В статье «Миссия „Утреннего колокола“ — создание молодого Китая» 1916 г. одного из будущих основателей КПК Ли Дачжао есть такие строки:
«…Ясность ума старшего поколения скрыта пеленой опыта, а в сознании молодёжи нет преграды так называемого опыта. Дух старого поколения ограничен обстоятельствами прошлого, а взгляд молодёжи не закрывают шоры так называемых обстоятельств. Культура старшего поколения — это культура компромиссов: компромиссов со средой, с эпохой, компромиссов по отношению к опыту. Культура молодёжи — это культура борьбы, борьбы со средой, с эпохой, борьбы со старым опытом. Поэтому молодость — лучшее в человеческой жизни. В словаре молодости нет слова „трудность“, а в языке молодости нет слова „препятствие“; она знает лишь стремительный порыв вперед, мощный полёт, она опирается только на дух свободы, на неожиданные идеи, чуткую интуицию, жизненную активность в стремлении создавать нужные обстоятельства среды и подчинять себе ход истории…».
Что ж, прекрасные слова! Если бы эти строки не относились к полуколониальному, отсталому, полуфеодальному Китаю, где только-только пробивали себе дорогу капиталистические отношения, то их вполне можно применить к ситуации в нынешней РФ. А как выписан автором портрет рядового российского обывателя среднего и старшего поколения! Мы имеем в виду, что над старым и средним поколением в большинстве своём довлеет груз прошлого, груз ностальгии по позднему, ревизионистскому, буржуазному СССР.
Такая же ностальгия фактически господствует среди многих представителей левого движения в современной РФ, в первую очередь, в партиях, являющихся по факту осколками КПСС. Зачем куда-то двигаться вперёд? — Хотим как в «застой», хотим метро за 5 копеек, даёшь снова «великую державу» и «самое вкусное в мире мороженое»! Как это вернуть, спрашивается? Само придёт как-то, опять придёт новый Ленин, всех научит, как и что надо делать, и мы плавненько переместимся из условного 1917 г. в какой-нибудь 1970‑й или 1980‑й. Практика, организация народных масс, трудящихся, повседневная кропотливая работа с ними? — Ну, это скучно… куда интереснее сходить с флагами на очередное 7 ноября или 1 мая. Одно другого не отменяет, но ясно, что практика явно важнее ритуальщины.
Обывательские настроения в левом движении, настроения человека, смотрящего назад, а не вперёд, крайне мешают идти дальше, идти по пути всеобщей «переоценке ценностей» как в теории, так и на практике. А заниматься последней надо как никогда, ибо пора уже выходить из того перманентного кризиса (даже несмотря на отдельные успехи), в котором пребывает левое движение в России.
Всеобщая переоценка ценностей — дело молодёжи, не обременённой так называемым опытом, предрассудками, для которой «красная империя-сверхдержава» — пустой звук, но не пустой звук социализм и власть трудящихся. Поэтому именно молодёжь, вооружённая знанием марксистско-ленинской, маоистской теории, должна вдохнуть новую жизнь в российское коммунистическое движение на практике.
Это высказывание молодого товарища иронично смотрится как выданная самому себе индульгенция на некую неопределённую «всеобщая переоценка ценностей», которая, учитывая, что идеологический разрыв со старым комдвижением в нашей стране уже произошёл более двадцати лет назад (это прямо очаровательная наивность какая-то — самозабвенно бросаться бичевать его сейчас, как будто это какое-то новое слово), боюсь, что может означать ревизию марксизма, происходящую от той самой восхваляемой неопытности и горячности. Но, помимо этого, это высказывание неверно как теоретически, так и практически.
Теоретически автор совершенно напрасно уподобляет Россию современной эпохи реакции пусть и крайне отсталому, но безусловно находившемуся на революционном подъёме Китая времён Синьхайской революции и Движения 4 мая. Понятно (и заметно), что автору хочется видеть такой же подъём и у нас прямо сейчас, но мы, старики, безжалостны: если ему кажется, что он его видит, пусть напишет об этом прямо, а если ничего такого не кажется, пусть не наводит тень на плетень.
Когда консервативный период сменяется общественным брожением, только естественно, что старики в массе не поспевают за историческим развитием, а юнцы, как бы ни торопились, имеют хороший шанс его не опередить чересчур. Однако, если из года в год неотступно наступает реакция, не грех и охолонуть горячие головы. Это доводилось делать и Ленину (в борьбе с левкомами, когда мировой революционный процесс всего лишь притормозил), и Сталину (когда пришлось сделать выбор в пользу строительства социализма в одной стране), и Мао (когда партии пытались навязать катастрофично несвоевременную ставку на восстания в городах).
Практически автор демонстрирует плохое знание истории современного российского коммунистического движения. Вообще всё оно, складывающееся в 1990‑х, имело довольно высокий средний возраст. Автор может сравнивать его с собой и делать вывод о старческом консерватизме, но разве не правильнее было бы сравнивать с российском обществом в целом, в котором тогда возобладали гораздо более правые настроения? …И среди тех, кто бросал вызов брежневизму, были не только мы, тогда ещё юные, но и ветераны вроде Бориса Гунько (и это вообще довольно характерно для становления МЛ-движения).
С другой стороны, имплицитная уверенность автора, будто молодёжи чужды «» и мечты о «великой державе», не может вызвать ничего, кроме улыбки, у тех, кто помнит СКМ, НБП и АКМ. Уверяю: молодёжь превосходнейшим образом способна принимать и воспроизводить эти лекала! Нет нужды верить мне на слово, достаточно обратиться к хорошо известной истории…
В итоге имеем романтический, но далёкий от реальности возглас.