Конфуций был поборником возврата к древности. Его политической программой было восстановление «ли» — порядка, установленного при династии Западная Чжоу, то есть рабовладельческого общественного строя Западного Чжоу. (Под «ли» Конфуций подразумевал общественный строй и ритуал, связанный с коронацией, свадьбой, трауром, похоронами, жертвоприношением и т. д. Ритуал являлся лишь ветвью дерева общественного строя. Данная статья ограничивается обсуждением общественного строя.) Конфуций был защитником порядка Чжоуской династии. Он говорил: «Установления династии Чжоу основываются на установлениях двух предшествовавших династий. О, как они богаты и совершенны! Я следую им»¹. Он ещё сказал: «После смерти Вэнь-вана разве не ко мне перешло дело правды?»² Он также сказал: «О как я ослабел, я уже давно не вижу во сне Чжоу-гуна³!»⁴ Цзы-гун, ученик Конфуция, сказал: «Учение Вэнь-вана и У-вана ещё не исчезло с лица земли. Мудрые помнят главное в нём, другие помнят менее важное. Нет таких, которые не следовали бы их учению. Мог ли Конфуций не изучать его?»⁵ Отсюда следует, что Конфуций ратовал за восстановление порядка, то есть рабовладельческого строя Западного Чжоу.

Конфуций сказал: «Династия Инь унаследовала порядок династии Ся; то, что она отбросила, и то, что она добавила,— известно. Династия Чжоу унаследовала порядок династии Инь; то, что она отбросила, и то, что она добавила,— известно. Поэтому можно знать, что будет при преемниках династии Чжоу, пусть даже сменят друг друга сто поколений»⁶. Находятся люди, которые, основываясь на этих словах Конфуция, полагают, что он воспринимал порядок (ритуал) Западного Чжоу с оговоркой, хотел кое-что добавить, кое-что перенять, а кое-что исправить, и поэтому они всячески стараются приписать прогрессивность идеям Конфуция. Вместо того, чтобы выяснить, что из чжоуского порядка Конфуций хотел перенять, а что — исправить, они, исходя из абстрактного толкования этих слов, делают выводы в пользу Конфуция, чтобы приукрасить его. Это чистейший идеализм и метафизика во взглядах и методах. Председатель Мао Цзэдун говорит: «Марксизм учит нас при рассмотрении любых вопросов исходить не из абстрактных определений, а из объективно существующих фактов…»⁷. На основе древних и достоверных исторических записей я попытался выяснить, что из порядка династии Чжоу Конфуций собирался унаследовать и что — изменить, и мои исследования привели меня к выводу, что Конфуций решил перенять всё, что было существенно в политическом режиме Западного Чжоу.

Династия Западная Чжоу установила три системы — пожалований, иерархии и наследования — с тем, чтобы сохранить за рабовладельцами их привилегии, дававшие возможность господствовать и эксплуатировать трудовой народ (главным образом рабов). Согласно системе пожалований вышестоящие рабовладельцы наделяли нижестоящих землями, подданными и политической властью. Эта система устанавливала порайонное господство класса рабовладельцев и эксплуатацию им трудящихся. Иерархическая система делила людей в основном на шесть категорий: верховный правитель (Сын Неба), удельные князья («чжухоу»), крупные чиновники («дафу»), служилое сословие («ши»), простолюдины («шужэнь») и рабы. Эта система обеспечивала всей иерархической лестнице рабовладельческого класса господство и эксплуатацию трудящихся. Система наследования предусматривала передачу по наследству старшему сыну рабовладельца от законной жены титула, земель, подданных, власти, богатства, а также наделение других его сыновей некоторыми правами. Эта система закрепила за рабовладельческим классом возможность из поколения в поколение господствовать и эксплуатировать трудовой народ. Все эти три системы с течением времени подвергались переработке. Органически связанные друг с другом, они защищали привилегии класса рабовладельцев в области политики, экономики, культуры и повседневной жизни. Деспотические и грабительские по своей природе, они явно представляли интересы рабовладельческой аристократии.

О том, что Конфуций защищал все эти три системы Западного Чжоу, свидетельствуют древние книги, составленные до династии Цинь.

1. В «Луньюй» записано: «Конфуций сказал: „Когда в Поднебесной есть Путь, то указы о ритуале и музыке и приказы о карательных походах издаются Сыном Неба; когда в Поднебесной нет Пути, то указы о ритуале и музыке и приказы о карательных походах издаются «чжухоу» [удельными князьями]… Когда в Поднебесной есть Путь, то власть находится не в руках сановников; когда в Поднебесной есть Путь, то простолюдины не ропщут“». Очевидно, что для Конфуция идеальным обществом, где есть «Путь», было общество, в котором были Сын Неба, удельные князья, крупные чиновники, простолюдины. Значит, необходимо было сохранить системы пожалований и иерархии Западного Чжоу. (Удельные князья и крупные чиновники того времени были продуктами пожалований.) В «Луньюй» также записано: Конфуций просил правителя Лу Ай-гуна отправить войска покарать Чэнь Хэна из княжества Ци, который, будучи сановником, убил своего правителя. Делая упор на упорядочение званий, Конфуций выступал против того, что на место Вэй Лин-гуна вместо его сына встал его внук Чжэ — Вэй Чу-гун. В княжестве Лу в семействах Мэнсунь, Шусунь и Цзисунь пели оду «юн» при жертвоприношении, а у Цзисуня устраивался танец «баи» (с участием 8 групп по 8 человек), что являлось присвоением крупными чиновниками прав Сына Неба. Цзисунь принес жертву своим предкам на горе́ Тайшань, Гуань Чжун поставил деревянную ширму в своих воротах и завёл земляную горку, на которой он ставил перевёрнутые чаши для вина при встрече гостей, что было посягательством этих сановников на княжеские права. Конфуций был против всех этих нарушений прерогатив Сына Неба и князей. В «Цзочжуань» написано: Конфуций настаивал на разрушении трёх столичных городов, которые стояли выше, чем установлено порядками. Он был и против того, что правитель Вэй позволил сановнику Чжуншу Юйси присвоить себе княжеское право установить подставки для музыкальных инструментов, образующие букву «U», и пользоваться конской сбруей, украшенной семью или девятью кисточками. То, что Конфуций протестовал против всех этих, крупных и мелких, правонарушений, в полной мере свидетельствует о том, что он всеми силами поддерживал системы пожалований, иерархии и наследования Западного Чжоу.

2. Книга «Чуньцю» была составлена Конфуцием. Хотя о ней в «Цзочжуань», «Гунъянчжуань» и «Гулянчжуань»⁸ толкуют по-разному, но нет никакого сомнения в том, что главное её содержание — апология трёх вышеупомянутых систем Западного Чжоу и упорядочение званий правителя и подданного, отца и сына с целью достижения такого положения, при котором, говоря словами Конфуция, «правитель есть правитель, подданный — подданный, отец — отец, сын — сын».

3. После Конфуция Цзэн Шэнь, Мэн-цзы и другие конфуцианцы периода Чжаньго тоже защищали эти три системы Западного Чжоу и развивали их. Все они были продолжателями учения Конфуция.

На основе вышеизложенных трёх пунктов можно утверждать, что Конфуций был поборником систем пожалований, иерархии и наследования Западного Чжоу.

Все эти три системы были политическими системами рабовладельческого общества, обеспечивавшими привилегии рабовладельческой аристократии. В конце периода Чуньцю совершался переход от господства класса рабовладельцев к господству помещичьего класса. Приближался момент достижения поднимавшимися помещиками доминирующего положения,— такова неизбежная тенденция исторического развития. Помещичий класс в своём господстве не нуждался в системе пожалований Западного Чжоу и хотел создать уездно-областную систему при централизованной власти и монархическом абсолютизме, не нужна ему была ни иерархическая система Западного Чжоу, которую он хотел заменить иерархией, основанной на принципе централизованной власти и монархического абсолютизма, ни система наследования Западного Чжоу, вместо которой он хотел создать патриархальную систему, отменяющую наследование всех аристократических титулов кроме титула Сына Неба. Словом, феодальные помещики хотели упразднить системы, посредством которых рабовладельческий класс из поколения в поколение властвовал и эксплуатировал трудящихся по районам и по ступеням иерархической лестницы, отменить привилегии всей рабовладельческой аристократии, за исключением Сына Неба, и создать представляющий интересы помещиков режим господства помещичьего класса и эксплуатации им трудящихся. Такова объективная закономерность общественного развития. Три системы, которые отстаивал Конфуций, были политическими системами рабовладельческого, а не феодального общества, они представляли интересы рабовладельцев, а не интересы нарождающегося помещичьего класса. Отстаивая эти системы, Конфуций стоял на позиции рабовладельцев, оказывал услуги рабовладельцам, шёл вразрез с закономерностью общественного развития, препятствовал движению колеса истории вперёд, и, следовательно, его учение было не только консервативным, отсталым, но и реакционным.

Правители рабовладельческого общества установили кодексы законов. Кодекс законов был важным орудием преследования трудящихся, поддержания господства и обеспечения прав рабовладельцев. Он был важной составной частью политического режима рабовладельческого общества. В «Цзочжуань» написано: при династии Ся существовал «Юйский кодекс» (Юй был правителем династии Ся), при династии Шан существовал «Танский кодекс» (Тан был правителем династии Шан), при династии Чжоу существовал «Свод девяти наказаний». В книге «Шаншу» («Книга исторических преданий») имеется глава «Люйсин» («Князь Люй о наказаниях»). С наступлением периода Чуньцю, периода перехода от рабовладельческого общества к феодальному, произошли перемены в экономическом базисе и классовых отношениях. Кое-кто из рабовладельческой аристократии внёс некоторые изменения в свод законов, чтобы привести его в соответствие с требованиями осуществления господства. В книге «Цзочжуань» записано: в княжестве Чжэн кодекс законов был выгравирован на металле, в княжестве Цзинь был отлит металлический треножник с текстом кодекса законов, в княжестве Чжэн применялся свод законов, составленный и записанный на бамбуковых дощечках Дэн Си. Содержание этих кодексов невозможно точно определить, ибо до нас дошли лишь отрывки. («Люйсин», например, является лишь предисловием к своду законов). Ясно лишь, что кодексы династий Ся, Шан и Западная Чжоу представляли собой орудия в руках рабовладельческого класса для осуществления их господства, тогда как кодексы периода Чуньцю утвердили некоторые права помещиков и крестьян и отменяли некоторые права рабовладельцев, включив в себя некоторые существенные черты феодального общества и освободившись от ряда черт рабовладельческого общества. Поэтому можно утверждать, что кодексы периода Чуньцю были более прогрессивными, чем прежние.

Будучи ревностным защитником кодекса законов Западного Чжоу, Конфуций выступал против каких-либо реформ. В «Цзочжуань» говорится: «Чжао Ян и Сюнь Инь из княжества Цзинь повели войска и построили городскую стену у Жубиня, после чего было получено железо с населения княжества в порядке сбора военных поставок, чтобы отлить треножник с текстом кодекса законов, составленного Фань Сюань-цзы. Конфуций сказал: „Княжество Цзинь обречено на гибель, ибо оно лишилось правовых норм. Княжество Цзинь в управлении народом должно придерживаться правовых норм [чжоуского порядка], дошедших до Тан Шу. Когда сановники и крупные чиновники указывают народу его место, народ почитает знатных, а знатные могут сохранить своё наследство, и тогда нет нарушений отношений между знатными и низкими. Это и есть закон… Теперь нормы эти отвергнуты и отлит треножник с текстом кодекса законов. Народ будет обращаться к надписям на треножнике — за что же он будет почитать знатных? Как же знатным хранить своё наследие? Как существовать государству, когда нет деления на знатных и низких? Более того, кодекс законов Сюань-цзы… установление, которое внесло в княжество Цзинь беспорядки… как можно взять этот кодекс за закон?“»

Здесь нужно отметить два момента: во-первых, кодекс законов Фань Сюань-цзы, конечно, был прогрессивным. Однако Конфуций настаивал на соблюдении «правовых норм, дошедших до Тан Шу», то есть соблюдении «Свода девяти наказаний» времени Западного Чжоу, и был против кодекса Фань Сюань-цзы, понося его как «установление, которое внесло в княжество Цзинь беспорядки». Это говорит о том, что Конфуций отстаивал старый кодекс законов рабовладельческого общества, который давал рабовладельцам привилегии, позволявшие им с большей жестокостью притеснять трудовой народ, и выступал против нового, в какой-то мере прогрессивного, свода законов, который давал некоторые права помещикам и крестьянам. Эта его позиция была не только консервативной и отсталой, но и реакционной. Во-вторых, кодексы законов до периода Чуньцю находились в руках рабовладельческой аристократии, они были известны аристократам, но держались в секрете от простого народа. Аристократы могли по своему усмотрению добавлять, упразднять или менять статьи закона с тем, чтобы обманывать и подавлять народ. Выгравировать же текст кодекса законов на треножнике означало обнародовать его во всем княжестве, лишить аристократов возможности произвольно менять его статьи. Это было выгодно простому народу, особенно поднимавшимся помещикам. Следовательно, отливка треножника с текстом кодекса законов являлась прогрессивным политическим мероприятием. Однако Конфуций всеми силами противился этому по той причине, что только когда аристократы держат свод законов в секрете и могут произвольно менять его текст, народ питает уважение к ним и пребывает в страхе перед ними, и они могут сохранить свою частную собственность; в противном же случае аристократы лишаются права произвольно менять статьи кодекса, народ не уважает и не боится их и они не могут сохранить частную собственность. Отсюда ясно, что Конфуций целиком и полностью стоял на позиции рабовладельческой аристократии и был её глашатаем. Такая платформа была не только консервативной, отсталой, но и реакционной.

В «Луньюй» написано: Конфуций говорил: «Если руководить народом посредством законов и поддерживать порядок при помощи наказаний, народ будет стремиться уклоняться от наказаний и не будет испытывать стыда». Там же написано: «Цзи Кан-цзы, удрученный тем, что в государстве много разбойников и воров, обратился за советом к Конфуцию, Конфуций ответил: „Не будь вы, государь, жадны, они не грабили и не крали бы и за награду“». Там также написано: «Цзи Кан-цзы спросил Конфуция об управлении государством: „Как вы смотрите на убийство людей, лишённых принципов, во имя приближения к этим принципам?“ Конфуций ответил: „Зачем, управляя государством, убивать людей? Если вы будете стремиться к добру, то и народ будет добрым“». Действительно ли Конфуций был против того, чтобы правители жестоко подавляли народ за нарушение законов и «грабёж»? Совсем нет. Об этом свидетельствует его отношение к отливке треножника с текстом кодекса законов в княжестве Цзинь. Другое доказательство можно найти в «Цзочжуань», где говорится: «Цзы-чань из княжества Чжэн заболел и сказал Цзы Тай-шу: „Когда я умру, то управление государством непременно перейдёт к вам. Лишь добродетельные могут держать народ в покорности великодушием, для других же лучший метод — строгость“… Спустя несколько месяцев Цзы-чань умер от болезни, Цзы Тай-шу встал у власти. Нетерпимый к строгости, он проявлял великодушие. В княжестве Чжэн появилось много разбойников, которые грабили народ вокруг болота Хуаньфу. Цзы Тай-шу раскаялся,.. поднял войско и повёл его на разбойников в Хуаньфу, уничтожил всех их, после чего случаев грабежа стало меньше. Конфуций сказал: „Замечательно! Великодушное правление ведёт к надменности народа. Надменность следует выправить строгостью. Строгость ведёт к кровопролитию народа — вот тогда и нужно обращаться с ним великодушно. Великодушие смягчает строгость, а строгость регулирует великодушие. Вот путь управления государством, который ведёт к гармонии“». Не ясно ли, что Конфуций хотя и ратовал за сочетание великодушия со строгостью, но в то же время одобрил расправу правителя княжества Чжэн над народом, который был вынужден «разбойничать»?

Конфуций защищал главным образом четыре вышеперечисленные системы рабовладельческого общества Западного Чжоу: системы пожалований, иерархии, наследования и наказаний (уголовный кодекс). В период Чуньцю эти системы приближались к развалу. Но, чтобы отстоять привилегии рабовладельцев, Конфуций путешествовал повсюду, ратуя за возврат к древности, против реформы, и тщетно пытался сохранить навечно рабовладельческий строй. Политические мошенники, подобные Лю Шаоци и Линь Бяо, пытались блуждающим огоньком Конфуция и конфуцианцев затмить яркий свет марксизма-ленинизма-маоцзэдунъидей. Их пропаганда «учения Конфуция и Мэн-цзы», дифирамбы «гуманности, справедливости, верности и великодушию» были отравленной стрелой, нацеленной на диктатуру пролетариата, барабанным боем, призывавшим к реставрации капитализма, эхом, вторившим социал-империализму. Их алчные устремления превратились в кошмар, их заговоры лопнули как мыльные пузыри, но борьба в области идеологии далеко ещё не закончена. Следовательно, нам необходимо полностью разоблачить и подвергнуть беспощадной критике защищавшую рабовладельческий строй политическую линию Конфуция и классовую сущность всяких доктрин, вытекающих из этой линии. Только тогда идол «совершенномудрого», возвеличенного до небес реакционными правителями всех времён, будет низвержен и сброшен в свалку истории, где ему и место по заслугам!