Сюй Ин верхом на коне, за ним следуют прислуга и челядь.

Сюй Ин (декламирует).

Весна явилась в город и предместье, мне не до сна,
Лечу, как птица, по полям и весям, и стремена
Звенят-сверкают, и, благоуханьем напоена
Великой силой наполняет меня весна.

Я — Сюй Ин, третий сын Сюя. Приехал погулять у могил предков. Вот и собак выпустил, и сокола. Ну и раздолье! Ба! Кто это там у могилы? Две красотки! Совсем недурно поразвлечься с ними. Эй, слуги? За мною, живо!

Сюй Ин и слуги уходят. Появляются Xун Алань и Чжао Сяолань, несут благовонные палочки и ритуальные деньги².

Хун Алань (поёт).

В день Цинмин³ ритуальные деньги я жгу на могиле,
О супруге скорблю, год прошёл, как его схоронили,
Расцветают цветы, только мы о весне позабыли,
Свёкор стар, дочь мала, горемычное сердце разбили.

От кого ждать помощи? Воскури свечи, Сяолань, сожги деньги. Поклонись праху отца! (Женщины кланяются, плачут.) О, отец Сяолань!⁴ (Продолжает петь.)

Был опорой семьи и один обрабатывал поле,
Возвращался с луной, поднимался ещё до рассвета,
Никогда не роптал на крестьянскую тяжкую долю,
А налоги росли, и в судьбе никакого просвета.
Тут другую напасть небеса на деревню наслали,
Сюи отняли всё и оброком людей доконали.
Подал жалобу ты, и другие её подавали,
Но в уездном ямыне чиновники слушать не стали.
Кровь из горла пошла от обиды такой и печали,
А потом под горой мы, рыдая, могилу копали.

Как тяжко нам с дочкой живётся! Когда же свершится возмездие?!

Чжао Сяолань. Мама, не плачь! Смотри! Сюда едут!

Мать и дочь быстро складывают жертвенную утварь, собираются уйти. Появляется Сюй Ин со слугами, хватает Сяолань за руку, девушка вырывается. Хун Алань становится между ними.

Сюй Ин. Иди, иди! Мне девочка нужна, а не ты!

Хун Алань. Будьте учтивы, господин. Это — моя дочь.

Сюй Ин. Вот и прекрасно! Вместе с нею пойдёшь ко мне в дом.

Хун Алань. К вам в дом? С какой стати? Мы не родные вам, не знакомые.

Сюй Ин. Ну и что! Обе станете моими наложницами.

Хун Алань. Как можете вы говорить такое?! Пойдём скорей отсюда, Сяолань.

Сюй Ин жестом повелевает слугам задержать женщин.

Спасите нас, односельчане, помогите! Над женщинами измываются!

Сюй Ин. Чего шумишь? Я зла тебе не собираюсь причинять и обижать не стану.

Хун Алань. Он убийца моего мужа, мой лютый враг. Спасите же нас, помогите!

Появляются сельские жители, в суматохе мать с дочерью убегают.

Односельчане. Опять этот мерзавец Сюй людей тиранит. Хоть бы его всевышний покарал!

Сюй Ин. Догнать!

Слуги Сюй Ина разгоняют толпу и пускаются в погоню.
Появляется Хун Алань, Чжао Сяолань и Чжао Юйшань.
Чжао Юйшань преграждает путь помещику и его слугам.

Мне потолковать с тобой надо.

Чжао Юйшань. Не о чем нам толковать. Вы захватили нашу землю, загубили единственного моего сына. А теперь за меня взялись, требуете, чтобы я долг вам отработал! Но вам и этого мало. Решили опозорить несчастную вдову и её дочь! Нет от вас бедным людям житья!

Сюй Ин. Подумай хорошенько, Чжао Юйшань. Ведь ты бедняк, к тому же стар. Тебе не прокормить сноху и внучку. Смирись, пусть будут у меня. Я наряжу красоток в бархат и шелка, дам им прислужниц. Ну и тебе кое-что перепадёт.

Чжао Юйшань. Молчи, Сюй Ин! Иди своей дорогой. Хоть я бедняк, но чести не забыл и торговать людьми не стану!

Сюй Ин. Не хочешь, негодяй? А ну-ка, люди, взять её!

Девушку хватают, Чжао Юйшань и Хун Алань пытаются её спасти.

Всыпьте этому мерзавцу хорошенько!

Слуги бросаются к Чжао Юйшаню, сноха и внучка стараются его защитить.
Старика жестоко избивают. Сяолань уводят.

Крестьяне. Где справедливость? Где закон? Избить человека! Средь бела дня похитить девушку! Ну и жизнь!

Хун Алань громко плачет, люди помогают Чжао Юйшаню подняться, старик медленно приходит в себя.

Чжао Юйшань. Сношенька, сейчас не время плакать. Спеши с жалобой в уезд. Надо Сяолань спасать! (Поёт.)

Как тигр, как волк, помещик лют,
Но есть на свете правый суд,
И справедливость, и закон,—
Они невинного спасут.

Хун Алань. Как же вас избили! Живого места нет! Если я из дому отлучусь, некому будет за вами присмотреть.

Крестьяне. Ты иди, Алань, неси жалобу в уезд, ну а мы за стариком присмотрим. Не тревожься!

Хун Алань. Что ж, большое вам спасибо. Я пойду.

Чжао Юйшань. Возвращайся поскорее. Внучку спасай!

Хун Алань. Ладно. (Уходит, вслед за ней уходят крестьяне и уводят Чжао Юй-шаня.)

Зал в ямыне. В окружении чиновников появляется уездный начальник Ван Минъю и крестьяне-жалобщики.

Ван Минъю (декламирует).

Я судья седьмого ранга.
Господа такого ранга
Поклоняются богам:
Не Наукам, а Деньгам.
Будь преступник ты сановный,
Дашь мне взятку —
Невиновный,
Мне отца дороже ты.
А без денег нет лекарства
Для спасенья правоты!

Эй! Кто там с жалобами?

Жалобщики. Мы. (Протягивают бумаги.)

Ван Минъю. На кого жалуетесь?

Первый жалобщик. На семью государева наставника Сюя: силой землю отнял!

Второй жалобщик. На Сюя жалуюсь, ограбил меня.

Третий жалобщик. На третьего сына Сюя жалуюсь; дом у меня забрал!

Ван Минъю. Странно! С той поры как я вступил в должность, что ни день, то слышу жалобы на Сюя. Так и нынче. И толкуют всё одно и то же: землю отнял, захватил имущество. А не думают о том, что не годится затевать тяжбу с государевым наставником. Правду говорили, что в местах сих подлый люд живёт. Эй, гоните вон сутяжников!

Служащие ямыня прогоняют жалобщиков. Появляется Хун Алань, бьёт в барабан⁵: когда её вводят в зал, опускается на колени.

Ещё одна с жалобой. Наверняка на Сюев. Эй, женщина, на кого жалуешься?

Хун Алань. Всемилостивейший господин, сама я женщина простая, бедная, а жалуюсь на третьего сына из семьи Сюев. Он дочь мою увёз насильно, жестоко, избил свёкра-старика. Вступитесь, господин, за обездоленных! (Плачет.)

Ван Минъю. Я привык решать дела точно и без промедленья. Говори, что с твоей дочерью случилось?

Хун Алань. Её увёл насильно третий сын Сюя.

Ван Минъю. Кто может это подтвердить?

Хун Алань. Односельчане.

Ван Минъю. Где же они?

Хун Алань Остались присматривать за свёкром-стариком, его избили.

Ван Минъю. Так я и знал: свидетелей нет и доказательств — тоже. А где старик?

Хун Алань. Я ведь сказала, что его избили. Он двинуться не в силах.

Ван Минъю. Избили, говоришь? Такое дело требует проверки. В Поднебесной справедливость должна торжествовать! Старик твой не пришёл сюда, так кто ж докажет, что его избили? Ты вот пришла в ямынь, а с чем пришла? Где твоя жалоба, написанная на бумаге, где доказательства, свидетели? Нет ничего, всё клевета! Скажи спасибо, что ты женщина, к тому же впервые нарушила закон, не то я наказал бы тебя по всей строгости. Эй, гоните её прочь!

Хун Алань. Явите милость, господин! Я правду говорю, не лгу — меня обидели.

Ван Минъю. Если обидели — я всё решу по справедливости. За клевету ты понесёшь кару. Я не глупец, чтобы твою болтовню принять на веру, мне нужны доказательства.

Хун Алань. О ваша милость, о справедливый господин! Не оставляйте без внимания обиду бедной женщины.

Ван Минъю. Да, ты права, я справедлив. Но если моё решение тебе не по душе, приходи в другой раз и помни: без свидетелей и доказательств я дела разбирать не стану. А сейчас ступай.

Хун Алань, плача, уходит.

Нелёгкая мне предстоит задача. Опять увёл насильно девушку, избил жестоко старика. Решать по справедливости… Но кто я такой, чтобы с государевым наставником тягаться? Однако эта женщина не оставит меня в покое, каждый день будет являться, замучает до смерти. Как же быть? (Задумывается.). Кажется, придумал, нашёл выход! Доложу-ка я всю эту историю самому Ли Пинду, правителю области. Он человек бывалый! Недаром говорят:

Народ хитёр и зол,
Не жди добра от черни.
Избавлю я себя
От бед и огорчений.

(Уходит.)

Появляются Сюй Ин и Сюй Фу.

Сюй Ин (декламирует).

Принёс я слиток золотой,
И Правда стала Клеветой.
Мой план изящен, как стихи:
Всучу другим свои грехи.

Ну и старец, ну и Чжао Юйшань, вздумал жаловаться на меня. Но, как говорят, солдату с офицером не сражаться. Я отправил золото в подарок: двести лянов начальнику уезда, триста лянов — правителю области. Всех подкупил. Ну, а Ван Минъю помог мне: сказал, что подлый люд не знает приличий, и возвёл напраслину на честного чиновника, и потому достоин самой строгой кары. Что ж, Чжао Юйшань, посмотрим, как решится это дело. Сюй Фу!

Сюй Фу. Здесь я.

Сюй Ин. Ступай к уездному начальнику и потихоньку выведай, что в тот день у них случилось. Только лишнего, смотри, не говори.

Сюй Фу. Не извольте беспокоиться, почтенный господин. (Уходит.)

Появляются Ван Минъю и служащие ямыня.

Ван Минъю (декламирует).

Мне в эти дни изрядно повезло,
Ответчик щедр, и зло уже не зло.
Пусть Бао Чжэну⁶ слава и почёт,
А в мой карман пусть золото течёт.

Бедняков всех обобрал как липку, ничего с них больше не возьмёшь. Думал, где б ещё поживиться. И вот нынче сам наставник Сюй прислал мне слиток золотой. Да, совсем не плохо быть чиновником! Но пора кончать сегодня с этим делом, чтоб никто не мог сказать: чиновник глуп, дело выеденного яйца не стоит, а он справиться не может, тянет. Эй, слуги, введите всех причастных к делу Хун Алань.

Появляются Хун Алань, Чжао Юйшань, крестьяне.

Народ. Мы явились, господин судья.

Ван Минъю. Станьте в сторону. Должен вам сказать, что я всё тщательно проверил, разобрал и сейчас начну слушание дела. Только говорите правду. Лжи не потерплю. Хун Алань!

Хун Алань. Я здесь, господин.

Ван Минъю. Ты пожаловалась на Сюй Ина, что он увёл твою дочь. Когда это было?

Хун Алань. В День поминовения усопших.

Ван Минъю. Свидетели есть?

Крестьяне. Мы свидетели, собственными глазами видели.

Ван Минъю. Ещё ты жалуешься, Хун Алань, что Сюй Ин избил твоего свёкра. Свёкор здесь?

Чжао Юйшань. Здесь, господин.

Ван Минъю. Где следы побоев?

Чжао Юйшань. У меня всё тело в ранах.

Ван Минъю. Свидетели есть?

Крестьяне. Мы свидетели, собственными глазами видели.

Ван Минъю. Следователь, произведи осмотр.

Следователь снимает с Юйшаня одежду, производит осмотр.

Следователь. Господин судья, раны на теле не обнаружены, конечности целы.

Ван Минъю. А! Подлые! Оклеветали благородного человека… Ну-ка, всыпьте этому мерзавцу хорошенько!

Чжао Юйшань. Как же так, господин судья?! У меня живого места нет. Посмотрите, пожалуйста, ещё раз!

Народ. Господин судья, мы же сами видели, как жестоко Сюй Ин избил старика. Если лжём, судите нас.

Ван Минъю. Ну и чудеса! Вам говорят, даже царапин нет, а вы своё твердите. Следователь, произведи осмотр ещё раз!

Следователь. Тут вроде на колене ранка есть, и больше ничего.

Ван Минъю. Ввести Сюй Ина!

Входят Сюй Ин и Сюй Фу.

Сюй Ин. Почтенный господин, Сюй Ин явился.

Ван Минъю (притворно строго). Стань в сторону, невежда! Жалуются на тебя, что ты насильно увёл девушку, избил ни в чём не повинного старика. Признаёшь себя виновным?

Сюй Ин. Я отпрыск знатной чиновничьей семьи, изучаю поэзию, постигаю высшую справедливость. И вдруг такое обвинение! Дозвольте же спросить, когда это случилось?

Ван Минъю. Жалобщики утверждают, будто случилось это в День поминовения усопших.

Сюй Ин. В День поминовения усопших? Куда ж я в этот день ходил? А! Вспомнил! Как раз в тот день я навещал сюцая⁷ Чжана, беседовал с ним о поэзии и никуда не выезжал из города.

Ван Минъю. Кто может это подтвердить?

Сюй Ин. Сюй Фу, один из домочадцев.

Ван Минъю. Сюй Фу, ездил куда-нибудь Сюй Ин в тот день?

Сюй Фу. Господин, в тот день хозяин мой и вправду ходил лишь в дом сюцая, из города не выезжал. Я был с ним вместе и тоже никуда не отлучался, что и свидетельствую.

Ван Минъю. Все ясно. В День поминовения усопших Сюй Ин был у сюцая. Не раздвоился же он в самом деле, чтобы в то же самое время очутиться за городом, увести насильно девушку и избить старика! Ну-ка, всыпьте этой подлой Хун Алань!

Хун Алань. Справедливый господин судья, не оклеветали мы его, это могут подтвердить даже крестьяне из соседних деревень. Умоляю вас, прислушайтесь к словам несчастной женщины. Моя дочь сейчас томится в доме Сюя, прикажите освободить её!

Ван Минъю. До чего же ты строптива, женщина! Хочешь доказать, что только ты одна здесь правду говоришь, все остальные лгут? Я выслушал и жалобщиков, и ответчика. Но кто поверит бедняку, а не чиновнику! Эй, дать ей палок!

Чжао Юйшань. Явите милость, господин начальник. Я бедный человек, грамоте не обучен, но разбираюсь, что к чему. От предков нам достался клочок земли, кой-какая утварь, тем мы и живём. А господин Сюй принёс фальшивую бумагу и отнял всё, чем мы владели. От горя и обиды единственный мой сын скончался, жену вдовой оставил, дочь — сиротой. Теперь нам надобно платить ему налоги да ещё оброк натурой покрывать. Несправедливо это. А кому пожалуешься? В День поминовения усопших господин Сюй силой увёл внучку, а меня избил. Горько нам, обида не даёт покоя! И солнце в небе, и люди на земле — все могут быть у нас свидетелями. Господин судья не верит беднякам, не вступается за них, он защищает богачей. Где же справедливость? Где доброта? Нехорошо так, господин начальник, вступаться надо за простых людей!

Ван Минъю. Да как ты смеешь, дерзкий раб, говорить, что раны есть, когда их нет! Господин Сюй весь день провёл у друга, из города не выезжал, а ты заявляешь, будто он был в деревне, избил тебя и увёл твою внучку. Это ли справедливость? Это ли доброта? Не только достояние твоё скудно, но и ум, вот почему ты ничего не смыслишь в законе, клевещешь на чиновника. Злость и коварство овладели тобою. Эй, взять его да всыпать хорошенько, чтоб неповадно было!

Чжао Юйшань. Я жаловаться буду, господин судья.

Ван Минъю. Куда? Кому?

Чжао Юйшань. В область пожалуюсь, а не поможет — дойду и до столицы! (Поёт.)

Обидели кровно меня, старика, я руки простёр к небесам,
Забрали девчонку, избили меня, не вняли мольбе и слезам.
Твоя справедливость и твой приговор на пользу одним господам,
В столицу на тех, кто закон предаёт, с надеждой бумагу подам!

Ван Минъю. Какая наглость! (Поёт.)

Расхрабрился деревенский наш народ,
На чиновника клевещет, вздор несёт.
Всыпать восемьдесят палок старику,
Да покрепче, чтобы думал наперёд!

Слуги до смерти забивают старика.

Служащие. Господин начальник, преступник скончался.

Хун Алань. Ай-я! (Поёт.)

Я взываю к Небу,
В сердце боль и гнев,
Старика в ямыне
Били, озверев,
Дочку от позора
Не уберегла,
Где найти спасенье
От земного зла?

О, Небо, о Небо!

Ван Минъю (от страха меняется в лице, но вскоре приходит в себя). Тело унесите, остальных гоните прочь.

Старика уносят. Хун Алань, горько плача, уходит. Удаляется, смеясь, Сюй Ин, за ним, строя рожи, следует Сюй Фу.

Дело приняло опасный оборот. Кто мог подумать, что старик не вынесет побоев? (Задумывается.) Впрочем, не так уж это страшно!

Служащий ямыня (подаёт Ван Минъю правительственный вестник). Господин начальник, срочная бумага. Ознакомьтесь, пожалуйста.

Ван Минъю (раскрывает и испуганно роняет вестник). Ай-я! Хай Жуй назначен губернатором десяти областей Интяни! Проклятье! Надо же было такому случиться, чтобы его прислали как раз в наши края. Что же делать? (Поднимает бумагу и снова читает.)

Служащий ямыня. Как, неужели сюда приезжает сам Хай Ясное Небо?⁸ Теперь жди беды!

Ван Минъю. Приготовить всё необходимое в путь, я немедленно отправляюсь в Сучжоу.

Ван Минъю и служащие суда уходят.

Появляются чиновники, солдаты, стражники, знаменоносец.

Чжэн Юй. Господа, ревизор Хай Жуй выехал из Нанкина, но пока ещё не прибыл. Боюсь, что и на сей раз мы его не дождёмся.

Сяо Янь. Когда придворный советник Хун Мянь узнал, что прибывает ревизор, он уменьшил число носильщиков своего паланкина с восьми до четырёх.

Ли Пинду. А у нас некоторые чиновники всю ночь перекрашивали красные ворота своих домов в чёрный цвет⁹, чтоб не накликать беды…

Ван Минъю. Говорят, что Хай Жуй честный и справедливый, но ещё не известно, правда ли это.

Чжэн Юй. Правда, господа. Я был в столице и сам убедился в этом. (Поёт.)

Совершенные мужи, вы подобны горным пикам;
Написал Хай Жуй Доклад в дерзновении великом,
Мол, бессмертья в мире нет, не купить его владыкам,
Не бывало никогда мудреца с бессмертным ликом.
Воздержанье в честь небес и молитвы — всё пустое,
Между тем в стране дела в запустенье и застое,
В дни Цзя-цзин¹⁰ дома пусты…
Будь правления достоин,
С мудрой твёрдостью блюди наши древние устои.

От такой дерзости император пришёл в неописуемую ярость, хотел казнить Хай Жуя, велел следить за ним, чтоб не сбежал. Узнав же, что тот сам давно ждёт смерти, император сбит был с толку и спустя немного приказал Хай Жуя заточить в тюрьму. Пробыл он в неволе до тех пор, покуда император не скончался. Теперь его назначили в Цзяннань. Так что нам, господа, следует быть начеку!

Сяо Янь, Ли Пинду и Ван Минъю от страха меняются в лице.

Чжэн Юй. Ну и жарища! Давайте перейдём в беседку. Нам сообщат, когда он будет приближаться, без опозданья встретим.

Уходят в беседку.

Хай Жуй (из-за сцены). Поспешим.

Появляются Хай Жуй, госпожа Се, госпожа Ван и Хай Пэн.

(Поёт.)

Губернатором назначен Высочайшим повеленьем
И спешу в Цзиньчан с Указом, преисполненный стремленьем
Беззащитным стать защитой, дать покой и мир селеньям.
По душе чиновным лицам сверхналогообложенье,
Сборщик, алчный и жестокий, доводил до разоренья,
Из домов, пустых и тёмных, уходило населенье.
Говорят, мол, рай на небе, а Сучжоу лучше рая,
Я, Хай Жуй, в своём Докладе этот слух опровергаю.

Госпожа Ван. Мне так жарко, что даже нет охоты любоваться этим прелестным пейзажем.

Госпожа Се. Сынок, далеко ещё до Сучжоу?

Хай Жуй. Теперь уже недалеко. Давайте, матушка, передохнем немного. Вы не против?

Госпожа Се. Я согласна.

Хай Жуй. Там впереди лесок, пойдёмте! Хай Пэн, веди.

Госпожа Се, госпожа Ван и Хай Пэн уходят; появляются Xун Алань и крестьяне.

Первый крестьянин. Давайте дух переведём. Жара измучила. Скажи, женщина, отчего ты плачешь?

Xун Алань. Обидели меня, и вот решила я отправиться с жалобой в Сучжоу к губернатору.

Первый крестьянин. Кто ж тебя обидел?

Хун Алань. Сюй Ин из уезда Хуатин и уездный начальник. Они землю у людей отнимают насильно, девушек уводят, насмерть забивают людей.

Первый крестьянин. Что же всё-таки с тобой приключилось?

Хун Алань. Ай-я! О Небо! (Поёт.)

Жестокий Сюй царит в уезде,
Его злодействам нет конца,
Он дочь мою увёл насильно,
Замучил бедного отца.
Ответчик в нашем Хуатине
Карает честного истца,
Я с жалобой спешу в Сучжоу,
Взывают к милости сердца.

Хай Жуй прислушивается, качает головой.

Первый крестьянин. Трудно этому поверить.

Второй крестьянин. Верь не верь, а я собственными глазами видел. (Поёт.)

Прежде в могиле сына зарыли,
В свежей могиле отца схоронили.
Деда замучили, внучку схватили.
Три поколенья они оскорбили.

Хай Жуй. Почему жалобу не подали?

Третий крестьянин. Подавали, господин чиновник, только жалобщика до смерти забили.

Хай Жуй. А по какому праву?

Второй крестьянин. Судья сказал, что старик лжёт, клевещет на чиновника.

Хай Жуй. Кто был свидетелем?

Второй крестьянин. Сюй Фу, управляющий Сюй Ина.

Хай Жуй. Как может быть слуга свидетелем хозяина! Ну и дела! Так что же он сказал, этот свидетель?

Третий крестьянин. Сказал, что в День поминовения усопших его хозяин был у сюцая и никуда не выезжал из города.

Хай Жуй. А кто такой этот Сюй Ин?

Второй крестьянин. Третий сын государева наставника Сюя.

Хай Жуй. Вот оно что! Но если он не выезжал из города, как же умудрился увезти девушку и избил старика?

Первый крестьянин. В том-то и дело, что выезжал. Я сам видел, как он увёз девушку и избил старика. Не померещилось же мне.

Хай Жуй. В таком случае и ты виновен. Раз видел, в свидетели надо было идти.

Третий крестьянин. (Поёт.)

В присутствие входим без звонких монет,
Ответчику верят, свидетелю нет;
Одну только правду приносим мы в суд,
А люди богатые взятку несут.

Хай Жуй. Выходит, богатый всегда прав, а бедный виноват?

Крестьяне. Выходит, так.

Хай Жуй. Но вас ведь много, а богач один! Как же это одному ему поверили?

Второй крестьянин. Неведома вам, господин, горькая доля бедняка: мы все берём в аренду землю Сюев. Поэтому должны молчать.

Хай Жуй. Ага! Вы, значит все у Сюя арендаторы.

Крестьяне. Всю землю Сюй захватил да ещё требует оброк. Так тяжело нам, что и не расскажешь!

Хай Жуй. И всё же вы неправы. Жаловаться надо!

Второй крестьянин, Третий крестьянин. Вы, господин чиновник, не из здешних мест, поэтому вам странно. Правитель нашей области по имени Ли известен всем как шкуродёр, так Шкуродёром и прозывается. А уездный начальник взяточник. К кому же обращаться с жалобой? (Поют.)

В ямыне твоя не нужна правота,
Без денег нигде не раскроешь и рта.
Куда же податься простым беднякам?
Чиновники здесь и чиновники там.

Хай Жуй. Куда же вы сейчас идёте с жалобой?

Первый крестьянин. В Сучжоу.

Хай Жуй. А тамошний правитель бескорыстен? Он вступится за вас?

Первый крестьянин. Вступится. Туда недавно назначили Хай Жуя, он справедлив и бескорыстен. Сейчас я вам про него расскажу. (Поёт.)

В Чуннани много лет назад я рисом торговал,
В те дни о мудрости его твердили стар и мал.
Хай Жуй налоги сократил, народ возликовал,
Бедняк вернулся в край родной, где раньше помирал,
Хай Жуй был добр и справедлив и бедных понимал.
А сам Хай Жуй терпел нужду, еду не выбирал,
Жестокосердных не жалел, распутников карал.

Хай Жуй. Вы в самом деле верите в его справедливость?

Первый крестьянин. Верим. Он, правда, ещё не прибыл на место назначения, но всех уже оповестили, что можно идти к нему с жалобами. Не зря прозывается он Ясное Небо.

Хай Жуй. Спасибо вам!

За сценой ударяют в барабан.

Второй крестьянин. Это чиновники пришли встречать Хай Цинтяня. Давайте же и мы посмотрим на него.

Хун Алань и крестьяне, толпясь, идут навстречу чиновникам. Стражники сбивают с ног первого крестьянина и Хай Жуя. Хай Жуй поднимается и наталкивается на Ли Пинду.

Ли Пинду. Слепая тварь, ты что меня толкаешь, не видишь — перед тобою господин? Бейте его!

Стражники хватают плети, но Чжэн Юй утихомиривает их. Чиновники, стражники и солдаты уходят, вслед за ними уходят Хун Алань и крестьяне.

Хай Жуй. Такая маленькая сошка — и столько спеси. Нетрудно догадаться, почему он так притесняет простой люд. (Поёт.)

Злы чиновники и алчны, как собаки и лисицы,
Отбирают у народа всё, чем можно поживиться,
Ходят с гордою осанкой, от людей не прячут лица,
Принимают подношенья, и никто не устыдится.
Я люблю народ всем сердцем, я приехал из столицы,
Зло и алчность покараю, добродетель воцарится.

Воистину:

Нет в мире зла,
Над всем царит Закон.
За труд всей жизни
Ты вознаграждён.

(Уходит.)

Появляется Сюй Цзе в сопровождении слуг.

Сюй Цзе (поёт):

Почётом и властью
Пресытился к зрелым годам,
Был к сонму героев
Причислен Двором навсегда;
Теперь я в отставке,
Вернулся к полям и садам.
Смешон не отшельник,
А тот, кто спешит в города.

Я — Сюй Цзе, был первым министром при двух императорах, стал стар и от дел удалился. Хозяйство моё на весь район Саньу распростёрлось, слуг не счесть. Я знатен, богат, чего мне желать?! Месяц назад прочёл в правительственном вестнике, что Хай Жуй назначен правителем в Цзяннань. Давно мы не виделись с ним. Сюда он наверняка приезжает по каким-то делам. (Поёт.)

Рад, что добрый мой знакомый прибыл к нам со знаком власти,
Как и встарь, любимым книгам отдадим свои пристрастья;
Непреклонный и гуманный, спас народ он от напасти,
Будет славен он вовеки за дарованное счастье.

Я много лет служил при дворе, а сын мой и внуки жили в деревне. Случалось, что они совершали преступления против крестьян. А Хай Жуй человек дотошный, как начнёт расспрашивать, не отвертишься. Что тогда? (Задумывается.) Ладно, велю сыну быть поосторожней, не делать глупостей. Главное, чтоб у Хай Жуя не было фактов в руках, тогда легче будет отговориться. Да, приезд Хай Жуя и радует меня и тревожит.

Входит слуга.

Слуга. Господин наставник, пожаловал господин Хай.

Сюй Цзе. Скорей зови, да вели музыкантам играть.

Под звуки музыки входит Хай Жуй в сопровождении Хай Пэна.

Хай Жуй. Господин наставник!

Сюй Цзе. Хай Жуй!

Хай Жуй. С той поры как вступил в должность, всё было недосуг, и только сегодня смог прийти повидаться, так что прошу покорнейше простить меня!

Сюй Цзе. Хай Жую не к лицу просить прощенья. Вы посланник императора, правитель области, облечены большим доверием. Это я должен извиниться, что не встретил вас. Но будьте снисходительны: чем больше лет, тем меньше сил. Пожалуйста, садитесь!

Хай Жуй. Нет, нет, вы садитесь первым. (Кланяются друг другу и садятся.) Мы столько лет не виделись, а вид у вас бодрее, нежели был прежде.

Сюй Цзе. Спасибо на добром слове. Но я за это время сильно постарел, лишь зубы сохранились — по-прежнему ем мясо. Я полагаю, Хай Жуй, что ваше драгоценное семейство пожаловало сюда вместе с вами?

Хай Жуй. Вы правы. Я сюда с семьёй приехал. Мать, хоть и стара годами, всё ещё крепкая.

Сюй Цзе. Непременно нанесу вам визит.

Хай Жуй. Это будет для меня огромной честью.

Сюй Цзе. Чем обязан вашему визиту?

Хай Жуй. Я пришёл навестить вас и пожелать здоровья, а заодно потолковать о деле, совета испросить.

Сюй Цзе. Чем смогу, тем непременно помогу.

Хай Жуй. Вы, господин наставник, служили при дворе, многое на своём веку повидали. И в здешних делах, надеюсь, тоже разбираетесь неплохо. Я ж только прибыл и не знаю, с чего начать. Надеюсь на ваши наставления.

Сюй Цзе. Ха-ха! К чему такая скромность! Но раз вы просите, я, не мудрствуя лукаво, без лишних церемоний обо всём вам откровенно расскажу. (Поёт.)

Народ в Сучжоу подл и зол —
Сутяга на сутяге,
Лежат в присутствии горой
Судебные бумаги.
В делах правления нужны
Мужи большой отваги;
И пусть заботятся они
Об общем нашем благе.

Хай Жуй. Благодарю за совет. Жалобщиков и сутяг надо призывать к порядку и поступать с ними, как велит закон. Это ясно. Ну, а если чиновники измываются над бедными людьми, как тогда быть?

Сюй Цзе. Вы всегда были справедливы, и если смогли самому императору высказать правду, чем прославились в истории, то что для вас простой чиновник! (Поёт.)

Закон династии един
На все четыре стороны,
Вельможа и простой народ
Пред ним смиренны и равны.
А злых шакалов и волков
Со всех постов вы гнать должны.
Восславьте драгоценный меч¹¹
И мудрый опыт старины.

Хай Жуй. Весьма благодарен за указания, господин наставник! (Поёт.)

Я в тот год забыл про пищу, сна лишился от волненья,
Но в Докладе Сыну Неба изложил свои сомненья.
Ныне люди от Хай Жуя ждут достойного правленья.
Строго следовать закону — наша воля и стремленье.

И ещё хочу я поговорить с вами об одном деле.

Сюй Цзе. Говорите же, я весь внимание.

Хай Жуй. Жительница уезда Хуатин крестьянка Хун Алань жалуется на вашу семью, говорит, что вы захватили её землю, насильно увели дочь и избиваете ни в чём не повинных людей. Вот и решил я спросить у вас, как быть мне с этим делом.

Сюй Цзе (меняется в лице). Вот оно что! А на кого именно она жалуется?

Хай Жуй. На Сюй Ина.

Сюй Цзе. На Сюй Ина? Это мой сын, по счёту третий. Всё, чем я владею — хозяйство и земля, принадлежит мне лично, о чём, надеюсь, вам известно. Зачем же нам чужие земли? Что до Сюй Ина, он во всём меня слушается и поведенья вполне достойного. Во всяком случае, он не такой распущенный, чтоб увозить насильно или избивать людей… Только сейчас я говорил вам, что люди здесь сутяжничать привыкли. Вам надобно об этом помнить и не поддаваться на обман.

Хай Жуй. Значит, вы считаете, что жалоба несправедлива? Вашего сына оклеветали?

Сюй Цзе. Да, я так считаю!

Хай Жуй. Ну, а если вы ошибаетесь!

Сюй Цзе. Ошибаюсь?! Исключено!

Хай Жуй. Вам нужны доказательства?

Сюй Цзе. Да. Тогда можно будет вершить суд по закону.

Хай Жуй. Вот именно, по закону! А теперь разрешите удалиться.

Играет музыка, Сюй Цзе, кланяясь, провожает Хай Жуя.

Сюй Цзе. Ай‑я! Дело, о котором говорил Хай Жуй, весьма опасное и не терпит отлагательств. Позову-ка я Сюй Ина да расспрошу обо всём подробно. Эй, младшего господина ко мне!

Слуга. Младшего господина к господину наставнику!

Входят Сюй Ин и Сюй Фу.

Сюй Ин. Здравствуйте, отец. Зачем звали?

Сюй Цзе. Жалуются на тебя, говорят, девушек увозишь, людей избиваешь. Это правда?

Сюй Ин. Было дело, только не дали ему хода, закрыли.

Сюй Цзе. Где закрыли?

Сюй Ин. В уезде Хуатин.

Сюй Цзе. Как же это удалось сделать?

Сюй Ин. Уездный судья велел мне показать на суде, будто тот день я провёл у сюцая и из города не выезжал. А старика жалобщика стражники забили насмерть. На том всё и кончилось.

Сюй Цзе (испуганно). Ай‑я! Забили насмерть! Насмерть! А кто свидетельствовал, что ты не выезжал из города?

Сюй Ин. Сюй Фу.

Сюй Цзе (обращаясь к Сюй Фу). Ты был свидетелем?

Сюй Фу. Был, господин наставник!

Сюй Цзе. Но ведь слуга не может быть свидетелем у господина. (Обращаясь к Сюй Ину.) Дело дошло до губернатора. Не знаю, что теперь с тобою будет, негодник!

Сюй Ин. Ничего особенного! Можно откупиться. На серебро любой чиновник падок.

Сюй Цзе. Известно ли тебе, болван, кто губернатор?

Сюй Ин. Да кто бы ни был. Подумаешь, велика птица!

Сюй Цзе. Накликал ты беду, глупец несчастный. Нынче стал губернатором Хай Жуй, честнее нет чиновника на свете, непреклонный, бескорыстный. Если он станет решать дело по закону, прощайся с жизнью.

Сюй Ин (испуганно). Ай‑я! Хай Жуй стал губернатором? Как же нам быть, отец?

Сюй Цзе. Как быть?! Как быть?!

Сюй Ин. Я виноват, но надо побыстрей придумать выход.

Сюй Цзе. Что тут придумаешь? Мало того, что старика забили насмерть, так ты ещё в свидетели привёл слугу! Не знаю, что и делать. Впрочем… И благородный муж может обмануть разок. Ну-ка, подойди, на ушко тебе шепну.

Отец и сын перешёптываются, на лице Сюй Ина появляется улыбка.

Прикажи всем домочадцам, чтоб бесчинств не творили, вели себя пристойно.

Сюй Ин. Слушаюсь, отец.

Сюй Цзе. Как? Ты всё ещё здесь?!

Сюй Ин. Бегу!

Сюй Ин и Сюй Фу уходят.

Сюй Цзе. Ай‑я! Значит, правда, что людей избивает, девушку увёл. Жаль, что, беседуя с Хай Жуем, я был неосторожен и лишнего наговорил. Не приведи Небо, чтоб взялся он всерьёз за это дело, ведь нам тогда несдобровать. Когда-то я оказал ему любезность, и если он и вправду благородный муж, на любезность любезностью ответит. Посмотрю, как станет он решать дело Сюй Ина, тогда и действовать начну. Быть может, ещё удастся спасти сына. Словом, время покажет, надо подождать. Воистину:

Ушёл в семейные дела,
Оставил все посты;
За преступления детей
Платить обязан ты.

Появляются госпожа Се и госпожа Ван в сопровождении служанки.

Госпожа Се (поёт).

Мой сын в присутствие спешит,
Не ест, не спит, дела вершит.

Госпожа Ван (поёт).

Жестокосердных сокрушает,
Сердца людские ублажает.

Госпожа Се. Невестка, Хай Пэн сказал, что везде только и разговоров что о Хай Жуе, поистине ясном как небо, живом Будде среди людей. Его хвалят за то, что он сразу же взялся строить каналы и дамбы — будто миру явился сам Владыка водной стихии. Затяжные дожди принесли много бед, река Усун разлилась, вышла из берегов, но Хай Жуй созвал всех пострадавших, и они, благодаря Небо и Землю, укротили реку. Он поровну разделил землю между людьми, упорядочил налоги. Я очень рада, что народ хвалит моего сына. Не пропали, значит, зря мои старанья, когда я его растила. (Поёт.)

Глаз ночами не смыкала рядом с сыном-сиротой,
Рос он, «Шуцзин» постигая, «чжун» и «сяо»¹² знал душой.
Был в учении прилежен, сдал экзамен непростой,
А теперь мой сын в Цзяннани занимает пост большой,
Населенье ограждая от злодейства добротой.

Госпожа Ван (поёт).

Госпожа Се. Твой муж прославился своей честностью и прямотой. Он был разжалован, брошен в тюрьму, но всегда оставался верен себе, мысли его и слова едины. Никто не в силах склонить его к несправедливости. Это ли не достоинства благородного человека? Прошу тебя, не надо так сильно волноваться за него!

Госпожа Ван. Я постараюсь быть спокойной.

В сопровождении Хай Пэна появляется одетый по-домашнему Хай Жуй.

Хай Жуй (поёт).

Без подлых дел не проживут
Чиновники ни дня,
В груди народа вспыхнул гнев,
Не погасить огня.
Желаешь всадника сразить,
Сперва срази коня,
Начнём ревизию с казны,
Традицию храня.

Госпожа Ван. О, мой господин!

Хай Жуй. О, моя супруга! Добрый день, матушка!

Госпожа Се. Садись, сынок.

Хай Жуй. Благодарю.

Госпожа Се. Ты забыл о пище с той поры, как вступил в должность, вот уже несколько ночей не смыкаешь глаз. Трудолюбие — качество весьма похвальное, смотри только не переусердствуй.

Хай Жуй. Спасибо за совет. Я исполню вашу волю, матушка, но…

Госпожа Се. Что «но»?

Хай Жуй вздыхает.

Госпожа Се. Отчего ты, сын мой, так вздыхаешь?

Хай Жуй. Вам, матушка, неведомо, что с тех самых пор, как я стал правителем, все только и жалуются на государева наставника Сюя: он захватывает чужие земли, потакает бесчинствам сына, измывается над людьми, покрывает преступных чиновников. Поистине, корысти ради забыл о справедливости. Сын его, Сюй Ин, отнял землю и всё имущество у крестьянина Чжао, увёл его внучку-сироту, единственного сына издевательствами довёл до могилы. Чжао пожаловался в суд, но Сюй Ин подкупил чиновников, и несчастного старика забили насмерть. Когда-то у наставника Сюя было доброе имя. Однажды он спас мне жизнь. Не понимаю, что стало с ним сейчас. (Поёт.)

Он твердит о высшем долге, говорит об этикете,
Но душе его недоброй незнакомы чувства эти.
Сын его людей терзает, по деревне свищут плети,
Земли, деньги отбирает, позабыв об этикете.
В долг ссужает под проценты — выше не было на свете! —
Но отец его «гуманный» говорит об этикете.

Госпожа Се. Узнать человека, сынок, нелегко. «Чем жить воспоминаниями о прошлом, лучше подумать о будущем»¹³. Тебе он сделал добро, а народу причинил много зла. Как тут быть? Простить его в благодарность за оказанную услугу или поступить согласно закону? (Поёт.)

Ты не раз читал и слышал, как издревле поступали,
Боевых машин колёса ханьцы в землю закопали,
Даже в наши дни в Куане преступленья искупали,
Незаконно осуждённых из тюрьмы освобождали.
Справедливо поступают, справедливо поступали,
Мы в деяньях благородных никому не уступали!

Хай Жуй. И я так думаю. Завтра же открою присутствие. Как велит закон, с Сюй Ином разберусь, заставлю Сюев вернуть крестьянам захваченную землю; обнародую приказ, чтоб все без исключения чиновники, отнявшие чужие земли, отдали их тотчас же владельцам. Прошу вас дать мне ещё один совет.

Хай Пэн. Дозвольте обратиться, господин. Только не прогневайтесь за мою прямоту. (Поёт.)

Чиновники по всей земле тиранят бедный люд,
Свою обиду перед кем крестьяне изольют?
Сюй Цзе пока ещё силён и на расправу крут,
Не торопитесь, господин, не зажигайте трут.

Xай Жуй. Ты не прав. Конечно, Сюй большую власть забрали, но меня этим не испугать! (Поёт.)

Госпожа Ван. Мой господин, слова Хай Пэна справедливы. Подумайте над ними хорошенько. (Поёт.)

Хай Жуй. Мне слушать не хочется подобные речи. Этот Сюй Цзе попустительствует всем бесчинствам своего сына, вы же советуете преступить закон в благодарность за некогда оказанную мне услугу. Как же я стану после этого матери в глаза глядеть, как перед троном предстану, перед народом?! (Поёт.)

Сам отъявленный разбойник, Сюй потворствует разбою,
Он единственного сына увлекает за собою.
Изменить законам предков за содействие былое?
Беспристрастие и Твёрдость мне дарованы судьбою.

Госпожа Се. Постигая книги древних, верша мудрые дела, помогая народу, мой сын поступает так, как велит ему закон и совесть. Только так он может выразить благодарность императору и умиротворить народ. (Поёт.)

Я горжусь упорством сына, мудрецов постиг уроки:
К тем, кто слаб, спешит на помощь, ненавидит он пороки,
Сюй прошёл огонь и воду, сын его тиран жестокий,
Да свершится правосудие в уготованные сроки.
Мне, старухе, только в тягость губернаторство Хай Жуя,
Скромным платьем, грубой пищей в жизни больше дорожу я.
Пусть сместят тебя за правду, ссылку дальнюю даруя,
Мы вернемся на Циндао, где чисты речные струи.

Хай Жуй. Благодарю за наставление. (Жене.) Матушка устала, проводите её в покои отдохнуть

Госпожа Се и госпожа Ван уходят.

Хай Пэн, пойди распорядись, чтоб завтра ровно к назначенному часу явились в присутствие все причастные к делу Хун Алань, а также правители и чиновники Сучжоу и Сунцзчна.

Хай Пэн. Слушаюсь. (Уходит.)

Хай Жуй. Поистине:

Научить людей я жажду
Соблюдать святой закон,
А чиновников продажных
Из ямыня выгнать вон!

Появляются чиновники.

Чжэн Юй (декламирует).

В ожиданье стою у высоких ворот.

Ли Пинду.

Почему губернатор в ямынь не зовёт?

Сяо Янь.

Сердце в пятки уходит, от страха дрожу.

Ван Минъю.

Будто я, господа, на иголках сижу.

Сяо Янь. Милостивые господа, правитель Хай прибыл сюда тайно, поэтому мы и не смогли его встретить. Нынче он ещё не открывал присутствия и никого из военных чиновников не принимал. Только и знает, что следить за строительством дамб да вести разговоры с крестьянами, ремесленниками и торговцами. Всё это довольно странно.

Чжэн Юй. За то, что мы его не встретили, спросу никакого быть не может — ведь он приехал тайно. Другое беспокоит: с тех пор как он вступил в должность, ни разу ещё не открыл присутствия и ни одного дела не решил.

Ли Пинду. Да, всё это очень странно! Уж несколько дней подряд мы ждём его, а он как будто бы не замечает. В чём же тут причина?

Ван Минъю. Изо дня в день приходим и всё без толку.

Глашатай. Все слушайте приказ правителя: открыть ворота, начать присутствие!

Чиновники уходят. Музыка. Появляются стражники, солдаты, служащие суда, Хай Жуй — в одежде правителя, шёлковой шляпе, красном халате.

Хай Жуй (декламирует).

Народ страдает и скорбит,
Всех бед не перечесть,
Чиновник лют, как дикий зверь,
И нет предела злу;
Прикончить тигров и волков —
Мужчины долг и честь,
И незачем ему в веках
За это петь хвалу.

Я, Хай Жуй, стал правителем Интяни. Вижу, как бесчинствуют чиновники, обманывают и притесняют народ. Надо всех свидетелей призвать и изжить порок суровой карой. Нынче я открываю присутствие. Необходимо строже блюсти законы, истребить зло во благо народа. Эй, зовите всех служащих в зал.

Глашатай. Служащим ямыней Сучжоу, Сунцзяна и прочих областей войти в зал.

Входят чиновники, глашатай вызывает всех по именам.

Служащие ямыней. Докладываем: чиновники явились по зову уважаемого господина. Ничтожные слуги совершили поступок, заслуживающий жестокого наказания — не встретили вас. С надеждой молим о прощении.

Хай Жуй. Извините, что доставил вам хлопоты. В том, что вы меня не встретили, нет вашей вины, ибо я никого не известил о своём прибытии. А вот сейчас мы встретились, так что прошу без лишних церемоний!

Ли Пинду. Осмелюсь спросить почтенного господина правителя, где мы прежде с вами встречались?

Хай Жуй. У беседки для приёма чиновников. Взгляните на меня повнимательней.

Чиновники с испугом смотрят на Хай Жуя. Ли Пинду ни жив ни мёртв от страха.

Хочу посоветоваться с вами по одному делу. Присаживайтесь.

Чиновники. Благодарствуем.

Чжэн Юй. Почтенный господин правитель, позвольте дерзкому спросить, в какой день вы намерены вскрыть печати¹⁴ и приступить к разбору тяжб?

Хай Жуй. К чему же назначать особый день? Нынче и начнём. Глашатай, вскрой печати и объяви о разборе жалоб.

Глашатай. Слушаюсь, господин правитель. (Вскрывает печати.)

Хай Жуй. Прошу, милостивые господа.

Чиновники. Слушаемся, господин правитель.

Хай Жуй. Как вы справляетесь с обязанностями?

Чиновники. Службу несём честно и усердно. Трон почитаем, простому народу помогаем.

Хай Жуй. Вы в самом деле почитаете трон и помогаете простому народу?

Чиновники. Так мы и поступаем.

Хай Жуй. Ха-ха! Раз все вы справедливы и честны, прошу вас вместе со мною разобраться в одном деле. Здесь начальник уезда Хуатин?

Ван Минъю. Здесь.

Хай Жуй. Хочу спросить, как вы решили дело Хун Алань?

Ван Минъю. Это дело… Это дело… я решил по справедливости. Оно, собственно, уже закрыто.

Хай Жуй. По справедливости решили, говорите? Тогда прошу вас объяснить, как именно?

Ван Миню. Хун Алань жаловалась на Сюй Ина, что он в День поминовения усопших насильно увёз её дочь, избил свёкра. Но мне известно, что тот день Сюй Ин провёл в доме у сюцая Чжана и из города не выезжал. Ясно, что обвинение ложное, и клеветники наказаны по заслугам.

Хай Жуй. Кто свидетельствовал, что в День поминовения усопших Сюй Ин не выезжал из города?

Ван Минъю. Управляющий Сюй Ина по имени Сюй Фу, он был вместе с хозяином.

Хай Жуй. Слуга хозяину не свидетель! Ладно, ответьте мне ещё на один вопрос: при каких обстоятельствах умер старик Чжао Юйшань?

Ван Минъю. Этот… Этот… Его ударили разок-другой, совсем не сильно. Кто мог подумать, что он скончается? Видно, совсем дряхлым был.

Хай Жуй. Ха-ха-ха! «Кто мог подумать, что он скончается»! «Решил по справедливости»! Глашатай, позвать Хун Алань и всех свидетелей.

Глашатай вводит в зал Хун Алань, крестьян, Сюй Ина и Сюй Фу.

Хун Алань (плача). Милостивый господин, выслушайте бедную крестьянку.

Хай Жуй. Не плачь, лучше расскажи всё как было.

Хун Алань. Светлейший господин! (Поёт.)

Обидели несправедливо,
Мученьям горьким нет конца,
Сперва супруга загубили,
Потом замучили отца:
А в день Цинмин украли дочку,
Забрали жалкий наш надел,
Начальник Ван вранью поверил,
А правде верить не хотел.

Хай Жуй. Захватили землю, загубили мужа, девушку насильно увезли, свёкра до смерти забили. Нет предела гневу и негодованию! Сюй Ин!

Сюй Ин. Я здесь!

Хай Жуй. Хун Алань жалуется, что ты отнял у неё землю, увёз дочь, насмерть забил свёкра. Правда это?

Сюй Ин. Я отпрыск знатной семьи. Как же мог совершить такое?! К тому же в тот день я не выезжал из города, сюцай Чжан может подтвердить. Судья Ван уже решил это дело. Надеюсь, ваша светлость тоже решит его по справедливости и не станет слушать речи подлых клеветников. Уповаю на ваше расположение к нашей семье.

Хай Жуй. Отчего ж не решить, раз есть свидетели.

Сюй Ин. Показания все точные, я головой ручаюсь.

Хай Жуй. Да. Ты ответишь мне головой, если свидетельства вдруг окажутся ложными. Сюцай Чжан!

Сюй Фу (выдавая себя за сюцая Чжана). Я здесь.

Хай Жуй. Скажи честно, День поминовения усопших Сюй Ин провёл у тебя в доме?

Сюй Фу. Да, у меня. В тот день господин Сюй не только читал книги, но и написал сочинение!

Хай Жуй. Какое сочинение?

Сюй Фу (громко). «Тысячесловник», то есть я хотел сказать — «Сто фамилий»¹⁵.

Сюй Ин меняется в лице.

Хай Жуй (ударяет кулаком по столу). Ах, наглый раб! Ты лишь позоришь звание сюцая. Преступник!

Сюй Фу. Извините, господин правитель, но сюцай я настоящий и шапку учёного ношу настоящую.

Хай Жуй. Предположим. Тогда скажи мне, в каком году ты получил степень?

Сюй Фу. Степень… степень…

Сюй Ин. Почтенный господин правитель, он и в самом деле уездный сюцай, я могу подтвердить.

Хай Жуй. Замолчи. Здесь инспектор училищ уезда Хуатин?

Инспектор. Здесь.

Хай Жуй. Числится в вашем заведении такой сюцай?

Инспектор. Впервые о нём слышу.

Сюй Ина бросает в дрожь. Сюй Фу падает на колени.

Хай Жуй. Мошенник ты, а не учёный. За лжесвидетельство и клевету умрёшь под палками.

Сюй Фу (отбивая поклоны). Пощадите, светлейший господин судья! Я во всём сознаюсь.

Хай Жуй. Правду говори, тогда помилую. Ты кто такой?

Сюй Фу. Я Сюй Фу, слуга господина Сюя.

Хай Жуй. Если слуга, зачем выдаёшь себя за сюцая?

Сюй Фу. За ложь достоин смерти, но солгал я не по доброй воле, заставили меня.

Хай Жуй. Наглый раб! Ответь же наконец, где был Сюй Ин в День поминовения усопших?

Сюй Фу. Ездил к горе Хэнъюньшань, на кладбище, погулять.

Хай Жуй. А где сейчас девушка Чжао Сяолань?

Сюй Фу. В доме господина. Он приказал мне увезти её. Девушку пытали, но она не покорилась.

Хай Жуй. За что избили Чжао Юйшаня?

Сюй Фу. За то, что он вступился за девушку. Господин приказал его избить.

Хай Жуй. Сильно избили?

Сюй Фу. Всё тело старика было в глубоких ранах и рубцах.

Хай Жуй. Отчего же тогда при освидетельствовании в уезде Хуатин сказали, что ран нет?!

Сюй Фу. Областной и уездный начальники получили от господина взятку, я сам давал им деньги.

Ли Пинду и Ван Минъю, дрожа, поднимаются со своих мест.

Хай Жуй. Сколько дал? Свидетели есть? Всё начистоту выкладывай.

Сюй Фу. Правителю области дал триста лянов золотом, начальнику уезда — двести.

Ли Пинду, Ван Минъю в страхе падают на колени.

Хай Жуй. Ты сам давал?

Сюй Фу. Собственными руками.

Хай Жуй. А как умер Чжао Юйшань?

Сюй Фу. Его запороли насмерть.

Хай Жуй. Ты сам это видел?

Сюй Фу. Собственными глазами.

Ван Минъю, Ли Пинду и Сюй Ин отбивают поклоны, прося пощады.

Хай Жуй (поёт).

Чиновники в одеждах строгих
В наш век на подлость мастера,
Глумясь, последнее уносят
Они с крестьянского двора.
Народ во гневе, ждёт решенья,
Пришла желанная пора,
Закону чуждо снисхожденье,
Закон незыблем, как гора.

Слушайте приговор: Сюй Ин, отнявший у матери дочь, избивший старика, подкупивший чиновников, по ложному свидетельству загубивший человека, приговаривается к смертной казни через повешение. Захваченное имущество возвращается пострадавшим, остальное идёт в государственную казну. Похищенную девушку возвращают матери. Ван Минъю, нарушивший закон и загубивший жалобщика, приговаривается к обезглавливанию. Ли Пинду по прозвищу Шкуродёр, алчный и корыстный, отстраняется от должности и будет отбывать срок в тюрьме до особого императорского повеления. Лжесвидетель Сюй Фу, выдававший себя за сюцая не по собственной воле, за чистосердечное признание заслуживает снисхождения, он приговаривается к ста палочным ударам и трём годам ссылки. Следователь за взятку и ложные освидетельствования со службы изгоняется, получает сто палочных ударов и два года ссылки. Справедлив ли приговор, милостивые господа?

Чжэн Юй. Великий губернатор печётся о народе, искореняет зло. Мы подчиняемся всем сердцем.

Сюй Ин (кланяется). Великий губернатор, прошу сохранить мне жизнь, хотя бы ради отца, с которым вы некогда были в дружбе.

Хай Жуй. Молчи! Перед законом все равны — и знатные, и простолюдины. Увести.

Стражники уводят Ван Минъю, Ли Пинду, Сюй Ина и Сюй Фу.

Хун Алань, ты хочешь ещё что-нибудь сказать?

Хун Алань. Светлейший господин судья, вы отплатили за обиды обездоленных. Да продлится ваше благополучие на многие годы! (Кланяется.)

Хай Жуй. Почтенные, совсем недавно я беседовал с вами. Большое спасибо за наставления. Это дело завершено. Есть у вас ко мне ещё какие-нибудь дела?

Первый крестьянин. Есть, господин правитель. Чиновники отобрали у нас землю и имущество и ещё заставляют платить налоги. Народ бедствует. Уповаем на вашу доброту!

Первый крестьянин, Второй крестьянин. Великий судья, заступитесь за нас!

Хай Жуй. Глашатай, объяви! Приказываю всем чиновникам в десятидневный срок вернуть крестьянам землю и имущество. В противном случае они понесут суровую кару.

Глашатай. Слушаюсь.

Народ (отбивая поклоны). Господин правитель — народный заступник. Пришли, наконец, к крестьянам Цзяннани светлые дни! Огромное вам спасибо за то, что облагодетельствовали нас. Мы начертаем ваш образ и с утра до вечера будем ему поклоняться! (Поют.)

Нынче ясное небо и счастливая доля.
Будем снова усердно обрабатывать поле.
Есть земля, нет печали о еде да одежде,
Ждёт нас светлое время, не такое, как прежде.

Благодарствуем, великий судья!

Хай Жуй. Стоит ли так горячо благодарить! Вы свободны, можете идти по домам.

Хун Алань и крестьяне, кланяясь, уходят.

Чжэн Юй, Сяо Янь. Позвольте и нам откланяться.

Хай Жуй. Погодите. Начальник уезда У здесь?

Сяо Янь. Здесь.

Хай Жуй. Ты брал взятки, тратил деньги из государственной казны, порочил имя чиновника. Признаёшь свою вину?

Сяо Янь. Признаю!

Хай Жуй. Отстраняю тебя от должности. Глашатай, сними с него чиновничью шапку.

Глашатай снимает шапку с Сяо Яня. Сяо Янь уходит.

Правитель области Сучжоу здесь?

Чжэн Юй. Здесь.

Хай Жуй. Слыхал я, что службы ради вы не щадите сил. Отриньте же сомненья и тревоги.

Чжэн Юй. Благодарю. (Удаляется.)

Хай Жуй. Более десяти дней решали это дело. Нынче же в трёх уездах приводят в порядок оросительные каналы, необходимо очистить реку Баймаохэ, а также установить размер налогов. Тогда народ вздохнёт свободнее. Воистину:

Введу реформы,
Выкорчую зло.
Быть за народ —
Хай Жуя ремесло.

Появляются стражники. Глашатай со свитком под барабанную дробь зачитывает указ.

Глашатай. Слушайте все! Чиновники и простолюдины! Наместник десяти областей Интяни правитель Хай именем закона повелевает чиновникам-тиранам вернуть крестьянам землю, отнятую силой. В противном случае их ждёт суровое наказание.

Крестьяне, радостные, с песнями и танцами, уходят, глашатай и стражники тоже удаляются.

Сюй Цзе одет по-домашнему, в паланкине, в сопровождении слуг.

Сюй Цзе (поёт).

Увы, увы! Покинул Двор,
Утратил милость государя.
Поля, сады, хозяйство, дом…
Семья терзает, душу старит…
Беспутный сын лез на рожон.
Не избежать суровой кары.
Я на детей гляжу в слезах,
И мне не вынести удара.
Забыв про стыд, пощады жду
Во имя дружбы нашей старой.
О, верю я, Хай Жуй простит.
Дружили прежде мы недаром.
Я всё отдам, я штраф внесу.
Жду милосердия, как дара.

Вот и ямынь. Слуга, доложи!

Слуга. К господину Хаю пожаловал с визитом почтенный наставник Сюй.

Появляется Хай Жуй.

Хай Жуй. А, это Сюй явился с ответным визитом. Что ж, раз пришёл, проси.

Сюй Цзе. В благодарность за то, что вы посетили меня, я тоже решил нанести вам визит.

Хай Жуй. Достоин ли я такой чести?! Прошу! Господин наставник, кажется, чем-то встревожен?

Сюй Цзе. Вы правы, весьма встревожен. (Поёт.)

Я стар и сед, и близок мой закат.
Мой сын Сюй Ин безмерно виноват.
Молю вас вспомнить молодость и Двор
И отменить суровый приговор.

Хай Жуй (поёт).

То грабёж, то похищенье,
Взятки, пытки старика…
Уповать на снисхожденье?
Но провинность велика!
Есть законы всех династий,
Их писали на века,
И не в нашей с вами власти
Участь вашего сынка.

Сюй Цзе. Господин Хай! У меня остался единственный сын, остальные все умерли. Имейте же состраданье к старику, будьте снисходительны. (Поёт.)

Я очень стар, мне верно служит сын,
Его люблю, остался он один.
В дни юности я вас от смерти спас,
Так смилуйтесь и вы на этот раз.

Хай Жуй. Вот вы, наставник, любите своего сына. А подумали ли вы о Хун Алань? О муже её, сведённом в могилу, о насмерть забитом свёкре? Вспомнили хоть раз об остальных сиротах и вдовах, о родителях, у которых отняли детей? (Поёт.)

Меня наставник просвещал:
Закон империи един,
Пред ним смиренны и равны
Вельможа и простолюдин.
Меня наставник поучал:
Закон незыблем, как гора.
Сегодня вдруг забыли вы
Произнесённое вчера.

Сюй Цзе. Да, да, великий Хай, вы правы. Я говорил так. Но из тюрьмы тогда вас вызволил, замолвил перед императором словечко. Некогда нас связывала дружба, вспомните об этом! (Поёт.)

В тот год и вы нарушили Указ,
Я вам помог, от лютой смерти спас.
Спасая вас, я рисковал собой —
И вы теперь обласканы судьбой.

Хай Жуй. Наставник Сюй, я помню, вы меня спасли, когда на мою голову пал гнев императора. Но я подал Доклад, потому что люблю свою страну и предан императору. Какое же тут преступленье? Сын ваш избивает людей, а после, чтобы откупиться, даёт взятки. Вот и выходит, что я на пользу закона действую, а он — во вред. (Поёт.)

Престолу преданный душой,
Я слышу похвалы людей;
Ваш сын законы предаёт,
Он кровопийца и злодей.
Меня наставник поучал:
Будь справедлив, закон блюди,
Искореняй повсюду зло
И виноватых не щади.

Сюй Цзе. Верно! Верно! Я действительно так говорил. И вот сейчас готов отдать часть земли, чтобы искупить вину сына. (Поёт.)

Мой низкий сын законом пренебрёг,
Но пусть Хай Жуй не будет слишком строг.
Верну я землю и немедля сдам
Налоги государевым войскам,
Внесу зерно, ничуть не поскуплюсь,
От наказанья щедро откуплюсь,
И будут и у нас соблюдены
Законы справедливой старины,
Мы всё сдадим, отправим и внесём
И сына непутёвого спасём.

Хай Жуй. Касательно земли уже издан приказ. Всем чиновникам, захватившим крестьянскую землю, велено вернуть её прежним владельцам. Ваша семья захватила двести тысяч му земли, согласно закону вы вернёте её народу. (Поёт.)

Помещик лют, как дикий зверь,
Сродни шакалам и волкам,
Крестьянский крохотный надел
И тот прибрал к своим рукам.
В Цзяннани горе и беда,
Крестьяне ссуды не берут,
И коль им землю не вернуть,
Они от голода умрут.

Сюй Цзе (про себя). Двести тысяч му! Двести тысяч! Землю вернуть, сына казнить! Проклятье! Гнев меня душит! Ты рассудка лишился, Хай Жуй! (Подходит к Хай Жую.) Эй, эй, почтенный господин, послушайте-ка, что я вам скажу. (Поёт.)

Называют вас в народе неподкупно-непреклонным,
Вы вредите честным людям, к вам явившимся с поклоном.
Все чиновники во гневе, осуждают лик надменный,
Не лишиться б вам, милейший, вашей шапки драгоценной.

Хай Жуй (смеётся). Шапки чиновника? Мне собственная голова не дорога, не то что шапка! Вот она! (Снимает шапку. Поёт.)

Двадцать лет студентом нищим, глаз ночами не смыкая,
Постигал науку древних, Яо, Шуню¹⁶ подражая.
Перед Троном вам не стыдно жить, лишь пользу извлекая
Из несчастия народа, им жестоко помыкая?

Наставник Сюй, вот она, шапка, вот! Хай Жуй не только чиновник, но и опора Небу и Земле. Государственный указ оглашён, без промедления верните землю!

Сюй Цзе. О, Хай Жуй! А наша дружба! Вы ею пренебрегли?

Хай Жуй. Хай Жуй не смеет ради личной дружбы поступиться великим законом империи!

Сюй Цзе. Нельзя ли смягчить Сюй Ину наказание?

Хай Жуй. Вы сами говорили, что надобно закон блюсти и охранять порядок, перед законом все равны: бедняк и знатный. Раз преступленье налицо, преступника надо судить.

Сюй Цзе. А землю тоже непременно надо возвращать?

Хай Жуй. Земля отнята силой, а это противоречит и разуму, и чувствам. Поэтому её необходимо вернуть.

Сюй Цзе. Но хоть немного можно оставить?

Хай Жуй. Нельзя. Закон незыблем, как гора!

Сюй Цзе. Смотри, Хай Жуй, как бы тебе потом не раскаяться.

Хай Жуй. Всё едино для меня: и жизнь, и смерть, и слава, и позор. Я никогда ни в чём не раскаивался.

Сюй Цзе. Значит, нашей дружбе конец?

Хай Жуй. Конец!

Сюй Цзе. Ну что ж, Хай Жуй. (Поёт.)

Обманом ты пролез в Высокий зал,
Чиновников безвинных наказал,
Моим советам дружеским не внял,
Смотри, Хай Жуй, уж близится финал.

Хай Жуй (поёт).

Наставник Сюй, не надо лишних слов,
На мир давно взираете глумливо;
Я предан государю всей душой,
И помыслы мои красноречивы.
Пусть государь меня всего лишит,
Пусть не поймут высокого порыва;
Потомок дальний скажет обо мне:
«Он честно жил и правил справедливо».

Прошу!

Разгневанный Сюй Цзе уходит.

Так я и знал, что старик не смирится, придёт и шум поднимет. Но и на этом, полагаю, он не успокоится. Поторопиться надо — решить пять самых важных дел: покончить с произволом, установить наказания для преступников, упорядочить налоги, улучшить систему орошения, возвратить крестьянскую землю и тем самым хоть немного облегчить заботы императора. (Декламирует.)

Старик надменен и спесив,
Как в прежние года.
Перед вельможей спину гнуть
Не стану никогда.

(Надевает шапку.) Ох уж эта шапка, шапка правителя! (Смеётся.)

Появляются друзья семьи Сюев.

Первый друг (декламирует).

Внезапно прибыл Хай Цинтянь,
От страха весь дрожу.

Второй друг.

Мерзавец этот Хай Цинтянь,
По правде вам скажу.

Первый друг. Хай Жуй приказал вернуть землю крестьянам. Как быть?

Второй друг. Меня тоже об этом уведомили, и весьма строго. Видно, придётся вернуть.

Первый друг. В ней вся моя жизнь. Как же отдать?

Второй друг. Хм! Думаете, другим легче, чем вам?

Первый друг. Вы куда идёте?

Второй друг. К почтенному Сюю.

Первый друг. Пойду и я к нему, посоветуюсь, как быть. Сын его приговорён к смертной казни, и старик поехал в управу к правителю Хаю просить о помиловании. Дождёмся его возвращения. Наверняка привезёт новости.

Второй друг. Пойдёмте же.

Первый друг. Вот и пришли. Есть кто-нибудь в доме?

Появляется слуга.

Слуга. А, это вы! Господин наставник ещё не вернулся. Пожалуйста, пройдите в зал и подождите немного.

Первый друг. Позовите учителя.

Слуга. Слушаюсь.

Входит учитель.

Первый друг. Мы решили дождаться наставника.

Второй друг. Правитель Хай приказал вернуть землю крестьянам, чем навлёк на себя гнев чиновников. Послушаем, что скажет наставник, когда вернётся.

Учитель. В приказе всё ясно сказано, и обсуждению он не подлежит. Так что вряд ли наставник сможет дать какой-нибудь совет.

Первый друг. Мало того, что приказ издал, так ещё назначил приёмный день для жалобщиков, и теперь чернь валом валит к нему с жалобами на нас, чиновников. Сей поступок его достоин всяческого порицания. Здесь и так народ привык сутяжничать, а правитель ещё потакает этому, вот все и распоясались.

Второй друг. Как вы полагаете, учитель, есть надежда на помилование Сюй Ина?

Учитель. Хай Жуй и господин наставник — старые друзья. Несколько дней назад Хай Жуй его посетил, а нынче наставник поехал к нему с ответным визитом. Возможно, правитель, памятуя их прежнюю дружбу, проявит снисходительность. Впрочем, это ещё неизвестно.

Первый друг. Не мог же Хай Жуй забыть, что господин наставник был первым министром при двух императорах.

Появляются Сюй Цзе и слуги.

Первый друг, Второй друг, Учитель. Господин наставник вернулся!

Сюй Цзе. Вернулся. Гнев обуял меня, злость душит!

Первый друг, Второй друг, Учитель. Как, неужели Хай Жуй не сделал вам снисхожденья?!

Сюй Цзе. Какое там «снисхожденье»! И землю приказал вернуть, и сына не помиловал.

Первый друг, Второй друг. Раз господин наставник ничего не смог сделать, что о нас говорить!

Сюй Цзе. Соблюдайте спокойствие. Сейчас всё обсудим. Придумаем что-нибудь.

Первый друг. Мы уже толковали и с областными чиновниками, и с уездными. Все в растерянности. Может быть, господин Сюй найдёт выход. За деньгами дело не станет.

Сюй Цзе. Рубить — так под корень. Прежде всего надо его лишить должности, чего бы это нам ни стоило. Тогда мы снова станем хозяйничать в Поднебесной.

Второй друг. Есть выход! Я придумал: надо жалобу отправить императору и в жалобе той написать, что, мол, Хай Жуй простолюдинов подстрекает к клевете на знатных, нарушает местные порядки.

Сюй Цзе. Не годится. Пока жалоба до столицы дойдёт, пока её разберут, месяцы пройдут, а то и годы. Но, как говорится, дальней водой близкого огня не потушить.

Первый друг. Хай Жуя надобно убить, кого-нибудь подкупим, и пусть разделается с ним.

Сюй Цзе. Ну, это ещё хуже. Во-первых, ему подвластны войска; во-вторых, у него надёжная охрана. В случае провала нам грозит суровое наказание.

Первый друг, Второй друг. И так плохо, и эдак нехорошо. Выходит, мы в проигрыше?

Сюй Цзе. Что значит в проигрыше! Надо ещё раз всё хорошенько обдумать.

Учитель. Господин наставник, я придумал план.

Первый друг, Второй друг. Говорите же скорее!

Учитель. Жалобу надо отправить, только сделать это быстро, через своих людей. У господина наставника есть при дворе знакомые, напишем им письмо, пошлём дары, пусть похлопочут за нас. А чтоб покончить с этим делом, подкупим чиновников-земляков и попросим их подать жалобу. Будем атаковать его извне и изнутри и выживем из этих мест. Так всё решится в нашу пользу.

Сюй Цзе. Отлично! Это и называется «рубить под корень», и результата ждать недолго. Как говорится, воткнёшь палку — тут же тень ложится. Не только надобно его изгнать отсюда, но сделать так, чтобы его разжаловали навсегда, чтоб не был он чиновником и впредь.

Первый друг, Второй друг. В самом деле, план хорош. Похлопочите же за нас, почтенный господин наставник.

Сюй Цзе (поёт).

Не унывайте, впереди последнее сраженье,
Его заставим испытать позор и униженье.
Письмо в столицу повезёт надёжная охрана,
И мы избавимся, друзья, от подлого тирана.

Первый друг, Второй друг. Ну, раз решили, надо поспешить. Расходы все поделим поровну. Гонца пошлём не мешкая, чтоб к ночи был в столице.

Сюй Цзе. Решенье справедливо, я тотчас же сажусь писать письмо. Пошлём три тысячи золотых лянов. Две тысячи — главному евнуху, тысячу — столичным чиновникам-землякам. Нужно только выяснить, кто из них самый надёжный.

Второй друг. Родственника моего, который служит при Дворе, Дай Фынсяна, тоже заставляют землю возвратить. Так что он уж постарается для нас.

Сюй Цзе. Дай Фынсян — мой ученик, непременно похлопочет. Итак, быстрее надо посылать гонца в столицу.

Второй друг. Да-да. Пойду в дорогу собираться. Прощайте.

Друзья Сюй Цзе и учитель уходят.

Сюй Цзе. Ха-ха-ха!

Осёдлан конь, беде конец,
В столицу скачет мой гонец.
Клянусь, друзья, забыть про сон,
Пока Хай Жуй вершит закон.

(Уходит.)

Появляются Дай Фынсян в платье императорского посланника, стражники, солдаты, служащие ямыня с регалиями.

Дай Фынсян (декламирует).

В Цзяннань с повышеньем я прибыл чуть свет.
Я ждал много лет.
Со мною награда — сто тысяч монет.
Не ведаю бед.
Суду не подвластен богатый сосед.
Он знатен и сед.
Плыви по теченью, событьям вослед,—
Мой добрый совет.

Я, Дай Фынсян, назначен правителем областей Интяни. На днях наставник Сюй прислал письмо, просил скорей приехать. Спешу, спешу!

Дай Фынсян удаляется, входит Сюй Цзе.

Сюй Цзе (декламирует).

Нового правителя встречаю.
Из беды я сына выручаю.

Чиновник из отдела наказаний областного суда сообщил мне, что осенний вестник с императорскими указами должен прибыть со дня на день. Новый правитель Дай Фынсян уже выехал из столицы. Ради спасения сына поспешу-ка ему навстречу.

(Сюй Цзе нахлёстывает коня.)

Появляется глашатай.

Глашатай. Присутствие открывается!

Входят чиновники, солдаты, стражники, Хай Жуй.

Хай Жуй (декламирует).

Получен императорский Указ:
Нам надлежит по совести и праву
Поспешествовать исправленью нравов,
Искорененью зла.
Так в добрый час!

Эй, ввести преступников сюда.

Стражники вводят Сюй Ина и Ван Минъю.

Высочайшее повеленье уже прибыло, и вы понесёте заслуженную кару. (Разворачивает приговор. Декламирует.)

Поправ закон, погибнешь от закона,
Ты был жесток, он будет справедлив;
Не вечно злу шагать тропой знакомой,
Порой в конце — зияющий обрыв.

Ван Минъю. Молим о пощаде, великий господин! (Кланяются.)

Хай Жуй. Увести! В положенный час вас казнят.

Стражники уводят Сюй Ина и Ван Минъю, входит знаменоносец Дай Фынсяна.

Знаменоносец. Я привёз государев указ.

Музыка, появляются Дай Фынсян, Сюй Цзе.

Дай Фынсян. Императорский указ гласит, что отныне Хай Жуй освобождается от должности правителя Интяни и ему надлежит вернуться в своё имение. На его место назначается Дай Фынсян. Быть посему.

Хай Жуй. Многие лета императору! Дозвольте спросить почтеннейшего посланца, за какое преступленье разжалован Хай Жуй?

Дай Фынсян. Вы измываетесь над народом, притесняете чиновников.

Хай Жуй. Это клевета! (Поёт.)

Как дикий зверь, чиновник лют,
Терзает бедный люд.
Чиновник — жертва? Сущий вздор,
Нелепый оговор.
Вот почему на этот раз
Несправедлив Указ.

Дозвольте спросить, когда прибывает новый губернатор?

Дай Фынсян. Он перед вами. Желаю здравствовать.

Хай Жуй. Желаю здравствовать. Как новому правителю, я кое-что хочу сказать вам.

Дай Фынсян. Прошу вас, говорите.

Хай Жуй (поёт).

Творил чиновник произвол
В Цзяннани с давних пор,
Чиновник земли отбирал,
Сажал людей в тюрьму
И незаконный выносил
Судебный приговор…
Верните пахарю надел
И дайте мир ему.

Дай Фынсян. Молчите! Вы отстраняетесь от должности за то, что притесняете чиновников и над народом издеваетесь. (Поёт.)

Извечны знать и беднота —
У всех людей свои места.
Народ на муки обречён
За то, что туп и неумён.
Обоснованье этих слов
В трактатах древних мудрецов.
Народ свиреп, как дикий зверь,
С ним заодно и вы теперь.
Вы посягнули на чины
И от чинов отстранены.

Хай Жуй. Кто посягнул?

Дай Фынсян. Вы.

Хай Жуй. Да как вы смеете такое говорить! (Поёт.)

Дай Фынсян. Что за гнусность! Как вы смеете поносить людей?

Сюй Цзе. Господа, не надо оскорблять друг друга. Хай Жуй, я пробовал уговорить вас по-хорошему — не злить народ, не обижать чиновников, но вы не вняли моему совету, упорствовали в своём заблуждении, вот вас и разжаловали. Послушайте же, что я вам сейчас скажу. (Поёт.)

Хай Жуй (поёт).

Наставнику недостаёт весьма
Глубокой мысли, здравого ума.
Я отстранён от важного поста,
Но совесть губернатора чиста.
А строить козни у чужой межи
Не станут совершенные мужи.

Сюй Цзе. Кто строит козни?

Хай Жуй. Вы! (Поёт.)

Вы, Сюй Цзе, и в годы службы Инь от Ян¹⁷ не отличали,
Но зато трактаты древних благородно изучали,
Вы правленье Яо, Шуня «образцовым» величали,
Злодеяний ваших близких будто и не замечали.
Сыну Неба вы солгали, честь и совесть потеряли,
Свой народ оклеветали, лютым зверем называли,
А чиновников-злодеев «жертвами» именовали,
От народа вам не скрыться, а народ простит едва ли.
Я, Хай Жуй, лишился власти, путь мой был прямой и честный,
Я вернусь, мне нет покоя в беспокойной Поднебесной.

Сюй Цзе. Вы чересчур многословны и упорствуете в своём заблуждении.

Глашатай. Настало время исполнить императорский указ.

Дай Фынсян, Сюй Цзе. (испуганно) Какой указ?

Хай Жуй. Казнить Сюй Ина и Ван Минъю.

Сюй Цзе. А! (Бледнеет и дрожит от страха.)

Дай Фынсян. Приказываю казнь отложить.

Хай Жуй. Приказываю предать казни.

Дай Фынсян. Я теперь правитель и приказываю казнь отложить.

Хай Жуй. Пока ещё правитель я. Приказываю предать казни.

Дай Фынсян. Нельзя, господин Хай.

Хай Жуй. Почему?

Дай Фынсян. Следуя наказу члена государственного совета сановника Ли и чиновника Фэна из управления церемоний, я заявляю, что наставник Сюй стар, имеет заслуги перед государством и сына его надобно помиловать. Вы обязаны выполнить императорский эдикт.

Хай Жуй. Где он?

Дай Фынсян. Вскоре будет здесь.

Хай Жуй. Ну, а сейчас?

Дай Фынсян. Сейчас я передаю устный приказ высших сановников смягчить наказание. Это также мой приказ.

Хай Жуй. Вы не имеете права приказывать.

Дай Фынсян. Почему?

Хай Жуй. Печать и символ власти пока ещё в моих руках!

Дай Фынсян. Тогда прошу вас вручить их мне.

Хай Жуй. Это невозможно. Прежде я должен выполнить полученный мною императорский указ.

Дай Фынсян. Господин Хай! (Поёт.)

Хай Жуй. Ха-ха! (Поёт.)

Дай Фынсян. Вы не боитесь казни?

Хай Жуй. Стыдно бояться смерти тому, кто служит опорой Небу и Земле! Только бесчестный человек может нарушить закон корысти ради. (Поднимает жезл.) Привести приговор в исполнение.

Глашатай (принимая жезл). Слушаюсь.

Глашатай уходит, раздаются три пушечных выстрела; Сюй Цзе падает на землю, Дай Фынсян, поражённый, застывает на месте. Хай Жуй передаёт ему большую печать.

Хай Жуй. Вот печать, примите её, господин Дай. А я удаляюсь.

Хай Жуй протягивает печать. Дай Фынсян стоит, опустив голову.

Хор из-за сцены.