«Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путём насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя
» — этими словами заканчивается «Коммунистический манифест» Маркса и Энгельса. Отказываться от этих слов или заявлять, что это положение классиков устарело, могут только окончательно потерянные для дела революции оппортунисты.
Но это знаменитое положение марксизма, конечно, не означает, что революционные силы не могут победить мирным путём. Так произошло в 1919 г. в Венгрии, когда пролетарская партия взяла власть без вооружённой борьбы, так было в 1970 г., когда на президентских выборах в Чили победил кандидат социалистов и коммунистов Сальвадор Альенде. Однако, и после таких мирных побед, возможных только при серьёзной дезорганизации господствующего класса, вспыхивает в той или иной форме гражданская война и революции приходится защищаться с оружием в руках. Вопрос о мирном или вооружённом взятии власти сводится, в конечном счёте, к вопросу о том, кто первый применит насилие.
Ясно, что выставлять мирный вариант перехода к социализму в качестве основного, а не в виде редкого исключения, рассчитывать на которое не приходится, есть откровенный ревизионизм и предательство пролетариата.
Но путь к вооружённому восстанию есть процесс его длительной подготовки, проходящей несколько этапов, и как медлительность, так и торопливость на этом пути приведут к неминуемому провалу дела.
Одна из главных ошибок тут — неумение различить этапы, соразмерить собственные силы и задачи которые предлагается решать. С точки зрения марксизма одинаково смешны и зюгановцы, предлагающие избирательный бюллетень в качестве универсального средства борьбы, и супер-пупер-революционеры из газеты «Совет рабочих депутатов», предлагающие вне зависимости от обстановки винтовку.
«В различные моменты экономической эволюции, в зависимости от различных условий политических, национально-культурных, бытовых и т. д., различные формы борьбы выдвигаются на первый план, становятся главными формами борьбы» 1 — писал Ленин.
У выдвижения тех или иных форм борьбы на первый план (в нашем случае — вооружённой борьбы) есть объективная и субъективная сторона. Первая — степень подъёма борьбы рабочего класса, революционного брожения, общая революционность ситуации, вторая — это готовность самих революционеров к решительным действиям, наличие крепкой организации, степень влияния на пролетариат и т. п.
Вот ленинская периодизация этапов борьбы рабочих конца ⅩⅨ — начала ⅩⅩ века:
«…Перейдём к русской революции. Припомним историческое развитие выдвинутых ею форм борьбы. Сначала экономические стачки рабочих (1896—1900), затем политические демонстрации рабочих и студентов (1901—2), крестьянские бунты (1902), начало массовых политических стачек в различных комбинациях с демонстрациями (Ростов 1902, летние стачки 1903, 22 (9) января 1905), всероссийская политическая стачка с местными случаями баррикадной борьбы (октябрь 1905), массовая баррикадная борьба и вооружённое восстание (1905, декабрь)…» 2.
В соответствии с этим объективным развитием ситуации и борьбы рабочих, РСДРП переходила от одних форм борьбы к другим:
«…Припомним,— пишет Ленин,— развитие социал-демократических взглядов по вопросу о восстании со времён возникновения массового рабочего движения. Первая ступень. 1897-й год. …Здесь как мы видим, нет даже речи о подготовке восстания, а только о собирании армии, т. е. о пропаганде, агитации, организации вообще…
Вторая ступень. 1902-й год. …Ясно выдвинут уже лозунг подготовки восстания, но нет ещё прямого призыва к восстанию, нет ещё признания, что движение „уже привело“ к его необходимости, что необходимо тотчас вооружаться, организовываться в боевые группы и т. д. ‹…›
Третья ступень. 1905-й год. …Кроме общеполитической подготовки восстания выдвигается прямой лозунг тотчас организоваться и вооружаться для восстания, устраивать особые (боевые) группы, ибо движение уже привело к необходимости вооружённого восстания»3.
«Для нас..,— добавляет Ленин,— восстание не абсолютный, а конкретный лозунг. Мы отодвигали его в 1897 году, мы ставили его в смысле общей подготовки в 1902 году, мы поставили его, как прямой призыв лишь в 1905 г., после 9-го января» 4.
Таков взгляд Ленина. Есть три этапа развития революционной борьбы:
- пропаганда и агитация, восстание не как лозунг, а как теоретическое положение,
- лозунг подготовки восстания, без непосредственного призыва вооружаться и готовить боевые группы,
- прямой призыв к организации вооружённых групп и восстанию.
При этом смена одного этапа другим диктуются не прошедшим временем и не желанием революционеров, а объективным ходом развития революционного процесса. Причём в случае отбрасывания назад, отката революции возможен переход от более развитых форм к менее развитым. Вспомним хотя бы роспуск большевиками боевых дружин после поражения революции 1905—07 гг.
Такая поэтапная подготовка к переходу к вооружённым формам борьбы обусловлена не только необходимостью построения мощной революционной организации, но и необходимостью развития самого класса и общей ситуации.
«Ошибочно было бы думать, что революционные классы всегда обладают достаточной силой для совершения переворота, когда этот переворот вполне назрел в силу условий общественно-экономического развития. Нет, общество человеческое устроено не так разумно и не так „удобно“ для передовых элементов»5.
Какой этап переживаем мы сегодня? После подъёма рабочего движения 1996—99 гг. последовал спад и наступление реакции, примеры которого может назвать каждый. Поэтому, исходя из ленинской периодизации этапов подготовки восстания, мы находимся на этапе пропаганды и агитации, соответственно и задачи мы себе должны ставить соответствующие. Задача подготовки восстания и вооружённой борьбы сейчас либо остаётся милой беседой кухонных «революционеров», желающих под этим предлогом отлынить от текущей работы, либо, если осуществляется на практике без связи с классом, служит лишь предлогом для усиления репрессий со стороны государства, и энергия и героизм товарищей не приносят результата.
«Восстание, чтобы быть успешным,— пишет Ленин,— должно опираться не на заговор, не на партию, а на передовой класс. Это во-первых. Восстание должно опираться на революционный подъём народа. Это во-вторых»6.
Эта мысль Ленина означает для нас прежде всего то, что к моменту революционного подъёма, который, как известно, наступает независимо от воли отдельных людей, партий и даже классов, революционные коммунисты должны охватить своей пропагандой и агитацией передовой класс, завоевать (в т. ч. организацией экономической борьбы рабочих) авторитет, достаточный для осуществления руководства революционной борьбой масс, а также построить организацию, объединяющую самые передовые элементы класса.
Отсюда вытекает ряд практических задач: развитие революционной прессы, всех доступных средств пропаганды и агитации, организация (или хотя бы участие) в любом протесте против капиталистической несправедливости и т. д. Даже эти, скромные для революционной организации, задачи мы выполняем сейчас не на самом высоком уровне. Это не означает, что нужно достичь каких-то невиданных высот в пропаганде и агитации, чтобы думать о переходе к следующему этапу революционной борьбы, но определённое влияние в рабочем классе, ячейки на предприятиях и в университетах иметь нужно. Без этого переходить ко второму этапу, то есть выставлять лозунг подготовки восстания, нельзя, потому что одного горячего желания покруче «замочить» классового врага тут не достаточно.
Как известно, история движется неравномерно, она то как бы замирает, то делает гигантский скачок. События в Аргентине 2001—02 гг. показывают, что революционная ситуация может возникнуть совершенно неожиданно и для самих революционеров и поэтому никто не может сказать с уверенностью сколько времени нам дано на подготовку «субъективного фактора» революции. К сожалению, у нас остаётся слишком много невыполненной работы, выполнять которую пролетарской организации приходится между Сциллой и Харибдой — парламентским кретинизмом и ультралевой пустой революционностью.
Примечания