На лентах новостей (а ситуация в стране сейчас меняется ежедневно, если не ежечасно) можно прочесть и нечто более неслыханное. Маоисты, этот кошмар непальского истеблишмента, эта вооружённая партия, занесённая недремлющим Госдепом США в список террористических организаций, вступили в переговорный процесс с новым правительством и даже в некоторой степени диктуют ему условия. Кабинет практически согласился с предложенным маоистами кодексом поведения, сняв с них официальный ярлык «террористической организации», причём американский Госдеп отказывается совершить аналогичный шаг.

Но что они могут дать уму или сердцу аудитории российских СМИ, кроме туманной и, по всей видимости, совершенно неверной аналогии с известными «оранжевыми революциями»? Что мы вообще знаем о Непале? Главным образом только то, что это экзотическое гималайское королевство. Кое-кто вспомнит паломничества хиппи в Катманду, кто-то — дурацкий анекдот про людей, «зачатых не пальцем и не палкой». Ну а кроме того — ламы, йоги, Шамбала и прочая эзотерика.

Однако ничего особо экзотического в этом гималайском королевстве не наблюдается. Наблюдаются реальные люди и группы людей со своими реальными интересами, которые по мере сил за эти интересы борются. Всё как везде. Единственно, пожалуй, чем поражает наблюдателя Непал,— так это разнообразием и несопоставимостью этих групп людей: здесь и классы, и касты, и этносы, и религиозные деноминации, и сообщества, выделяемые по территориальному признаку… Такого, пожалуй, нет даже в Индии. И политические, экономические, культурные и прочие интересы населяющих 28-миллионный (по прогнозам на июль 2006 г.) Непал сообществ — гурунгов и шерпов, златокузнецов и левой интеллигенции, неварских тантрических жрецов и рабочих ковроткацкой промышленности — переплетены самым причудливым образом.

По сообщению сайта ЦРУ, «Непал принадлежит к числу беднейших и наименее развитых стран мира, и почти треть его населения живёт ниже черты бедности». Народные массы, как показывают хотя бы «Джан Андолан» («Народное движение») 1990 г., массовая поддержка, оказываемая маоистам, и «Джан Андолан-2» (как уже успели окрестить нынешние события), далеко не безмолвствуют.

В этой переливающейся всеми цветами «сети бога Брахмы» выделяются, однако, три основные политические силы, предлагающие обществу три кардинально различные программы и борющиеся за контроль над ним. Это, во-первых, монарх и его приближённые, традиционно именуемые коллективным термином «Дворец». Во-вторых, это либерально-демократические силы (включая сюда и менее радикальных непальских коммунистов), сложившиеся под непосредственным влиянием индийских наставников типа Неру и Ганди и теперь вроде бы празднующие победу. Наконец, самая радикальная из коммунистических партий — Компартия Непала (маоистская), ведущая с 1996 г. народную войну и сегодня контролирующая, по разным оценкам, от 40 до 80 % территории страны, главным образом сельские районы.

Хитросплетения, поведение и мотивы разных сторон нынешнего политического конфликта можно понять, лишь углубившись в историю Непала. Долгие века слово «Непал» употреблялось только для обозначения Долины и существовавшего там государства или нескольких государств. Коренное население Долины — невары — древний народ неарийского происхождения, говорящий на одном из тибетско-бирманских языков. Однако долгий и очень глубокий контакт с индийской культурой сделал неваров совсем не похожими на их соседей — тибетцев и различные гималайские народности. Из Индии невары переняли религии — индуизм и буддизм, сакральный язык — санскрит, кастовую систему и очень многие элементы бытовой культуры. Именно в неварской среде сохранились многие древние индийские тексты, обычаи, художественные приёмы, исчезнувшие в самой Индии после мусульманского завоевания. На этой основе в Средние века невары создали довольно высокую и утончённую культуру.

Среди нынешних неваров (5,4 % населения Непала) высок процент интеллигенции, бизнесменов и ремесленников, клерков и программистов. Это социально мобильная и активная среда, многие представители которой составляют опору как демократического, так и коммунистического движения.

Легендарные династии властителей Долины сменялись полулегендарными и, наконец, вполне историческими. Начиная с ⅩⅢ века трон Катманду занимали короли из династии Малла. В этот же период в Долине окончательно оформляется модель строго индуистского государства, сосредоточенного вокруг культа Шивы, во главе с сакральной фигурой короля. Эта модель, несмотря на все исторические перемены, сохраняется в Непале до сих пор — по крайней мере, официально. С течением веков она только ужесточалась. Ещё совсем недавно Дворец рекламировал свою страну как «экматра хинду радзья» («единственное (в мире) индуистское царство»), а обращение людей из индуизма в другую веру преследовалось по закону. Светское государство — одно из главных требований непальских демократических сил.

В 1768 г. властитель княжества Гуркха в Западном Непале Притхви Нараян Шах захватил Долину и воссел на трон Катманду. Именно он стал основателем династии, правящей и поныне, объединителем-завоевателем земель, входящих в современное Королевство Непал, и культовой фигурой в массовом сознании его жителей. Гуркхи-завоеватели стали доминирующим народом Непала (теперь именно их мы называем непальцами), а их индоарийский язык — государственным языком страны. Сейчас на нем говорит 47,8 % населения королевства. Невары оказались в положении подчинённого (хотя и далеко не самого угнетённого) народа, язык их периодически оказывался под запретом, а комплекс былого величия до сих пор играет немалую роль в их коллективном сознании. Интересно, что выходцами из среды гуркхов-непальцев являются не только аристократия, чиновничество, армейские чины, но и многие из самых высокопоставленных лидеров маоистов, включая их председателя Прачанду, хотя массовая социальная база партии состоит как раз из угнетённых и «диких» народностей Западного Непала. «Стоит ли менять королевскую власть на маоистов? И сейчас нами правят непальские брахманы, и тогда нами будут править они же» — смеются в Непале.

Притхви Нараян Шах и его преемники развернули широкую завоевательную кампанию, захватили значительную часть нынешней территории Индии (включая весь теперешний штат Уттаранчал Прадеш), а в 1791 г. даже напали на Тибет — правда, безуспешно. Эта экспансия была остановлена англо-непальской войной 1814—1816 гг., когда обеспокоенные британские хозяева Индии заставили гуркхов отойти в пределы нынешних границ королевства.

Очень скоро Непал «закрылся» и в других отношениях. Мало кто у нас знает, что известная «резня во дворце» 2001 г., когда принц Дипендра расстрелял своего отца, короля Бирендру, и ещё девять членов правящего дома, была не первой в новой истории страны. В 1846 г. был убит фаворит (и, вероятно, любовник) королевы Лакшмидеви — Гаган Сингх. Разгневанная королева собрала всю военную и административную верхушку столицы во дворе арсенала дворца и публично обвинила в этом убийстве лидера одной из тогдашних аристократических фракций, семейства Панде. Это привело к всеобщей ссоре между собравшимися аристократами, и вскоре в ход пошли ножи и мечи. Кровавую баню прекратил крайне удачно оказавшийся поблизости вместе с верными ему войсками Джанг Бахадур Рана, лидер, и так уже делавший стремительную военную и придворную карьеру. Когда страсти утихли, цвет непальского дворянства оказался физически уничтоженным, а Джанг Бахадур на следующий же день стал премьер-министром. Резня определила политическую структуру страны более чем на 100 лет. Власть короля стала совершенно символической, а реально всем распоряжались премьер-министры из семейства Рана, в котором этот пост передавался по наследству. Такая модель напоминает режим Японии до конца ⅩⅨ века, с марионеткой-императором и всесильным сёгуном.

И подобно Японии при сёгунах, Непал при Рана был крайне закрытым и консервативным обществом. Внешние связи страны были сведены до минимума. Было законодательно закреплено множество жёстких кастовых и религиозных барьеров. Хотя опиравшаяся почти исключительно на армию диктатура Рана не была по-настоящему национальной силой и во многом зависела от англичан. Читателю известны, наверное, доблестные солдаты-гуркхи, сражавшиеся в рядах британских войск при подавлении индийского национального восстания 1857 г., в Первой и Второй мировых войнах. В обмен на «заём» этих войск режим получал от англичан деньги и различные политические бонусы.

После Второй мировой войны стало ясно, что диктатура клана Рана мешает в Непале всем. Дворец был заинтересован в возвращении себе самодержавной власти, которую он в конце концов и получил. Демократические и националистические силы, к тому времени окончательно оформившиеся в Непале и находившиеся под прямым и сильным влиянием Индийского национального конгресса, были недовольны пробританской политикой Рана и отсутствием в стране свобод и прав человека. И уж, конечно, в status quo никак не были заинтересованы сельские и городские народные массы, подвергавшиеся ещё большему угнетению и эксплуатации, чем сейчас.

В 1950 г. король Трибхуван, делавший всё более и более резкие заявления против правящего клана, был свергнут с престола тогдашним (особо реакционно настроенным) Рана, который посадил на его место нынешнего короля Гьянендру, достигшего к тому времени «зрелого» возраста — трёх лет. Впрочем, первое царствование Гьянендры продлилось недолго — два месяца. Массовое движение протеста, а также сильнейшее давление Индии вернули Трибхувана на трон уже в качестве полновластного монарха. Как и сейчас, движение масс возглавляла партия Непальский конгресс, лидером которой был старший брат нынешнего Коиралы — Матрика Прасад Коирала. Как и сейчас, демократическое (как казалось тогда) движение активнейшим образом поддерживали левые — в тот раз это была Коммунистическая партия Непала.

Поначалу «возвращение короля» сопровождалось демократическим экспериментом. М. П. Коирала получил пост премьер-министра, в стране были легализованы политические партии, а в 1959 г. сын и преемник Трибхувана — король Махендра — преподнёс «в дар нации» конституцию и провёл парламентские выборы. Однако уже в декабре 1960 г. встревоженный, среди прочего, слишком левой экономической политикой тогдашнего правительства король совершил государственный переворот, и в Непале на 30 лет (до 1990 г.) воцарилась самодержавная монархия. Надо заметить, что с утратой британцами своего влияния на Катманду региональные сверхдержавы — Китай и Индия — влияют на Непал не меньше любой из его внутренних сил.

А тем временем Коирала, нынешний король Непала, пытается приобрести контроль над армией. Начальник же штаба армии генерал Пьяр Джанг Тхапа заявляет, что сохранит верность главнокомандующему (то есть королю) при любых обстоятельствах. Маоисты, объявив трёхмесячное прекращение огня, отказываются тем не менее разоружаться — и правильно делают, учитывая опыт всех партизанских войн всех времен и народов. Ждите новых вестей из Непала. Борьба продолжается.