Подняться на небольшую горку сумеет практически каждый, но одолеть Эверест можно, только владея целой альпинистской наукой. Ещё сложнее обстоит дело с завоеванием социализма. Это — первый в истории общественный строй, овладеть пониманием которого невозможно, руководствуясь поверхностными житейскими представлениями или так называемым «здравым смыслом». Это — строй, который не может правильно развиваться сам по себе, не может расти как трава растёт. Поэтому либо, опираясь на строго научную основу, его действительно завоёвывают, успешно развивают и строят, либо, пренебрегая этими основами, терпят жестокое поражение.

Такую необходимую основу для завоевания и развития социализма даёт марксизм, коренное отличие которого от всех прочих «измов» как раз и состоит в его строгой научности. Казалось бы, все мы изучали и должны хорошо знать кристально ясные положения этой великой науки о революционном преобразовании общества. Однако, на протяжении нескольких десятилетий, а в последние годы в особенности, как всевозможными липовыми «верными ленинцами», так и просто лютыми врагами рабочего класса в популярные представления о марксизме было введено столько невольных и умышленных искажений, что здесь необходимо напомнить о некоторых важнейших положениях научного коммунизма.

Прежде всего надо отметить, что, последовательно опираясь на материалистическое понимание действительности, марксизм настаивает на существовании её объективных законов и на познаваемости этих законов. При этом марксизм учит нас «экономическому детерминизму», показывая, что важнейшие общественные явления в конечном счёте имеют свои глубинные причины в экономической стороне жизни общества. Это в свою очередь делает возможным материалистическое понимание истории.

Логическое развитие этих основополагающих моментов неминуемо приводит к утверждению первостепенной необходимости классового подхода ко всем явлениям и процессам в классовом обществе, и при этом история человечества раскрывается как история борьбы классов.

Марксизм отмечает возможность как эволюционного, так и революционного развития. Но, последовательно опираясь на диалектику, показывает, что коренные качественные изменения в жизни общества, как, например, смены общественно-экономических формаций, хотя и подготавливаются в ходе эволюционных количественных изменений, однако, совершаются в форме революционных скачков. Поэтому марксизм зовёт смело смотреть в лицо суровой необходимости именно революционных изменений действительности.

Следует отметить, что революционное изменение действительности необходимо не только в стадии взятия власти — во время революции, но и в стадии преобразования политических, экономических, культурных, нравственных основ жизни после революции. В экономике это должно выражаться прежде всего в решительном уничтожении частной и утверждении общественной собственности на средства производства, в преодолении товарного производства и рынка, в установлении единого государственного планирования народного хозяйства с ориентацией производства не на прибыль, а на удовлетворение разумных потребностей общества.

При этом важно отметить, что преобразование революционное означает не только просто коренное преобразование, но ещё и непременно достаточно быстрое. Это означает, что после взятия власти промежуточную между капитализмом и коммунизмом стадию социализма, в котором есть ещё очень много опасных для нового строя элементов капитализма, надо проходить решительно и оптимально быстро. Иначе возможен перехват инициативы капиталистическими элементами и откат назад, что и произошло в СССР.

Естественно, что марксизм не мог не разработать учение о необходимых условиях и гарантиях революционного преобразования общества как в стадии взятия власти, так и в стадии социалистического развития. Важнейшей составляющей марксизма является учение о безусловной необходимости установления диктатуры пролетариата — как для победы социалистической Революции, так и для успешного строительства социализма в дальнейшем. В переходный период между капитализмом и коммунизмом, то есть при социализме, «государство… не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата» (К. Маркс¹). Одной из важнейших основ марксизма, вытекающей из признания первостепенной значимости классового фактора, является учение о необходимости интернациональной солидарности пролетариата. «Не разграничивать нации наше дело,— утверждал В. И. Ленин,— а сплачивать рабочих всех стран»².

И, наконец, непреходящее значение имеет марксистско-ленинское учение о коммунистической партии как революционной партии нового типа и учение о пролетарской революции.

Научная строгость положения марксизма и всех их взаимосвязей является величайшим достоинством этого учения. Именно эта строгость позволила создать, образно говоря, такую уникальную «конструкцию», с высоты которой глубже и яснее просматривается и осмысливается действительность. Следует, однако, помнить, что эта научная строгость с неизбежностью привела к созданию системы, по своей сложности адекватной сложности самой действительности. И с этим обстоятельством связаны вполне определённые моменты опасности.

Ведь если сама суть марксизма состоит в его полной научности, то стоит только (неважно, по оплошности или по злому умыслу) внести в него какое-то ложное или же выбросить какое-то необходимое положение, как он теряет эту свою суть, а с ней и свои достоинства. В связи с этим, в отличие от социал-демократии, монархизма, фашизма и тому подобного, не может быть полумарксизма или какого-то частичного марксизма. А по этой причине не может быть и «чуть-чуть не коммуниста», как не может быть женщины «чуть-чуть беременной». Тут, как говорится, или-или!

Другой момент опасности в том, что сложное и воспринимается сложнее. А очень многие, к сожалению, предпочитают довольствоваться весьма дешёвеньким популизмом.

Вот почему огромную опасность для дела социализма представляет собой оппортунизм, который условно можно определить как «чуть-чуть подправленный» марксизм. В зависимости от того, куда, в какую сторону от марксизма уговаривают нас отклониться, различают оппортунизм «левый» — зовущий, не сообразуясь с обстоятельствами, рваться вперёд, и «правый» — чаще всего уговаривающий топтаться на месте, а если уж идти вперёд, то непременно «медленным шагом, робким зигзагом»³.

В своё время И. В. Сталин, отвечая на вопрос о том, какой из этих двух уклонов хуже, опаснее, совершенно точно отметил наибольшую опасность того уклона, который в данный момент получил наибольшее распространение⁴. Сегодня, вне всяких сомнений, следует констатировать наибольшее распространение и, следовательно, наибольшую опасность правого уклона, правого оппортунизма, ярчайшим представителем которого является КПРФ — Коммунистическая партия Российской Федерации.

В то же время оппортунизм как «левый», так и «правый» можно подразделить на две группы. К первой целесообразно отнести оппортунизм «бытовой», порождаемый в основном такими человеческими недостатками, как необразованность и неразвитость мышления, власть частнособственнических инстинктов, трусость и тому подобное. «Бытовой» оппортунизм является почвой, социальной базой для работы второй группы оппортунизма, который можно назвать «учёным» оппортунизмом (ревизионизмом). В отличие от первого, его действия не носят характера наивного, спонтанного, безыдейного, а, напротив, тщательно продуманы и осуществляются во имя ясно осознанных идей и целей. Образно говоря, «учёный» и «бытовой» оппортунизм соотносятся между собой, как учёный-теолог и достаточно наивные прихожане, или как голова дракона и его туловище.

Как и в любую эпоху реакции, сегодня поднимают головы все драконы мракобесия и, пожалуй, наиболее опасным среди них является оппортунизм. Чтобы победить его, прежде всего необходимо сразить его голову — «учёный» оппортунизм, который, опираясь на человеческие слабости, постоянно поддерживает и умножает их, постоянно расширяет болото «бытового» оппортунизма, организует из него целую партию и блокирует ею возможности развития революционного рабочего движения.

В отличие от явных врагов «учёный» оппортунизм прикидывается другом научного коммунизма, стремящимся из самых лучших побуждений «лишь совсем чуть-чуть подправить» его. Иногда он даже ничего не подправляет, а «всего лишь» что-то «забывает», «случайно» путает или подменяет. Однако, все эти «небольшие отклонения» приносят чудовищные результаты.

Ярчайшим примером вредоносности оппортунизма является деятельность КПСС времён Хрущёва, Брежнева, Горбачёва. Были ли они изначально сознательными врагами или же сначала стали жертвами оппортунизма, приведшего их в конце концов к откровенному предательству? Важно, скорее, понимать, что для того, чтобы стать предателем, порой достаточно сначала неосознанно и даже из лучших побуждений встать на путь оппортунизма.

В то же время ясно, что к оппортунизму склоняют самые разные элементы буржуазного образа жизни. Под влиянием постепенного обуржуазивания в сознании многих и многих членов КПСС была подготовлена благоприятная почва для оппортунизма, который обладает ещё и тем немаловажным свойством, что создаёт иллюзию солидного теоретического оправдания идейному перерождению. Сегодня мы воочию видим, до какой степени оно дошло. Даже страшные уроки горбачёвщины практически ничему не научили сотни тысяч «коммунистов», которые, как мухи на свежее дерьмо, летят на густой оппортунизм КПРФ.

Трудно забыть «позицию» КП РСФСР и её лидера. В своих достойных удивления докладах Полозков в чём-то вроде бы был за социализм, но в другом тут же был за капитализм. Эти странности «загадочной» партии и её лидеров становятся более понятными, если вспомнить незаурядные откровения, сделанные властителем дум «патриотической оппозиции» А. Прохановым:

«Для РКП идея государства тоже была главной. Кто сейчас говорит о марксизме?.. Все говорят о государстве и о гражданском мире… Мы уповали на то, что удастся эту коммунистическую партию трансформировать в партию национальных интересов⁵, то есть в партию реформ, освободить её от интернациональной… идеологии и воспользоваться потенциалом этой партии, её структурами, её организационным аппаратом»⁶.

Нетрудно увидеть, что речь идёт всё о той же ревизионистской затее — использовать «коммунистическую» ширму для реставрации капитализма. Эта генеральная идея была использована сначала на базе КПСС, затем КП РСФСР. Самонадеянный Ельцин поспешил с запретом этих полезнейших для него организаций, но вскоре осознал угрозу появления подлинно коммунистического движения и счёл за благо срочно инициировать создание новой псевдокоммунистической партии.

И. Рыбкин признался, что

«уже в конце августа [1991 г.] …состоялся разговор на одном совещании, которое проводил Председатель Верховного Совета и на котором с ним встречался Президент. Он говорил, что желательно провести внеочередной съезд партии, чтобы добиться на нём захвата ключевых позиций реформаторским крылом»⁷.

Таким образом, выясняется, что инициаторами КПРФ были Ельцин и Бурбулис, а Рыбкину вменялось поработать над созданием партии буржуазных реформ под коммунистическим флагом. После компромиссного решения конституционного суда по «делу КПСС» Рыбкин стал одним из ведущих организаторов Чрезвычайного съезда КПРФ, на котором в феврале 1993 г. Г. Зюганов был избран одним из шести заместителей председателя ЦИК КПРФ.

Зюганов был главным идеологом в полозковской КП РСФСР и избрание его лидером новой псевдокоммунистической партии было освещено в газете А. Проханова с неприкрытым восторгом:

«Возрождать партию они приехали не из любви к коммунистическим утопиям… Бывший член Политбюро Геннадий Зюганов заявил, какой он видит возрождённую компартию: как партию патриотов, партию национальных интересов и народных традиций, но не книжных догм. И именно эта стратегическая линия оказалась наиболее приемлемой для съезда, ибо избранный ЦИК единогласно поставил Зюганова во главе партии»⁸.

Так нашла своё логическое продолжение антикоммунистическая эстафета: от Хрущёва, Брежнева, Горбачёва к Полозкову и от Полозкова к Зюганову.

Ниже мы обсудим положения Программы КПРФ. Они противоестественны для коммунистов, но вполне естественны для лжекоммунистов с вышерассмотренной генетикой. Пока коснёмся лишь одного программного заявления, высказанного ещё в сентябре 1993 года в письме Президиума ЦИК КПРФ «О месте КПРФ в политической жизни России». В этом документе говорится, что КПРФ берёт из марксизма (!) лишь критику буржуазного государства и идею приобщения граждан к управлению страной. Всё остальное богатейшее содержание марксизма зюгановская «коммунистическая» партия… не берёт. Но ведь известно же, что сама сущность, главное достоинство и отличие марксизма состоит в его научности, включая в себя органическую целостность и теснейшую взаимообусловленность его отдельных положений. Поэтому что-то брать, а что-то не брать из марксизма — значит пытаться разрывать неразрывное, значит вообще не принимать марксизм, оглуплять и дискредитировать его и, более того,— просто убивать марксизм и обманывать рабочий класс.

В Программе КПРФ сказано, что эта партия «ведёт свою родословную от РСДРП — РСДРП(б) — РКП(б) — ВКП(б) — КПСС — КП РСФСР». Следует полностью согласиться с тем, что КПРФ действительно прямая родня КПСС послесталинских десятилетий, когда она настолько погрязла в самом дремучем болоте правого оппортунизма, что в международном коммунистическом движении уже сложилась целая наука, специально изучающая процесс реставрации капитализма в СССР. Разумеется, следует полностью согласиться с тем, что КПРФ — кровная родня КПСС хрущёвско-горбачёвской модификации, а также родня полозковской КП РСФСР. Но настаивать на родстве КПРФ с коммунистами героических эпох Революции, индустриализации, Великой Отечественной войны и восстановления народного хозяйства не просто ошибка, это — цинизм, которому не может быть прощения.

При беглом знакомстве с Программой КПРФ, сравнении её с недавними программными документами этой партии может сложиться впечатление, что КПРФ заметно полевела. Действительно, острейшая критика со стороны других коммунистических партий и изнутри самой КПРФ поставила её руководство перед необходимостью срочного выбора: или потерять свои кресла, или… создать иллюзию полевения.

Надо отдать должное иллюзионистам. Потрудились они на славу. Но, как говориться, чёрного кобеля не отмоешь добела. И максимум того, что им удалось сделать,— это снять некоторые слишком уж антикоммунистические наскоки и начать более тонкую игру, приведя Программу в соответствие с мировыми стандартами современного ревизионизма. Однако, оппортунизм есть оппортунизм, его ослиные уши все равно торчат.

Так, например, очень плохо удаётся нашим иллюзионистам сокрытие своих симпатий к капитализму. В разделе «Программа-минимум» они делают совершенно правильное заявление о том, что «при существующем антинародном режиме социально-экономическая и политическая стабильность в обществе невозможна». Но возникает простой вопрос: на какой же следует сменить этот режим или, выражаясь более точным марксистским языком, какой же общественный строй должен быть установлен, чтобы стабильность стала возможной? (Кстати, стабильность — это застой, а нужен непрерывный, и лучше всего стремительный, рост). Прямого ответа в Программе почему-то нет. Однако, из текста следует, что имеется в виду всего лишь смена управляющей команды в виде появления так называемого «правительства народного доверия» или, попросту говоря, замена «плохого капиталиста» на «хорошего капиталиста». Видимо, именно по этой причине иллюзионисты ограничились «Программой-минимум» и «забыли» о «Программе-максимум». Ибо в последней обязательно пришлось бы не только сказать о намерении завоевать социализм, но ещё и уточнить: когда, каким путём и какой именно.

Ничего этого нет! Даже «после прихода к власти» КПРФ намерена, например, оставить паразитирующие коммерческие банки, но не предполагает даже поставить вопрос о диктатуре пролетариата, о власти трудящихся. При таких условиях все заявления о благих намерениях, реализации которых эта партия, якобы, собирается добиваться «всеми законными»⁹ средствами, превращаются в заведомый обман рабочего класса.

В самом деле. Каким образом в условиях капитализма можно «возвратить гражданам России гарантированные социально-экономические права на труд, отдых, жилище, бесплатное образование и медицинское обслуживание, обеспеченную старость»? Каким образом КПРФ собирается «подавить преступность» при капитализме, который сам по своей природе преступен, а потому неизбежно генерирует преступность? Как КПРФ «будет добиваться стабилизации и снижения цен» при капитализме, если даже в самых богатых капиталистических странах, паразитирующих за счёт ограбления отсталых стран, цены растут? И здесь, естественно, возникает вопрос о том, как же всё-таки авторы Программы представляют себе капитализм?

Программа начинается словами о том, что нас пытаются вернуть к «варварскому, примитивному капитализму». Видимо, авторы Программы и по сей день находятся в плену лжи о возможностях какого-то безобидного «цивилизованного» капитализма и каких-то добреньких капиталистов. В плену лжи, с помощью которой буржуазные демократы недавно заморочили голову нашему опустившемуся обывателю.

В программе подчёркивается, что КПРФ против плохих хапуг. При этом звучит «очень страшная угроза» «взять под контроль государственное имущество, присвоенное вопреки общественным интересам». Потрясающая формулировка! Поди пойми, почему не просто отобрать награбленное, а только «взять под контроль»? И как же это можно грабить общество в соответствии… с его интересами?

Из Программы мы узнаем, что союзниками КПРФ следует считать и предпринимателей, то есть тех самых хищников, во имя грязных интересов которых совершены столь чудовищные преступления против рабочего класса. Конечно, такие союзники предоставляют вполне определённые преимущества. Так, расходы на организацию съезда составили 500 миллионов, из которых только оплата Колонного зала Дома союзов обошлась около 100 миллионов. Но ведь известно: кто платит, тот и заказывает музыку. Видимо, в этом основная причина «странностей» КПРФ, ибо вся её «музыка» давным-давно написана, заказана и оплачена господами предпринимателями.

Временами эта музыка достаточно тонка и может обмануть неопытный слух. Вот, например, такой пассаж:

«…КПРФ исходит из убеждения, что принципиальный спор между капитализмом и социализмом, под знаком которого прошло бурное ⅩⅩ столетие, исторически не завершён».

У кого-то может сложиться впечатление, что это написали мужественные и несгибаемые коммунисты. А как же! После такой победы капитализма говорят, что спор не завершён… Между тем коммунисты, хотя бы просто грамотные и честные, прежде всего должны были бы констатировать, что этот исторический спор завершён, и капитализм его проиграл, ибо капитализм не смог преодолеть свои органические противоречия, ни в коей мере не смог мирно и добропорядочно решить ни экономических, ни социальных, ни национальных, ни культурных, ни экологических проблем эпохи. В то же время социализм, в той мере, с какой он, несмотря на бешеное сопротивление всех сил старого мира, был осуществлён, эти проблемы решил, причём в ряде случаев решил с блеском¹⁰.

Убедительнейшее сопоставление эффективности двух систем дала нынешняя реставрация капитализма в СССР. Что было раньше и что стало теперь со страной! Насколько то, что было создано в эпоху социалистического строительства, несмотря на наступление сил капитализма в после сталинский период, всё же в течение многих десятилетий обеспечивало определённый уровень благосостояния и социальных гарантий для советского народа.

О каком же историческом споре вообще может идти речь после этого? Разве капитализм хоть в чём-то (кроме, разумеется, подлости и цинизма) показал своё превосходство, тем более в историческом измерении? Самое большее, о чём может идти речь,— это о сугубо временном, достаточно просто объяснимом и предотвращаемом в дальнейшем сбое исторического процесса.

Но надо сказать, что формулировка КПРФ о незавершённости спора между капитализмом и социализмом совсем не случайна. При всем своём внешнем оптимизме она в действительности даёт возможность поставить под сомнение все столь наглядно на протяжении десятилетий продемонстрированные преимущества социализма. Эта формулировка также готовит почву для сомнений в верности марксизма и для оправдания различных оппортунистических «усовершенствований» марксизма.

Характерный приём оппортунизма — подмена понятий, целей коммунистического движения, научного марксистского анализа разнообразными модными, но антинаучными рассуждениями.

Совсем недавно лидеры КПРФ были откровеннее. Почти без всякой маскировки они пытались цели социалистические подменить «чисто патриотическими», за которыми хорошо просматривались не только интересы русского капитала, но и совсем уж странные для конца ⅩⅩ века обветшавшие церковно-монархические устремления. Так, например, были попытки утвердить в общественном сознании характерный для царской России девиз: «Соборность, духовность, державность». Что в переводе с языка лукавого на откровенный означает: «За веру, царя и отечество».

Эти ключевые понятия сохранены в Программе. Но под напором критики они как бы отведены на второй план, в стратегический резерв. Так, в качестве традиционных и основополагающих российских ценностей перечисляются: «…общинность, коллективизм (соборность), патриотизм, теснейшая взаимосвязь личности, общества и государства (державность), стремление к воплощению высших идеалов истины, добра и справедливости (духовность), равноправие и равноценность всех граждан вне зависимости от национальных, религиозных и других различий (народность)».

Заведомо рассчитанные двусмысленности, неопределённости и просто подлоги здесь самоочевидны. Можно спросить, например, зачем в Программе партии, претендующей на звание коммунистической, понятия общинности и коллективизма венчать церковным термином — «соборность»? Можно спросить: есть ли на свете более высокий идеал истины, добра и справедливости, чем освобождение от эксплуатации человека человеком? Видимо, нет большего проявления духовности! Тогда что же имеет в виду Программа КПРФ под понятием духовности? Освобождение от эксплуатации человека человеком или всё-таки… тривиальную религиозность во имя увековечивания этой эксплуатации?

А когда это в царской России была такая традиционная ценность как «равноправие и равноценность всех граждан»? Были ли равноправны крепостной крестьянин и помещик, батрак и кулак, рабочий и буржуй или жандарм, инородец и русский интеллигент?.. Зачем вообще в Программе коммунистической партии нужны все эти обветшалые церковнославянские фокусы и натяжки?

Ответ на эти и прочие возникающие вопросы состоит в том, что Программа прибегает к подобным фокусам, чтобы сначала уравнять в сознании рабочего класса понятия социализма и «русского патриотизма», а затем потихонечку оставить только «патриотизм» как бездумное согласие угнетённых покорно служить своим угнетателям.

Эта подмена обобщается в очень красивом, но, мягко говоря, совсем не научном утверждении того, что «русская идея» есть идея глубоко социалистическая. Подобный популизм может быть порой пригоден для салонных бесед за чашкой чая умничающей интеллигенции, митинговых страстей, поэтических образов, но никак не пригоден для коммунистической Программы, которая обязана быть научной.

Спору нет, приятно читать русскому, что «Россия внесла неповторимый вклад в развитие человечества благодаря своеобразию общественного сознания и государственного устройства…». Но, поскольку речь идёт не только о России социалистической, а о России вообще, то есть о царской России в том числе, то вызывает удивление похвала царизму и связанному с ним общественному сознанию. История Польши, Кавказа, Средней Азии, да и самой царской России ещё не забыла про царские шомпола, дыбы и виселицы, разнузданный произвол самодуров-помещиков, непосильный гнёт и грабёж дикой русской буржуазии.

Таких трогательных отождествлений социализма и царизма в Программе КПРФ немало. В частности, утверждается, что «геополитическим преемником Российской империи был Советский Союз». «Гео» — да. Но вот «политическим преемником» — является просто кощунственным вымыслом, с головой выдающим психологию авторов. Ведь Союз Советских Социалистических Республик эпохи Ленина и Сталина не только не был политическим «преемником» царизма, но в корне отверг принципы царской политики!

Увы, слишком многое свидетельствует о том, что отнюдь не социализм является властителем дум для руководства КПРФ. Создаётся впечатление, что социализм лишь временно и формально, как во времена Хрущёва, Брежнева, Горбачёва, пристёгивается к тексту документа во имя плавности перехода к чему-то иному. При этом уже на данном этапе очевидно стремление оттеснить социализм куда-то на обочину программных целей.

«Партия ведёт борьбу за единство, целостность и независимость страны, благополучие и безопасность её граждан, физическое и нравственное здоровье народа…»,— говорится в Программе КПРФ. Только после этого перечисления добавляется, что ещё и «…за социалистический путь развития». Почему в коммунистической Программе социализм спрятан в конце? Случайность? Формулируя «главные цели» партии, Программа опять ставит социализм на задворки после народовластия, справедливости, равенства, патриотизма и ответственности. Хотя ясно, что без социализма все эти красивые слова превращаются в совершенно пустые, а порой и просто реакционные абстракции. А разве не достаточно ясно выражено стремление упрятать социализм подальше от центра внимания в так называемом девизе КПРФ: «Россия, труд, народовластие, социализм!»?

Всё это совсем не так безобидно, как может на первый взгляд показаться. Стремясь отыскать возможность «мягко» уйти от социализма, лидеры КПРФ эксплуатируют естественное усиление патриотических чувств, возникающих в ответ на наглый экономический грабёж и оскорбление национального достоинства народа западным капиталом. При этом они стремятся создать иллюзию того, что первоначальное достижение любых «чисто патриотических» целей непременно облегчит затем и достижение целей социалистических. Однако, в нынешних условиях патриотизм без социалистического наполнения вполне может привести к оголтелому фашизму. Борьба просто «за великую Державу», а не за великое социалистическое Отечество, борьба за некую «соборность» (единение труженика с паразитом), а не за диктатуру пролетариата однозначно обернётся очередным циничным обманом рабочего класса. Поэтому подобный патриотизм является лжепатриотизмом. Разумеется, такая линия, несмотря на некоторые околокоммунистические словеса, уже только в силу своей полной антинаучности является линией антикоммунистической.

И, наконец, если предположить, что авторы и сторонники данной Программы действительно не против социализма, но «всего лишь» хотят ориентировать его исключительно на интересы нации и в духе некой «национальной идеи», то нельзя забывать того, что подобный «крен» социализма в национализм неизбежно приведёт к махровому национал-социализму со всеми вытекающими отсюда последствиями. Очень важно уже в сегодняшнем состоянии КПРФ уловить и предупредить угрозу такого перерождения.

Уже никто не может отрицать того, что история классового общества есть история борьбы классов. Можно, однако, вопреки этой истине уговаривать классы прекратить борьбу, не стремиться к установлению своего господства, воспевая при этом некие, не связанные с классовой борьбой, мирные пути разрешения принципиальных классовых противоречий. Поскольку таких путей не существует, подобные песнопения, помогающие увековечить эксплуатацию человека человеком, весьма выгодны для творящей свою диктатуру буржуазии, и она хорошо оплачивает подобную услугу. Поэтому правый оппортунизм и поныне шлифует технологию оболванивания рабочего класса.

Программа КПРФ в этом отношении не является неожиданностью. Давно, известно, например, как не нравятся Г. Зюганову коммунисты, не изменяющие своих марксистских взглядов, как много у него общих с буржуазными демократами любимых выражений типа «левая ортодоксия», «гражданское согласие», «цивилизованное русло развития» и тому подобных. Мы помним его слова о необходимости создания такой партии, «которая отсекла бы крайнюю левацкую ортодоксию тех, кто остался идейно в прошлом веке». Нет сомнения, что речь идёт прежде всего о Марксе и Ленине.

Чтобы не осталось никаких сомнений в решимости новых ликвидаторов марксизма, в письме ЦИК КПРФ¹¹ специально подчёркивалось отречение от важнейшего положения научного коммунизма о диктатуре пролетариата: «Диктатура любого класса привела бы в конечном итоге к исторической катастрофе». Поскольку в стране уже давно смердит диктатура буржуазии, причём с изобилием явно фашистских черт, то нетрудно понять, что «коммунистические» вожди КПРФ стращали обывателя именно диктатурой пролетариата.

Это — было. В нынешней Программе столь постыдных по форме заявлений нет. Более того. Авторы даже позволяют себе с помощью мыслей «некоторых оставшихся в прошлом веке писателей» (Маркс, Ленин) сделать очень верное замечание о том, что «российская история полностью подтверждает взгляд на роль революций как локомотивов истории». Однако, правооппортунистическая сущность Программы осталась той же, что и в основополагающих замыслах идеологов партии. В самом деле! Конечно, верно, что «исторический процесс совершается в эволюционных и революционных формах» и, конечно, хорошо, что КПРФ «поддерживает те из них, которые действительно соответствуют интересам людей труда».

Казалось бы — ясно! Поскольку интересам людей труда соответствует социализм и поскольку теория и практика показывает, что переход к социализму есть такой переход количества в качество, который совершается скачком, то есть через революцию, то коммунисты должны ясно понимать необходимость именно революционного преобразования общества. Казалось бы, после буржуазного ельцинского урока в октябре 1993 г. уже невозможно не понимать, что капиталисты никогда добровольно, по результатам какого-то там голосования власть и собственность не отдадут. Ан, нет! Эти «коммунисты» вопреки всему, «добиваясь революционных преобразований, стоят за мирные методы их осуществления». Для пущей важности и впечатления учёности к этому добавлено ещё, что «партия выступает против буржуазного и мелкобуржуазного экстремизма».

На этих обвинениях в «экстремизме» следует остановиться. Дело в том, что от этих же самых деятелей не раз приходилось слышать вполне справедливые утверждения, что против нашего народа сегодня ведётся война. Более того. По некоторым показателям бедствия она уже превзошла результаты всех прошлых войн. Позволительно спросить, кем же в таком случае должен быть настоящий патриот, защитник Родины? Разумеется, он должен быть человеком без оглядки на опасность, отдающим всего себя делу борьбы с классовым врагом. Но это и есть экстремист! Такими экстремистами были лётчик Николай Гастелло, партизанка Зоя Космодемьянская, герои-комсомольцы краснодонского подполья… Именно подобные и эти экстремисты принесли Победу нашей социалистической Родине.

Почему же Программа КПРФ занимается внедрением в массовое сознание в качестве негативного образа столь неподходящее в реальных нынешних обстоятельствах для целей критики понятие «экстремист»? Правильнее было бы в сегодняшней обстановке разоблачать безразличие, малодушие, трусость, пустую демагогию, холуйство. Тем более, что буржуазия всех стран, постоянно и небезуспешно внедряет в сознание обывателей, что борцы за интересы пролетариата являются незаконопослушными «экстремистами» и «террористами». Естественно: при единых целях едина и терминология. Вот и заражает Программа КПРФ сознание людей дезинформационными метастазами, а для «научности» «уточняет»: «буржуазный экстремизм», «мелкобуржуазный экстремизм».

Для размышления: ОМОН-овцы уже избивают и убивают безоружных мирных граждан при сегодняшней диктатуре буржуазии вполне законно, а защита от этих убийц является незаконной, «экстремизмом». Банкиры и капиталисты грабят рабочих законно, а защита от этих грабителей — стачечные и иные выступления рабочего класса — является по логике КПРФ «экстремизмом».

Что же предлагает Программа КПРФ вместо революционного «экстремизма»? Читаем: «Отстранить законными методами от власти антинародные мафиозно-буржуазные круги…». Законными методами! Значит, в соответствии с законами, защищающими именно интересы антинародного режима. Вот и получается, что революционному «экстремизму» Программа КПРФ противопоставляет, попросту говоря, идиотизм. Причём идиотизм без конца и края. Ибо, если отстранять от власти нынешний кровавый режим «плохих капиталистов» (а не сам капитализм) КПРФ собирается путём душеспасительных речей и голосований, то, естественно, при «хороших капиталистах» (?!!!) эта партия тем более обещает «обеспечить гражданский мир в обществе, разрешение разногласий и противоречий законным путём, на основе диалога». Всё тот же бред!

Конечно, многие члены КПРФ искренне мечтают о социализме, но без борьбы за него, «за так», а если и с борьбой, то в комфортабельных условиях и с непременным разрешением властей на эту борьбу. Но ведь буржуазная власть состоит не из одних только идиотов! Буржуазная власть милостиво разрешает борьбу с ней, но только тем единственным способом, парламентским, который никогда не даст никакого социализма. Как любые любовные разговоры с женщиной не дадут ребёнка.

Борьба с буржуазной властью по её законам, то есть фактически под её руководством, это — путь в никуда, циничнейший обман рабочего класса.

Поскольку лишь рабочий класс может явиться той силой, которая способна путём осуществления своей диктатуры уничтожить эксплуатацию человека человеком, перед всякой подлинно коммунистической партией стоит задача способствовать тому, чтобы рабочий класс осознал эту свою историческую миссию и установил диктатуру пролетариата. Задачей правого оппортунизма, наоборот, является не допустить этого. Но, поскольку оппортунизм ведёт игру под маской научного коммунизма, то, следовательно, формально он не может отказаться от декларирования решающей роли рабочего класса.

Как быть? Оппортунизм, как правило, находит выход во всяческих «углублениях», «усовершенствованиях» «уточнениях» марксизма. Программа КПРФ является прекрасной тому иллюстрацией. Здесь интересно и важно не только констатировать факты лжи, но и проследить саму технологию обмана.

«В социально-экономическом смысле,— читаем в Программе КПРФ,— технологический прогресс совпадает с процессом обобществления труда». Совпадает ли и каким образом? Здесь авторы допускают «маленькую» хитрость. Хитрость помогает скрыть «маленькую», но очень важную неточность. Хитрость состоит в том. что принципиально употребляемая в марксизме пара категории: «производительные силы» и «производственные отношения» заменены здесь на термины «технологический процесс» и «обобществление труда». Употреби авторы Программы КПРФ первую терминологию — и сразу же бросилось бы в глаза, что между развитием «производительных сил» и «производственных отношений» вовсе нет гладенького и постоянного совпадения. Однако, грамотный читатель всё равно должен заметить коварную неточность. Ведь на самом деле технологический прогресс не просто беспрепятственно совпадает, а в экономическом плане настоятельно требует обобществления труда. Осуществление этого требования на определённом этапе начинает тормозиться отставанием производственных отношений, а именно наличием частной собственности на средства производства, которое тормозит необходимое обобществление труда. В результате этого, возникает и углубляется кризис, который может быть преодолён только путём революционного изменения производственных отношений.

«Маленькие» неточности и хитрости употреблены в Программе КПРФ, чтобы обойти этот важнейший момент и представить дело так, что поскольку всё прекраснейшим образом совпадает, то и развитие общества может гладенько и без всяких потрясений катиться вперёд.

Но это далеко не всё. Кружева оппортунизма плетутся дальше:

«Обобществление труда есть главная материальная причина неизбежного наступления социализма. Движущей силой этого превращения был и остаётся рабочий класс».

Нажим на неизбежность прихода социализма здесь употреблён для утверждения в сознании абсолютной ненужности каких-либо революционных действий. Мол, всё само собой образуется. Это — старое успокоительное средство, хорошо освоенное ещё КПСС. Классики научного коммунизма думали иначе! Энгельс, например, подчёркивал, что «…экономическое положение не оказывает своего воздействия автоматически,.. а люди сами делают свою историю»¹².

В каком же смысле тогда говорится о рабочем классе как движущей силе? Поскольку Программа КПРФ отрицает революционное преобразование общества и диктатуру пролетариата, то хвала рабочему классу произносится… как движущей силе технологического прогресса. Спасибо на добром слове, но ведь это принципиально неверно. Наличие рабочего класса, конечно, есть необходимое условие, но непосредственной движущей силой технологического прогресса являются наука, учёные. В чём же дело? Отгадка проста. Все эти кружева нужны для того, чтобы, с одной стороны, снять вопрос о революции и диктатуре пролетариата. С другой стороны, отчитаться в величайшем почтении к рабочему классу.

Но самое интересное начинается дальше, когда наши иллюзионисты, довольно искусно, заложив в фундамент своих рассуждений ложное направление мысли, конструируют свою версию развития событий. Оказывается, что «в ходе научно-технологического прогресса рабочий класс города и деревни преображается». Причём, по мнению КПРФ, это преобразование состоит в том, что он возвышается в профессиональном и интеллектуальном отношениях.

Бумага, конечно, стерпит любые фантазии. Однако, в жизни мы наблюдаем совсем другое. Реставрация капитализма, понизив уровень производственных отношений, не только уничтожила всякий научно-технический прогресс, но и вызвала обвальное движение вспять. Естественно, что при этом не происходит и не может происходить никакого повышения профессионального и интеллектуального уровня рабочего класса. Напротив, происходит деквалификация, а порой и просто одичание рабочего класса.

Профессиональная деградация в ещё большей степени захватывает интеллигенцию. Вот тут Программа права, говоря, что «в ряды рабочего класса вливается значительная часть инженерно-технической интеллигенции». Однако, дальше следует неверное утверждение, что «в результате встречных потоков складывается передовой отряд, ядро современного рабочего класса». Неверно потому, что в профессиональном плане господствует всеобщая деградация, а вовсе не какие-то встречные потоки.

Для чего же нужна вся эта липа? Для того, чтобы отвлечь внимание от действительных процессов социального прозрения и роста организованности рабочего класса, снять вопрос о возможности выполнения авангардной роли реальным рабочим классом, переходящим в состояние того самого пролетариата, осознавшего свой общий интерес, то есть интерес пролетариата — класса, которому нечего терять, кроме своих собственных цепей. Для того, чтобы вместо этого революционного класса подсунуть в качестве авангарда давно известную своим соглашательством и просто предательством прослойку всяческой «рабочей аристократии», «голубых воротничков» или шкурную рабочую «демократию». После этого остаются сущие пустяки. Оказывается, что «дальнейшее пополнение его рядов (ядра рабочего класса), развитие его лучших качеств и будет означать постепенное изживание классового деления общества».

Как это мило! Все (включая и кровососущую буржуазию) по щучьему хотению КПРФ растворяются в рабочем классе и классов не будет! Главное, без классовой борьбы! И коммунистам, получается, хлопотать не о чем! С помощью таких фокусов Программа КПРФ «закрывает» не только вопрос о руководящей роли рабочего класса, но и о классах вообще, классовой борьбе в частности и, конечно же, о революции в особенности. Комментарии, как говорится, излишни.

Всё это не ново. Подобные «взгляды» в основе своей — суть перепевы давно известных теорий «постиндустриального общества», «конвергенции» и тому подобных, утверждающих, что человечество на основе развития научно-технического прогресса и культуры вот-вот мирно преодолеет все противоречия бытия. Эти теории стремятся во что бы то ни стало уйти от научной марксистской методологии, представив общественно-исторический процесс в идеалистическом освещении. При этом они стремятся подменить понятие общественно-экономической формации понятиями «цивилизации» и «культуры», стремятся уйти от рассмотрения диалектики производительных сил и производственных отношений, заменив её бесплодной иллюзией о возможности бесконфликтного развития научно-технического прогресса.

В наше время, особенно после скандального краха «философской» горбачёвщины, демонстративный отход от науки и простое повторение задов давно отвергнутых самой жизнью теорий стало достаточно затруднительным. Поэтому, избрав путь отказа от научного коммунизма, Программа КПРФ обязана была прикрыть этот отказ хоть чем-то, производящим впечатление некоторой учёности. Для этого лидеры и теоретики КПРФ начинают расстилать густые «философские» туманы.

Вместо кристально ясного марксистского учения о развитии общества нам предлагают теорию некоего пути «устойчивого развития», разработанную аж «в международных научных, общественных и политических кругах». При этом говорится, что «в подавляющем большинстве стран, в том числе и в России, развёрнута работа по формированию национальных стратегий устойчивого развития, с учётом общецивилизованных тенденций, имеющихся производительных сил и особенно духовных традиций и устремлений общества».

По прочтении этого легкомысленного заумного текста, естественно возникает много вопросов. Прежде всего, что за «международные научные, общественные и политические круги»? Международный валютный фонд? А что такое «общецивилизованные тенденции»? В Программе КПРФ незадолго до этого фрагмента говорится о тенденции к разделению населения земли на «золотой миллиард» и нещадно эксплуатируемую им с помощью «нового мирового порядка» остальную и основную часть человечества. Эту общецивилизованную тенденцию, неизбежно связанную с природой капитализма, мы знаем давно. С этой тенденцией связаны прошедшие мировые войны и нынешний империалистический разбой. Что же всё-таки имеет в виду Программа КПРФ? Необходимость ориентироваться на кошмары капиталистической «цивилизации» как на нечто положительное? Или имеется в виду обратное — бегство от этой цивилизации, в силу чего и разрабатываются именно сугубо национальные стратегии, то есть стратегии по принципу «спасайся кто как может»? Наконец, к «устойчивому равновесию» чего намерена нас вести КПРФ?

Ожидать можно чего угодно. Ибо, когда читаешь эту Программу, впечатление такое, будто качаешься на качелях. Тут вам симпатичная царская Россия и СССР… как её преемник, революция как локомотив истории и… КПРФ против революции, социализм и… все формы собственности, рабочий класс как движущая сила и… совершенно непонятная роль и судьба этой силы.

Но, слава богу, (как говорят всерьёз теперь некоторые «атеисты-коммунисты») авторы Программы, подержав читателя в этом сгустке «высоконаучного» тумана, в конце концов сообщают, что для России оптимально всё-таки социалистическое развитие…

Спасибо! Накатавшись до одури на качелях КПРФ, наевшись досыта всей их эклектики, наглядевшись всех этих фокусов с рабочим классом, невозможно не задаться вопросом: а понимают ли авторы Программы суть социализма? Более того, не хотят ли они ещё раз надуть рабочий класс с таким вариантом социализма, после которого коммунистам потом сто лет веры не будет? Задаёшься этим вопросом и понимаешь, что именно так оно и есть! Для того и расстилают они свои «философские туманы», надеясь лишь на то, что среди вконец замордованного народа не найдётся никого, кто всё-таки воскликнет: «А король-то голый!!!».

Поскольку научный коммунизм исходит из определяющей роли экономического базиса, строители социализма обязаны прежде всего чётко понимать, что же именно должна представлять собой социалистическая экономика. Программа коммунистической партии обязана не только указать необходимые общие принципы, такие, как общественная собственность на средства производства и управление ею через общегосударственное планирование, но и показать, на основе каких конкретных механизмов должна работать социалистическая экономика, чтобы выявить свои преимущества перед экономикой капиталистической. При этом сам характер такой — экономической — части любой коммунистической Программы является важнейшим критерием коммунистичности всей Программы.

Что же представляет собой экономическая часть Программы КПРФ? Скажем прямо — никакой экономической основы коммунистического характера в этой Программе просто нет. Напомним, что КПРФ при своём «социализме», вопреки научному коммунизму, не собирается уничтожать частную собственность на средства производства. КПРФ обещает лишь «господство» общественных форм собственности.

Зачем всё-таки нужно оставлять частную собственность на средства производства? Почему КПРФ во что бы то ни стало, даже после победы своего «социализма» хочет иметь сосуществование антагонистических форм собственности, которое в конечном итоге мирным быть не может? Может быть, КПРФ всё ещё не определила своего мнения на тот счёт, какая форма собственности экономически более эффективна? Но зачем тогда спешить называться коммунистической партией?

Ссылка на то, что в связи с низким уровнем производительных сил сегодня, «как и при Ленине», надо-де примириться с частником, была бы несостоятельна. Ведь, несмотря на весь дембуржуазный разбой, у нас этот уровень всё-таки «чуть-чуть» выше, чем после окончания Великой Отечественной войны. Но тогда показатели в экономике мы имели на зависть всему миру и было это именно потому, что мы не ориентировались на частника. Или частник нужен «на развод», чтобы плодить новых и новых частников, плодить частнособственническую психологию и, в конечном итоге, создавать новые кадры для «пятой колонны»? Или, хуже того, дружба с частником уже настолько повязала руководство КПРФ, что оно уже просто не в силах вырваться из порочного круга?

Следует обратить внимание и на то, что в Программе КПРФ речь идёт о господстве даже не общественной, а общественных форм собственности, то есть не о господстве единой общенародной собственности, а господстве всех этих «товариществ», кооперативов, акционерных обществ и прочего анархо-синдикалистского сброда, который, по выражению Ленина, является «полным отказом от социализма»¹³. Правота Ленина была полностью подтверждена опытом подмены социализма его имитациями во многих странах.

Программа КПРФ обещает нам, что «постепенно будет полностью преодолён расточительный характер капиталистического производства и потребления. На основе поступательного движения нового общества повсеместно воцариться в жизни людей принцип всеобщего сбережения ресурсов…». Но за счёт чего это произойдёт? Ведь «объяснение» типа «на основе поступательного движения» ровным счётом ничего не объясняет. Скорее — наоборот.

Действительно, вряд ли можно назвать программой декларации типа «изменится характер производительности труда, на новую ступень поднимутся системы общественного транспорта, связи, информации, здравоохранения, питания… общество перейдёт от индустриальных к постиндустриальным технологиям», «конвейерные технологии уступят место гибким автоматизированным» и тому подобное.

Это очень важно! Но ведь всё это происходило и будет происходить и в капиталистических странах, причём даже не в самых развитых. Где же коренные, именно социалистические отличия? Разве же эти, чисто технологические, организационные вопросы должны составлять основную задачу партии и выноситься в её Программу? Очевидно, что основная задача партии более фундаментальна. Она никак не может сводиться к вмешательству в собственно организацию производства и технологию. Прежде всего, основной задачей партии является выведение производственных отношений на более высокий уровень, который в состоянии создать необходимые условия для быстрого развития производительных сил.

Программа КПРФ ведёт партию к потере своей основной и плодотворной функции, что было весьма характерно для КПСС последних десятилетий.

Эта подмена научного подхода к строительству социалистической экономики вторым издание «четвёртого сна Веры Павловны» вовсе не является случайной и невинной оплошностью. Это вполне осознанный рецидив давней оппортунистической традиции, ведущей начало, как минимум, от Богданова, поддержанной потом Бухариным и подвергнутой острой критике И. В. Сталиным в 1952 году в работе «Экономические проблемы социализма в СССР». Критикуя Ярошенко, Сталин показал, что глубокие ошибки Ярошенко проистекают из ложного утверждения, будто при социализме нет никаких противоречий между производственными отношениями и производительными силами. Поэтому Ярошенко считал, что какая-либо самостоятельная роль производственных отношений при социализме исчезает. Они, якобы, просто входят в качестве одного из моментов в организацию производительных сил. Тем самым он в своих умозаключениях отнимал у социализма его экономический базис, а у политической экономии её главную задачу, связанную с изучением производственных отношений, навязывая этой науке вопросы организации производства, планирование, технологию. Естественно, что при этом он и у партии отнимал её главную задачу, состоящую в руководстве совершенствованием социалистического базиса на основе обеспечения необходимого развития производственных отношений.

Сталин убедительно показал, что противоречия между производительными силами и производственными отношениями при социализме безусловно есть, поскольку производственные отношения отстают и будут отставать от развития производительных сил. Одним из таких противоречий является, например, противоречие между господствующей общенародной собственностью на средства производства в промышленности и существованием собственности более низкого уровня обобществления (колхозная). Естественно, что именно от определяемой партией государственной политики зависело, разрешатся ли подобные противоречия мирно и без потерь для социалистического общества или их развитие приведёт к острому конфликту.

Сталин своевременно предупредил, что, если будет осуществляться рекомендуемая Ярошенко политика игнорирования значения производственных отношений с подменой научных категорий политэкономии «здравыми рассуждениями» о рациональной организации производительных сил, конфликт неизбежен. Как известно, такой конфликт произошёл и закончился удушением социализма.

В Программе КПРФ мы видим именно эти, рассчитанные на обывателя, общие «здравые рассуждения» на уровне «нужно делать хорошо и не нужно плохо». Но мы не видим главной и абсолютно необходимой для успешного строительства социализма направленности на расширение и углубление обобществления средств производства, на преодоление товарности экономики и ориентации на прибыль. Это вполне понятно, если вспомнить непреодолимую тягу идеологов КПРФ к «сосуществованию всех форм собственности». Поэтому для маскировки идейного вакуума оппортунисты вынуждены набивать свою Программу всяческими восторженными словесами по поводу перехода от индустриальных к постиндустриальным технологиям и тому подобное. Разумеется, все эти словеса не могут претендовать на то, чтобы именоваться экономической программой коммунистической партии.

«Пытаться свести всё это сложное и многообразное дело, требующее серьёзнейших экономических изменений, к „рациональной организации производительных сил“, значит подменить марксизм богдановщиной» — Сталин И. В.

Чрезвычайно показателен тот «анализ», который предлагает Программа КПРФ для «объяснения» причин развала социализма. Здесь, с одной стороны, звучат, конечно же, проклятья в адрес разложившейся верхушки КПСС, теневого капитала и прочих антинародных сил. С другой стороны, тщательно скрываются фундаментальные первопричины и конкретные механизмы развала. Оппортунисты, конечно же, не станут критиковать за отступление от марксизма. Любители «всех форм собственности» никогда не усмотрят зла в рыночной экономике, первые шаги к которой были сделаны не при Горбачёве и даже не в 1965 году, а практически сразу же после смерти Сталина. В результате предлагаемый «анализ» временами поражает явно преднамеренными несоответствиями, неточностями, наивностями, а порой поразительно напоминает ту буржуазно-демократическую демагогию, которой морочили людям головы ещё на заре «перестройки».

Например, в Программе КПРФ говорится, что после установления власти трудящихся был осуществлён переход к плановому хозяйству на основе общественной собственности, осуществлена культурная революция, в кратчайшие сроки проведена индустриализация. Отмечается, что победа над фашизмом и успешное восстановление народного хозяйства доказали историческую оправданность такого форсированного развития. Всё верно. Казалось бы, остаётся только подчеркнуть, что, поскольку именно органические преимущества социализма и правильное их использование дали возможность столь успешного строительства, то и дальше следует идти этим же путём, всемерно углубляя именно социалистическое содержание жизни — прежде всего, путём повышения уровня обобществления производства.

Ан нет! Тут наши «государственники» дают обратный ход. Они сожалеют, что этот путь «вынужденный» (?!), путь «жёсткой централизации и огосударствления был неправомерно (?!) возведён в абсолют и принят в качестве руководящего принципа». Сожалеют о том, что «в результате всё больше ограничивалась свободная самодеятельная организация народа, не были востребованы общественная энергия и инициатива трудящихся».

Будем говорить правду. В этой красивой фразе звучит вовсе не какая-то абстрактная тоска по какой-то абстрактной самодеятельности и энергии. Здесь звучит и не тоска по самодеятельности и энергии в деле социалистических преобразований. Здесь всё та же обывательская тоска КПРФ по «всем формам собственности». Откровеннее, тоска по частной собственности и прибыли.

Ещё Маркс и Энгельс подчёркивали, что сама суть социализма состоит в уничтожении частной собственности. Живой опыт, в особенности опыт потрясающих побед сталинской экономики, показывает, что именно глубина обобществления раскрывает возможности реализации колоссальных экономических преимуществ социализма. Но не могут обыватели побороть в себе частника!!!

С другой стороны, разве не самоочевиден тот кошмар, к которому привела замена остатков научного управления обобществлённой экономикой на «свободную самодеятельность народа»? Когда в угоду международному капиталу были востребованы «общественная энергия и инициатива трудящихся» в чёрном деле раздувания антикоммунистической истерии, частнособственнической психологии, развала государства, приватизации и прочих видов воровства и разбоя?

Конечно же, идеологи КПРФ скажут, что востребовать самодеятельность, энергию и инициативу надо было для созидания. Верно. Но по каким конкретно планам следует действовать в этом направлении? Есть ли он у КПРФ?

Программа КПРФ справедливо констатирует, что пафос принятой в 1961 году Третьей Программы КПСС («Догнать и перегнать!») не был реализован. Что не была решена главная задача социализма — реально, на деле обобществить производство. Может показаться, что даже это понимают авторы от КПРФ. Но увы, это может только показаться! Ибо в самой Программе КПРФ чёрным по белому начертано, что реально обобществить производство, по их разумению, значит… «перейти к самоуправлению трудовых коллективов». Давно знакомая дюринговско-шляпниковско-югославская модель, представляющая собой анархо-синдикализм, не имеющий ничего общего с научным социализмом, со всеми вытекающими последствиями, которые сегодня наглядно видны от Югославии до России!

Не удивительно, что идеологи КПРФ даже после погрома, учинённого горбачёвщиной, видят беду нашего прошлого развития в том, что у нас во времена Хрущёва — Брежнева был взят за образец якобы «устаревший тип развития производительных сил». Причём под «устаревшим» безо всяких доказательств, вопреки теории и фактам подразумевается сталинский тип развития.

На самом же деле всё обстоит как раз наоборот. В том-то и была беда, что в послесталинский период начался последовательный откат от передового типа развития производительных сил. Так, после ряда акций, готовящих становление рыночных отношений и рыночного сознания, в 1961 году был снят абсолютно необходимый и адекватный природе социализма критерий оценки эффективности производства по снижению себестоимости продукции. С 1965 года уже пошла печально знаменитая «экономическая реформа», насильственно переориентировавшая производство на погоню за денежной прибылью. Этой «реформы», положившей начало форсированному переходу к рынку, было достаточно для обеспечения развала социализма. Однако, именно об этой важнейшей причине развала Программа КПРФ, естественно, не говорит ни слова! Вместо этого повторяется уже давно заезженный буржуазными демократами бред о том, что «трудящиеся не чувствовали себя собственниками». Трудно поверить, что это говорится в 1995 году, когда миллионы тружеников осознали собственным хребтом, в какое болото затянули их буржуазные златоусты.

Не случайно поверхностный характер носит в Программе КПРФ критика КПСС. В Программе нет даже попытки периодизации, выделения характерных этапов в истории КПСС и СССР. Это означает, что нет анализа нашей истории. Вместо этого мы находим достаточно общие декларации типа «в КПСС изначально существовали противоположные тенденции — пролетарские и мелкобуржуазные, демократические и бюрократические», «сложились два крыла, а по сути два течения», что «только принимая во внимание данные обстоятельства, можно дать объективную оценку таких руководителей партии и государства, как И. В. Сталин и В. М. Молотов, Н. С. Хрущёв и Г. М. Маленков, Л. И. Брежнев и А. Н. Косыгин».

Сразу возникают вопросы. Кого из перечисленных деятелей следует отнести к позитивному, а кого к порочному течению и почему? Когда именно победили порочные тенденции, почему, в чём была их суть? Ответов нет. Это не является случайным упущением и связано с тем, что всякая конкретизация таит в себе возможность выявления весьма нежелательных для руководства КПРФ моментов.

Возьмём для примера указание Программы на то, что одной из важнейших причин развала СССР была монополия партии на власть и идеологию. Да, здесь действительно есть серьёзная проблема. На первый взгляд может показаться, что она заключает две стороны неразрешимого противоречия. Первая состоит в том, что нет иного способа действительно строить социализм, кроме как через диктатуру пролетариата под руководством коммунистической партии. Об этом говорит теория, это доказала практика. Вторая — в том, любое государство, в том числе и диктатуры пролетариата, без монополии правящей партии на власть и идеологию существовать, а тем более развиваться, не может. Не даром так ценится в капиталистических странах, когда партия, победившая на выборах, может сформировать однопартийное правительство — что это как не монополия на власть? И так называемая «свобода печати» в капиталистических странах — как не монополия на идеологию? Или монополия буржуазии на власть и идеологию — это хорошо, а то же самое для пролетариата — плохо?

Если положить в основу анализа таким образом сформулированное противоречие, то совсем нетрудно докатиться до кликушества наиболее артистичных буржуазных демократов времён 1988—1989 гг., которые, изображая из себя истинных радетелей социализма, «с болью в сердце сожалели», что «марксизм оказался вредной утопией»…

В действительности в послесталинский период монополия КПСС на власть осуществлялась при наличии у её руководства лишь коммунистической фразеологии, болтовни, но отнюдь не марксистской науки. Это была монополия не коммунистической партии. Поэтому проблемные вопросы есть, но они заключаются совершенно в другом.

В самом деле, разве соответствовали социализму такие «реформы» Хрущёва, как начало переориентирования промышленных предприятий на погоню за прибылью, передача МТС колхозам, а тем более отказ от диктатуры пролетариата и объявление КПСС общенародной партией? Все эти затеи соответствовали буржуазной, рыночной идеологии.

Действительно коммунистическая Программа должна была бы отметить, что в послесталинский период коммунистическая партия и монополия на власть оказались в руках лжекоммунистов, противников пролетариата, коммунизма, марксизма. Этот факт и причины, приведшие к этому, стоят глубокого, всестороннего, научного анализа со стороны коммунистов.

Вместо этого в КПРФ в знакомой популистской манере буржуазных демократов и их холуёв твердят о своём, заманивая куда-то, но никогда толком не говоря, куда.

Например, они говорят о том, что необходимо «самоуправление на производстве». В чём его суть? Программа молчит. Далее идёт «демократизация выборов». В каком смысле: «демократизация»? Если в смысле диктатуры пролетариата, то возражений нет. Но ведь КПРФ категорически против диктатуры пролетариата. Поэтому остаётся диктатура буржуазии. Третьего в природе не существует. Но мы уже хлебнули буржуазной демократизации, когда наличие денег позволяет проталкивать в депутаты кого угодно: от просто психически нездоровых людей до откровенных воров. Что имеет в виду Программа КПРФ? Далее идёт «свобода слова». Какого слова? Всякого? Спасибо, наслушались! Для буржуазии такой стиль вполне подходит, но для коммунистов…

Представляет интерес заявление КПРФ о том, что было-де «стремление передовых слоёв общества провести давно назревшие в стране реформы». Что за слои? О каких реформах речь? Мы помним назревшее в массах трудящихся возмущение появлением советской буржуазии. Помним сожаление о том, что нет с нами Ленина. Помним разговоры о том, что начинает открыто обнажать клыки частнособственническая психология и что пора «Аврору» подводить к Кремлю. Так думали действительно передовые, но, к сожалению, совершенно неорганизованные слои общества. Программа КПРФ однозначно имеет в виду совсем другие слои общества и другие реформы. Это становится явным, когда Программа КПРФ ужасно сердится на горбачёвское руководство вовсе не за то, что оно открыло дорогу частнику, а за то, что лишь… «на словах лицемерно провозглашалось равноправие всех форм собственности».

Повторение Программой КПРФ буржуазно-демократической демагогии о вредоносности коммунистической монополии на идеологию и власть означает, что эта партия при своём «социализме» жаждет рынка не только в области экономической, но и идеологической. Зачем? Всё более очевидной становится тяга народных масс к социализму. Это всерьёз пугает лжекоммунистов и заставляет их заранее искать эффективные противоядия.

«За предательство партии, за игнорирование национальных интересов, за разрушение нашего Отечества,— говорится в Программе КПРФ,— ответственность несут Горбачёв и Яковлев, Ельцин и Шеварднадзе». И всё?!!! Остальные — «истинные партийцы»??? Уж коли имена классовых врагов мы выносим на суд персонально, то необходимо продолжить список для обсуждения, прежде всего, из числа всех представителей партноменклатуры: Хрущёв, Брежнев, Полозков, Белов, Купцов, Зюганов и так далее.

Необходимо сказать всю и полную правду, как бы горька она ни была. Подлинная глубина случившейся трагедии состоит не только в том, что идеи коммунизма были последовательно преданы руководителями КПСС, КП РСФСР, КПРФ. Главное — то, что вырождение, предательство «партийцев» было массовым. Как иначе можно понять тот непреложный факт, что из 18 миллионов «коммунистов» сегодня в числе хотя бы называющих себя коммунистами не более 600 тысяч человек?

Почему Программа КПРФ молчит об этом? Какими всё-таки «истинными партийцами» и зачем пытается скрасить истину? Насчёт «истинных партийцев», видимо, всё просто. Таковыми руководство КПРФ величает всех попрятавшихся по щелям членов КПСС. Им выдаются индульгенции. А они, воодушевлённые отпущением грехов, валом валят в КПРФ, где, ничего не делая и ничем не рискуя, можно считать себя «верным ленинцем». Это — традиционная метода КПСС последних десятилетий. Это — своеобразный «общественный договор»: верха закрывают глаза на мелкую нечистоплотность низов с тем, чтобы низы закрыли глаза на большую нечистоплотность верхов. И все довольны! Это — основополагающий принцип организации КПРФ, который надо бы прямо записать в Устав этой партии.

Первейшая причина, сделавшая всё это возможным, состоит в глубоком буржуазном перерождении партийных масс, а не только верхов. И не только партийных масс, но и рабочего класса и всего населения. Этому перерождению в сильнейшей степени способствовало внедрение в сознание миллионов членов КПСС антикоммунистических метастазов правого оппортунизма: рыночных утопий, буржуазно-демократических иллюзий, психологии антисталинизма, предпочтения так называемого «здравого смысла» бескомпромиссной научности марксизма и тому подобного.

Правый оппортунизм — одна из главных (но не единственная) причин поражения коммунистической партии, социализма, пролетарского Отечества. Естественно, что Программа КПРФ не может признать этого, а потому вынуждена заниматься фальсификацией истории.

Программа КПРФ завершается следующим перечислением: знамя КПРФ — красное, гимн КПРФ «Интернационал», символика КПРФ — символ союза тружеников города, села, науки и культуры — молот, серп и книга, девиз КПРФ — «Россия, труд, народовластие, социализм».

Этот краткий перечень достаточно ловко маскирует, а вместе с тем точно выражает правооппортунистическую сущность КПРФ. В этом заключается сама суть методологии «учёного» оппортунизма — борьба с научным коммунизмом в коммунистической маске.

Итак, знамя — красное. Что изображено на знамени? Что будет изображено? Пока остаётся неразгаданным.

Гимн — «Интернационал». Казалось бы, прекрасно!? Но Ⅲ съезд КПРФ принял буквально сногсшибательное решение: отменить лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Получается, что «Интернационал» взят в качестве гимна с целью «компенсировать» изъятие этого важнейшего коммунистического лозунга.

Символика КПРФ. После 40 лет нарастающего господства оппортунизма кому-то и впрямь может показаться логичным обозначить в символике всех союзников. Для этого, мол, возможно дополнить серп и молот книгой — символом тружеников науки и культуры. Видимо, теперь интеллигенция выделилась в самостоятельный класс. Только в класс угнетателей, или угнетённых? А где военные, учащиеся, пенсионеры? Не логично ли добавить ещё, скажем, танк, парту, костыль? А если учесть, что Программа КПРФ официально в качестве своих союзников называет ещё предпринимателей и попов, то в символику КПРФ на полном основании должны быть включены ещё кошелёк и кадило. Разумеется, руководство партии не допустит в своей символике такой мешанины. Если уж что-то будет изменяться, то скорее по пути сокращения. Логика оппортунизма подсказывает такой выход: убрать серп и молот…

«Серп и молот» потому и был символом коммунистической партии, что кратко выражал самое главное условие, обеспечивающее победу социализма,— авангардную роль рабочего класса в союзе с крестьянством. Символ же КПРФ деликатно размывает это главное условие. Он выводит на первый план интеллигенцию, которая, за исключением достаточно тонкой прослойки людей, преданных идеям коммунизма, способна выполнить лишь роль силы, поддерживающей находящийся у власти класс. Именно, обслуживать интересы любого правящего класса!

Девиз: «Россия, труд, народовластие, социализм!». Какая «Россия»? Даже капиталистическая устраивает? Даже труд на мироеда благословляет Программа КПРФ? Сегодня слово «демократия» вошло в обиход как бранное. Поэтому КПРФ вынуждена была заменить его на эквивалентное слово «народовластие». Народовластие значит равное право на власть для всех. Но как только теоретически провозглашается равное право на власть для всех, то есть для угнетённого и угнетателя, грабителя и ограбленного, труженика и богача-кровососа, так моментально власть оказывается в руках сильного, в руках угнетателя, грабителя, богача.

Вот почему эксплуататоры всех времён и народов и их холуи так защищают «демократию» и «народовластие» — эту ложь, изобретённую ещё в эпоху рабовладения. «Демократия», «народовластие» — уникальная по силе воздействия ложь, под красивыми знамёнами и лозунгами которой погибли величайшие народные движения и легендарные тираноборцы. Вот почему такое важное значение имеет разоблачение этого обмана, ниспровержение многотысячелетнего мифа о демократии. Рабочий класс должен твёрдо усвоить, что так называемая демократия есть по сути и на деле ничто иное, как диктатура буржуазии и смерть социальной справедливости. Для победы социальной справедливости необходимо не только уничтожение власти буржуазии, но и самой буржуазии, что может осуществить только диктатура пролетариата.

Основоположники научного коммунизма предупреждали, и практика полностью подтвердила их правоту в том, что если нет диктатуры пролетариата, то в конечном итоге не будет и социализма. Поэтому приютившееся на задворках девиза КПРФ, после «России, труда, народовластия» словечко «социализм» никого не должно обнадёживать и вводить в заблуждение.

Уникальным кощунством со стороны КПРФ является то, что этот тщедушный оппортунистический девизик изгнал из Программы КПРФ великий и подлинно коммунистический девиз «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Без претворения этой мысли в жизнь социализм не может одержать окончательной победы.

Маркс и Энгельс считали окончательную победу социализма в отдельной стране вообще невозможной. Ибо полагали, что если эта страна изолируется от остального мира, то она гибельно отстанет в научно-техническом и экономическом прогрессе. Если же социалистическая страна не изолируется, то социализм в ней гибнет в неравной «холодной» войне с окрепшим капитализмом через проникновение буржуазных влияний. Выход классики видели только в более-менее одновременной мировой революции. Это было совершенно правильным, научно обоснованным выводом для определённого этапа исторического развития, а вовсе не происками лжекоммунистов-троцкистов, как представляет дело Программа КПРФ.

Однако, действие закона неравномерного развития капитализма, перешедшего в стадию империализма, способствовало социальному взрыву и революции в России. Опыт успешного строительства и защиты социализма в эпоху И. В. Сталина показал принципиальную возможность не только сосуществования в мире социализма с капитализмом, но и победы социализма на большом историческом этапе. И всё-таки, несмотря на убедительно продемонстрированные величайшие преимущества социалистической экономики, окончательный выигрыш в экономическом соревновании оказался делом необычайной сложности.

Ведь капитализм в наиболее развитых странах в значительной степени строит своё благополучие за счёт нещадной эксплуатации колониальных и слаборазвитых стран. Социализм же развивался почти исключительно за счёт собственных усилий и более того, во многих отношениях находясь в достаточно жёсткой блокаде, помогал многим борющимся за свою независимость народам. Ясно, как трудно было «догнать и перегнать» в столь неравных условиях соревнования.

Характерное для послевоенных десятилетий нарастание национально-освободительной борьбы колониальных и зависимых стран существенно подрывало паразитирующую экономику капиталистических хищников. Естественно, что при этом в этих паразитирующих странах обостряются в подобной ситуации социальные конфликты, так как уменьшается возможность гасить их за счёт дармовой перекачки ресурсов из эксплуатируемых стран. Надо иметь в виду, что поскольку наибольших успехов в борьбе с империалистическим гнетом добиваются национально-освободительные движения, ориентирующиеся на социализм, то для современной мировой практики всё более характерным явлением становится освободительная борьба народов под лозунгами социализма и под руководством коммунистов. Таким образом, национально-освободительная борьба угнетённых народов становится важнейшим стратегическим фактором в мировом противостоянии социализма и капитализма.

В таких условиях лозунг Маркса и Энгельса «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» словно приобретает второе дыхание и становится даже более актуальным, чем прежде. Раньше этот лозунг фактически относился лишь к Европе, где был достаточно зрелый рабочий класс, и нацеливал на свершение фактически лишь европейской Социалистической Революции. Теперь этот лозунг зовёт к соединению усилий всех национально-освободительных и революционно-коммунистических движений во имя их перерастания в единое коммунистическое движение с последующими прорывами фронта капитализма и установлением социалистического строя во всё большем числе стран. Поэтому сегодня этот лозунг звучит на всех континентах нашей страны по сути в несколько ином виде: «Пролетарии всех стран и угнетённые народы, соединяйтесь!»¹⁴.

В условиях, когда имеются мощнейшие интернациональные организации буржуазии, такие как ООН, НАТО, Международный валютный фонд, Европарламент, транснациональные корпорации и другие, координирующие удушение национально-освободительных и коммунистических движений, демонстративный отказ от интернациональной солидарности пролетариата является прямым предательством дела социализма. Только международная пролетарская солидарность может и должна быть противопоставлена международным усилиям буржуазии.

Это предательство КПРФ далеко не случайно. Оно является особенно органичным для идеологии КПРФ, для которой столь характерен мнимый патриотизм с попытками оторвать русский социализм от научного коммунизма мирового революционного процесса, «обосновать» русский социализм некой таинственной «русской идеей».

Подобная идеология ставит всех членов КПРФ в весьма опасное положение, от которого буквально два шага до национал-социализма с объявлением марксизма — «антирусским учением», коммунизма — еврейским заговором и тому подобное.

Давно не новость, что на фоне других, буквально нищенствующих компартий, КПРФ является партией, очень богатой материально. Другой отличительной внешней чертой КПРФ является перенасыщенность её рядов знатными «птенцами» КПСС, высокопоставленными в прошлом политическими, хозяйственными и культурными деятелями и лицами, занимающими видное положение в сегодняшнем обществе.

Подавляющее большинство этих высоких начальников, обаятельных народных артистов, глубоких писателей, умнейших учёных, казалось бы, талантливых, образованных и даже высоконравственных, не выдюжило в критический момент, не дотянуло до марксизма, мелкими оказались умственно и духовно, а потому величаво и тупо потекли под знамёна правого оппортунизма, по привычной проторённой дорожке КПСС.

Но ведь теперь и тогда — огромная разница. Ведь теперь — это после страшного урока горбачёвщины, так беспощадно разъяснившего на практике, к чему ведёт отказ от марксизма и капитулянтство перед буржуазной идеологией. Теперь — это после того огромного и мучительного анализа каждого коммуниста, анализа, во всех деталях выявившего все мерзости в теории и практике, которые подсовывались нам вместо, но под вывеской марксизма как блистательные озарения различных «верных ленинцев» и великие победы «гуманного социализма».

Но даже теперь эта сверкающая громкими именами «элита» принимает Программу, поражающую отступлениями от важнейших принципов научного коммунизма.

Все эти отступления трудно перечислить, но главные, безусловно, состоят в следующем:

1. Отказ от уничтожения частной собственности и установления исключительно единой общенародной собственности. Что не даёт возможности реализовать на основе общегосударственного планирования преимущества социалистической экономики и закладывает основу для постоянного воспроизводства буржуазии и условий новой контрреволюции.

2. Отказ от безусловного приоритета классового подхода к явлениям общественной жизни. Что лишает марксизм его главных качеств — научности и революционности, превращая его в псевдомарксизм — средство идейного разоружения рабочего класса.

3. Отказ от диктатуры пролетариата при усиленном посеве буржуазных иллюзий «народовластия» и «демократии», что прокладывает прямой путь к установлению диктатуры буржуазии.

4. Отказ от интернационализма. Что означает предательство дела социализма в мировом масштабе, облегчает подмену социализма различными буржуазно-националистическими устремлениями, вплоть до социал-шовинизма и национал-социализма.

Вот к чему привела суета блестящей «элиты»! И это только самые главные моменты. Они подобны большим ветвям, произрастающим от огромного ствола правого оппортунизма. А уж от этих больших ветвей идёт столько средних и малых, а на тех столько ядовитых плодов, что в итоге образуется богатейший арсенал средств, охватывающий всё, необходимое для борьбы с марксизмом, революцией, социализмом.

Программа КПРФ смело может быть названа энциклопедией правого оппортунизма.

Что же из себя представляет КПРФ? Чьи интересы она реально выражает? КПРФ, до неё КП РСФСР и КПСС последних десятилетий есть результат глубочайшего перерождения очень большой массы членов партии, совершившегося под воздействием буржуазной идеологии, в арсенале которой особо важное место всегда занимал правый оппортунизм. В итоге этого перерождения коммунистическая партия всё более выражала интересы быстро нарастающей советской буржуазии и той морально разложившейся части интеллигенции, которая превыше всего дорожила ценностями буржуазного общества потребления.

Сегодняшняя КПРФ — партия, идеально выражающая интересы отечественного капитала, ибо она решает главную для него жизненную проблему — проблему мягкого погружения трудящихся в капиталистическое рабство под наркозом убаюкивающей соглашательской идеологии.

Эта партия бросила вызов важнейшему марксистскому положению о том, что только рабочий класс может возглавить борьбу за социализм и довести её до победного конца. Пытаясь опровергнуть это положение, оппортунисты цепляются за то обстоятельство, что «сегодня, мол, рабочий класс не революционен». Что ж, это верно. Но только сегодня! И подлинные коммунисты отличают временные, преходящие состояния от основных и непреодолимых тенденций развития. В этой связи стоит вспомнить слова Маркса о том, что не так важно, что собой представляет рабочий класс в данный момент, как то, что он неминуемо будет представлять собой в силу тех экономических условий, в которые он поставлен.

Нет, вовсе не бездумная идеализация, не «святая вера», а верное понимание законов общественного развития заставляют коммунистов именно в рабочем классе видеть ту силу, что приведёт социализм к победе.

Марксизм — могучее оружие в борьбе за победу социализма. Но и его, к сожалению, недостаточно для победы. Подобно тому, как лук Одиссея мог выстрелить только у способного натянуть его тетиву, так и марксизм может принести победу только тому, кто способен не только теоретически осмыслить его, но и привести в действие его принципы. Это не под силу даже самой умной и честной интеллигенции. Это в состоянии совершить только рабочий класс.