В начале 1960‑х итальянские христианские демократы наслаждались в тёплом море обнадёживающей статистики. Наконец-то, спустя столетия не оправдавшихся надежд, итальянцы стали свидетелями исчезновения в удивительно короткое время слаборазвитой Италии. Не только были преодолены опустошительные последствия последней войны, но и само «экономическое чудо» 1950‑х и начала 1960‑х преобразовало аграрное хозяйство в преимущественно индустриальное, а этот процесс произвел революцию в жизни миллионов простых людей.

Под влиянием настроения самовосхваления христианские демократы пришли к выводу, что должен быть создан класс технократов для управления новым процветанием, и, потому, некоторые христианские демократы стали добиваться создания Института социологии в Тренто, до того славившемся в качестве консервативного оплота христианских демократов в северной Италии. Но одно возражение — что предложенное обучение может превратиться в источник политизации, причем именно в радикальном направлении — оказалось пророческим, хотя и недооценённым. В неспокойную пору конца 1960‑х годов институт стал тренировочной площадкой для нежелательных потенциальных вожаков. Именно там, а также в коллективе разочарованных молодых коммунистов в Реджо-Эмилии, начала свою политическую карьеру большая часть первого поколения Красных бригад. И именно в Тренто сделали свои первые шаги по революционной дороге двое самых известных участников Красных бригад со времени основания, Ренато Курчо и Маргарита Кагол.

Вполне естественно, что Институт стал пороховой бочкой во второй половине 1960‑х гг. С момента основания этого учебного заведения социология получила признание, поскольку впервые в скучной итальянской системе высшего образования появился новый предмет, достойный серьёзного изучения. В результате, подобно магниту, в Тренто повалили со всей страны толпы студентов, которые были очарованы этой новинкой и озабочены неуверенным здоровьем итальянского общества. Первые искры вспыхнули в конце 1965 года, вскоре после открытия института, когда студенческое движение (как это тогда называлось) заняло школу в знак протеста против того, что студенты расценили как попытку парламента лишить их степени в области социологии.

Учебные занятия тогда были редкостью, а оккупация института была лёгким делом, причём, как оказалось, удачным. Воодушевлённые таким итогом студенты осенью 1966 года снова кратко, и снова успешно заняли институт, на этот раз стремясь отстоять свои права по влиянию на формирование учебного плана.

Заметным предвестником грядущих событий была стремительная радикализация идей самих студентов: социолог, по их словам, не может быть политически нейтральным. В марте 1967 года студенты организовали неделю демонстраций, бдений и митингов по всему городу Тренто в поддержку национально-освободительной борьбы во Вьетнаме. Директор Института вызвал полицию, и после этого дела уже просто не могли идти так, как прежде. Студентов сфотографировали и вынесли на тротуар, под пение революционных песен, скандирование лозунгов и выкрики «Джонсон палач!». Затем последовала сидячая забастовка и директор временно закрыл учебное заведение, пока не вернулось хоть какое-то спокойствие.

В начале 1967—1968 учебного года открытие института было заблокировано забастовкой студентов. При участии некоторых преподавателей Студенческое движение открыло «контруниверситет», который предлагал «контркурсы» по текущей фазе капиталистического развития, истории китайской революции и идеям Мао. Этот проект вырос из инициативы так называемого «негативного университета», у которой будущий лидер Красных бригад, Ренато Курчо, был ведущим сторонником. Образ мышления Курчо и вообще быстро меняющееся настроение в Тренто нашли отражение в манифесте, подготовленном представителями «негативного университета». Студенту, который хочет интеллектуально обогатиться, провозглашалось в манифесте, нет места в университете, превратившемся в инструмент господствующего класса; вместо этого он становится наёмником, получающем плату в виде степени и разных почестей, которые затем будут обменены на рынке труда на деньги. Целью просвещения, заявлялось в манифесте, должен быть «радикальный переворот системы зрелого капитализма через новые формы классовой борьбы». Надо отметить, что такого рода вещи плохо воспринимались и ещё менее ценились местными жителями Тренто.

К началу 1968 года разногласия усилились — студенческий гнев распространился за пределы академических интересов на то, что теперь уже рассматривалось как основное зло — угнетение капиталистического общества. Официальные органы студенческого самоуправления рухнули и были заменены прославленной Генеральной ассамблеей, которая под лозунгом «студенческой власти» объявила об оккупации вуза, продолжавшейся затем несколько месяцев. Во время оккупации студенты устраивали политические семинары, срывали великопостные службы в соборе, проводили «контрслужбы» и «контрпроповеди», а возмущённые жители Тренто бросали камни и гнилые фрукты в школу и требовали от студентов вернуться туда, откуда они пришли. Институт, занятый молодёжью, защищённый армией и осаждённый возмущённой толпой жителей Тренто был очень далёк от того образа, который представляли себе руководители христианско-демократической партии, принимая решение о создании института, но уж как получилось, так получилось.

Надо сказать, что события в Тренто не были изолированным явлением. Скорее Тренто был экспериментальной сценой для драмы, которая вскоре охватила всю итальянскую университетскую систему. Восстание итальянских студентов в конце 1967 и 1968 годов было настолько обширным и глубоким, что в нём использовалась дата il essantotto («68»), которая даже и сейчас, спустя многие годы, всё ещё повсеместно используется в качестве краткой ссылки на идеи, отношения и события той бурной эпохи.

Осенью 1967 года студенты оккупировали Миланский католический университет. Затем настала очередь факультета в университете Турина. Потом аналогичный эпизод в Генуе. К концу декабря 1967 года беспорядки, демонстрации, общие собрания, политические семинары и коллективы распространялись по стране. А вот традиционные студенческие репрезентативные группы повсюду игнорировались; занятия были прерваны или вообще преобразованы в нечто иное; администрации вузов часто вызывали полицию; периодически вспыхивали стычки на улицах и многие студенты были ранены или арестованы. Некоторые оккупации продолжались месяцами и привели практически всю университетскую машину к полной остановке.

Эволюция студенческого мышления в Тренто была типичной для бури, которая нависла над всеми кампусами. Студенты начинали с относительно ограниченных, часто вполне обоснованных требований: например, улучшения учебных заведений, реформы программ обучения и изменений в прерогативах профессоров. Однако в удивительно короткое время такая критика превратилась в «глобальное оспаривание», сначала самого университета и его целей, а затем, с помощью марксистского анализа, уже всего общества. Для некоторых студентов марксизм был просто модным языком для выражения замысловатого утопизма, но большим количеством студентов, намного больше, чем в других странах, подобная риторика была воспринята с предельной серьёзностью.

В поисках средства от несправедливости и неполноценности общества, такие студенты пришли к выводу, что социал-демократическая реформа таковым не является, но есть только одно лекарство — революция. Ведущей силой агитации в университетских городках было Студенческое движение. Милан стал крепостью движения, а его нервным центром — Миланский государственный университет. Студенты практически оккупировали университет. Они занимались бесконечным теоретизированием о революции; постоянно блокировали улицы в центре Милана своими маршами; дрались с полицией и правыми экстремистами; и бросили вызов буржуазным мнениям и манерам, забросав тухлыми яйцами и фруктами элегантную толпу, пришедшую на ночь открытия сезона в Ла Скала.

Беспорядки были длительными, а их отголоски ещё более стойкими. Мир долго не возвращался в Тренто. В июле 1970 года власти наконец одержали пиррову победу — институт был закрыт. Однако к моменту принятия этого решения Ренато Курчо и Маргарита Кагол уже переехали в Милан и начали претворять в жизнь революционную теорию, которая впервые начала формироваться в Тренто, и в конце концов это просто должно было закончиться созданием Красных бригад.

(Продолжение следует).