Дун Чжуншу (179—104 гг. до н. э.) нашёл, что хотя учение Конфуция и Мэн-цзы в руках конфуцианцев до династии Цинь и было поначалу апологией пришедшего в упадок класса рабовладельцев-аристократов, оно вполне может быть поставлено на службу феодальному правящему классу, если его немножко подправить. Поэтому он предложил «отстранить все школы и почитать только одну конфуцианскую». У-ди последовал его совету, намереваясь упрочить централизованную феодальную власть путём усиления своего господства в области идеологии.

В своём докладе под заглавием «Рекомендация компетентных должностных лиц», представленном ханьскому императору У-ди, и своей книге «Чуньцю фаньлу» Дун Чжуншу проповедовал мистическое учение о силах «инь» и «ян» и пяти стихиях (дереве, огне, земле, металле и воде), полагающее, что всё на свете, включая господство феодальных государей, предрешено Небом с определённой целью. Он связал таким образом божественную власть Неба с земной властью монарха, развив тезис школы Мэн-цзы о «единении Неба с человеком», и подвёл теоретическую базу под концепцию «власть монарха от Неба». В целях укоренения феодального порядка он выдвинул «три начала» — «подчинение подданного государю, подчинение сына отцу, подчинение жены мужу». Всё это, мол, установлено Небом и ни в коем случае не подлежит изменению. Это и оставалось священным и неприкосновенным моральным кредо феодального общества Китая на протяжении двух тысяч лет. Председатель Мао Цзэдун указывает: «Эти четыре вида власти — политическая, родовая, власть религии и власть мужа — отражают феодально-патриархальную идеологию и порядки во всей их совокупности и являются самыми страшными узами, опутывающими китайский народ, в особенности крестьянство»².

Проповедуя идеалистический априоризм, Дун Чжуншу хотел с точки зрения теории познания обосновать свою реакционную политическую теорию.

Дун Чжуншу, развивая априоризм Конфуция и Мэн-цзы, выдвинул теорию о «трёх категориях человеческой натуры», согласно которой люди по своей натуре делятся на три категории: «натуру совершенномудрых», «натуру ничтожных людей» и «натуру людей среднего слоя». Он полагал, что из этих трёх категорий одну только «натуру людей среднего слоя» можно постепенно приблизить к добру путём воспитания и обучения, тогда как высшая «натура совершенномудрых» с присущей ей «верностью, искренностью, всеобъемлющей любовью, честностью и вежливостью»³ является доброй от природы. Что же касается «натуры ничтожных людей», то это, мол, натура порабощённых тружеников, они тупы от природы и способны лишь покоряться господству «совершенномудрых». Конфуций когда-то бранил этих «низких» за их ничтожество⁴. Отсюда видно, что теория Дун Чжуншу о «трёх категориях человеческой натуры» фактически не что иное, как парафраза умозаключений Конфуция: «высшие — мудры, а низкие — невежественны», «с теми, кто выше посредственности, можно говорить о возвышенном; с теми, кто ниже посредственности, нельзя говорить о возвышенном»⁵. На взгляд Дун Чжуншу и ему подобных так называемые совершенномудрые от природы добры и абсолютно умны, а «ничтожные людишки» от природы злы и абсолютно глупы. И поэтому первые, разумеется, должны находиться в верхах и держать в узде последних, которым суждено быть угнетёнными и порабощёнными. Всё это, по их мнению, положено от природы, предначертано Небом и абсолютно неизменно. Таковы аргументы, обосновывающие априоризмом абсолютную «рациональность» феодального порядка.

Крестьянские восстания в последние годы правления Западной Хань, свергнувшие феодальное господство того времени, нанесли удар и по сильным родовитым семьям.

Однако представитель класса помещиков Лю Сю (ханьский император Гуанъу), воспользовавшись случаем, прибрал к рукам плоды победы крестьянского восстания и основал династию Восточная Хань. В 79 году, при Чжан-ди Восточной Хань, с целью дальнейшего укрепления в идеологическом отношении централизованной феодальной власти состоялось совещание в зале «Байху» («Белый тигр»). На совещание собрались конфуцианцы для обсуждения толкования канонических книг. Участники совещания на все лады превозносили мистическую теорию Дун Чжуншу о «единении Неба с человеком» и его суеверные рассуждения об «инь» и «ян» и пяти стихиях, всячески пропагандируя идеалистический априоризм. На основе итогов обсуждения Бань Гу составил книгу «Байху тунъи» («Всесторонняя дискуссия в зале „Белый тигр“»). В этой книге совершенномудрые изображаются как те, кто «в совершенстве постиг Путь», кто является исключительным обладателем богатых априорных знаний, кто может предвидеть будущее, может снестись с небесными силами. Отсюда следует, что верховный феодальный правитель — император, само собой разумеется, является совершенномудрым, ибо «несовершенномудрому не дано веления Неба» стать Сыном Неба. Только подобные совершенномудрые могут быть наделены богатыми априорными знаниями, «видеть большое в малом». «Видеть большое в малом» в устах идеалистов значит, что если в первоначальном побуждении у человека есть нечто неблагонравное, пусть даже глубоко скрытое и ничтожно малое, то становится явным, что оно непременно превратится в большое зло. Это есть сжатое изложение высказывания Цзысы (внука Конфуция и учителя учителя Мэн-цзы) — «нет ничего виднее скрытого, нет ничего явственнее малозаметного, поэтому благородный муж проявляет осторожность даже тогда, когда он один»⁶. Отсюда вывод: человеку вовсе не нужно с помощью его органов чувств соприкасаться с внешним миром, ему вполне достаточно заниматься работой над собой при закрытых дверях и всей душой воспринимать дарованные богом априорные знания и априорные моральные нормы и на их основе можно уже регулировать порядок феодального общества. Это и есть в более развёрнутом изложении мысль Дун Чжуншу — «три начала, на каких зиждется добродетельное правление, имеют своим источником Небо». Всё это сводится к проповеди того, что познание человека исходит из субъективного понятия и переходит от субъективного к объективному. Таков чистейшей воды идеалистический априоризм.

А порабощённые народные массы? Они, как утверждает автор книги «Байху тунъи», лишены априорных знаний, «просты», не знают «гуманности», им остаётся только гнуть спину в производительном труде и покориться своему порабощению господствующим классом. Если трудовые массы поднимаются на бунт, то их надо силой «вернуть на правильный путь». Поэтому в книге утверждается, что «ритуал» («ли») создан исключительно для феодального господствующего класса с априорными знаниями, а наказания предназначены для эксплуатируемого класса, который лишен знаний. Такова реакционная нелепая теория, неприкрыто защищающая феодальное господство.

Философы-материалисты того времени, представителем которых был Ван Чун, подвергли беспощадной всесторонней критике идеалистический априоризм, который проповедовали Дун Чжуншу и книга «Байху тунъи».

Ван Чун (ок. 27—97 гг.) родился в семье простолюдина, занимавшегося земледелием и торговлей, имел контакты с низами и испытал угнетение и третирование со стороны сильных родовитых семей. Поэтому он сочувствовал угнетённым и эксплуатируемым трудящимся. Он понимал, что крестьяне поднимались на бунт потому что «они испытывали недостаток и лишение в зерне и не были в состоянии терпеть голод и холод», и показал, что «столкновения возникали на почве недостатка». Он дружил с людьми низкого общественного положения, умел практически подходить к вопросам. Остриё его знаменитой книги «Луньхэн» («Критические рассуждения») направлено именно против идеалистических философских взглядов, проповедовавшихся Дун Чжуншу. В то время правители Ханьской династии усиленно возбуждали преклонение перед учением Конфуция и Мэн-цзы. Следует особо отметить, что в последние годы своей жизни, именно в то время, когда верховный феодальный правитель созывал совещание в зале «Байху», Ван Чун имел мужество поместить в своей книге «Луньхэн» главы «Вопросы к Конфуцию» и «Колючие замечания в адрес Мэн-цзы», где метко отметил, что многие высказывания и поступки Конфуция и Мэн-цзы противоречивы и необоснованны и поэтому никак нельзя считать их правыми во всём. Всё это говорит о бесстрашии, свойственном Ван Чуну как материалисту.

Ван Чун подверг критике идеалистический априоризм Конфуция и Мэн-цзы, проповедовавшийся Дун Чжуншу и другими. Он прежде всего указал на ошибочность утверждения Дун Чжуншу об «абсолютной доброте» человеческой натуры, которое «не доказано фактами». Он также раскритиковал положение Мэн-цзы о врождённой доброте человеческой натуры, доказав его «несостоятельность». Он указал, что добрая или злая натура человека складывается постепенно после его рождения. Это подобно окрашиванию шёлка: если окрашиваешь шёлк синей краской, то он становится синим, красной — красным. Наивный ребенок постепенно вырастает в доброго или злого человека подобно тому, как шёлк окрашивается в синий или красный цвет. Иными словами, добрая или злая натура человека зависит от воздействия на него хорошей или плохой окружающей среды после его рождения. Ум и способности человека также не априорны, а приобретаются беспрестанной практикой после рождения. Ван Чун опровергает априоризм на примере кустарно-художественного промысла. Он говорит: в столице княжества Ци вышивкой занимаются из поколения в поколение, там этим искусством владеет любая простая женщина; в местности Сян, где тканье парчи — традиционное ремесло, даже считающиеся неумными женщины — мастерицы. Почему, спрашивается? А потому, что они, ежедневно наблюдая» и упражняясь, быстро обретают навык в ремесле и становятся всё искуснее в своем мастерстве. Отсюда ясно, что знания и способности вовсе не «даны Небом».

Ван Чун считал чистейшей выдумкой и то, что совершенномудрый может «знать всё, что имело место тысячу лет тому назад, и всё, что произойдёт десяток тысяч лет спустя» и «знать, не учась, и понимать, не спрашивая» и т. д. Фактически же, без чувственного восприятия, без зрения, без слуха и т. д. правильного представления о внешнем мире не приобретёшь. Как могут, следовательно, существовать априорные знания?

Ван Чун в своей статье «Познание истины» привёл 16 фактов в подтверждение того, что «совершенномудрый не может быть богом, знающим всё наперёд». Вот некоторые из них:

Конфуций со своим учеником Янь Юанем были оцеплены жителями местности Куан. Сначала бежал из окружения Конфуций, а затем уже Янь Юань. Конфуций сказал ему: «А я-то думал, что ты уже убит жителями Куана». Если бы Конфуций мог знать всё наперёд, то он должен был бы заранее знать, что Янь Юань не будет убит. Раз он считал Янь Юаня убитым, значит, он не был провидцем.

Конфуций не желал встречи с Ян Хо. Но однажды Ян Хо прислал ему в подарок свиной окорок, на что Конфуцию волей-неволей надо было ответить визитом вежливости. Конфуций отправился к Ян Хо, разузнав прежде, когда того не будет дома. Однако, как назло, он столкнулся с Ян Хо на обратном пути. По этому поводу Ван Чун говорит, что если бы Конфуций заранее знал это, он бы не пошёл с визитом в то время и не встретился бы с Ян Хо на обратном пути. Отсюда вывод — Конфуций не был провидцем.

Все 16 фактов, приведённых Ван Чуном, утверждают, что не существует так называемых априорных знаний, что даже такой «совершенномудрый», как Конфуций, не был «провидцем». Ван Чун утверждал, что хотя «способности у людей не одинаковы», но всякий, кто хочет познать что-либо, должен учиться, ибо «учение даёт знание», и тот, кто «не спрашивает», «не может знать».

Никогда не было и нет человека, который мог бы «знать всё, что имело место тысячу лет тому назад, и всё, что произойдёт десяток тысяч лет спустя».

Даже такой «совершенномудрый», как Конфуций, должен был учиться, прежде чем приобрести знания. Отсюда явствует, что на свете нет каких-то «совершенномудрых» от рождения. Только путем учения и практики после рождения человек познаёт в той или иной мере внешний мир.

Отрицая существование так называемых априорных знаний, Ван Чун подчёркивал необходимость чувственного восприятия для приобретения знаний. Он указал ещё на то, что при разграничивании правды и неправды в объективных явлениях нельзя ограничиваться восприятием ухом, глазом и другими органами чувств, надо ещё всё обдумывать своей головой, что только таким образом можно глубже познать вещи и явления.

Со своей идеалистической точки зрения Дун Чжуншу полагал, что Небо обладает волей, что оно и есть бог. Это имеющее волю Небо, то есть бог, вечно и неизменно, а посему установленные по его воле «Путь» и «принципы» тоже вечны и неизменны. «Величие Пути происходит от Неба. Небо неизменно, неизменен и Путь». Всё это — метафизика, идеализм чистейшей воды. Исходя из этой реакционной точки зрения, Дун Чжуншу утверждал, что вещи и явления сами по себе не изменяются и не развиваются, неизменна и априорная феодальная этика и мораль. Ван Чун же, отстаивая точку зрения изменения и развития, отметил, что люди древних времен ходили без одежды, теперь же все они одеты. Это значит, что вещи и явления изменяются и развиваются, время стремится вперёд. Он тем самым раскритиковал метафизические взгляды Дун Чжуншу и взгляд «настоящее уступает прошлому», проповедовавшийся консерваторами из сильных родовитых домов.

Философ Ван Фу, который жил во время правления Хэ-ди и Ань-ди при династии Восточная Хань и имел постоянные связи с выдающимся учёным Чжан Хэном, находился под сильным влиянием материалистических взглядов Ван Чуна. В своей работе «Цяньфулунь» («Рассуждение анонима») Ван Фу, рассматривая познание с материалистической точки зрения, тоже не признаёт существования априорных знаний и «от рождения всезнающих» совершенномудрых. Он утверждает, что мудрец не «от рождения всё знает и всё умеет», что только благодаря учению после рождения мудрец может достигнуть «богатых знаний и высокой морали». Это то же, что изготовление изделия из дерева. Дерево в лесу так и остаётся деревом — нужно, чтобы столяр сделал на нём разметку, прошёлся по нему топором и ножом, а без этого никакого изделия, полезного для людей, из него не получится. Так же и человек. На свете нет каких-то прирождённых «гениев». Чтобы стать полезным, человеку необходимо проходить учёбу и практику.