялся в июле-августе 1935 года. Выступая на нём, Г. Димитров говорил, что «мы не должны ограничиваться только голыми призывами к борьбе за пролетарскую диктатуру, а должны находить и выдвигать такие лозунги и формы борьбы, которые бы вытекали из жизненных потребностей масс, из уровня их боеспособности на данном этапе развития»⁷. Таким лозунгом был антифашистский народный фронт на базе пролетарского единого фронта. Сначала было необходимо добиться единства действий пролетарских партий, прежде всего коммунистов и социал-демократов, а затем «боевого союза пролетариата с трудящимся крестьянством и с основной массой городской мелкой буржуазии, составляющими большинство населения даже промышленно развитых стран»⁸. Димитров отмечал, что фашисты стремятся сделать то же самое, и привлечь указанные слои на свою сторону; «мы должны повернуть остриё и показать трудящимся крестьянам, ремесленникам и трудовой интеллигенции, откуда им грозит действительная опасность»⁹.

Говоря о тактике антифашистского народного фронта, Димитров подчёркивал, что главным условием его создания должно быть «решительное выступление пролетариата в защиту требований этих слоёв.., требований, которые идут по линии коренных интересов пролетариата, сочетая в процессе борьбы требования рабочего класса с этими требованиями». Он настаивал на необходимости дифференцированного подхода к политическим партиям, отражающим интересы мелкобуржуазных слоёв, на необходимость втягивания их сторонников в антифашистский народный фронт, даже если не получилось добиться соглашения с руководством таких партий¹⁰.

Далее Димитров подробно рассматривал тактику единого фронта по отношению к массовым организациям, созданным фашистами, к социал-демократическим партиям, профсоюзам, молодёжи и женщинам. Он особо подчеркнул значение антиимпериалистического единого фронта, поддержал инициативу КП Китая по созданию «самого широкого антиимпериалистического единого фронта против японского империализма», отметив, что «только китайские Советы могут выступать как объединительный центр в борьбе против порабощения и раздела Китая империалистами, как объединительный центр, который соберёт все антиимпериалистические силы для национальной борьбы китайского народа»¹¹.

Отдельно Димитров остановился на вопросе о создании правительства единого фронта. Любопытно, что в качестве примера такого правительства в прошлом он сослался на опыт русской революции и советского правительства, которое в период ноября 1917 г.— марта 1918 г. было коалиционным, с включением представителей партии левых эсеров. Димитров подчеркнул, что в отличие от советского правительства, которое было образовано уже после победы революции, правительство единого фронта может быть образовано «накануне и до победы советской революции»¹². Он подробно остановился на характере правительства единого фронта и условиях его образования, увязав его с лозунгами рабочего и рабоче-крестьянского правительства, выдвинутыми соответственно на Ⅳ и Ⅴ конгрессах Коминтерна в 1922‑м и 1924 гг. Димитров добавил, что тогда, в 1920‑е гг., существовали как правый уклон в отношении к рабочему правительству, который выражался в тактике беспринципного блокирования с социал-демократами «на основе чисто парламентских комбинаций», так и левый уклон, когда коммунисты отрицали возможность сотрудничества с социал-демократами, считая их контрреволюционерами¹³.

Димитров предлагал отказаться от лозунга рабочего правительства и заменить его правительством единого фронта, чтобы противопоставить «рабочее правительство», о которым обычно говорят социал-демократы, и которое представляет собой орудие классового сотрудничества с буржуазией, правительству единого фронта, которое «является органом сотрудничества революционного авангарда пролетариата с другими антифашистскими партиями в интересах всего трудового народа, правительством борьбы против фашизма и реакции»¹⁴.

Главным отличием правительства единого фронта от коалиции с социал-демократами является выход за рамки буржуазной демократии и проведение таких революционных мер, как контроль над производством, контроль над банками, роспуск полиции и замена её вооружённой рабочей милицией и т. д.¹⁵ Димитров подчёркивал, что правительство единого фронта может быть той переходной формой к пролетарской революции, о которой говорил Ленин на Ⅳ конгрессе Коминтерна в 1922 г.:

«Мы открыто говорим массам: окончательного спасения это правительство не может принести. Оно не в состоянии свергнуть классовое господство эксплуататоров, а поэтому не может окончательно устранить и опасность фашистской контрреволюции. Следовательно необходимо подготовляться к социалистической революции»¹⁶.

В заключительном слове по своему докладу Димитров уже называет правительство единого фронта правительством народного фронта (небольшой, но любопытный штрих — вскоре после этого термин вошел в широкое употребление), а также делает другое важное замечание, что в фашистских странах создание такого правительства будет возможно только после свержения фашистской власти, в ходе буржуазно-демократической революции, и тогда такое «правительство народного фронта могло бы стать правительством демократической диктатуры рабочего класса и крестьянства»¹⁷.

Отдельно Димитров остановился на отношении коммунистов к буржуазной демократии. Он подчеркнул, что коммунисты являются сторонниками советской демократии, которая «предполагает победу пролетарской революции, превращение частной собственности на средства производства в общественную, переход подавляющего большинства народа на путь социализма». В тех странах, где ещё не победила пролетарская революция, коммунисты, являясь сторонниками советской демократии, должны «отстаивать каждую пядь демократических завоеваний, которые рабочий класс вырвал годами упорной борьбы»¹⁸. В зависимости от конкретных условий коммунисты могут бороться против буржуазной демократии, как контрреволюционной (как было после победы советской революции в России), так и защищать её, если выбор стоит не между пролетарской диктатурой и буржуазной демократией, а между буржуазной демократией и фашизмом¹⁹.

В резолюции Ⅶ конгресса, принятой по докладу Димитрова, говорилось, что «в борьбе за защиту буржуазно-демократических свобод и завоеваний трудящихся против фашизма, в борьбе за свержение фашистской диктатуры революционный пролетариат подготовляет свои силы, укрепляет боевые связи со своими союзниками и направляет борьбу в целях завоевания действительной демократии трудящихся — Советской власти»²⁰.

На практике концепция единого народного фронта была реализована в Испании в 1935—1939 гг. Выступая в кинотеатре «Монументаль» 2 июня 1935 г., лидер испанских коммунистов Х. Диас сформулировал программу народного фронта из четырёх пунктов: аграрная реформа, право на самоопределение для Каталонии, Страны басков и Галисии, улучшение условий жизни рабочих и освобождение всех политзаключённых²¹.

После победы Народного фронта на выборах в феврале 1936 г. Диас говорил о том, что его задачи ещё не исчерпаны, более того, он «в настоящий момент более необходим, чем когда бы то ни было, и он должен охватить самые широкие слои народа». Диас отмечал, что теперь нужно бороться за «демократическую республику нового типа», которая «не похожа на обычную буржуазно-демократическую республику», потому что в ней «оружие в настоящий момент принадлежит народу», «нет помещиков, исчезли хозяева земли», «ликвидировано господство привилегированных каст», «рабочие имеют возможность улучшать своё экономическое положение», «где крестьянин получит землю, где мелкого промышленника и торговца будут уважать»²².

Развивая эту мысль дальше, Диас говорил, что «борьба в Испании не имеет целью установление демократической республики наподобие французской или наподобие республик других капиталистических стран.., мы боремся за то, чтобы уничтожить ту материальную основу, на которой базировались реакция и фашизм, ибо без уничтожения этой основы невозможна подлинная политическая демократия». Перечисляя необходимые для этого условия, Диас называл ликвидацию класса крупных помещиков, уничтожение экономической и политической мощи церкви, ликвидацию остатков кастового духа старой армии, уничтожение финансовой олигархии, национализацию Испанского банка и основных отраслей промышленности страны²³.

Диас предостерегал анархистов от экспериментов по введению «либертарного коммунизма», потому что «переживаемый нами этап развития демократической революции требует участия в борьбе всех антифашистских сил, а эти эксперименты могут лишь оттолкнуть важнейшую часть этих сил»²⁴.

Характеризуя испанскую революцию, Димитров в своем выступлении на заседании Секретариата Исполкома Коминтерна 18 сентября 1936 г. говорил о том, что в настоящий момент при наличии СССР и победе фашизма в Германии и Италии «вопрос уже не ставится так: или капитализм или социализм, или Советское государство или фашистская диктатура»²⁵. Демократическая республика, возникшая в Испании, будет отличаться как от советской демократии, так и от буржуазной демократии в США и Великобритании.

«Испанский народ борется и должен добиться победы, установления демократической республики на данном этапе. Это не будет старая демократическая республика, как, например, американская, это не будет республика французская и не будет республика швейцарская. Эта республика на данном переходном этапе международных отношений при существовании Советского государства, советской демократии, с одной стороны, и государств буржуазной демократии, как в Англии и Америке, и при существовании фашистской диктатуры будет особым государством с подлинной народной демократией. Это ещё не будет советское государство, но государство антифашистское, левое, с участием подлинно левой части буржуазии»,— говорил Димитров²⁶.

Он отмечал, что в таком государстве народной демократии не будет окончательно уничтожена частная собственность, а производство будет организовано с участием и при контроле рабочего класса и его союзников — мелкой буржуазии и крестьянства — «теоретически это, может быть, будет правильно выразить как особую форму демократической диктатуры рабочего класса и крестьянства на данном этапе». Димитров полагал, что «то, что происходит сейчас в Испании, может завтра-послезавтра, в ближайший период произойти и в других странах, во Франции, в Бельгии, может быть, в Голландии»²⁷.

Идеи единого антифашистского фронта и народной демократии реализовывались не только в Европе, но и в Китае, где стояли аналогичные задачи борьбы против японской агрессии. В декабре 1935 г. Политбюро ЦК КПК приняло тактику единого национального фронта, осудив прежние ошибочные взгляды, что китайская национальная буржуазия неспособна на борьбу против японского империализма вместе с рабочими и крестьянами. Выступая на совещании партийного актива после заседания Политбюро, Мао Цзэдун, ставший к тому времени лидером китайских коммунистов, говорил о том, что основная тактическая задача партии на данном этапе заключается в создании широкого единого революционного национального фронта.

Мао выдвинул лозунг «народной республики» вместо прежней рабоче-крестьянской республики (существовавшей в советских районах Китая), объясняя это тем, что задачи единого антияпонского фронта требуют включения в него не только мелкой буржуазии, но и национальной буржуазии. Он подчеркнул, что народная республика будет прежде всего представлять интересы рабочих и крестьян, но также и всей нации, за исключением компрадоров, чьи интересы не совпадают с интересами большинства народа. Характеристика Мао народной республики полностью совпадала с линией Коминтерна в этом вопросе:

«Народная республика в период буржуазно-демократической революции отнюдь не упраздняет частной собственности, не носящей империалистического или феодального характера, отнюдь не конфискует промышленных и торговых предприятий национальной буржуазии, а, наоборот, поощряет развитие таких предприятий. Мы возьмём под защиту любого представителя китайской национальной буржуазии при условии, что он не поддерживает империалистов и китайских национальных предателей. На этапе демократической революции борьба между трудом и капиталом имеет свои границы. Трудовое законодательство народной республики охраняет интересы рабочих, но оно не направлено против обогащения национальной буржуазии, не направлено против развития национальной промышленности и торговли, ибо такое развитие не в интересах империализма, а в интересах китайского народа. Отсюда следует, что народная республика представляет интересы всех слоёв народа, входящих в состав антиимпериалистических, антифеодальных сил. Ядром правительства народной республики являются представители рабочих и крестьян, но вместе с тем к участию в нём допускаются и представители других антиимпериалистических, антифеодальных классов»²⁸.

Мао подчеркнул, что «в будущем демократическая революция неизбежно перерастёт в социалистическую», но сказать, когда это именно произойдёт, пока нельзя; он добавил, что завершение демократической революции в Китае будет труднее, чем в России, и потребует больше времени и усилий²⁹.

Дальнейшее развитие идея народной республики получила в работе Мао «О новой демократии»³⁰, опубликованной в январе 1940 г. Говоря о характере китайской революции, Мао Цзэдун отмечал, что после победы социалистической революции в России, открывшей новую эпоху мировой истории, она изменила свой характер, став частью всемирной пролетарской революции: «если в эту эпоху в какой-либо колониальной или полуколониальной стране возникает революция, направленная против империализма, то есть против международной буржуазии, против международного капитализма, то она уже не относится к старому типу буржуазно-демократических революций, а относится к новому типу революций, она уже не является частью старой мировой буржуазной, капиталистической революции, а является частью новой мировой революции, то есть частью мировой пролетарской, социалистической революции»³¹.

Главным отличием старой демократической революции от новой является то, что в её главе стоит пролетариат, эта революция «расчищает путь и для развития социализма». Новая демократическая революция проходит в два этапа, на первом стоит задача «создать ново-демократическое общество диктатуры союза всех революционных классов Китая под руководством китайского пролетариата», на втором — «построения в Китае социалистического общества»³².

Характеризуя республику новой демократии, Мао отмечал, что в условиях колониальных и полуколониальных стран нельзя сразу установить тот тип республики диктатуры пролетариата, который существует в СССР, и который в будущем «станет всемирной господствующей формой для определенного периода». Необходима «переходная форма», республика новой демократии. «Диктатура всех революционных классов, направленная против контрреволюционеров, против национальных предателей,— вот то государство, которое нам необходимо сегодня»³³.

Республика новой демократии должна быть:

1. демократической — здесь Мао ссылался на принцип Гоминьдана, что «власть должна быть общим достоянием всего простого народа, а не присваиваться кучкой людей», и подчёркивал, что сам Гоминьдан давно от него отказался на деле, поэтому необходимо это исправить,
2. в ней должна быть проведена национализация крупных банков, промышленных и торговых предприятий,
3. должна быть конфискована земля помещиков и разделена между крестьянами.

Мао отдельно остановился на том, что он назвал «левацким пустословием», т. е. лозунгом немедленного перехода к социализму, и на «твердолобых» из Гоминьдана, которые требовали от китайских коммунистов «припрятать свой коммунизм», раз они выдвинули лозунг национального освобождения, и ограничиться «тремя народными принципами» Сунь Ятсена (национализм, народовластие, народное благоденствие). Первый лозунг он считал опасным для единого фронта, игнорирующим необходимость решения демократических задач перед началом социалистического этапа. Что касается второго лозунга, то Мао подчёркивал, что программа демократической революции не во всём совпадает с тремя народными принципами — в них нет, например, восьмичасового рабочего дня, народной власти и аграрной революции. Не думал Сунь Ятсен и о переходе к социализму и коммунизму, что является программой-максимум Компартии Китая. Он также напомнил «твердолобым буржуа», что Сунь Ятсен в конце жизни дал новое истолкование трех народных принципов: союз с Россией (т. е. СССР), союз с компартией и поддержка крестьян и рабочих. Если не союз с СССР — значит, союз с западными империалистами, если не союз с компартией — значит, борьба против неё, а это значит, союз с империалистами. Отказ от союза с крестьянами и рабочими означает отказ от призыва Сунь Ятсена «поднять народные массы», отказ от поддержки большинства населения Китая — крестьянства, и самого передового класса китайского общества, без которого невозможно развитие промышленности — рабочих³⁴.

Хотя концепция новой демократии и новодемократической революции в главном совпадает с идеями Коминтерна и западноевропейских компартий, в ней есть два существенных отличия. Во-первых, это её связь с антиимпериалистической борьбой китайского народа, которая шире, чем борьба против фашизма (на Дальнем Востоке было одно фашистское государство — Япония, но были ещё «демократические» империалистические страны, в первую очередь США). Этот фактор вышел на первый план во второй половине 1940‑х гг., когда единый антияпонский фронт был разорван. Во-вторых, хотя в Западной Европе и подразумевалось, что народные республики пойдут по социалистическому пути, открыто об этом на тот момент ещё не говорилось. Мао уже в 1940 г. прямо сказал, что новодемократическая революция включает в себя два этапа — собственно демократический и социалистический.

После поражения фашизма и прихода к власти антифашистских правительств, организованных на базе народного фронта, в странах Восточной Европы в 1944—1945 гг. там были установлены режимы, похожие на «демократическую республику нового типа» в Испании (они стали называться народными республиками). Существовали две альтернативы их дальнейшего развития — к буржуазно-демократической республике по образцу США и Великобритании, или к советской республике по образцу СССР.

Важно отметить, что обе альтернативы присутствовали как на западе, так и на востоке Европы — в послевоенный период компартии пользовались огромным влиянием во Франции и Италии, коммунисты входили в правительства и существовала возможность перехода к народной демократии, которая была пресечена с началом холодной войны. Решающим фактором оказалось присутствие американских и английских войск и влияние этих государств, которое на западе Европы было преобладающим. Отдельно следует выделить случай Греции, где развернулась гражданская война между коммунистами и их союзниками — Демократической армией Греции — и антикоммунистами, которые победили при поддержке западных стран.

На востоке Европы альтернатива буржуазно-демократического развития была пресечена благодаря активным действиям коммунистов и СССР, причём советский фактор тоже сыграл решающую роль. В январе 1945 г., принимая у себя на даче югославских и болгарских коммунистов, И. В. Сталин говорил о том, что капиталисты в настоящее время разделены на две фракции — фашистскую и демократическую, и «возник союз между нами и демократической фракцией капиталистов» против господства Гитлера, потому что его господство довело бы рабочий класс до крайности и привело бы к свержению капитализма. В будущем же этот союз прекратится и предстоит борьба уже с демократической фракцией капиталистов. Сталин подчеркнул, что советская форма — лучшая, но не единственная, которая ведёт к социализму; это может быть демократическая республика и даже, при известных условиях, конституционная монархия³⁵. Эту мысль Сталин развил в беседе с Димитровым в Кремле в сентябре 1946 г., когда он говорил, что болгары идут к социализму «особенным путём — без диктатуры пролетариата» и они не должны подражать русским коммунистам, которые действовали в совсем других условиях³⁶.

В 1946—1948 гг. в европейских странах народной демократии прошли глубокие преобразования, которые с одной стороны уже не укладывались в рамки капитализма, подрывая его основу — частную собственность, а с другой, привели к укреплению позиций компартий и ослаблению их союзников по народному фронту. Выступая в 1947 г. на совещании компартий в Польше, А. А. Жданов говорил, что «новая демократическая власть в Югославии, Болгарии, Румынии, Польше, Чехословакии, Венгрии, Албании, опираясь на поддержку народных масс, сумела провести в кратчайший срок такие прогрессивные демократические преобразования, на которые буржуазная демократия уже не способна»³⁷.

Что это были за преобразования? Жданов назвал аграрную реформу — передачу земли в руки крестьян и ликвидацию класса помещиков, и национализацию крупной промышленности и банков.

«Вместе с этим была заложена основа государственной общенародной собственности, был создан новый тип государства — народная республика, где власть принадлежит народу, крупная промышленность, транспорт и банки принадлежат государству и ведущей силой является блок трудящихся классов населения во главе с рабочим классом. В итоге народы этих стран не только избавились от тисков империализма, но закладывают основу перехода на путь социалистического развития»³⁸.

В своей книге «Путь нашей народной демократии», изданной в Будапеште в 1952 г., лидер венгерских коммунистов М. Ракоши писал, что в 1945 г. вопрос о соотношении диктатуры пролетариата и народной демократии ставился «только в узких партийных кругах», «потому что даже теоретическая постановка вопроса о диктатуре пролетариата, как цели, вызвала бы тревогу среди наших спутников по коалиции и затруднила бы осуществление наших стремлений, направленных на завоевание не только мелкобуржуазных масс, но и большинства рабочих масс»³⁹. Стремлением же КП Венгрии был переход «от первого периода народной демократии, от разрешения задач буржуазно-демократической революции ко второму периоду, к диктатуре пролетариата, к строительству социализма»⁴⁰.

Говоря о причинах победы народной демократии, Ракоши на первое место ставил поддержку со стороны СССР и освободительную борьбу:

«Без героической освободительной борьбы Советского Союза и его постоянной доброжелательной поддержки венгерская народная демократия — и можем добавить: и остальные народные демократии — не могли бы быть созданы. Но народная демократия и тогда не могла бы быть созданной, если бы Венгерская Коммунистическая партия своей самоотверженной работой, своим примером, упорной, успешной защитой интересов трудящихся и эффективной борьбой против реакции не завоевала бы подавляющее большинство рабочего класса, большинство крестьянства, решающую часть всего трудового народа»⁴¹.

Каким образом КП Венгрии смогла этого добиться? Важным фактором успеха было то, что венгерские коммунисты сразу после освобождения оказались в правительстве, что позволило им постоянно проявлять инициативу в деле восстановления страны и брать на себя выполнение самой трудной части работы, связанной с этой инициативой⁴². Уже в 1945 г. была проведена аграрная реформа, были ликвидированы крупные поместья, что обеспечило коммунистам симпатии значительной части получивших землю крестьян. Шахты и важнейшие металлургические и металлообрабатывающие предприятия, владельцы которых сбежали, также оказались в руках государства. Как отмечал Ракоши, «одной из особенностей народных демократий является то, что уже в первый период, в период буржуазной революции коммунистические партии принимают участие в государственной власти и таким образом могут разрешать и такие задачи, которые вообще относятся уже к периоду развития пролетарской революции»⁴³.

В ходе этих преобразований развернулась борьба между КП Венгрии, которая старалась продолжить развитие в направлении социалистической революции и опиралась на СССР, и её партнёрами по коалиции, партией мелких сельских хозяев и социал-демократической партией, которые боролись за сохранение и укрепление капиталистического строя и опирались на западные страны⁴⁴. Положение было сложным, потому что на выборах 1945 г. партия мелких сельских хозяев получила 56 % голосов, а коммунисты и социал-демократы — по 17 % голосов, т. е. КП Венгрии оказалась в меньшинстве⁴⁵.

Стремясь компенсировать неудачу, коммунисты укрепили свои позиции в государственном аппарате, взяв под контроль министерство внутренних дел и создав Высший Экономический Совет⁴⁶. Это было своевременной мерой, потому что партия мелких сельских хозяев тоже стала брать государственный аппарат в свои руки, овладев постом премьер-министра и получив половину министерских портфелей. На местах они стали поворачивать назад аграрную реформу, возвращая землю прежним владельцам, тормозили чистку от фашистских элементов⁴⁷. Это сыграло, в конечном итоге, против партии мелких сельских хозяев и в пользу коммунистов, способствовало повороту крестьянства в сторону компартии⁴⁸.

Наступление реакции обернулось против неё самой. Начав контратаку, венгерские коммунисты не остановились на одной только аграрной реформе, но, опираясь на рабочий класс, потребовали национализации ключевых отраслей промышленности⁴⁹. Компартия настояла на проведении финансовой реформы и укреплении форинта, что привлекло к ней симпатии масс⁵⁰.

В 1947 г., когда под давлением США коммунисты были удалены из правительств в странах Западной Европы и в Финляндии, в Венгрии подобная попытка провалилась. Опираясь на завоёванную поддержку, КП Венгрии добилась победы на выборах в 1947 г., получив большинство голосов⁵¹. Укрепив свои позиции во власти, коммунисты провели национализацию крупных банков и значительной части венгерской промышленности⁵². После объединения социал-демократической и коммунистической партий в 1948 г., которое произошло «на основе ленинско-сталинских принципов», окончательно сложились условия для создания диктатуры пролетариата — «завоевание подавляющего большинства рабочего класса и решающей части трудового крестьянства»⁵³. Это позволило венгерским коммунистам сказать: «мы перешли Рубикон», отделяющий буржуазную демократию от строительства социализма.

«Народная демократия имеет два периода: первый, в котором еще преобладает выполнение задач буржуазно-демократической революции, и второй, где решающим является уже диктатура пролетариата, строительство социализма»,— писал Ракоши⁵⁴.

Отдельно он остановился на сравнении народной демократии и «чистой демократии» в США и других капиталистических странах. Ракоши обратил внимание на несовершенство избирательной системы западных стран, где «французский и итальянский избирательные законы были переделаны таким образом, чтобы при всех обстоятельствах обеспечить большинство угнетателей против рабочих». В США, как отмечал Ракоши, нет прямых выборов президента, а «самым подходящим кандидатом в обеих партиях является тот, кого считают наиболее подходящим истинные хозяева горсточки „боссов“ — семейства Морганов, Рокфеллеров, Дюпонов, несколько миллиардеров — владельцев крупных банков, военной промышленности, стальной промышленности, самолётной промышленности, нефтяных месторождений. За этих двух кандидатов может „свободно“ голосовать американский избиратель»⁵⁵.

«Наши великие учителя, Ленин и Сталин, часто цитируют слова Энгельса о том, что „в день кризиса и на другой день единственный наш враг — вся реакция, группирующаяся вокруг чистой демократии“. Ныне вновь кровавые империалисты, колониальные рабовладельцы, воскресители немецкого и японского фашизма, вся реакция вновь собирается под лозунгом „чистой демократии“ „свободного мира“. Хотя теперь мировое положение решительно отличается от того, что было около семидесяти лет тому назад, когда Энгельс писал эти строки, мы должны помнить о них. Враг осознал опасность притягательной силы стран народной демократии и поэтому с пеной у рта клевещет на них, старается отпугнуть от подражания примеру народной демократии народы и классы, борющиеся за свободу. Поэтому особенно актуальным является доведение до сознания того, что народная демократия — это господство большинства нации, и разъяснение того, как мы завоевали большинство трудового народа и как смогли без крупных потрясений вступить на победоносный путь строительства социализма»,— заключал Ракоши⁵⁶.

Аналогично развивалась ситуация в других восточноевропейских странах. В письме на имя Сталина в ноябре 1948 г. Димитров изложил своё понимание народной демократии. Он выделил четыре её главные особенности:

1. государство народной демократии представляет собой власть трудящихся — огромного большинства народа, при руководящей роли рабочего класса,
2. государство народной демократии находится в сотрудничестве и дружбе с Советским Союзом,
3. государство народной демократии принадлежит к демократическому, антиимпериалистическому лагерю,
4. государство народной демократии является государством переходного периода, призванным обеспечить развитие страны по пути к социализму⁵⁷.

Димитров отмечал, что «режим народной демократии может и должен в данной исторической обстановке, как уже показал опыт, с успехом выполнять функции диктатуры пролетариата для ликвидации капиталистических элементов и организации социалистического хозяйства»⁵⁸. Основной задачей народной демократии на данном этапе является создание необходимых условий для построения социализма, а именно:

1. постоянное укрепление руководящих позиций рабочего класса,
2. укрепление союза рабочих и крестьян,
3. ускоренное развитие общественного сектора народного хозяйства, в частности, крупной промышленности,
4. подготовка условий для ликвидации капиталистических элементов в сельском хозяйстве,
5. всемерное развитие производственной кооперации среди основных масс крестьянства⁵⁹.

В декабре 1948 г. Сталин встретился с Димитровым в Ялте и обсудил с ним вопросы, поднятые в указанном письме. Смысл сказанного Сталиным сводился к тому, что «нельзя осуществить переход от капитализма к социализму без диктатуры пролетариата», но формы этого перехода могут быть различны. Парижская коммуна была демократической республикой, но Октябрьская революция дала другую форму — советскую. В странах народной демократии возможно перейти к социализму при помощи демократической республики.

«Для вас народно-демократический режим достаточен, чтобы осуществить переход от капитализма к социализму. Но этот режим будет осуществлять функции пролетарской диктатуры… Там, где существуют антагонистические классы, а у власти стоят рабочие и трудящиеся, нельзя без диктатуры… Только когда ликвидируете эксплуататорские классы, тогда вы можете заявить, что и у вас больше нет диктатуры пролетариата»,— сказал Сталин, подчеркнув, что это стало возможным благодаря поддержке со стороны СССР.

Он также уточнил, что значит выполнять функции диктатуры пролетариата — это ликвидация классов и строительство социализма, и заключил: «народная демократия и советский режим есть две формы диктатуры пролетариата»⁶⁰.

На Востоке в это же время победила китайская революция. В статье «О демократической диктатуре народа»⁶¹, написанной к годовщине КП Китая, Мао Цзэдун писал:

«Обобщая наш опыт, можно свести его к одному: демократическая диктатура народа, руководимая рабочим классом (через коммунистическую партию) и основанная на союзе рабочих и крестьян. Эта диктатура должна находиться в тесном сплочении с международными революционными силами. Такова наша формула, таков наш главный опыт, такова наша главная программа»⁶².

Уточняя, что такое демократическая диктатура народа, Мао говорил, что она предполагает руководство со стороны рабочего класса, который «является наиболее дальновидным, бескорыстным и последовательно революционным классом»⁶³. Национальная буржуазия и мелкая буржуазия пытались возглавить китайскую революцию, но неизменно терпели неудачу. Привести её к победе мог только рабочий класс. Основой демократической диктатуры народа является союз рабочего класса, крестьянства и городской мелкой буржуазии, и прежде всего союз рабочих и крестьян, которые составляют 80—90 % населения Китая. Национальная буржуазия имеет важное значение для развития экономики, но не может быть гегемоном революции и не должна занимать ведущее положение в государственной власти⁶⁴.

Мао повторил, что целью демократической диктатуры народа является создание предпосылки для того, чтобы «Китай имел возможность под руководством рабочего класса и Коммунистической партии уверенной поступью идти вперёд по пути превращения аграрной страны в индустриальную, совершить переход от новодемократического общества к социалистическому и коммунистическому, уничтожить классы»⁶⁵.

Здесь мы снова видим как совпадение с основными идеями народной демократии, так и существенные отличия, на которые обратил внимание Сталин. В беседе по вопросам политической экономии в феврале 1950 г. (вскоре после встречи с Мао в Москве) он говорил, что «неграмотные в экономическом отношении люди не проводят различий между Китайской Народной Республикой и народными демократиями стран Центральной и Юго-Восточной Европы»⁶⁶. Сталин перечислил их основные различия:

«Что значит народная демократия? Она включает, по крайней мере, такие признаки:

1. политическая власть в руках пролетариата,
2. национализация промышленности,
3. руководящая роль коммунистических и рабочих партий,
4. строительство социализма не только в городе, но и в деревне.

В Китае не приходится говорить о строительстве социализма ни в городе, ни в деревне. Некоторые предприятия национализированы, но это капля в море. Основная масса промышленных товаров для населения производится ремесленниками. Ремесленников в Китае около 30 мил[лионов]. Имеются серьёзные различия между странами народной демократии и Китайской Народной Республикой:

1. в Китае существует демократическая диктатура пролетариата и крестьянства, примерно то, о чём большевики говорили в 1904—1905 гг.,
2. в Китае был гнёт иностранной буржуазии, поэтому национальная китайская буржуазия отчасти революционна; ввиду этого допустима коалиция с национальной буржуазией, в Китае у коммунистов существует блок с буржуазией. Это не противоестественно, у Маркса в 1848 г. тоже был блок с буржуазией, когда он редактировал «Новую Рейнскую газету», но это было не долго,
3. в Китае ещё стоит задача расправится с феодальными отношениями; в этом отношении Китайская революция напоминает Французскую буржуазную революцию 1789 г.,
4. особенность Китайской революции состоит в том, что во главе государства стоит коммунистическая партия.

Поэтому можно говорить о том, что в Китае имеется народно-демократическая республика, находящаяся пока на первом этапе её развития»⁶⁷.

Концепция народной демократии окончательно сложилась к началу 1950‑х годов, в советской литературе она рассматривалась как продолжение единого антифашистского фронта, позволившего коммунистам расширить свое влияние на массы, добиться единства рабочего класса, в результате последний смог стать общенациональной силой. Была создана новая форма государства — народная республика, которая в короткий срок провела революционные преобразования, ставшие основой для перехода от капитализма к строительству социализма. В странах народной демократии сложился государственный строй, который осуществлял функции диктатуры пролетариата и являлся её политической формой⁶⁸.

Такая точка зрения, добавим, была не единственной, существовали и другие теории, например, Е. С. Варга и И. П. Трайнин — маститые советские ученые, одно время рассматривали народную демократию как «третий путь», непохожий и на западные страны, и на Советский Союз⁶⁹. Утвердившаяся в начале пятидесятых годов точка зрения на народную демократию затем без существенных изменений просуществовала в социалистических странах до конца восьмидесятых годов, а сама концепция была «сдана в архив» во второй половине пятидесятых как неактуальная⁷⁰.

На историографии народной демократии мы подробно останавливаться не будем. Нас интересует прежде всего политическая сторона вопроса. В развернувшейся после второй мировой войны «битве за демократию» между вчерашними союзниками по демократическому лагерю, о которой говорил Ракоши, победили капиталистические страны. Сегодня само это слово ассоциируется прежде всего с капитализмом и рыночной экономикой, хотя исторически это не всегда было так. Мы видели, что была возможна и другая демократия — новая или народная. Демократическая волна, поднявшаяся в конце восьмидесятых годов и вернувшаяся в начале десятых, получила определённую антикоммунистическую направленность. Противники коммунистов умело использовали их тактику единого фронта против них самих в Восточной Европе и затем в СССР, оторвав от компартий сначала интеллигенцию и молодёжь, затем рабочий класс и крестьянство (вспомним «Солидарность» в Польше и шахтёрские забастовки в нашей стране), восстановив против советской власти национальные движения (и одновременно сыграв на русском национализме).

Отдельные коммунистические партии до сих пор используют лозунги народной демократии и новой демократии, считая их более подходящими к текущему моменту, чем лозунг социалистической или пролетарской революции. Насколько он актуален и применим к реальности двадцать первого века? Лозунг демократии сам по себе, как мы видим на примере недавней истории, способен мобилизовать городскую мелкую буржуазию (которую сегодня называют средним классом или новым средним классом) и молодёжь. Возможно, что расширение лозунгов «чистой демократии», выдвигаемых как правило либералами, включение в него требований народной демократии, перечисленных выше, позволит мобилизовать широкие массы и придать демократической волне вместо буржуазного «классово-плебейский» характер, как выразился про польскую народную республику Б. Берут.

Главным вызовом, который препятствует реализации этой альтернативы, является отсутствие социалистического лагеря — без него соотношение классовых сил в мировом масштабе изменилось резко в сторону буржуазии и народнодемократическая революция по образцу 1940‑х гг. стала невозможной. Поэтому пролетариату требуется выработать новую тактику, подходящую к существующим сегодня крайне неблагоприятным условиям, опираясь в том числе на опыт народнодемократических революций прошлого.

Интересен вопрос о соотношении «розовой волны» в Латинской Америке (режимов типа чавистского), а также анархистского режима «Демократической федерации Северной Сирии» в Рожаве с народной демократией. Прослеживаются общие черты, такие как состав правящей коалиции, в которую входят левые партии с участием коммунистов (разных оттенков) или при их поддержке, опора на демократические элементы (рабочих и крестьян, мелкую буржуазию), прогрессивная по современным меркам политика, в том числе частичная национализация, более или менее ярко выраженная антиимпериалистическая направленность, социальные реформы. Однако, все современные или недавно существовавшие режимы такого типа значительно уступают народной демократии по своей радикальности. Даже в Венесуэле, где чавистский режим существует дольше всего, не была проведена аграрная реформа, национализация затронула главным образом нефтяную промышленность, в результате господство в экономике страны сохранила крупная буржуазия, которая в последнее время активно претендует на политическую власть при внешней поддержке. Причину этому следует искать не столько в отдельных ошибках руководства, но главным образом в отсутствии на сегодняшний день такого образца социализма, каким был в свое время Советский Союз, в упадке влияния и дезориентации компартий и отказе значительной их части от принципов марксизма-ленинизма.