Несмотря на общий кризис левой идеологии, красная молодёжная субкультура существует со своими рок-группами, журналами, независимыми от тех или иных партий политическими центрами, с культом антиимпериалистической борьбы в третьем мире, с любовью к латиноамериканским партизанам-герильерос и легендами о левых террористах.

У нас же подобная молодёжная субкультура отсутствует только по одной причине: никто не может пока подать красную идею в достаточно современной, популярной, «крутой» форме. А в своё время умели! Красногвардеец с плаката Моора «Ты записался добровольцем?» смотрит в глаза, проникая в подсознание. Недаром на Западе любили переиздавать русскую агитпроповскую графику 1920‑х годов, окна РОСТА как пособие для специалистов по рекламе. Да и соцреалистические плакаты сталинской эпохи убеждают своей искренностью. Фальшь и перекос пошли с 1960‑х годов: с плакатов глядели схематические роботы в строительных касках, абстрактные крестьянки в косынках, угловатые инженеры в очках — за них не хотелось идти на смерть, убивать врага. Они стали просто серым фоном эпохи. Это — бездарнейшая растрата колоссального энергетического потенциала; ведь самый простой символ коммунизма — серп и молот — восходит к древнейшим архетипам человечества.

Как правило, молодёжная субкультура возникает спонтанно. Хотя при наличии харизматического лидера что-то подобное можно создать и «на заказ». В фильме «Бакенбарды» прекрасно показана технология производства довольно агрессивной субкультуры на основе мифа о Пушкине. Была бы идея, была бы отличительная атрибутика, были бы стереотипы поведения. А для углубления и упрочнения желательно наличие своего «мученика». Смерть Дженни Джоплин и Джимми Моррисона сцементировала коллективный миф хиппи, смерть Сида Вишиза — панковский мир¹. Дело прочно, когда скреплено кровью…²

Ну а что проку будет комдвижению от подобной серпасто-молоткастой субкультуры? Наивно думать, что она станет кузницей кадров для будущих компартий и заменит собой комсомол. Тусовка всегда будет жить по законам тусовки, и «раскрутить» тусовщика на серьёзное дело — занятие гиблое.

Но сама субкультура способна послужить приманкой, через которую у молодого человека сформируется интерес к революционной идее вообще. А затем, просеивая этих тусовщиков как сквозь сито, проверяя на ответственность и способность выполнять элементарную работу, можно вербовать себе надёжные кадры. Субкультурой нужно научиться пользоваться, без этого она либо тихо загнётся, либо будет вяло существовать на протяжении десятилетий.

Когда я писал, что у нас отсутствует «красная субкультура», я был всё-таки частично не прав: есть у нас такая, только не молодёжная. И заслуга в её создании принадлежит Виктору Анпилову. Анпилов блестяще использует на митингах все приёмы рок-звезды, и это даёт потрясающий результат. Я видел, как даже немолодые люди на митингах при появлении Анпилова визжали и закатывали глаза, как семнадцатилетние пэтэушницы на концерте Богдана Титомира. Анпилов стал настоящим символом мужественности. То, что он делает — это настоящий «рок‑н‑ролл» для представителей старшего поколения. Он возвращает их в эпоху их комсомольской молодости, даёт почувствовать вкус жизни и борьбы, а они, в свою очередь, делают из него кумира. Любой, кто был на митингах «Трудовой России», видел взрослых людей в пионерских галстуках, пилотках, с маленькими красными флажками для демонстраций.

Но то, что годится, чтобы завести взрослых, не годится для молодёжи. Здесь нужны другие формы. Возможны варианты для самых разных групп молодёжи. Для детей служащих, творческой интеллигенции, интеллектуалов — такой. В комнате за столом сидят длинноволосые худые люди и ведут неспешную беседу; слышатся слова «…Альтюссер… Маркузе… молодой Кон-Бендит… Экономическо-философские рукописи 1844 года… Сартр… Лукач…». А в углу сидит 12—13‑летний подросток-пионер и слушает, разинув рот. Он ничего не понимает, но ему страшно интересно. Он хочет спросить, но очень стесняется, наконец решается. Парень в круглых очках в металлической оправе, как у Джона Леннона, отвечает, улыбаясь загадочной улыбкой гуру, которому известны все тайны, и беседа продолжается: «…Франкфуртцы… „Праксис“… Хоркхаймер… „История и классовое сознание“… Годар…». Пионер готов провалиться со стыда под землю, что задал такой идиотский вопрос, болезненно ощущая глубину своего незнания о столь интересных вещах. Будьте уверены: на следующий же день он начнёт читать, чтобы узнать о марксизме всё, что только возможно. А в школе будет щеголять перед одноклассниками «марксистским» жаргоном и обзывать их «ревизионистами».

Есть и второй вариант: сугубо пролетарский. Мерно печатают шаг тяжёлые десантные ботинки. Куртки с пятнистым камуфляжем, коротко стриженые черепа, майки с серпом и молотом. Они — хозяева района. У них в карманах велосипедные цепи, в руках крепкие палки с гвоздями. Пусть попробует заехать в их район какой-нибудь жлоб на «мерседесе» — проткнут шины, перевернут тачку. Пусть забредёт в их район какая-нибудь шикарная шалава, подстилка новоиспечённого миллионера в норковой шубке, презрительно морща нос при виде очереди за колбасой — жестоко пожалеет об этом, я не буду говорить, что будет с её шубкой. Они не хулиганы, ненавидящие всё странное и чужое. Они — дети рабочих, в их сердцах клокочет классовая ненависть, они проучат мальчика-мажора, но не тронут облезлого панка или вьетнамского рабочего. Пусть у этих ребят не так много знаний, но одно они усвоили твёрдо: они сидят по уши в дерьме, потому что буржуи эксплуатируют их родителей. И всё должно быть устроено по справедливости. Крепкие мускулы, железная дисциплина, тренировки в «качалках», охрана «левых» митингов — вот их жизнь.

Возможно ли у нас осуществить эти мечты? Почему бы и нет. Группа московских концептуалистов «ЭТИ» выпустила манифест «Революционно-репрессивный рай»³, полный густо-красной полпотовщины и «ненормативной» лексики. Известный рок-бард Френк сочинил вполне подходящий для красной субкультуры строчки: «Тогда вы запляшете, жирные суки, когда загрохочут наши базуки». Но проделки богемы никогда не выходили за пределы узкого круга тусовщиков. Но для этого нужен человек, который отдаст всего себя созданию красной субкультуры, уйдёт в неё, а не будет конструировать извне. Вот если Игорь Маляров отпустит отпустит хаир по плечи и пойдёт тусоваться с хипнёй на Гоголях, а Паша Былевский подкачает мускулатуру и пойдёт по окраинам сколачивать банды красных скинхэдов — вот тогда я поверю, что коммунистическое движение обретёт массовую молодёжную базу.

1. Дженис Джоплин умерла 4 октября 1970 г., Джим Моррисон — 3 июля 1971 г., Сид Вишес — 2 февраля 1979 г. Официальная причина во всех трёх случаяъ — наркотики.— Маоизм.ру.↩
2. Вероятно, отсылка к некрасовскому «Иди в огонь за честь отчизны, За убежденье, за любовь… Иди, и гибни безупрёчно. Умрёшь не даром, дело прочно, Когда под ним струится кровь…» («Поэт и гражданин»).— Маоизм.ру.↩
3. Этот текст Анатолий Осмоловский и Дмитрий Пименов написали и расксерили ещё весной 1991‑го.— Маоизм.ру.↩