Конфуций (551—479 гг. до н. э.) — уроженец княжества Лу, потомок пришедшей в упадок рабовладельческой аристократии рода Инь. Время, в которое он жил, было поздним этапом периода Чуньцю², когда рабы то и дело восставали против жестокой эксплуатации и гнёта со стороны рабовладельцев. Так, в 550 году до нашей эры в княжестве Чэнь восстали рабы, возводившие городские стены; в 520 году до нашей эры поднялись на бунт «байгун» (преимущественно рабы-ремесленники) двора чжоуского³ вана; в 478 году до нашей эры рабы-ремесленники княжества Вэй подвергли осаде и штурму вэйского правителя Чжуан-гуна, а 8 лет спустя они снова восстали и прогнали вэйского правителя Чжэ. Побегами и вооруженными восстаниями оказывая противодействие рабовладельцам, рабы до основания потрясли господство рабовладельческой аристократии. Был готов рухнуть расшатанный рабовладельческий строй, уже поднимались новые феодальные силы. Поэтому противоречие и борьба между рабами и рабовладельцами, между новым классом землевладельцев и пришедшей в упадок рабовладельческой аристократией составляли главное классовое противоречие и главную классовую борьбу того времени.

На чьей стороне стоял Конфуций? Это помогут выяснить следующие исторические факты.

В то время под воздействием борьбы, развёрнутой рабами и народными массами, право собственности на землю начало претерпевать изменения. При рабовладельческом строе в государствах Инь (ⅩⅥ—ⅩⅠ вв. до н. э.) и Чжоу вся земля принадлежала самому крупному рабовладельцу, главарю аристократии — Сыну Неба (двору вана), тогда как удельные князья («чжухоу», дома гунов), сановники («цин»), крупные чиновники («дафу») и рабовладельцы низших ступеней имели лишь право пользования, не имея права собственности, на выделенные или пожалованные им земли. Такие земли, поэтому, назывались «общественными полями». К середине периода Чуньцю возросли силы некоторых землевладельцев — представителей нарождающегося феодального класса, они начали поднимать целинные земли, превращая их в частную собственность. Количество частных полей всё возрастало, они становились предметом купли-продажи. В начале двор вана и дома гунов не признавали эти частные поля, но впоследствии в поисках выхода из финансовых затруднений они были вынуждены пойти на взимание с них налогов, таким образом феодальная частная собственность на землю была признана. В княжестве Лу, где жил Конфуций, в 594 году до нашей эры было осуществлено «чушуйму», то есть «впервые было введено поземельное обложение налогом». Это ознаменовало переход от рабовладельческого землевладения к феодальному. Так появились помещики и крестьяне-арендаторы, а также вышедшие из бедноты крестьяне-собственники, возникли новые производственные отношения. Стало развиваться единоличное хозяйство.

В то время в княжестве Лу три сильных рода (дома) Цзисунь, Мэнсунь и Шусунь представляли собой нарождающиеся силы. В 562 году до нашей эры эти дома разделили владения гуна на три части, и каждый из них получил одну часть, причем Цзисунь ввёл новую систему — систему обложения налогами. 25 лет спустя они вновь разделили владения гуна, теперь уже на четыре части. На сей раз Мэнсунь и Шусунь, последовав примеру Цзисуня, ввели систему обложения налогами, чем и изменили производственные отношения. Этот их шаг был прогрессивным шагом — наступлением развивающегося феодального строя на разваливающийся рабовладельческий строй.

Как к этому отнёсся Конфуций?

Конфуций смотрел на это так: ведь и сами Цзисунь, Мэнсунь и Шусунь — рабовладельцы и крупные чиновники и, как таковые, поступили вопреки своему долгу, подорвав установившийся со времен династии Инь-Шан традиционный рабовладельческий строй. Это никуда не годится! Поэтому он всячески старался ослабить влияние этих трёх домов, дабы сохранить господство рабовладельцев дома гуна княжества Лу.

В то время в проведении реформ Цзисуню помогал ученик Конфуция Жань Цю. Весьма разгневанный этим, Конфуций заявил, что Жань Цю изменил канонам и правилам рабовладельческого общества. Конфуций громогласно объявил, что не признает Жань Цю своим учеником, и потребовал, чтобы другие его ученики обрушились на Жань Цю, призывая: «Бейте в барабаны и нападайте на него!»⁴

Тут совершенно ясно, за какой строй и против какого строя был Конфуций.

Подобное произошло и в княжестве Ци. Там представителем нарождающихся сил был Тянь Чэн-цзы (он же Чэнь Чэн-цзы). Стремясь оказать противодействие силам господствующей в то время в княжестве Ци разложившейся рабовладельческой аристократии, Тянь Чэн-цзы привлек массы на свою сторону тем, что, ссужая их зерном, мерил большой мерой, а получая зерно обратно,— малой. В 485 году до нашей эры он в конце концов убил Цзянь-гуна, главаря рабовладельческой аристократии княжества Ци. Конфуций был решительно против этого и настоятельно просил Ай-гуна, правителя княжества Лу, предпринять поход, чтобы покарать Тянь Чэн-цзы. Но Ай-гун, зная, что ему не хватит сил совладать с княжеством Ци, так и не отважился на это.

Ещё один пример. Конфуций был против отливки железных треножников с текстом свода законов.

В те времена вследствие беспрерывных восстаний рабов и нарождения феодальных сил уже невозможно было сохранить рабовладельческий строй с его «управлением на основе порядка (ритуала)», на смену которому пришлось ввести «управление на основе законов». «Управление на основе порядка» при рабовладельческом строе в сущности сводилось к установлению взаимоотношений между рабовладельцами и рабами — взаимоотношений между «знатными и низкими», между вышестоящими и подчинёнными. Рабовладельцы господствуют над рабами, их воля — закон, они могут как им заблагорассудится угнетать, эксплуатировать и даже убивать рабов, а рабы — знай только абсолютное повиновение и не смей сопротивляться,— это и есть так называемое «управление на основе порядка». Но ко времени, о котором идёт речь, рабы совсем вышли из повиновения, они уже повсюду поднимались на сопротивление. Некоторые прогрессивно настроенные люди, видя направление, в котором развивались события, поняли, что необходимо изменить старый метод управления, установить какие-то законы о взаимоотношениях между рабовладельцами и рабами, чтобы несколько ограничить права аристократов. Так и появилось «синшу» («свод законов»). Для того, чтобы каждый мог ознакомиться с этими законами, отливались треножники с текстом свода законов. Этот свод впоследствии в своем развитии превратился в часть надстройки феодального общества, в его законы. Сторонников «управления на основе законов» — представителей нарождающихся феодальных сил позже стали называть «фацзя» (законниками)⁵.

Конфуций решительно выступил и против этого. В 513 году до нашей эры в княжестве Цзинь был отлит треножник с текстом законов. Услышав об этом, Конфуций с явным неодобрением сказал: как проявить аристократии своё достоинство и величие, если её смешают с рабами? Ведь так стирается разница между знатными и низкими. Что после этого останется от рабовладельческого государства?

И четвёртый пример. Конфуций казнил Шаочжэн Мао.

Конфуций всю жизнь мечтал стать чиновником, чтобы претворить в жизнь свой реакционный политический идеал, но только лишь в 497 году до нашей эры он три месяца занимал должность «сыкоу» (главного чиновника по судебно-уголовным делам) и исполнял обязанности первого сановника в княжестве Лу. На седьмой день после своего вступления в должность он арестовал известного в княжестве Лу реформатора Шаочжэн Мао и казнил его.

Дело в том, что Чуньцю и Чжаньго⁶ были периодами, когда соперничали «сто школ», когда мыслители, представлявшие интересы различных классов, создавали каждый свою школу и дискутировали между собой. В княжестве Лу и Шаочжэн Мао, и Конфуций набирали себе и учили учеников. Но их взгляды были диаметрально противоположны. То, что Конфуций казнил Шаочжэн Мао, на самом деле было не чем иным, как проявлением классовой борьбы того времени.

Посмотрим, как Конфуций объявил «преступления» Шаочжэн Мао.

Конфуций говорил, что надо казнить всякого, кто подходит хотя бы под одну из следующих пяти статей:

1. Того, кто, понимая перемены древности и современности и разбираясь в ходе развития вещей и явлений, идёт на риск.

2. Того, кто не следует правильным путям рабовладельческого строя и упорно идёт по пути так называемых реформ.

3. Того, кто красноречиво разъясняет принципы так называемых реформ.

4. Того, кто слишком много знает о фактах, свидетельствующих о разложении и неустойчивости господства рабовладельческого строя.

5. Того, кто употребляет суровые и правдивые слова для выяснения того, почему нужно выступать против рабовладельческого строя.

Конфуций говорил, что Шаочжэн Мао повинен по всем 5 статьям, поэтому должен быть казнён. На основе этих пяти статей Конфуций приговорил Шаочжэн Мао к смерти, заявив, что последний:

1. собирал толпу и образовал общество;
2. возбуждал народ зловредными словами;
3. смешивал правду с ложью⁷.

Реформы, за которые ратовал Шаочжэн Мао, соответствовали ходу развития общества того времени и чаяниям народных масс. Когда Конфуций казнил Шаочжэн Мао, даже его ученик Цзы-гун усомнился в правильности поступка своего учителя. Шаочжэн Мао пользовался любовью и уважением народных масс своего времени, которые считали его выдающимся человеком.

Всего этого вполне достаточно, чтобы показать, что Конфуций упорно стоял на стороне готового рухнуть рабовладельческого строя и решительно противился реформам в пользу нового, феодального строя.

В период Чуньцю одно за другим погибло 52 рабовладельческих княжества. Рабовладельческий строй неуклонно приближался к полному развалу. Именно в это время Конфуций выдвинул свой политический лозунг: «Восстановить погибшие царства, возродить прерванное наследование титулов и поднять отстранённую знать»⁸. Это значит, что он хотел воскресить погибшие рабовладельческие княжества, восстановить власть рабовладельческой аристократии, вновь вручить бразды правления этой аристократии, уже отстранённой от власти. То был насквозь реакционный реставраторский политический лозунг. Но Конфуций считал «своим долгом» ратовать за его осуществление всю жизнь «до последнего издыхания». Народные массы его времени относились к нему с крайней неприязнью. Один привратник ругал его за то, что он не понимает требований времени, что он реакционер, идущий против главного течения эпохи. Конфуций в сопровождении своих учеников бродил повсюду, стремясь красноречием завербовать себе сторонников. Бывало, что народные массы окружали их, нападали на них, а они с перепугу пускались в бегство, подобно «бездомным собакам». Это и было заслуженным наказанием для Конфуция, который упорно отстаивал позиции реакции.

Стержень идеологии Конфуция в «жэнь» («гуманности», «человеколюбии»), которая берёт своё начало от идеологии рабовладельческого класса эпох Инь и Чжоу.

Для того чтобы усилить сплочённость класса рабовладельцев и упрочить господство рабовладельческой аристократии, рабовладельцы — правители династий Инь и Чжоу пропагандировали «гуманность». В подписях на гадательных костях и черепашьих панцирях, найденных в наше время археологами, встречается иероглиф «жэнь». Рабовладельцы пропагандировали «гуманность» именно для того, чтобы добиться сплочённости членов своего класса и любви и согласия между ними, а наряду с этим ввести в обман порабощённый трудовой народ, заставить его подчиняться господствующему классу и не помышлять о сопротивлении. Ведь сам «совершенномудрый» Чжоу-гун, которого Конфуций почитал больше всех, называл себя гуманным и послушным своим предкам. Они рассуждали так: если только все принадлежащие к классу рабовладельцев будут любить друг друга и почитать предков рода, то можно будет упрочить господство рабовладельческой аристократии. Поэтому они пришли к выводу, что «гуманность среди родственников» — это «бесценное сокровище»⁹. Очевидно, что рабовладельцы рассматривали «гуманность» как нечто чрезвычайно важное.

Конфуций систематически обобщал и развивал идею «жэнь». Он включил в содержание «жэнь» множество понятий: почитание родителей и уважение к старшим братьям, верность и великодушие, упорядочение званий, добродетель, благоразумие и т. д. Анализ содержания каждого из этих терминов даст нам возможность выяснить, интересам какого класса служила идеология Конфуция.

Сам Конфуций резюмировал так: основа основ «гуманности» — это «почитание родителей» и «уважение к старшим братьям».

Почему? Потому, что древнее рабовладельческое общество находилось под господством родовой аристократии. Рабовладельцы, составляющие господствующий класс, принадлежали к одному и тому же роду и имели общих предков. Конфуций опасался, что наблюдавшиеся в то время крайне острые противоречия и внутренний раздор среди рабовладельцев могут привести к гибели их господства. Поэтому он заявил, что если только каждый рабовладелец будет почтителен к своим предкам и родителям, то тем самым достигается сплочение рабовладельцев по вертикали. «Уважение к старшим братьям», то есть родственные взаимоотношения и любовь между людьми одного поколения, даст возможность сплотить рабовладельцев по горизонтали. Сплочение воедино класса рабовладельцев как по вертикали, так и по горизонтали предотвратит бунтарские выступления и смуту против вышестоящих, и тем самым упрочится господство родовой рабовладельческой аристократии. К тому же, осуществление принципов почитания родителей и уважения к старшим братьям внутри рабовладельческого класса повлияет и на рабов, привьёт им склонность к доброте, и они будут покорно и послушно подчиняться господству рабовладельцев.

Так называемые «верность» и «великодушие» в понимании Конфуция также были поставлены на службу интересам рабовладельцев. Под «верностью» Конфуций фактически подразумевал верность рабов рабовладельцам, верность крупных чиновников и «подчинённых» удельным князьям, а удельных князей — Сыну Неба, то есть правителю государства Чжоу. Всё это имело целью упрочение господства рабовладельцев на всех ступенях. Пропагандируя «великодушие» и уча «чего не желаешь себе, того не делай другим»¹⁰, Конфуций отнюдь не ратовал за то, чтобы великодушно относиться к рабам, а хотел распространить великодушие только на уже разорившихся рабовладельцев. Будучи сам потомком пришедшей в упадок рабовладельческой аристократии, Конфуций в годы юности занимался делами, которые в то время считались низкими. Он заведовал складами и пас скот. Поэтому он вполне мог войти в положение себе подобных. Он требовал, чтобы к разорившимся рабовладельцам не предъявляли чрезмерно высоких требований и, если те не совершили серьёзных проступков, не отталкивали их. Нужно было добиться того, чтобы «старыми друзьями не пренебрегали» в среде рабовладельцев, так что все рабовладельцы могли бы сплотиться воедино и предотвратить восстания рабов.

Как мы уже говорили выше, период Чуньцю был периодом больших перемен, когда поднимались новые феодальные силы, такие, как род Цзисунь в княжестве Лу и род Тянь в княжестве Ци, которые наступали на реакционное господство рабовладельческой аристократии, изменили существовавшие до этого производственные отношения, нарушили «управление на основе порядка» рабовладельческого строя. Конфуций считал, что всё это произошло потому, что представители этих нарождающихся сил не умели преодолеть свои желания и обуздать свои действия, что они нарушали принцип гуманности. Поэтому-то он и стал навязывать предписание, бывшее в ходу со времён эпох Инь и Чжоу: «владеть собой и восстановить порядок». Своему ученику Янь Юаню Конфуций говорил, «владей собой, восстанови порядок, и вся Поднебесная подчинится гуманному управлению». Другими словами, стоит только всем рабовладельцам быть сдержанными в своих желаниях и поступках и восстановить управление на основе порядка, и рабы покорно подчинятся их господству. Это, мол, и значит, что «вся Поднебесная подчинится гуманному управлению». Таким образом господство рабовладельцев будет упрочено.

Именно поэтому Конфуций громко кричал о необходимости «упорядочения званий»¹¹.

Что такое «упорядочение званий»? Это — определение и разграничение объективной действительности субъективными понятиями («званиями»).

Конфуций видел в этом необходимость потому, что под жестоким господством рабовладельцев беспрерывно восставали рабы, поднимались нарождающиеся феодальные силы, непрерывно изменялись производственные отношения — всё это вместе взятое вносило хаос в порядок рабовладельческого общества. В то время политические и военные указы уже не издавались высшим правителем рабовладельцев — Сыном Неба Чжоуского государства, пошатнулась и власть удельных князей — часть их власти перешла в руки крупных чиновников и «подчинённых». В то же время такие люди, как Шаочжэн Мао, подстрекали народ собираться вместе, образовывали общества и всячески критиковали власти. Уже сложилось положение дел, при котором «государь не государь, сановник не сановник, отец не отец, сын не сын». Просто недопустимо, чтобы такое продолжалось! Вот Конфуций и принял решение посредством субъективных понятий рабовладельческого класса, существовавших со времен Инь и Чжоу, определить и разграничить претерпевающую изменения общественную действительность, с тем чтобы восстановить бывший порядок, при котором «государь есть государь, сановник — сановник, отец — отец, сын — сын». Таким образом он тщетно пытался спасти готовое рухнуть господство рабовладельческой аристократии.

Говорят, что он с той же целью составил книгу по истории современного ему периода, назвав её «Чуньцю». Впоследствии Мэн-цзы¹² говорил, что появление этой книги Конфуция внушило страх всем «мятежным чиновникам и сыновьям-негодяям», ибо она была написана с точки зрения упорядочения званий и преследовала цель исправить действительность изменявшегося общества и восстановить старый порядок. Восхваляя его, Мэн-цзы говорил, что, составив книгу «Чуньцю», чтобы упорядочить перепутанные звания, Конфуций тем самым осуществил за правителя государства Чжоу, Сына Неба, верховную власть, чтобы упрочить господство рабовладельческого строя. Мэн-цзы считал это делом чрезвычайной важности, заслуживающим того, чтобы его особо упоминали и описывали.

На самом же деле это было просто ещё одно проявление упорства Конфуция в отстаивании своей позиции.

Это также выявило значение и назначение той «гуманности», за которую ратовал Конфуций.

Когда Конфуций говорил о «добродетели» или о том, что «править государством» надо «на основе добродетели», он имел в виду не добродетельное правление в отношении порабощенного трудового народа, а лишь добродетельное правление внутри класса рабовладельцев. В главе «Лилунь» («О ритуале») книги «Сюнь-цзы» говорится: «В городе живут главным образом чиновники и благородные мужи [крупные и мелкие рабовладельцы], а за городом — простолюдины [трудящиеся]». В то время также говорилось: «Добродетельное правление осуществляется в отношении тех, кто населяет середину страны, чтобы смягчить их, а в отношении варваров вокруг применяются наказания, чтобы внушать им страх»¹³. Плетью с трудовым народом расправляться — вот оно «добродетельное правление» рабовладельцев!

По мнению Конфуция, «гуманность» содержала в себе и понятие «благоразумие» («чжи»), то есть «знание». Он изо всех сил пропагандировал, что «мудрость высших и невежество низших неизменны»¹⁴. Под этими словами он подразумевал, что «совершенномудрые», или рабовладельцы,— это гении высшей категории, а рабы — всего лишь слуги низшей категории; первые — абсолютно мудрые, последние — абсолютно невежественные, и оба эти класса, как ни старайся, не изменить. Откуда же появились знания у так называемых гениев? На это Конфуций отвечает: «Те, кто обладает знаниями от рождения,— выше всех»¹⁵. Он считал, что знания «совершенномудрого» — прирождённые, а не приобретённые в ходе практики. Так, Конфуций совершенно открыто проповедовал идеалистический априоризм и реакционный вздор о том, что «историю создают герои».

Поэтому Конфуций презирал производительный труд. Однажды его ученик Фань Чи (он же Фань Сюй) изъявил желание ознакомиться с сельскохозяйственным трудом, и этим очень рассердил Конфуция, который сказал, что таким делом занимаются рабы, а он отнюдь не собирается им заниматься. Он обругал Фань Чи «никчёмным человеком». Чем же ответил ему трудовой народ? Один половший грядки старый крестьянин, увидя Конфуция, сказал, что тот всего лишь паразит, «у которого ни руки, ни ноги труда не знают и который не различает пяти видов зерновых», человеком, который живёт чужим трудом¹⁶. Это и было самой правильной оценкой Конфуция.

Конфуций много разглагольствовал о «гуманности», но не распространял её на рабов и других порабощённых трудящихся. На его взгляд, рабы на то и рабы, чтоб их порабощать и заставлять делать что нужно, и им никоим образом нельзя ничего разъяснять. Он обзывал рабов «животными», с которыми господа-рабовладельцы гнушаются общаться. Он особенно презирал женщин. Он считал, что держать как рабов, так и рабынь трудно, что с ними трудно иметь дело, поэтому нельзя с ними сближаться. Он считал, что среди рабовладельцев, возможно, есть и такие, которые не обладают гуманностью, но среди рабов и порабощённых трудящихся нет и не может быть обладающих гуманностью.

Отсюда ясно, что слова Конфуция о том, что «быть гуманным значит любить человека» — сплошной обман. Конфуций отнюдь не питал любви ко всем людям, включая рабов. Предметом его любви был исключительно класс рабовладельцев. Конфуций говорил также о «всеобщей любви к массам», будто ратуя за всеобъемлющую любовь, любовь ко всем людям, но на самом деле это не так. К тому времени иероглиф «чжун» («масса») в силу социальных перемен уже утратил значение «рабы», которое он содержал при династии Инь-Шан и в начальный период Западного Чжоу, и имел лишь значения: «учителя дворов ванов и князей» и «сановники». Поэтому и здесь любовь Конфуция относилась только к классу рабовладельцев.

Председатель Мао Цзэдун указывает: «Что же касается так называемой „любви к человеку“, то с тех пор, как человечество разделилось на классы, на свете не было такой всеобъемлющей любви. Идею всеобъемлющей любви охотно проповедовали все господствующие классы прошлого; многие так называемые мудрецы также охотно проповедовали её, но никто ещё не осуществлял её по-настоящему, ибо в классовом обществе она невозможна»¹⁷. Мы ни в коем случае не должны дать красноречию Конфуция ввести себя в обман. Пусть он наговорил множество красивых слов, вроде, «быть учтивым к родственникам», «вознаграждать заслуженных», «выдвигать мудрых», «использовать способных», «строго спрашивать с любимых» и т. д., но все эти принципы «гуманного управления» осуществлялись только внутри класса рабовладельцев и не относились к рабам. Порабощение, плеть и казнь — такова была горькая доля всех рабов.

Из данного выше краткого анализа видно, что несмотря на все прекрасные речи Конфуция о «гуманности, справедливости и добродетели», его идеология фактически служила интересам готового развалиться класса рабовладельческой аристократии.

В то время против конфуцианской школы¹⁸ выступали Сюнь-цзы, его ученик Хань Фэй и другие представители школы законников, которые стояли на прогрессивной позиции феодального класса. Борьба между конфуцианством и школой законников в период, предшествующий династии Цинь, была выражением классовой борьбы на идеологическом фронте.

Конфуций в то время стоял на позиции близкой к краху рабовладельческой аристократии и выступал против нарождающихся феодальных сил; сущность его идеологии заключалась в том, чтобы защитить господство рабовладельческого класса, доказать, что трудовой народ для того и создан, чтобы его порабощали, эксплуатировали, чтобы над ним господствовали. Одним словом, он хотел доказать, что «эксплуатация — дело правое, бунт — дело преступное». Именно поэтому все последующие эксплуататорские классы, будь то феодальный помещичий класс или буржуазия, до взятия ими политической власти могли выступать против учения Конфуция, кричать «Долой конфуцианство!», но как только власть оказывалась в их руках и они становились реакционным господствующим классом, все они использовали идеологию Конфуция для одурачивания трудового народа, ставя её на службу своему реакционному господству. Вот почему уже больше двух тысяч лет Конфуций превозносится ими как «Премудрейший учитель древности». Раскрытие реакционной сущности Конфуция возможно только тогда, когда рассматриваешь его с точки зрения марксистского исторического материализма, стоя на позиции пролетариата.