Коммунистическая партия Непала (КПН) была основана в 1949 г. В следующем году в ней образовались две фракции — «умеренная», во главе с Кешаром Джангом Райямаджхи¹, и «революционная», поначалу возглавляемая Пушпой Лалом². Когда в 1960 году король Махендра прекратил краткий эксперимент с демократией, приведший к власти партию Непальский конгресс, умеренные коммунисты поддержали этот шаг короля. Революционеры выступили против, и их лидеры бежали в Индию, откуда продолжили направлять действия своих последователей в Непале.

Но в 1962 году в рядах революционной КПН произошёл раскол. Пушпа Лал поддержал Индию в ходе её краткой пограничной войны с Китаем. Тулай Дала Амайта³ поддержал китайцев и основал собственную партию. Эта группа в основном господствовала в студенческом движении 1960—1970-х.⁴

Китайцы проявили некоторый ограниченный интерес к революционным элементам среди непальских коммунистов. Барбара Рейд в 1976 г. сообщает, что

«соперничающие фракции революционной КПН обращались к Китаю за установлением более тесных рабочих связей, но китайское участие оказалось ограничено некоторой финансовой поддержкой. ‹…› Умеренная КПН получила признание и финансовую помощь от Советского Союза».⁵

К концу 1970-х самую радикальную фракцию революционной КПН возглавлял Манмохан Адхикари⁶. Она резко выступила против советского вторжения в Афганистан.⁷

Возглавляемая Манмоханом Адхикари группа, называвшаяся Непальской коммунистической партией, сперва поддержав новое китайское руководство после смерти Мао, в конце концов обратилась против него. Первый пленум Центрального комитета 4-го созыва, собравшийся в июле 1981 года, заявил в резолюции, что «в Китае 6 октября 1976 г. произошла контрреволюция и установилась диктатура буржуазии».

Резолюция гласит:

«В прошлом из-за недостаточности наших знаний и ясности китайских дел наша партия поддерживала ревизионистское руководство Хуа Гофэна и некоторые из его ревизионистских практик, в частности, так называемую „теорию трёх миров“, и выражала представление, что из двух сверхдержав американский империализм менее опасен. Пленум оценивает эти идеи как ошибочные, отвергает их и порывает с ними».⁸

Но албанские нападки на китайское руководство эта фракция непальских коммунистов не одобрила. Резолюция ЦК гласит:

«Противостоя китайскому ревизионизму, мы должны уберечься от пути русского ревизионизма, албанского „левого“ уклона и всякого иного правого или „левого“ уклона».

Когда в 1981 году состоялись выборы в Национальный Панчайят (парламент), большинство непальских маоистов их бойкотировали. Хотя Барбара Рейд сообщает, что «прошло небольшое число сторонников других экстремистских фракций и прокитайских сочувствующих». Особенно заметно было влияние маоистов было среди студентов, проводимое через Всенепальский националистический независимый союз студентов⁹.¹⁰

В 1985 году Читра Кришна Тивари¹¹ сообщил, что непальские коммунисты разделены на восемь фракций. Две из них, прежде маоистские, были «нейтральны». Непальская коммунистическая партия (марксистско-ленинская) была прокитайской и имела внутри себя три фракции, одна из которых была ответвлением индийских наксалитов. Кроме того, были ещё три фракции промосковских коммунистов.¹²

Три года спустя Читра Тивари говорил, что есть уже девять фракций коммунистов, из которых пропекинские или маоистские составляют «почти 75 процентов членского состава». Он пишет:

«Фракция „Четвёртый съезд“¹³, возглавлявшаяся Моханом Бокрамом Гхасти, ныне разделена на три фракции: „Четвёртый съезд“, „Машал“¹⁴ и „Бехамут Машал“¹⁵. ‹…› Они придерживаются взгляда, что истинного коммунизма нет нигде в мире, и возлагают свою веру на идеи и действия опальной в Китае „банды четырёх“».

Ещё одна группа, Непальская рабоче-крестьянская организация¹⁶, имеющая влияние в области Бхактапура, «отличается от прочих маоистских организаций, полагаясь на легальные или систематические средства для продвижения своей идеологии».¹⁷

В 1974 году группа, известная как Непальская коммунистическая партия¹⁸ (НКП), приняла идеологию марксизма-ленинизма-маоцзэдунъидей. Она бойкотировала референдум 1980 г., назначенный королём, чтобы решить, возвращаться ли стране к избираемому правительству. В 1978 году генеральным секретарём НКП был избран Нормал Лама¹⁹, но к 1983 году он разошёлся с большинством партийного руководства. Его исключили из НКП, принявшей название Непальская коммунистическая партия (Нашал)²⁰. В следующем году партия присоединилась к новосозданному Революционному интернационалистическому движению²¹, сформированному партиями и группами, исповедовавшими ортодоксальный маоизм и поддерживавшими «банду четырёх».

В 1986 году внутри НКП (Нашал) произошёл новый раскол — между фракциями, возглавляемыми Центральным организационным комитетом (ЦОК) и Центральным комитетом (ЦК) — и снова по вопросам маоистского учения. К 1991 году группа ЦК объединилась с частью фракции ЦОК, последователями Нормала Ламы и фракцией Пролетарская организация труда²², образовав Непальскую коммунистическую партию (Единый центр)²³, также присоединившийся к Революционному интернационалистическому движению.

Между тем, группы среди непальских коммунистов, которые их оппоненты звали «ревизионистскими», объединились в Объединённую коммунистическую партию (марксистско-ленинскую)²⁴, которая стала одной из главных политических партий страны, соперничающей с партией «Непальский конгресс». В 1994 году она выиграла всеобщие выборы и сформировала правительство.

В том же году группа Единый центр провела съезд, на котором исключила Нормала Ламу и взяла новое имя — Коммунистическая партия Непала (маоистская)²⁵ (КПН(м)). Как она заявила:

«Это не просто было сменой названия, но представляло кульминацию долгой борьбы за объединение партии вокруг правильной марксистско-ленинско-маоистской линии».²⁶

КПН(м) испытала большое влияние перуанской маоистской партии «Сендеро луминосо», с которой она была связана через Революционное интернационалистическое движение.²⁷ В октябре 1990 года, копируя акцию «Сендеро луминосо» дюжиной лет ранее, они поместили пятидесятиметровый политический лозунг на стенах туристического «Гималайского отеля»²⁸, провозгласив осуждение непальского и индийского режимов, а также «русского социал-империализма» и «китайского ревизионизма».²⁹

На пленуме КПН(м) в сентябре 1995 г. было принято решение воплотить маоистскую теорию на практике, развернув «народную войну».³⁰ И в конце концов это было сделано в феврале 1996 года, когда, согласно дружественным источникам,

«в трёх главных регионах, а также во многих других местах на всём протяжении Непала, произошли скоординированные налёты и нападения. Эти вооружённые действия, в которых участвовали тысячи мужчин и женщин, открыли новую главу в истории этой страны — развёртывание Народной войны, цель которой — смести империализм, феодализм и бюрократический капитализм».³¹

Периодическое издание Коммунистической партии Непала (маоистской) отметило первые действия её «народной войны»:

«Вслед за исторической инициативой и генеральным призывом партии почти по всей стране молниеносно развернулись военные и вооружённые действия разного рода. За три недели инициации… имели место около пяти тысяч акций примерно в 65 районах страны. Из них около 65 процентов составляли пропагандистские акции, включая факельные шествия, рисование лозунгов, распространение листовок и плакатов, посвящённых народной войне, около 12 процентов — акты саботажа, включая разрушение и захват собственности известных феодалов, компрадоров и бюрократических капиталистов, и около 3 процентов — партизанские действия».³²

Издание добавляет:

«Инициация народной войны была историческим событием; но ныне перед партией вырисовывается огромный и тяжёлый вопрос, способны ли мы продолжить, защитить и развить её. В настоящий момент внимание политически сознательных масс, интеллектуального сообщества и прочих сосредоточено на том, что будет дальнейшим планом партии и окажемся ли мы способны сохранить и развить получившее рождение».³³

В момент написания, более года спустя, ещё нет ответов на эти вопросы, поднятые непальским журналом.

Примечания

1. Keshar Jang Rayamajhi.↩
2. Pushpa Lal.↩
3. Tulai Dala Amayta.↩
4. Frederic H. Gaige, in Yearbook on International Communist Affairs, 1973, Hoover Institution, Stanford, Calif., 1973, pages 522–524.↩
5. Barbara Reid, in Yearbook on International Communist Affairs, 1976, Hoover Institution, Stanford, Calif., 1976, page 351.↩
6. Man Mohna Adhikari.↩
7. Barbara Reid, in Yearbook on International Communist Affairs, 1981, Hoover Institution, Stanford, Calif., 1981, page 106.↩
8. Revolutionary Worker (organ of Revolutionary Communist Party, Chicago), May 14, 1982, page 8.↩
9. All Nepal Nationalist Independent Students Union.↩
10. Barbara Reid, in Yearbook on International Communist Affairs, 1969, Hoover Institution, Stanford, Calif., 1969, page 216.↩
11. Chitra Krishna Tiwari.↩
12. Chitra Krishna Tiwari, in Yearbook on International Communist Affairs, 1985, Hoover Institution, Stanford, Calif., 1985, page 216.↩
13. Fourth Congress.↩
14. Mashal.↩
15. Behamut Mashal.↩
16. Nepal Workers and Peasants Organization.↩
17. Chitra Krishna Tiwari, in Yearbook on International Communist Affairs, 1988, Hoover Institution, Stanford, Calif., 1988, pages 203–204.↩
18. Nepal Communist Party.↩
19. Normal Lama.↩
20. Nepal Communist Party (Nashal).↩
21. Revolutionary Internationalist Movement.↩
22. Proletarian Labor Organization.↩
23. Nepal Communist Party (Unity Center).↩
24. United Communist Party (Marxist-Leninist).↩
25. Communist Party of Nepal (Maoist)↩
26. A World to Win (London), December 1996, pages 11–15.↩
27. R. Andrew Rickson, “Democratization and the Growth of Communism in Nepal: A Peruvian Scenario in the Making?,” Journal of Commonwealth and Comparative Politics (London), November 1992, pages 362–363.↩
28. Himalayan Hotel↩
29. Ibid., pages 374.↩
30. The Worker (Nepal), June 1996, page 10.↩
31. A World to Win (London), December 1996, page 7.↩
32. The Worker, op. cit., pages 5-6.↩
33. Ibid., pages 17-18.↩