Партизанская борьба под руководством коммунистов началась на Филиппинских островах сразу же после захвата их Японией в декабре 1941 года. В это время в центральной части крупнейшего из островов архипелага Лусона направленные в сельскую местность партийные работники стали формировать первые крестьянские партизанские отряды. А уже 14 марта 1942 года на конференции, созванной по инициативе компартии Филиппин, было провозглашено создание Хукбалахап — Народной антияпонской армии. Это вооружённое формирование полностью подчинялось партии и носило ярко выраженный классовый характер. С помещиками и владельцами сахарных сентралей бойцы армии, называемые в просторечии хуками, расправлялись не менее рьяно, чем с японцами. Сельская буржуазия в испуге бежала в города под защиту японских оккупантов.

Более половины бойцов армии составляли подростки в возрасте до 19 лет — дети безземельных батраков, лишние рты, обуза для семьи, сознательно избравшие для себя путь борьбы с оружием в руках за лучшую долю. Все земли бежавших в города помещиков были перераспределены между крестьянами, арендная плата отменена, оставшиеся помещики умиротворены силой оружия хуков.

Хукбалахап организовала систему начального образования в деревнях, чего никогда не удосужились сделать «передовые», «прогрессивные» американцы. Хуки вершили праведный суд, хуки творили расправу. И если прежде на свадьбу в крестьянскую семью было принято приглашать в качестве почётного гостя самого влиятельного человека в деревне — помещика, то в сороковые годы вместо него стали приглашать всемогущего командира Хукбалахап.

Национально-освободительная война постепенно перерастала в классовую. Из двадцати пяти тысяч человек, павших от рук хуков в первой половине сороковых, лишь пять тысяч составляли японцы. Остальные были наёмниками из марионеточных формирований, полицейскими агентами, помещиками-коллаборационистами.

При этом отдельных «советских районов», как в Китае, на центральной части острова Лусон, где в основном и действовали хуки, в то время создано не было. Японские милитаристы вели одновременно десяток колониальных войн в разных точках Восточной и Юго-Восточной Азии, и у них попросту не хватало сил контролировать филиппинскую глубинку. Ну, приедет помещик в город, пожалуется в полицейскую управу, что его усадьбу донимают коммунисты. Пришлют японцы в деревню десяток солдат, поживут те с недельку в деревне, никого не обнаружив, а потом начальство перебросит их на другой «горячий участок». Толь уйдут солдаты — из леса выходят злые и страшные хуки, которые давали прикурить и помещику, и тем, кто пособничал японцам.

Луис Тарук, лидер Хукбалахап во время японской оккупации

В феврале 1945 года американцы, чей десант на побережье прикрывали партизаны Хукбалахап, нанесли филиппинским революционерам предательский удар в спину: 77-я и 97-я роты хуков были разоружены, а весь личный состав арестован. Сто девять бойцов было казнено по приказу американского командования. Многие видные лидеры хуков были брошены за решётку, в том числе и командующий партизанской армией Луис Тарук.

Под прикрытием американских штыков в деревню стали возвращаться латифундисты.

Почувствовав, что наконец-то установилась «твёрдая власть», они начали формировать «частные армии», которые организовали сгон крестьян с перераспределённой хуками земли. Причём зачастую помещики отбирали не только конфискованные по распоряжению Хукбалахап угодья, но и те крошечные наделы, которыми крестьяне владели ещё до японской оккупации. Наёмники устраивали облавы на хуков и лиц, заподозренных в оказании помощи Хукбалахап. Хуки огрызались и отвечали контрударами, но в целом контрреволюция брала верх.

Крестьяне были готовы к новому восстанию, руководство армии стояло за начало новой антиамериканской герильи. Что тут раздумывать, оружие — вон оно, на огороде зарыто…

Однако оппортунисты в руководстве компартии всячески тормозили развёртывание нового этапа вооружённой борьбы. Политическая организация, которая должна была стать авангардом вооружённой борьбы обездоленных масс крестьянства, на деле, пойдя на поводу у городских интеллигентов, превратилась в проводника хвостистской соглашательской идеологии.

Сперва как основной аргумент «умеренные» приводили то, что война с японскими милитаристами ещё не кончилась и народ видит в американцах освободителей. Затем стали говорить о том, что страна со дня на день должна получить независимость и лучше прийти к власти законным путём, через первые в стране президентские выборы. Потом выяснилось, что самих коммунистов к власти не пустят: хуки, компартия, и блок контролируемых коммунистами общественных организаций (Единый национальный фронт) пользовались подавляющим влиянием лишь в пяти центральных провинциях Лусона — вполне достаточно для создания обширного партизанского района, но слишком мало для победы на парламентских выборах.

Умеренные навязали партии свою линию: мы сможем привести к власти представителя «хорошей» национальной буржуазии, которая сможет защитить крестьян от произвола латифундистов и «плохой» компрадорской буржуазии. Но прогрессивный кандидат Осменьи, лидер поддержанного компартией блока «Демократический альянс», с треском проиграл президентские выборы ставленнику американцев Рохасу.¹

И даже когда 24 августа 1945 года помещичьими наймитами был убит популярный крестьянский вождь Хуан Фелео, компартия продолжала призывать «не поддаваться на провокации». Наконец, в 1946 году после Фултонской речи Черчилля началась «холодная война», и в страны, где коммунисты в годы Второй мировой войны вели вооружённую борьбу, поступила «директива Андрея Жданова» о необходимости возобновления вооружённой борьбы. Но и тут соглашатели попытались выступить против недвусмысленных указаний Москвы, они всё ещё надеялись, что, если их и не пригласят занять министерские, кресла, то, по крайней мере, можно будет заняться какой-нибудь непыльной работёнкой: профсоюзами, легальной борьбой городских рабочих. Очень не хотелось этим чистюлям снова бегать по джунглям с винтовкой.

А в результате, пока партия очищалась от оппортунистов, в руководстве стратегическая инициатива была уже утрачена: помещики террором укрепились в деревне, в Маниле закрепился проамериканский режим. Подлинные коммунисты вели борьбу против соглашательской линии, начиная с весны 1945 года, но только в мае 1948 года умеренные были выведены из состава ЦК. К руководству в партии пришли крестьянские лидеры и полевые командиры, прошедшие суровую школу партизанской борьбы.

Стихийные бунты, то тут, то там вспыхивавшие в филиппинской деревне, превратились в организованную военную кампанию. Хукбалахап была реорганизована и преобразована в Армию освобождения народа (НМВ).

И, несмотря на трёхлетнюю проволочку, коммунистическим партизанам удалось достигнуть серьёзных успехов. В качестве ближайших задач лидеры НМВ ставили превращение Филиппин в страну «народной демократии» и установление общественного строя подобного тому, который существовал в странах Восточной Азии, вставших на социалистический путь развития — КНР, КНДР, Демократической Республике Вьетнам.

Недовольство народных масс правящим режимом было настолько сильным, что власти вынуждены были сбросить лицемерную маску буржуазной демократии. Выборы 1949 года прошли в обстановки репрессий и террора, подтасовки не пытались даже прикрыть, а избирательные участки превратились в арену кровавых столкновений.

Поэтому на январском 1950 года расширенном заседании Политбюро ЦК Компартии Филиппин был взят курс на резкое увеличение численности армии. Для кардинального роста количественного состава НМВ решено было использовать методику вовлечения новых клиентов в финансовые пирамиды, популярные на Филиппинских островах в тридцатые годы. Каждый боец должен вовлечь в вооружённую борьбу троих своих знакомых, каждый из этих троих в свою очередь должен привлечь по три новых человека и так далее в геометрической прогрессии, до тех пор, пока численность армии не взрастёт с 3 тысяч до 170. К сожалению, боевые действия помешали завершению этого интересного математического эксперимента.

29 марта 1950 года, в восьмую годовщину начала вооружённой борьбы Хукбалахап, части НМВ заняли 15 деревень в Центральной части острова Лусон. Регулярная армия была застигнута врасплох и в следующие два месяца хуки сумели развить достигнутый успех, развернув массированное наступление в сельской местности. Летом 1950 года им удалось создать первый освобождённый партизанский район в провинции Тарлак. 26 июня хукам удалось взять штурмом крупный военный гарнизон, и в руках партизан оказался мощный арсенал современного оружия. В Москву и Пекин были посланы предложения о высадке китайского десанта с целью ликвидировать на Филиппинах американские военные базы и тем самым повлиять на ход войны в Корее.

К сожалению, в октябре 1950 года властям удалось арестовать большинство членов Политбюро во главе с генеральным секретарём ЦК Хосе Лава. Несмотря на то, что руководство восстанием взял на себя дублирующий состав Политбюро, связь с вооружёнными формированиями в ряде провинций оказалась утраченной. В результате последовал ряд серьёзных поражений. В 1953 году к власти пришёл новый президент Магасайя, который начал проводить политику «национального примирения». Его эмиссарам удалось установить контакт с некоторыми партизанскими командирами в провинции Пампанга и, в конце концов, склонить к капитуляции главнокомандующего НМВ Луиса Тарука.

Впрочем, капитуляция Тарука не означала капитуляцию всей партизанской армии. Ренегат был немедленно исключён из партии, но измена руководителя нанесла партизанскому движению тяжелейший урон. Вскоре один за другим были убиты популярнейшие лидеры хуков Мариано Бальгос и Матео дель Кастильо. В городах началась маккартистская «охота на ведьм», были запрещены все легальные общественные организации, через которые действовала компартия. Единый национальный фронт, благодаря подкупу и запугиванию, распался, в профсоюзах проводилась чистка, а руководство в них захватили реформистские лидеры. Городское подполье практически было разгромлено.

Новое правительство попыталось «умиротворить» и деревню. Чтобы успокоить воинственных крестьян, была принята программа, согласно, которой каждому хуку, который сложит оружие, был обещан бесплатный надел земли. Толком из этой затеи ничего не вышло — из тысячи семей, получивших земельные участки в ходе этой кампании, только двести сорок шесть имели хоть какое-то отношение к хукам, остальные оказались просто удачливыми проходимцами и хитрыми халявщиками.

К 1965 году — моменту, от которого следует отсчитывать новый этап вооружённого освободительного движения на архипелаге, боевые действия в джунглях продолжали вести лишь несколько сот человек, объединённых в два крупных отряда. Одним командовал капитан Данте (настоящее имя Бернабе Бускайно), другим — командир Сумулонг (настоящее имя Фаустино дель Мундо).

Несмотря на потери отряд Сумулонга контролировал довольно обширный, важный со стратегической точки зрения район в окрестностях базы ВВС США в Анхелесе (провинция Пампанга). На территории его района располагалась ставка Педро Тарука, брата Луиса, ставшего после его предательства командующим НМВ. Люди Сумулонга взимали революционный налог с ночных клубов и прочих увеселительных заведений, предназначенных для американских солдат. Отряд же Данте действовал в основном в провинции Тарлак, в огромных имениях, принадлежавших лидеру либеральной оппозиции Бенигно Акино. Партизаны капитана Данте настолько затерроризировали крупнейшего филиппинского латифундиста, что тот предпочитал лично снабжать их оружием и продовольствием, лишь бы они не трогали его семью.

К нарождавшемуся в то время маоистскому движению эти суровые ветераны партизанской борьбы относились иронически, считая маоистов маменьками сынками, хлюпиками, играющими в войнушку. Горожан они вообще не любили, а антиимпериалистические студенческие демонстрации, организованные маоистами в Маниле, называли пустой тратой времени и бесполезным ребячеством городских очкариков.

Сумулонг был схвачен и расстрелян в начале 1970 года, а Данте вместе со своим подразделением на время влился в состав Новой народной армии, созданной Коммунистической партией Филиппин идей Мао Цзэдуна и принял участие в её операциях в конце шестидесятых. Властям удалось схватить этого славного ветерана партизанского движения только в 1976 году.

Но эти два партизанских подразделения были лишь осколками былой мощи, НМВ уже не суждено было подняться. Место разгромленной компартии в городах стали занимать причудливые полуполитические, полурелигиозные образования, которые в своеобразной форме выражали недовольство крестьян засильем компрадорской буржуазии и зависимостью от американских империалистов. В отсутствии верных установок, вносимых в сознание трудящихся авангардной партией, они оказались в плену хилиастических сект и милленаристских культов.

Надо сказать, что особенность филиппинского католицизма — господствующей на островах религии — и постоянно возникающих вокруг него полухристианских ересей заключается в том, что в них из традиционных народных верований перекочевала вера в чудеса самого невероятного характера.

Так, например, в 1936 году в провинции Нуэва Эсхиа существовала секта Хуонг нанг Лангит (Дар небес), которая завербовала в свои ряды более 500 крестьян. Её члены искренне верили, что если передать их духовному предводителю конверт с деньгами, то после две недели дней поста и специальных молитв святого учителя сумма в конверте сама собой увеличится в пять тысяч раз. Они дружно сложили все свои трудовые сбережения в конверты и передали их своему духовному наставнику. Стоит ли говорить, что через пятнадцать дней действительно произошло «чудо»: «великий учитель» вознёсся на небеса вместе со всеми накоплениями доверчивых крестьян.

Но с другой стороны еретические секты, создаваемые разного рода прохвостами, чтобы завоевать популярность среди широких слоёв населения, часто брали на вооружение антиимпериалистическую, антиамериканскую риторику.

Таким религиозным извращением, потерявшей идейный стержень антиимпериалистической борьбы, стала в конце пятидесятых — начале шестидесятых секта «Партия независимости» (LM) известная также под названием «Природа веры». Основателем её стал Валентин де лос Сантос родившийся в провинции Сорсогон на острове Биколь в 1884 году. В 1905 году его рукоположили в сан священника, но вскоре лишили сана и отлучили от церкви за непристойное поведение и нарушение целибата (обета безбрачия). Молодой расстрига провозгласил себя мессией и шатался по деревням, вербуя сторонников и обращая их в свою веру.

Он проповедовал создание царства божия на земле, строительство «Нового Иерусалима» и физическое истребление всех богатых. Патриоты, павшие в борьбе с американцами, почитались им наравне с католическими святыми, их фотографии и портреты украшали церкви и часовни секты. Филиппинский просветитель конца прошлого века, неистовый проповедник национальной независимости Хосе Рисаль был приравнен к Богу-Отцу, Богу-Сыну и Святому Духу. Место его рождения в Каламбе (провинция Лагуна) и место казни в Маниле стали объектами поклонения адептов секты и провозглашались «новым Вифлеемом и Голгофой».

Валентин де лос Сантос, облачение антинг-антинг, сдача боло, убитый при нападении последователь.

Сам Сантос считался ясновидящим, общающимся по ночам с духами умерших филиппинских революционеров и лично с богом. В голове у него явно было не всё в порядке, потому что в своих проповедях он, помимо всего прочего, утверждал, что это он изобрёл электрический сигнал поворота для автомобилей, на что даже получил патент, а проклятые янки украли его секрет и теперь держат его под замком в секретных архивах Пентагона.

В 1957 году Сантос выдвинул свою кандидатуру на президентских выборах и потерпел сокрушительное поражение. После чего секта устроила массовые беспорядки и погромы респектабельных магазинов, но была разогнана полицией.

В 1966 году, во время проведения в Маниле международного совещания по Вьетнаму, около тысячи членов секты собрались в центре столицы с антиимпериалистическими лозунгами, чтобы препятствовать сговору крупных капиталистических держав и их марионеток. Полиция разогнала сектантов. Видя беспомощность мирных средств протеста, Сантос решил объявить войну правительству.

В мае 1967 года он потребовал ни много ни мало отставки президента Маркоса, создания правительства «Партии независимости» и передачи всей филиппинской армии под контроль секты. Если его требования будут оперативно выполнены, Сантос обещал всех пощадить. В знак подтверждение серьёзности своих намерений 500 членов секты, вооружённые ритуальными ножами, напали на полицейские участки в городке, который «великий учитель» избрал своей резиденцией. Вечером того же дня триста пятьдесят участников мятежа во главе со своим духовным наставником были схвачены и брошены в кутузку, тридцать три члена секты убито в перестрелках, тридцать девять ранено, пятерым удалось бежать. Вот что бывает, если такое серьёзное дело как революция возьмутся делать всякие проповедники, авантюристы и прохвосты «в красных рубашках».²

Возрождение настоящей, подлинно коммунистической герильи на Филиппинах произошло лишь после того, как компартия приняла на вооружение бессмертные идеи председателя Мао Цзэдуна. И в первую очередь новый этап партизанской войны связан с именем выдающегося деятеля филиппинского освободительного движения Хосе Мария Сисона.

Хосе Мария Сисон родился в 1939 году в илоканском городе Кабугао в семье землевладельца. В 1959 году он окончил с отличием факультет политических наук филиппинского университета и начал преподавать филиппинскую и английскую литературу, социологию и политологию. Перед ним открывалась блестящая академическая карьера. По словам его университетского наставника, основателя националистической школы филиппинской истории Теодоро Агосильо, Сисон был крупнейшим специалистом по творчеству Хосе Рисаля.

Однако, вдохновлённый пафосом антиколониального наследия Рисаля, Хосе Мария Сисон вступил на поприще политической борьбы. Поначалу его радикализм не заходил дальше прогрессивного антиамериканского национализма — деятельности в начале шестидесятых в организации «Националистическая молодёжь», входившей в широкое прогрессивное «Движение за развитие национализма» с патриотически настроенным сенатором Таньяда во главе. В этот период своей деятельности Хосе Мария был поклонником независимой политики, проводимой в Индонезии президентом Сукарно, и считал, что и Филиппины должны отказаться от роли американской марионетки и проводить самостоятельный внешнеполитический курс. В то время он занимал пост исполнительного секретаря общества дружбы Филиппины — Индонезия и в 1962 году в качестве стипендиата ЮНЕСКО был направлен на двухлетнюю стажировку в Индонезию изучать местные языки. Здесь он близко познакомился с деятельностью многомиллионной индонезийской компартии и вернулся на родину убеждённым коммунистом.

С этого момента Хосе Мария Сисон превратился в яростного приверженца революционного коммунизма, вступил в филиппинскую компартию и как признанный лидер студенчества возглавил в ЦК сектор по работе с молодёжью. На первых порах он попытался организовать легальное массовую молодёжную организацию — Альянс социалистического движения, но вскоре уяснил, что городская молодёжь пассивна и одной проповедью социализма её симпатий не завоюешь.

Тогда, в 1966 году, в разгар культурной революции Сисон посетил Пекин и возвратился окрылённый. Он увидел реальный динамичный социализм, несущий революционный заряд, динамичный и способный к обновлению и очищению от бюрократов и перерожденцев. Вернувшись из Пекина, Сисон провёл в партии свою маленькую «культурную революцию». Под лозунгом «молодые против старых» он выкинул из ЦК всех сторонников промосковской соглашательской линии. Двадцатишестилетний Сисон стал генеральным секретарём партии. В области идеологии была принята на вооружение маоистская доктрина «народной войны» и взят курс на окружение города деревней. В 1967 году он совершил вторую поездку в Пекин и вернулся оттуда с денежными средствами и инструкциями по созданию партизанского очага.

Попытки революционизировать изнутри движение филиппинских националистов и привнести идеологию революционной борьбы в созданную националистами крестьянскую организацию МАСАКА успехом не увенчались. Сисон ещё раз уяснил для себя, что в практической деятельности революционер должен опираться исключительно на собственные силы.

Был провозглашён курс «трёх красных знамён», из которых первое было создание единого антиимпериалистического фронта борьбы всех прогрессивных сил филиппинского общества, второе — реорганизация партии в соответствии с заветами Мао, третье — создание революционной армии.

Результатом воплощения этого курса в жизнь стало создание Национального демократического фронта Филиппин, Коммунистической партии идей Мао Цзэдуна и Новой народной армии.

Первый опыт вооружённой борьбы филиппинские маоисты получили в провинции Тарлак. Здесь, в деревне Калас, контролируемой отрядом капитана Данте, с которым новое руководство компартии установило рабочие контакты, состоялся реорганизационный съезд компартии, которая была преобразована в Компартию идей Мао. В новое ЦК вошли только убеждённые сторонники вооружённого пути взятия власти: из двадцати трёх членов ЦК восемь были полевыми командирами хуков, имевшими практический опыт ведения боевых действий.

К марту 1969 года было завоёвано и второе «красное знамя» — сформирована Новая народная армия, которая в те дни, по данным филиппинской охранки констабулярии, начитывала около четырёхсот регулярных бойцов и столько же вспомогательных (т. е. ночных партизан, которые ночью бегают по джунглям с автоматом, а днём ведут жизнь добропорядочных крестьян). Сисон стал председателем партии, а Данте взял на себя на первых порах функции командующего Новой народной армии.

Первым освобождённым районом повстанческой армии стала территория громадной асьенды Бенигно Акино, на которой прежде действовал отряд Данте. Опираясь на опыт вьетнамских партизан бойцы, ННА начали строительство подземных коммуникаций и тоннелей для эффективного сопротивления карателям. В деревнях в официальные органы местного самоуправления — советы барио — повсеместно были внедрены надёжные люди.

Но реакционным властям, следившим не столько за деятельностью молодых маоистов, сколько за владельцем поместья, лидером оппозиции Акино, удалось задавить эту базу на этапе формирования партизанского района. Благодаря умело проведённой весной 1969 года операции военным удалось разрушить подземные коммуникации ННА. К тому же агенты, внедрённые в движение, всячески раздували противоречия между городскими студентами-радикалами и неграмотными крестьянами. Всё это привело в конечном счёте к разрыву между Сисоном и Данте.

Маоисты ушли из Тарлака в Манилу, где из городского подполья возглавили массовое движение студентов против администрации президента Маркоса под лозунгами «Даёшь революцию в неоколониальных школах!» и «Создадим освобождённые зоны в городе».

Но идея возобновления сельской герильи не оставляла Сисона. Сформировав новое подразделение в четыре сотни человек, вновь взявшее название «Новой народной армии», он отправился в заброшенную малонаселённую провинцию Исабела на крайнем севере Лусона. Здесь в гористой местности в условиях, словно специально созданных для ведения партизанской войны, были заложены основы новой базы, которой суждено было оставаться оплотом коммунизма на Филиппинах на протяжении трёх с половиной десятилетий. В июле 1971 года здесь в обстановке строжайшей секретности причалил китайский транспорт, который доставил партизанам 40-миллиметровые ракетные установки, полевые радиостанции и, что самое главное, три с половиной тысячи автоматов Калашникова китайского производства.

Сисон стремился не повторить ошибок, которые он совершил в провинции Тарлак, когда в старые административные органы власти просто вводились местные сторонники партизан, которые в случае опасности легко отрекались и возвращались к прежнему быту. Теперь в деревнях создавались органы новой народной власти — организационные комитеты барио и вооружённые советы барио — органы крестьянской самообороны, на территориях занятой противником партийные организации были разбиты на ячейки по четыре человека, причём в целях конспирации члены одной не знали членов другой.

Однако в целом в стране в начале 1972 года сложился острый политический кризис, который грех было бы не использовать для захвата власти революционерами. Поэтому в тот момент руководство партии сочло приоритетным направлением не расширение границ партизанской зоны, а попытку инициировать восстания пролетариата в городах.

Из партизанского района в Манилу и другие города были засланы «группы уничтожения», которые по приговору народного трибунала должны были казнить высокопоставленных чиновников из администрации Маркоса. Проникшие в города партизаны-коммунисты организовали взрывы на нефтехранилищах, также взорвали магистральный водопровод, оставив столицу на несколько дней без воды. Бомбы взрывались на вокзалах, в шикарных магазинах, в правительственных учреждениях.

Руководством компартии идей Мао были установлены рабочие контакты с партизанской армией мусульманского национального меньшинства — Фронтом национального освобождения народа моро, борющегося за обретение национальной независимости.

Но 23 сентября 1972 года в стране было введено чрезвычайное положение, власти приостановили действие закона о неприкосновенности личности, десятки тысяч людей были арестованы, а партизаны вновь отброшены в джунгли. Надежды на скорый социальный взрыв, путчистская тактика не оправдались. Началась долгая и кропотливая работа по расширению базы, агитации среди крестьянства, которая постепенно привела к невиданным результатам: численность армии к середине восьмидесятых выросла до двадцати шести тысяч бойцов.

К этому времени появились серьёзные успехи и введении городской герильи: созданная одним из лидеров компартии Филимоном Лагманом «Бригада Алекса Бонкайао» могла дать сто очков вперёд своим более знаменитым европейским коллегам из «Красных бригад». Бригада была названа в честь левого профсоюзного лидера, который вступил в партизанское коммунистическое движение и был в 1983 году убит в стычке с правительственными солдатами.

На счету славной бригады с конца 1980-х — более двухсот полицейских и чиновников, предпринимателей и банкиров китайского происхождения. Одно из самых знаменитых дел бригады убийство — полковника армии США Джеймса Роу, американского военного советника на Филиппинах. Его пуленепробиваемый лимузин оказался не столь уж пуленепробиваемым. В апреле 1989 года он попал в засаду, устроенную «бригадистами» на улицах Манилы и был насквозь изрешечён автоматными очередями. А летом 1996-го при точно таких же обстоятельствах «Бригада» расправилась с отставным обер-палачом режима Маркоса полковником Роландо Абадилла.

К сожалению, в 1992 году произошёл досадный разрыв между Сисоном и Лагманом, который привёл к отколу «Бригады» от компартии. Хосе Мария Сисон в настоящее время проживает в эмиграции в Нидерландах в городе Утрехте. Филимон Лагман был схвачен охранкой президента Рамоса в мае 1994 года. Численность Новой народной армии сократилась до 8 тысяч, под контролем бригадистов около 5 тысяч бойцов.

Обе революционные армии продолжают представлять собой серьёзную военную силу, сам президент Рамос в конце 1996 года обратился к руководству ННА с просьбой о перемирии.

А ещё филиппинские коммунисты не забывают о теории: в декабре 1995 года они провели международную конференцию, посвящённую изучению идейного наследия председателя Мао.