Мао Цзэдун. Продвинулся ли ты вперёд за эти полгода? Вырос ли?
Юаньсинь. Я и сам в толк не возьму. Вряд ли можно говорить о прогрессе: если он и был, то поверхностный.
Мао Цзэдун. А по-моему, прогресс всё же есть: ты сейчас смотришь на вещи уже не так упрощённо. Читал ли ты «Девять критических статей»? Знаком ли с пятью условиями формирования нашей смены?1
Юаньсинь. Читал. (Пересказывает основное содержание статей.)
Мао Цзэдун. Рассказать ты можешь, но понимаешь ли суть?
Эти пять условий взаимосвязаны и неотделимы друг от друга. Первое говорит о теории, а также о курсе. Второе говорит о цели — кому в конце концов служить; это самое главное; усвоил это — всё остальное нетрудно. Третье, четвёртое и пятое условия говорят о методах; нужно сплачивать большинство, нужно осуществлять демократический централизм, нельзя, чтобы слово одного было законом, нужна самокритика, нужно быть скромным и внимательным. Разве всё это не методы? (Пересказывает первое условие.) Что ты изучаешь, марксизм-ленинизм или ревизионизм?
Юаньсинь. Конечно, я хочу изучить марксизм-ленинизм.
Мао Цзэдун. Это как сказать. Кто знает, что ты изучаешь. А знаешь ли ты, что такое марксизм-ленинизм?
Юаньсинь. Марксизм-ленинизм означает ведение классовой борьбы, осуществление революции.
Мао Цзэдун. Да, основная идея марксизма-ленинизма — необходимость революции. А что такое революция? Революция означает, что пролетариат свергает капиталистов, крестьяне сбрасывают помещиков, после чего устанавливают власть союза рабочих и крестьян и укрепляют её. Сейчас задачи революции ещё не завершены, кто в конце концов свергнет кого, ещё не известно. Разве в Советском Союзе у власти не оказались хрущёвские ревизионисты, буржуазия? И у нас есть буржуазия, стоящая у власти, есть производственные бригады, уездные комитеты [партии], районные комитеты, провинциальные комитеты, сплошь состоящие из представителей буржуазии, они возглавляют и некоторые управления общественной безопасности. Кто руководит министерством культуры? Кино и театр служат буржуазии, а не большинству народа, вот и скажи, кто руководит? Изучать марксизм-ленинизм — значит учиться классовой борьбе. Классовая борьба есть повсюду, есть и в вашей академии. Тебе известно, что у вас в академии объявился один контрреволюционер? Он вёл дневник (исписал более десяти тетрадей) реакционного содержания, изо дня в день ругал нас, разве это не контрреволюционер? Вот вы не ощущаете классовой борьбы, а разве она не идёт у вас под боком? Какая же это революция, если нет контрреволюционеров?
Юаньсинь сообщает о том, что проходил практику на заводе, слушал доклад о борьбе «против пяти злоупотреблений»2 и что это оказало на него большое воспитательное воздействие.
Раз контрреволюция есть везде, как может не быть её на заводах? Туда пробрались гоминьдановские генералы, секретари уездных отделов гоминьдана, и вот сейчас их выявляют, какие бы личины они на себя ни надели. Повсюду есть классовая борьба, есть контрреволюционные элементы. Ведь Чэнь Дунпин находился рядом с тобой? Я читал все разоблачительные документы, поступившие по этому поводу из вашей академии; контрреволюционер спал рядом с тобой, а ты и не подозревал об этом. (Спрашивает о политико-идеологической работе в академии.)
Юаньсинь. Много собраний, много разговоров, по форме вроде бы всё кипит, а практических вопросов решается мало.
Мао Цзэдун. По всей стране развернулась учёба у Освободительной армии, а вы — сами армейцы, почему же не учитесь? В академии есть политотдел? Чем он занимается? Политическое воспитание у вас ведётся?
Юаньсинь рассказывает о состоянии политико-воспитательной работы в академии.
Какой прок в одних занятиях, в теории? Нужно окунуться в реальную действительность. У вас не проведён в жизнь тезис «идеологию на первое место», у вас совсем нет практических знаний, как же вы можете понять то, что вам там рассказывают? (Особо рекомендует плавать во время сильного волнения и убеждает Юаньсиня заниматься плаванием ежедневно.) Очень хорошо, если ты освоил воду, подчинил её себе. А ездить верхом ты умеешь?
Юаньсинь. Не умею.
Мао Цзэдун. Военный не умеет ездить верхом! Так не годится. (Убеждает Юаньсиня учиться верховой езде; говорит, что сам он, председатель, часто садится на коня и велит учиться ездить верхом секретарю и всему персоналу.) Ты к винтовке притрагиваешься?
Юаньсинь. Уже четыре года не держал в руках.
Мао Цзэдун. Нынче народные ополченцы даже из пушек хорошо стреляют, а вы, армейцы, из винтовок и той не стреляете. Передай это моё замечание начальнику штаба N. Где это видано, чтобы солдат не умел стрелять?
Мао Цзэдун. (Говорит о втором условии подготовки смены.) Ты только и знаешь, что думать о себе, берёшь в расчёт только собственные проблемы. Твой отец, Мао Цзэминь3, был твёрд и стоек перед лицом врага, не проявил ни малейшего колебания, а всё потому, что он служил большинству народа. А будь ты на его месте, ты наверняка упал бы на колени и запросил пощады. Многие члены нашей семьи загублены гоминьданом и американским империализмом. Ты вырос на всём сладком, горя тебе не доводилось хлебнуть. Я буду доволен, если ты впоследствии станешь хоть промежуточным элементом, а не правым. Где уж тебе стать левым, если ты горя не видал!
Юаньсинь. Но какая-то надежда у меня всё-таки есть?
Мао Цзэдун. Если есть надежда — хорошо, а превзойдёшь мои ожидания — ещё лучше.
(Говорит о третьем условии воспитания смены.) Как вы проводите собрания? Как ты исполняешь обязанности командира отделения? Как ты относишься к критическим замечаниям товарищей? В состоянии ли ты воспринять их? А несправедливую обиду ты можешь снести? Если не можешь, как же ты будешь сплачивать людей? Тебе особенно следует учиться работать вместе с людьми, у которых иные мнения. Ты очень любишь, когда тебя хвалят. Любишь сладенькое, славословие — это самое опасное, а тебе это нравится.
(Говорит о четвёртом условии.) Умеешь ли ты ладить с массами? Или ты водишь компанию с детьми кадровых работников, а остальных презираешь? Ты должен давать высказываться всем, а не делать из своего слова закон.
(Говорит о пятом условии.) В этом отношении у тебя уже есть прогресс, появилась хоть какая-то самокритика, но это только начало, не думай, что уже всё в порядке.
(Говорит о политико-воспитательной работе в академии.) Главная проблема в вашей академии состоит в том, что не осуществляется принцип «четыре на первое место». Вот ты хочешь изучать марксизм-ленинизм, а как вы его изучаете? Многому ли можно научиться, слушая одни лекции? Самое важное — идти учиться у действительности.
Юаньсинь. Учащиеся технических вузов в отличие от гуманитарных не имеют достаточно времени для контактов с обществом.
Мао Цзэдун. Это неправильно. Классовая борьба — самая главная дисциплина, я уже обсуждал этот вопрос с начальником генштаба [Ло Жуйцином]. Ваша академия должна отправиться в деревню проводить «четыре чистки», ехать должны все без исключения — от руководителей до слушателей, ехать нужно обязательно, и чем раньше, тем лучше — нынешней зимой или будущей весной. Тебе же следует не только месяцев пять заниматься «четырьмя чистками», но ещё и отправиться на завод и с полгода вести борьбу «против пяти злоупотреблений». Ты ведь совсем не знаешь нашего общества! Не проведя «четырёх чисток», ты не узнаешь крестьян, не борясь «против пяти злоупотреблений», ты не узнаешь рабочих. Только когда ты завершишь такое политическое воспитание, я буду считать тебя окончившим вуз. Иначе Военно-инженерная академия будет считать тебя окончившим курс обучения, а я не буду. Какой же это выпускник вуза, если он не знает классовой борьбы! Вот я и устрою для тебя прохождение этой дисциплины после окончания учёбы. В вашей академии хромает именно политико-идеологическая работа; такого контрреволюционера ты не учуял, Чэнь Дунпин был с тобою рядом, а ты и не знал.
Что такое принцип «четыре на первое место»?
Юаньсинь рассказывает.
Раз знаешь, почему до сих пор не взялся за идеологию? Я слышал, что у вас в академии политработников очень много, но беда в том, что они не делают упор на низовые звенья, поэтому, разумеется, и с идеологией не получается.
Как в вашей академии обстоят дела с экзаменами?
Юаньсинь. На этот раз экзамены в порядке опыта проводились по новому методу, всем очень понравилось, так как они выявили фактический уровень знаний; они оказали влияние и на учёбу вообще, дали возможность оживить её.
Мао Цзэдун. Давно надо было так сделать.
Юаньсинь. Раньше все думали об отметках, в учёбе недоставало инициативы.
Мао Цзэдун. Хорошо, что ты осознал это. Но винить тебя не приходится: такова вся система образования с её открытыми призывами бороться за «пятёрки». Если же ты не боролся за отметки, тебя во всём ограничивали. Твоя сестра пострадала именно от этого. В Пекинском университете есть один студент; он обычно не вёл конспектов, на экзаменах получал «тройки с плюсом» и «четвёрки», но его дипломная работа оказалась на очень высоком уровне. Другие раскусили это и стали заниматься смелее, активнее. Ваша система образования рассчитана лишь на впрыскивание [знаний] да на ежедневное слушание лекций. Но зачем так много говорить? Преподаватели должны раздавать вам тексты лекций, чего бояться? Пусть студенты сами исследуют, а потом спрашивают о непонятном. А то ведь даже тексты лекций держат в секрете от студентов, разрешают только записывать на занятиях, не дают студентам самостоятельно шагу ступить. Когда я читал лекции в антияпонской академии я непременно раздавал тексты слушателям, сам говорил всего 30 минут. Таким образом слушатели сами изучали тему, а после этого спрашивали о непонятном, я же им разъяснял. Студенты вуза, особенно старшекурсники, должны главным образом самостоятельно изучать проблемы, зачем им все разжёвывать? Раньше открыто призывали всех бороться за хорошие отметки, но хорошие отметки в школе не всегда означают хорошие оценки в работе. В истории Китая не все, получавшие звание чжуанъюаня4, обладали подлинным талантом и настоящей учёностью; два величайших поэта Танской династии5 не сдали экзаменов даже на степень цзюйжэня6. Не нужно придавать слишком большого значения отметкам, нужно всю энергию направить на то, чтобы прививать студентам умение анализировать и решать проблемы, не нужно плестись за преподавателями, мириться с ограничениями. В проблеме реформы образования главное — вопрос о преподавателях. Много ли толку в таких преподавателях, которые без текста лекции ничего не могут сделать? Почему бы им не раздать тексты студентам и не разобрать вопросы вместе с ними? Если преподаватель сможет ответить на 50 процентов вопросов старшекурсников, а об остальных скажет, что не может на них ответить, и займётся ими вместе со студентами, будет совсем неплохо. Нечего притворяться всезнайками и устрашать людей. Даже буржуазия выступает против учёбы методом натаскивания, почему же мы не можем выступать против?! Хорошо уже, если студентов не будут рассматривать как мишень для ударов; ключевой вопрос реформы образования — преподаватели.
Юаньсинь уговаривает председателя посетить выставку достижений науки.
Боюсь, что сейчас не смогу пойти; ознакомиться подробно нет времени, а пробежать и окинуть взглядом — бессмысленно. Почему-то вас такие вещи интересуют, а марксизм-ленинизм не интересует. Обычно ты очень редко задаёшь вопросы из этой области.
Какую газету ты обычно читаешь?
Юаньсинь. «Жэньминь жибао».
Мао Цзэдун. В «Жэньминь жибао» нечего читать. Нужно читать «Цзефанцзюнь бао», «Чжунго циннянь бао». Рабочие и бойцы пишут дельно, живо, по-настоящему освещают проблемы. Ты следил за обсуждением вопроса о «соединении двух в единое»?
Юаньсинь. Мало следил, мне это непонятно.
Мао Цзэдун. Вот как? Почитай-ка вот эту газету (передаёт Юаньсиню экземпляр «Чжунго циннянь 6ао»). Посмотри, как разбирают вопрос рабочие, как его разбирают комсомольские кадры, они делают это намного понятнее, чем «Жэньминь жибао». У вас в политучёбе главное — лекции, а многому ли на них можно научиться? Самое важное — это окунуться в действительность. Почему тебя интересует специальность, а марксизм-ленинизм не интересует? Нельзя изучать практические вопросы в отрыве от действительности; изучать современную историю и не творить самому историю села, историю семьи — всё равно что портить воздух. Изучение древней истории тоже должно быть связано с современной действительностью, нельзя обойтись без раскопок, археологии. Я не верю в Яо, Шуня и Юя7, потому что нет материалов, доказывающих, что они существовали. А в династию Шан можно поверить, потому что [её существование] подтверждают надписи на панцирях черепах. Если зарываешься в книжки, то, чем больше учишься, тем меньше знаешь.
Разговор заходит о том, что курс обучения в военно-инженерной академии будет строиться так: сначала 2—3 года занятий и затем два с половиной года сочетания работы и учёбы,— а также о распределении.
У естественных и технических наук должен быть свой язык. Надо попробовать сначала трёхгодичный курс, вряд ли стоит спешить с двухгодичным. Если целенаправленно заниматься три года самыми актуальными дисциплинами, этого может быть достаточно, а не хватит трёх лет — добавить ещё немного.
Только при целенаправленности можно обеспечить отбор небольшого, но важного материала, только целенаправленность обеспечивает сочетание общего и специфического. Если вместо шести лет будет три года, шаги должны быть твёрдыми, направление верным.
Занимаясь новыми проблемами, обязательно нужно в течение нескольких лет непрерывно обобщать опыт.
У естественных и технических наук есть своя специфика, есть свой язык, и читать там приходится побольше. Но есть в них и общее: то, что одними книгами не обойтись. В военной академии Вампу учились полгода, потом год служили солдатами, из неё вышло немало способных людей. Когда же её преобразовали в академию сухопутных войск, [её выпускники] сплошь терпели поражения и попадали в плен.
В естественных и точных науках я не разбираюсь, но в медицине немного понимаю. Послушать рассуждения глазного врача — таинственно и загадочно, но ведь человек — единый стройный организм.
Наука развивается от низших ступеней к высшим, от простого к сложному, но учебные занятия нельзя строить в той же последовательности, как развивалась наука. В изучении истории главное — новая история. Сейчас история насчитывает 3 тысячи лет, а как её излагать, когда будет 10 тысяч лет?
Из новейших теоретических дисциплин, включая основные теоретические положения, полезность которых практически доказана, необходимо удалить ту часть, которая на практике оказалась бесполезной, нерациональной.
При изложении ядерной физики можно ограничиться моделью Саката, не нужно начинать с теории представителя датской школы Бора. Если так заниматься, то и за 10 лет не кончишь вуза. У Саката есть диалектический метод, почему вы им не пользуетесь?
В познании вещей человек всегда идёт от конкретного к абстрактному. По-моему, неверно, когда в медицине говорят лишь о таких абстрактных вещах, как психология и нервная система; сначала нужно говорить об анатомии. Математика первоначально абстрагировалась от физических моделей, сейчас же не умеют увязывать математику с физическими моделями, наоборот, её ещё больше абстрагировали.
Примечания- Эти условия сформулированы в главе «Исторический урок диктатуры пролетариата» девятой статьи — «О хрущёвском псевдокоммунизме и его всемирно-историческом уроке».— Маоизм.ру.↩
- См. комментарий к другому материалу.— Маоизм.ру.↩
- Мао Цзэминь — брат Мао Цзэдуна, был казнён гоминьдановцами.— Прим. ред.↩
- Чжуанъюань — человек, занявший первое место на экзаменах на высшую степень (цзиньши) в старом Китае.— Прим. ред.↩
- Ли Бо и Ду Фу.— Прим. ред.↩
- Цзюйжэнь — вторая степень на государственных экзаменах в старом Китае.— Прим. ред.↩
- Мифические императоры Китая, якобы правившие в третьем тысячелетии до н. э.— Прим. ред.↩