«Наша Таня громко плачет —
Президент другой назначен.
Тише, Танечка, не плачь,
был палач и есть палач».
«Нашу дочь Ракс Надежду Георгиевну обвинили в тяжком преступлении — терроризме. Все обвинения были построены на показаниях, добытых с грубейшими нарушениями закона, в том числе с применением методов угроз, шантажа, избиения почти всех подсудимых. Угрозы и шантаж использовались и при допросах свидетелей. Против нашей дочери нет никаких доказательств, кроме наговора лиц, которые имеют психические заболевания и заболевание эпилепсией и на которых было оказано соответствующее давление. И вот на основании таких „доказательств“ суд вынес решение — девять лет тюрьмы»1
Вот уже 4 месяца прошло с момента оглашения приговора по «делу НРА» — известному процессу над членами РКСМ(б) Надеждой Ракс и Ларисой Романовой.
Дело было полностью сфабриковано органами ФСБ. Итогом этого позорного судебного фарса, стал исключительно жестокий приговор. Девушек осудили, так и не доказав причастности к приписываемым им преступлениям.
Защита пытается опротестовать приговор судьи Комаровой М. А. в Верховном суде. По мнению адвокатов, жалоба будет рассмотрена приблизительно в ноябре с. г. Тем временем Надежда и Лариса продолжают оставаться под стажей, вот уже 3,5 года.
Жизнь в изоляторе крайне тяжёлая, без выдержки и мужества здесь не обойтись. Наши товарищи стараются держаться изо всех сил. Конечно, бывают и срывы. Письма, которые мы получаем от них, позволяют судить об их состоянии, описывают внутреннюю жизнь современной цитадели буржуазного режима. Вот одно из писем Надежды Ракс домой на Украину:
«…Сегодня 1 июля. Начался второй месяц лета. Лета мы пока так и не видели. Дожди не прекращаются. Вон прогноз погоды — в Москве + 22. А где эти + 22? Иногда думаю: может это над нашим изолятором такая стужа? Но вот сегодня в новостях показали, как Эдуарда Лимонова на вокзале встречали. Все с зонтами. Значит, везде дождь. Скоро Москву смоет, как деревню Гадюкино. В камере создаётся ощущение, что опять осень, время, когда батареи никак не затопят. Конечно, в городе эта осень по-другому воспринимается. И настроение у многих такое вот осеннее, раздражительное. И тебя невольно втягивают в это состояние. Но поддаваться никак нельзя. Я „ухожу“ в книги и стараюсь подольше оттуда не выходить.
…Как-то последние дни грубость сплошная сваливается на голову прямо с утра… Нет, не подумайте, в камере у нас всё спокойно. Поделиться проблемами все, наверное, хотят, но слушать особо никто и не хочет. Я не вникаю в чужие переживания, и мои никому не нужны. Девчонки нормальные, многие из Украины, но всё это чужие люди, хоть и неплохие. А вот извне столько унижения приходиться выдерживать. Конечно, много и нормальных, порядочных людей, но вот найдётся до десятка тех, для кого ты не человек (так и говорят: „Была бы человеком, не сидела бы здесь“), для кого литературных слов в русском языке мало находится, кто видимо, все жизненные проблемы и неудачи старается вылить здесь, в этих стенах.
И сколько созвучного своим мыслям и переживаниям я нахожу в книгах. Вот закончила сейчас книгу „Секретный узник“ про Тельмана. Очень сильное впечатление она на меня произвела.
„Можно ли вообще вынести всё это без серьёзных последствий? Сколько нужно было усилий над самим собой, чтобы справиться с ударами судьбы! И неизвестно, что ещё ждёт впереди. Какая всё же колоссальная пропасть между жизнью на свободе и жизнью в этом подневольном и мрачном тюремном мире!
Заключённый воспринимает и переносит невзгоды гораздо тяжелее, мучительнее, чем свободный человек, который может хоть что-то сделать, хоть куда-то уйти…
Несмотря на энергичное сопротивление и даже на всю силу воли, не всегда можно противостоять безысходной тюремной обстановке. И тогда накатывает эта тоска и эта мука. И никуда деться… Они затопляют камеру, как вода затонувший корабль. Приходиться напрягать всю силу духа и полностью уходить в себя, чтобы преодолеть слабость и не поддаться ей. И это прибавляет силы, ибо в борьбе жизнь обретает свою истинную ценность. Лишь в часы испытаний человек открывает в себе такие глубины, о которых раньше и не подозревал…
И новая надежда ободряет сердце. У кого есть источник жизни, тот счастлив вопреки всем испытаниям. Человек полон дремлющей силы. Счастлив тот, в ком она просыпается, кто знает, как сохранить её живой. Он находит счастье в себе, чтобы осчастливить других, дать им свет, одарить их жизненной силой, живой надеждой…“
Вот кое-что из того, что близко и мне и чем хотелось бы поделиться с вами.
Книги читаю потихоньку и сдаю в библиотеку. Библиотекарь каждый день приносит мне газету по подписке, и я отдаю ей прочитанную книгу. Мне приятно, что она всегда радуется этому, говорит спасибо, обращается на Вы и иногда по имени отчеству. Просто человек нормальный и относится как к людям, а не каким-то второсортным существам.
Я решила, что через несколько лет обязательно должна написать книгу о тюрьме, о тюремной психологии, о человеческих взаимоотношениях. В какой-то мере тюрьма — это модель общества. Такая книга была бы интересна и полезна, а материала хоть отбавляй.
Уже поздний вечер, окна открыты, мы в кофтах, но не холодно, как раньше. Сумерки, но фонари ещё не горят. И зелень видна в сумерках за окошком. Вот это хорошо…»
Вот такое письмо. В свою очередь мы должны поддержать наших товарищей письмами. Это лучик тепла, который пробивается к ним сквозь мрачные стены.
Революционный комсомол в который раз призывает активизировать борьбу за освобождение политических узников — борцов за социализм. Мы не имеем права оставить наших товарищей по борьбе в беде, в плену у классового врага.
Примечания
- Из жалобы уполномоченному по Правам человека РФ Миронову О. О. от Ракс Г. В. и Осинцевой В. В.↩