Китайская внешняя политика в 1970‑х имела важные исторические предпосылки. Во многих случаях на протяжении ⅩⅩ века мировое революционное движение не обращалось правильно с противоречием между защитой социалистического государства и продвижением революции. После первой мировой войны и большевистский революции, когда революционная борьба во многих странах потерпела поражение и всемирная борьба за социализм ограничилась одной страной, Советский Союз и КПСС стали сверхосторожны в её продвижении и поддержке смелых революционных шагов по всему миру. Начиная с 1930‑х, переоценка буржуазно-националистических сил и недооценка революционно-коммунистических сил — крестьянства и пролетариата — стали нормой, и защита советского социализма на десятилетия возобладала над продвижением мировой революции.

У КПК был обширный опыт неправильного обращения Советского Союза с этими вопросами. С 1920‑х по 1940‑е Сталин и Коминтерн не брали в расчёт революционный потенциал в Китае и видели чанкайшистский Гоминьдан как наилучшую ставку для обеспечения того, что Советский Союз считал критической целью — стабильного и дружественного правительства в Китае. Поэтому советские и коминтерновские представители в Китае продвигали и навязывали по возможности политическую линию сохранения союза между Компартией и Гоминьданом любой ценой.

В 1927—1930 годах эта линия требовала от коммунистов ограничить массовые восстания, угрожавшие социально-политической базе Гоминьдана, и это в конечном счёте привело к резне, устроенной Гоминьданом и его союзниками, сотням тысяч коммунистов и радикализованных рабочих, крестьян и студентов, а также едва ли не уничтожению КПК. Так же и в середине 1940‑х Сталин не верил, что КПК может победить Гоминьдан, за которым стояли США, и пытался надавить на китайских коммунистов, чтобы те вошли в коалиционное правительство с Гоминьданом, включая передачу контроля над их армией и опорными базами.

Несмотря на этот непосредственный катастрофический опыт линии, подчиняющей развитие мировой революции защите Советского Союза, в середине 1970‑х китайская партия приняла линию, которая подменяла революционный интернационализм защитой Китая. Ключевой поворотной точной была реабилитация Дэн Сяопина в 1973‑м и возвышение его версии теории трёх миров, базировавшейся на стратегическом союзе с США и остальными западными империалистическими державами.

В конце 1960‑х китайская внешняя политика получала силу от революционного подъёма Культурной революции и поддержки Китаем национально-освободительных движений на протяжении 1960‑х. Ⅸ съезд КПК, проведённый в апреле 1969 года, объявил поддержку революционной борьбы народов всех стран, пять принципов мирного сосуществования со странами с различными социальными системами и призвал к образованию широкого единого фронта народов и стран против империализма США и советского ревизионизма.

Однако подход КПК к США и СССР уже начинал меняться. В начале 1969 года Советский Союз разместил миллионные войска вдоль северной границы Китая и развернул нападки с претензиями на части бывшей царской империи. В марте 1969‑го на острове Чжэньбао на реке Уссури между советскими и китайскими силами произошли два сражения, оставившие сотни жертв. Согласно спутниковой съёмке США, «китайский берег был так помечен советской артиллерией, что напоминал лунный пейзаж».

По словам Генри Киссинджера, в августе 1969‑го советское посольство запрашивало Госдепартамент, какой была бы реакция США на применение СССР против Китая ядерных вооружений. Советские дипломаты также поднимали вопрос о ядерном ударе по Китаю в разговорах с европейскими и азиатскими дипломатами. Что было ещё более зловещим, СССР переправил бомбардировщики на базы в Монголии и Сибири, где они выполняли учебные атаки по имитированным ядерным объектам.

НОА была мобилизована. Были ускорены планы по перемещению ключевых военных производств на «третью линию» обороны во внутренних районах страны, в крупных городах были построены сети подземных туннелей и укрытий. В секретном исследовании, доведённом до Мао, четыре маршала НОА отметили, что хотя главные силы СССР ещё сосредоточены в Европе, они готовятся к нападению на Китай. Они заключали, что ключевой элемент, удерживающий СССР, это отношение США, которые не хотят видеть усиления глобальных позиций СССР успешным нападением на Китай.

Эта оценка подкрепляла решение большинства китайского руководства инициировать «открытие Западу». Такая стратегия позволяла Китаю избегнуть сражения на два фронта, сыграв на империалистическом соперничестве между США и СССР, и это был наилучший шанс отразить советское нападения. Другом соображением КПК было что США идёт к поражению во Вьетнаме и более не представляет серьёзной военной угрозы Китаю.

Этот сдвиг в стратегическом мышлении привёл к крупному противостоянию в 1970—1971 годах между Мао, Чжоу и так называемой «бандой четырёх» (Четвёркой), с одной стороны, и Линь Бяо и рядом высокопоставленных генералов, с другой. Линь противостоял открытости Западу и выстраивал фракционную сеть в армии для своего усиления. Мао ответил, начав кампанию, чтобы подсечь занимаемую Линем позицию номер два в партии и привлечь на свою сторону региональных военкомов. Перед лицом политического поражения Линь попытался организовать переворот в сентябре 1971‑го и погиб в крушении самолёта в Монголии.

«Дело Линь Бяо» имело разрушительное воздействие на ход Культурной революции¹ и китайскую внешнюю политику. Линь и его союзники в армии и партии были ключевым компонентом «Левого союза» в ходе массовых бунтов Культурной революции, и их падение создало вакуум власти как во внешней политике, так и во внутренних делах.

Под покровительством Чжоу Эньлая множество высокопоставленных партийных лидеров и правительственных чиновников, свергнутых в ходе Культурной революции, было реабилитировано после формальной «самокритики». Этот процесс увенчался в 1973‑м возвращением Дэн Сяопина, «каппутиста номер два», на должность заместителя премьер-министра, чья область ответственности включала внешнюю политику.

Годы 1969—1973 были переходным периодом. Мао и Чжоу, два главных архитектора китайской внешней политики, были в основном согласны по открытости Западу. Одним из элементов этого сдвига было то, что Народная Республика проводила стратегию нормализации отношений с более чем ста странами, что привело к её признанию в ООН в октябре 1971 года как единственного представителя Китая. В то же время Мао продолжал подчёркивать, что революция — главная тенденция в мире и поддержка революционных стратегий в других странах не должна быть урезана.

Чтобы удержать Советский Союз в равновесии, за визитом команды США по пинг-понгу и поездкой Генри Киссинджера в 1971‑м последовала историческая встреча президента Никсона с Мао в феврале 1972‑го. Эта встреча не привела ни к какому сокращению китайской поддержки вьетнамской освободительной борьбы. В понимании Мао, фундаментальные революционные принципы не должны страдать в ходе разыгрывания «американской карты». В 1971—1972 гг. Мао и Чжоу также рассказали Киссинджеру и Никсону, что полной нормализации отношений не может быть без вывода войск США из Вьетнама и прекращения их военной поддержки китайской провинции Тайвань.

В течение этого периода базовая ориентация партийного руководства была подытожена во внутреннем отчёте по международному положению в декабре 1971 года:

«Генеральная стратегия для нашей нации в настоящее время — вести приготовления на случай войны и продвигать революцию».

В мире, разделённом на «три части» — США, Советский Союз и Третий мир — Китай был «решительно на стороне Третьего мира» в противостоянии с двумя главными врагами. Отчёт призывал использовать противоречия между США и Советским Союзом, и между США и «второй промежуточной зоной» — Западное Европой, Японией, Канадой и Океанией.

Отчёт призывал продолжать военную поддержку Вьетнама и прочей революционной борьбы в Юго-Восточной Азии, а также поддерживать национально-освободительные движения в Африке и Латинской Америке, главным образом политическими и моральными средствами. В отношении США он заявлял: «По мере того, как народная революция в США постепенно набирает обороты, мы должны делать больше», и отмечал, что нормализация отношений с США облегчила бы проведение такое работы.

Поучителен случай Филиппин. Хотя Китая нормализовал политические и торговые отношения с Филиппинами, КПК наращивала свою поддержку Компартии Филиппин, которая была заново основана в 1968 году. Члены КПФ посещали Китай и получали обучение, в 1971 г. китайцы поставили 1400 автоматов М‑14 и 8 000 патронов на корабле, отправленном с Филиппин руководимой КПФ Новой народной армией.

1. Строго говоря, Культурная революция была к тому времени два года как завершена.— Маоизм.ру.↩