Ярослав Гашек родился 30 апреля 1883 года в Праге, в семье препода математики и бывшей крестьянки. Спустя 10 лет поступил в гимназию, из которой, через некоторое время вылетел. Причиной к отчислению было активное участие юноши в политических демонстрациях.

После смерти отца, по настоянию матери Гашек поступает в пражское коммерческое училище, начинает создавать свои первые произведения, публикуется в газетах «Народни листы». Первый его рассказ, «Ефрейтор Котарба», к сожалению, хрен где достанешь на русском языке, поэтому охарактеризовать его не могу.

В 1903 году Гашек, порвав с работой служащего в банке «Славия», все свои скудные сбережения пускает на путешествие по Чехии, результатом которого явились несколько рассказов, поверхностно обсерающих капиталистическую действительность страны. Так, например, в рассказе «Над озером Балатон», помещик Болл Янош, старый пердун, должен понести наказание за убийство цыгана Бурги, что хотел экспроприировать у хозяина часть имущества. Но буржую удаётся откупиться от местного начальника полиции бутылью вина, и разжалобить его разговором о трудной доле больного хозяина огромного поместья. В творчестве Гашека того времени без труда угадывается влияние фольклорных мотивов и лёгкое поветрие декадентства (одно время писатель даже посещал соответствующие литературные кружки): в немного трагических рассказах с фрагментами народных легенд и песен, корыстолюбивым господам противопоставляются образы людей «из народа».

Примерно к 1906 году писатель проникается идеями анархизма, и начинает печататься в журналах чешских анархов. Рассказы того времени разительно отличаются от прежних искромётным юмором и жёстким социальным подтекстом. Однако совковое издание, которым я пользуюсь (1947 год!) не выпустило данных произведений, отделавшись строчкой, которую я переделал и напечатал выше.

После революции 1905—1907 годов в России Гашек всё больше своих произведений посвящал бедственному положению чешского пролетариата, самобытности чешской культуры, само происхождение которой в те времена приписывалось чуть ли не предшественникам Австро-Венгрии, которая привнесла её в Моравию. В рассказе «Социальная поэзия» писатель отстаивает пролетарскую литературу, замешанную на чешской самобытности, взамен дерьмовеньких любовно-детективных книжек, заполонивших прилавки книжных магазинов Праги и других городов (Нам бы такого литератора-революционера для искоренения Марининых & Донцовых. Хотя, вроде есть один, Пелевин — но это другой разговор!).

«Когда же мы наконец прочитаем… произведение революции, песнь борьбы, гимн победоносного пролетариата?» — пишет он.

Так, например, рассказ «Рвение Штепана Брыха, сборщика налогов на пражском мосту», описывает судьбу преданного до автоматичности своему делу чиновника, который не хотел пропускать через мост советника магистратуры (почти что работодателя), члена финансового отдела, так как тот забыл пропуск дома. Брых прямо-таки бросается на начальника, отказывающегося платить, и в драке вырывает у него деньги. Но поздно — оба летят в воду… И даже после смерти дух сборщика не успокаивается, и в полночь он орёт со дна: «Уплати крейцер!!»

Один из самых замечательных фельетонов Гашека — «Заседание верхней палаты» (1911 г.), превращает марионеточный чешский парламент тех времён в сборище графья, обсуждающего проблему «вздоражания испанских вин и черепах». Результатом бурного обсуждения данных вопросов стало следующее:

«В комиссию по вопросу об импорте черепах и испанских вин избираются граф Голуховский, барон Шей и граф Ветер фон Лилие. Закон же по борьбе с дороговизной иных товаров отклоняется во втором и третьем чтении».

Фельетоны Гашека бьют не только по отдельным образам буржуа, органам власти, но и по множеству откровенно буржуазных партий, пытающихся играть на пролетарском поле и одновременно сохранять устои монархического строя. Самое смешное произведение на эту тему — «Съезд младочешской рабочей партии», пародия на одноимённую политическую тусовку того времени, изображает группу радетелей за рабочее дело, выпускающих никем не покупаемый журнал «День», увязших по горло в долгах и устраивающих цирковые представления, чтоб хоть как-то поднять свою популярность в народной среде. Финал подобной партии становится понятным уже с середины фельетона:

«Не прошло и месяца, как в нашу партию вступил один человек. Это присутствующий здесь тов. Карась, который работает у нашего дорогого бургомистра господина Вышека. Под влиянием бесед с ним, Карась стал убеждённым младочехом, и вступил в младочешскую рабочую партию вместе с женой и бабушкой». Но вскоре его бабушка скончалась, и «число членов партии сократилось до двух…».

Иными словами, сатирик показывает несостоятельность попыток подчинить рабочие организации буржуазному влиянию — реальные младочехи были, я бы сказал, суперлёгкими экономистами (наверно, похуже КПРФ) и выступали за сохранение престола потомков Франца-Иосифа.

Некоторые рассказы Гашека вообще должны быть настольными для большей части угнетённого населения ро$$ии — наряду с издевательским юмором, в них, как в коктейле Молотова, спрессована ненависть к буржуям, ставящим сохранность своего имущества выше жизней простого человека. Так, например, в «Истории поросёнка Ксавера», показана семья помещиков — хозяев чуть ли не элитной свиньи, за которой ухаживает простой крестьянин, поднимающий на своих плечах больного сына и разваливающийся дом. Работая за гроши, он должен мыть борова, давать ему изысканную жрачку и поить водой с температурой 18 градусов (292 кельвина). Но однажды сын крестьянина заболевает и забывает подогреть свинье воду до нужной температуры. Помещик в ярости увольняет его. В отместку [тот] прокрадывается ночью в сарай и уничтожает порося. За что в последствии получает тюремный срок. Словно издеваясь над здравым смыслом, суд постановляет, что «больной ребёнок — обстоятельство слишком сентиментальное, чтобы играть роль действительно смягчающего», графиня во время слушания дела плачет над ленточкой, которую повязывала на шею борова, а высшим торжеством божьего суда воспринимается смерть сына обвиняемого, «ибо божьи жернова мелют не скоро, но верно!».

Раз уж я затронул вопросы религии думаю стоит обратиться ещё к одному фельетону.

В рассказе «Урок Закона Божьего» перед нами предстаёт законоучитель Горачек, страдающий крайней степенью религиозного фанатизма, и признаками садиста: каждый урок он начинал со своеобразной библейской математики:

«— Людвик, скажи скорее, негодяй, какая заповедь на третьем месте от конца перед „не убий“?!»

Разумеется, никакого ответа не звучало, и Горачек орудовал по заднице провинившегося камышовой тростью. Гашек подчёркивает роль официальной церкви, как слуги правящих классов, говоря, что законоучитель не бил только сына управляющего и полицмейстера. Но, как говорится, голь на выдумки хитра, и один из учеников предложил пихать в штаны, на область задницы, картон, дабы уменьшить силу удара (физика — сила распределяется по большей площади, и давление на единицу поверхности жопы оказывается меньше, чем при ударе узким предметом. Попробуйте с палкой и покрытой книгой ладонью. Успехов). На следующий урок дети переносили порку значительно легче, но Горачек воткнул, что «они, видимо, слишком привыкли к тонкой трости», и заказал новое, толстенное орудие для экзекуций. Больно было всем, но после первого же удара по седалищу парнишке по имени Вепршек, раздался оглушительный звон. Законоучитель велел ему снять штаны, и оттуда вывалилась жестяная табличка: «Жертвуйте на построение храма божьего»…

В канун Первой мировой войны, когда усилились агрессивные настроения чешской буржуазии, Гашек пишет несколько антивоенных рассказов, где сквозь призму юмора обличает милитаристскую политику Австро-Венгрии (цикл «Похождения бравого солдата Швейка» — благодушного тормоза, заброшенного судьбой в механизм военной системы, и в силу своего характера путём неумышленного саботажа борющегося с армейскими порядками. Правда, это лишь поверхностное мнение, так как в моём сборнике рассказов процентов 89 страниц Швейка вырвано. Блин ☹☺ В 1914 году Гашек был призван на фронт, но, не желая проливать кровь за чуждые народу интересы, перешёл на сторону русских войск. Спустя два года он вступил в один из чехословацких легионов, полагая, что, сражаясь в подобном подразделении, принесёт Чехии свободу от Австрийского гнёта… Именно в то время выходит в свет его фельетон «Бравый солдат Швейк в плену».

После Октябрьской революции писатель переходит на сторону Красной Армии и вступает в РКП(б). Этот период в творчестве Гашека характеризуется бурным творческим подъёмом — на страницах фронтовых газет появляются множество фельетонов, написанных по-русски. В них писатель создаёт образы основной социальной опоры белогвардейщины, мелких буржуйчиков, попов-черносотенцев, а также в пух и прах разносит силы международного империализма, обосновавшиеся на Дальнем Востоке.

Фельетон «Из дневника уфимского буржуя» вообще можно процитировать без комментариев, но набивать влом, поэтому приведу лишь самый яркий оттенок — клубок бреда и всех идиотических суждений, плавающих по сознанию бывших и настоящих торгашей:

«Адмирал Колчак издал приказ об аресте всех учредиловцев. При таких условиях я пришёл к выводу, что Учредительное собрание, так сказать, игрушка. Я потерял вместе с этим Учредительным собранием 2000 рублей, золотой портсигар и вместо этого у меня на руках какие-то векселя».

После проведения в нашем городе крестного хода, организаторами которого являлись казаки-монархисты и ебанутые на всю голову расисты-черносотенцы, как никогда актуальным для Загорска является произведение, чем-то похожее на первое, «Дневник попа Малюты (из полка Иисуса Христа)»:

«Наш полк Иисуса Христа устроил еврейский погром. Всякий, кому дорога обновлённая родина и жизнь церковная, кому дороги заповеди христовы, шёл бить евреев. Я сам зарубил шашкой на центральной площади одну старушку. Да укрепит нас господь на служение правде божьей и на славу временного сибирского правительства!».

Тут достаточно заменить слово «еврейский» на «кавказский», а «временного сибирского правительства» на «русский порядок», получится очень похоже на современную грёбаную Россию.

Можно сказать, что подобные фельетоны были основаны, как сейчас говорят, на реальных событиях — Гашек сражался в рядах Красной армии от Симбирска до Иркутска, являясь редактором ряда фронтовых изданий.

В 1920 году Гашек вернулся в Чехию, где создал целую серию пародий на публикации правительственных органов, ведущих антиреволюционную пропаганду. В одном из них он советует редактору писать примерно следующее:

«Главное коммунистам остерегаться читать другие газеты, кроме правительственного органа. Будем выезжать на лоно природы, дышать свежим воздухом, наблюдать, как прилежно трудятся муравьи. Главное — не утруждать себя политикой!».

Одной из главных тем творчества Гашека в 20‑х годах была борьба против захватнических войн, сатирик приступил к созданию повести «Похождения бравого солдата Швейка в мировой войне», но не закончил её, так как 3 января 1923 года умер. Мировая культура потеряла писателя, чьё творчество органично соединяло в себе (на мой взгляд) самые лучшие традиции революционной литературы, пропаганду идей Свободы и Равенства — короче говоря, ушёл из жизни человек, Чьё наследие по достоинству будет оценено в недалёком, по меркам истории человечества, будущем. Коммунистическом будущем!