Международный семинар «Сталин сегодня» состоялся в Москве в 77-ю годовщину Октябрьской революции¹, после окончательного распада Советского Союза, когда рабочий класс государств, появившихся на его руинах, делает свои первые шаги, направленные против восстановленной власти капитала. Может ли Сталин что-то рассказать нам об этих процессах? В данной статье² утверждается, что его последняя работа «Экономические проблемы социализма в СССР» является центральной отправной точкой как для изучения «рыночных реформ», которые были проведены в Советском Союзе после 1953 г., так и для заключения об их экономическом и политическом характере.

Каким был контекст экономических дискуссий?

ВКП(б) считала, что основы социалистического общества были в основном заложены к 1935 г. ⅩⅧ съезд партии полагал, что переход к коммунистическому обществу — это путь дальнейшего развития страны³. Была создана комиссия по разработке новой программы партии, и в 1941 г. Госплану было поручено составить программу экономического развития на 15 лет, предназначенную для того, чтобы заложить основы коммунистического общества. Этот план был подорван нацистским вторжением, но немедленно возобновлён в послевоенный период. В 1947 г. Маленков⁴ отметил на совещании представителей девяти компартий⁵, что партия «ведёт работу по подготовке новой программы ВКП(б). Действующая сейчас программа ВКП(б) явно устарела и должна быть заменена»⁶. Эта задача была снова поставлена на ⅩⅨ съезде партии в 1952 г.⁷ В том же духе высказывался Н. А. Вознесенский⁸: представляя свой доклад о плане на четвёртую пятилетку в Верховном Совете СССР в 1946 г., он упомянул задачу, возложенную на него в 1941 г. План, по его словам:

«предусматривает завершение строительства бесклассового социалистического общества и постепенный переход от социализма к коммунизму. Он предусматривает решение основной экономической задачи СССР — догнать и перегнать главные капиталистические страны в экономическом отношении, т. е. в смысле размеров промышленного производства на душу населения»⁹.

Сталин согласился с этой программной перспективой, что ясно следует из его ответа на вопрос британского корреспондента, который спросил, считает ли он возможным построение «коммунизма в одной стране». Сталин ответил, что «коммунизм в одной стране» вполне возможен, особенно в такой стране как Советский Союз»¹⁰.

Критика Сталиным в работе «Экономические проблемы социализма в СССР» экономиста Госплана Л. Д. Ярошенко¹¹ указывала на то, что взгляды Богданова¹² продолжают существовать и в послевоенный период. Ярошенко был не одинок в своей точке зрения. Юдин¹³ предположил, что была целая тенденция среди научных работников, «ярошенковщина», которая представляла собой «рецидив троцкистско-бухаринско-богдановских взглядов»¹⁴. Богданов, как следует вспомнить, был автором влиятельного в дореволюционные времена учебника политэкономии¹⁵. В области философии он воспринял взгляды Маха и Авенариуса¹⁶, что побудило в своё время Ленина написать ответ в виде книги «Материализм и эмпириокритицизм». В 1917 г. он придерживался квазименьшевистских позиций, что в России не существовало материальных условий для социалистической революции. В области культуры Богданов выступал за «чисто пролетарскую культуру», отрицая дореволюционное наследие. В последний период своей жизни он разработал «организационную науку», которую он назвал тектологией, утверждая, что структурные отношения можно обобщить в виде формальных схем, как соотношения величин в математике¹⁷. Такие взгляды, очевидно, были далеки от положений диалектического материализма, исторического материализма и марксистской политэкономии. Богданов оказал ни с чем не сравнимое влияние на русских левых, в том числе на Луначарского¹⁸, Бухарина¹⁹ и Горького²⁰. Работы Бухарина о политэкономии, историческом материализме и по вопросам науки и технологии насквозь пропитаны взглядами Богданова.

Сталин указал, что Ярошенко преуменьшал значение производственных отношений, преувеличивал роль производительных сил в дальнейшем развитии общества и таким образом сводил производственные отношения к составной части производительных сил²¹. Ярошенко, по сути, ликвидировал политэкономию социализма, игнорируя такие ключевые вопросы, как продолжение существования различных форм собственности, товарного обращения и в целом категорий стоимости. Он стремился превратить науку политэкономии в бесклассовую рациональную организацию производительных сил, напоминающую идеи Богданова. В отличие от этого откровенного экономизма, Сталин вновь повторял, что в СССР сохраняются противоречия между производственными отношениями и производительными силами. Если управляющие органы будут проводить неправильную политику, тогда неизбежно возникнут конфликты и в таких условиях производственные отношения будут тормозить развитие производительных сил. Взгляды Ярошенко напоминали о попытке Бухарина игнорировать взрыв классовых конфликтов в деревне и его желание заморозить существовавшие тогда капиталистические производственные отношения в сельском хозяйстве, переключив внимание на «техническую революцию». Бухарин открыто заявлял в 1930-е гг., что «революция пролетариата в нашей стране вступила в свою новую фазу: фазу технического переворота»²². Подобные взгляды также стали господствовать в бесплодные годы после 1953 г. Социализм больше не означал, как для Ленина и Сталина, уничтожение классов и продвижение к коммунизму, он означал сохранение колхозной собственности, развитие идеологии бесклассового «научно-технического прогресса» и всеобщее распространение товарно-денежных отношений. Взгляды Ярошенко были полностью совместимы с установлением рыночных отношений после 1953 г. Советское руководство не было заинтересовано в сохранении или расширении социалистических производственных отношений, и оно оказалось неспособным сохранить тот высокий уровень развития производительных сил, который был характерен для сталинской эпохи. Опыт экономической политики после 1953 г. доказывает правильность того утверждения, что проведение неправильной политики приведёт к тому, что производственные отношения станут тормозить развитие производительных сил. Ярошенко, по-видимому, вполне сознавал, к каким последствиям приведут его взгляды. Когда он писал в 1992 г., его не интересовали вопросы, которые поставило перед марксистской политэкономией разрушение СССР. Он продолжал подчёркивать первичность познания законов развития производительных сил по сравнению со всеми социальными вопросами и повторил свою точку зрения 1951 г., что главной задачей дискуссии об учебнике политэкономии того же года должен был быть вопрос о рациональном функционировании социалистической экономики и его организации. Новым было то, что он, говоря о проблеме производственных отношений при социализме, утверждал, что научная организация экономики предполагает совершенствование социалистических производственных отношений, что на современном языке он определял как «социально-организационные отношения» и «хозяйственный механизм»²³. Следуя такой логике, Ярошенко открыто поддерживал политэкономию периода перестройки.

Вопрос продолжения существования социальных противоречий между производственными отношениями и производительными силами имеет более широкие следствия. В «Немецкой идеологии» Маркс утверждал, что противоречие между производственными отношениями и производительными силами лежит в корне классовых противоречий²⁴. Критика Сталиным Ярошенко ясно показывает, что в своей последней теоретической работе Сталин продолжал считать, что противоречия и классовая борьба всё ещё существуют в социалистическом обществе. Как показано выше, в своей критике Ярошенко он ясно заявил, что если будет проводиться ошибочная политика, тогда возникнет конфликт, который будет тормозить развитие производительных сил.

В то же время Сталин полагал, что в условиях социализма ситуация обычно не будет усугубляться до такой степени, что возникнет конфликт, так как общество всегда может предпринять необходимые шаги для того, чтобы привести отстающие производственные отношения в соответствие с характером производительных сил. Это было возможным, потому что в социалистическом обществе не было отживающих классов, которые могли бы организовать сопротивление. Тем не менее, в нём были отсталые и инертные силы, которые не понимали необходимости изменения производственных отношений. Сталин считал, что возможно преодолеть эти взгляды, не доводя дело до конфликта. Это согласуется с мнением Ленина, который утверждал, что при социализме противоречия останутся, хотя антагонизма больше нет.

Обсуждение продолжения существования социальных противоречий в советском обществе имело непосредственное значение для советской философии. Юдин отмечал, что многие философы, в том числе он сам, утверждая, что производственные отношения в советском обществе находятся в полном соответствии с производительными силами, отрицали существование противоречий между ними. Философ Глезерман²⁵ в своей брошюре «Полное соответствие производственных отношений и производительных сил в социалистическом обществе» 1951 г. пришёл к именно такому выводу и даже не попытался проанализировать экономические отношения, производительные силы или производственные отношения советского общества²⁶. Юдин заключил, что отрицание существования каких бы то ни было противоречий привело советскую философию к построению безжизненных и метафизических схем²⁷.

В мае 1921 г. Ленин подчёркивал, что продукт социалистической фабрики «не есть товар в политико-экономическом смысле» и что он «перестаёт быть товаром»²⁸. Тем не менее, в «Экономических проблемах» говорится, что советский экономист А. И. Ноткин²⁹ высказывал точку зрения, что орудия производства, произведённые общественным сектором, по сути были товарами³⁰. Сталин отверг эту точку зрения и утверждал, что орудия производства распределялись по предприятиям, а не продавались, и что государство оставалось владельцем орудий производства, они поступали в пользование администрации предприятий, как представителя государства, в соответствии с государственными планами³¹. В 1948 г. председателем Госплана Вознесенским была выдвинута согласованная инициатива, которая воплотилась в реформу оптовых цен в январе 1949 г., направленную на то, чтобы покончить с государственными дотациями тяжелой промышленности и транспорту. Вознесенский пытался внедрить принцип минимальной рентабельности, около 3—5 % от стоимости продукции, в ряде отраслей производства, в том числе в тяжёлой промышленности и железнодорожном транспорте, закладывая, таким образом, основы для превращения средств производства в товары³². Этой попытке привести в действие закон стоимости в сфере производства основных средств производства был быстро положен конец. 5 марта 1949 г. по инициативе Сталина Вознесенский был смещён с должности.

В «Экономических проблемах социализма в СССР» Сталин утверждал, что сфера товарного производства в Советском Союзе была ограничена и поставлена в жёсткие рамки: буржуазии больше не существовало, были только объединённые социалистические производители в государстве, в кооперативах и колхозах. Товарное производство распространялось только на предметы личного потребления. По этой причине Сталин отрицал, что производство товаров в Советском Союзе могло дать простор таким экономическим категориям капиталистического товарного производства, как «рабочая сила, как товар, прибавочная стоимость, капитал, прибыль на капитал, средняя норма прибыли»³³. Такие взгляды господствовали среди части советских экономистов, что ясно следует из критики Юдиным антимарксистских ошибок в общественных науках. Мерзенев³⁴ и Миколенко³⁵ считали, что рабочая сила была в Советском Союзе товаром, как и в капиталистическом обществе. А. Яковлев³⁶ утверждал, что категория «капитал» была применима в советских условиях. Известный экономист Атлас³⁷ выражал точку зрения, что в советской экономике действовала средняя норма прибыли³⁸.

Коренное изменение экономического курса имело место в период между смертью Сталина и ⅩⅩ съездом КПСС³⁹. Перспектива плановой закладки основ коммунистического общества была отброшена и заменена программой потребительского обеспечения. Предложение Сталина, одобренное ⅩⅨ съездом КПСС, о постепенном переходе к продуктообмену между городом и деревней вместо товарного обращения, было по сути отброшено в мае 1953 г., и была принята программа расширения товарооборота под лозунгом расширения «советской торговли». Сфера деятельности Госплана в советской экономике всё больше сокращалась с расширением экономических прав союзных министерств в апреле 1953 г. и с расширением полномочий директоров предприятий и министров союзных республик в 1955 г. Система централизованного директивного планирования в форме закона, унаследованная от сталинского периода, перестала существовать с 1955 г. и была заменена новой системой «согласованного планирования» Госпланом, союзными и союзно-республиканскими министерствами.

В следующие два года после ⅩⅩ съезда КПСС произошли дальнейшие радикальные изменения в управлении советской экономикой. Согласно резолюции Совета Министров СССР № 555, датированной 22 мая 1957 г., система распределения продуктов государственного сектора окончила своё существование, и при Госплане было создано множество организаций централизованной торговли для продажи продуктов, выпущенных советской промышленностью. Удаление Молотова⁴⁰, Кагановича⁴¹ и Сабурова⁴² из руководства КПСС оказало мгновенное воздействие на экономическую политику. Превращение средств производства в товары было явно осуществлено резолюцией № 1150 Совета Министров СССР от 22 сентября 1957 г., согласно которой предприятия должны были действовать, ориентируясь на рентабельность.

Третье издание «Учебника политической экономии», вышедшее в 1958 г., точно отразило новую экономическую систему, утверждая, что средства производства обращаются в государственном секторе как товары⁴³.

В своём ответе на письма А. В. Саниной⁴⁴ и В. Г. Венжера⁴⁵ Сталин возражал против того, чтобы МТС, которые владели основными орудиями производства в сельском хозяйстве, были проданы колхозам, поскольку, inter alia⁴⁶, продажа МТС означает, что огромное количество орудий производства окажется в сфере товарного производства. Санина и Венжер были не одиноки в своем мнении среди экономистов. Годом ранее А. Пальцев⁴⁷ в своей брошюре «О путях перехода от социализма к коммунизму»⁴⁸ предложил, что по мере развития сельскохозяйственной техники в МТС и слияния небольших колхозов можно создать отделения МТС при колхозах, которые были бы тесно связаны в работе с данным колхозом⁴⁹. Предлагая такую меру, Пальцев по сути предложил подчинить собственность всего народа, государственную собственность, групповой собственности колхозов. Предварительным условием роспуска МТС явилось то, что система распределения основных орудий производства в сельском хозяйстве перестала существовать. Согласно приказу № 663 Госплана в июле 1957 г., Госплан ликвидировал систему распределения сельскохозяйственной техники, унаследованную от эпохи Сталина, и создал под своей юрисдикцией организацию Глававтотракторсбыт, имевшую функцию продажи техники, необходимой в сельскохозяйственном секторе. В 1958 г., формально дистанцировавшись от предложенного ранее Венжером, Хрущёв провёл в жизнь политику роспуска МТС и продажи средств производства в сельском хозяйстве колхозам. Советский публицист Винниченко, который был близок к Венжеру и Хрущёву, высказал точку зрения, что «недоверие» Сталина к крестьянству было источником его несогласия с тем, чтобы колхозы владели основными орудиями производства в сельском хозяйстве. Это было не так. Сталин просто придерживался марксистской позиции Энгельса, который в письме Бебелю⁵⁰ в январе 1886 г. безоговорочно заявил, что средствами производства в сельском хозяйстве должно владеть общество в целом, чтобы особые интересы кооперированных крестьян не возобладали над интересами всего общества⁵¹. И Энгельс, и Сталин, более того, считали, что богатые крестьяне не должны быть членами колхозов. Понятно, что в тех странах народной демократии, где кулаки (и даже часть помещиков) были членами кооперативов сельскохозяйственных производителей и где основные орудия производства в сельском хозяйстве принадлежали этим кооперативам, критика Сталиным Саниной и Венжера встретила бы ледяной приём.

Написанное Юдиным было подкреплено статьей Суслова⁵², опубликованной в «Известиях» 25 декабря 1952 г.⁵³, в которой он коснулся последствий взглядов Вознесенского, высказанных последним в брошюре «Военная экономика СССР в период Отечественной войны», которая была опубликована в 1947 г. Главный пункт обвинения, выдвинутого против Вознесенского, состоял в том, что он сделал фетиш из закона стоимости, который был представлен таким образом, будто он регулировал распределение труда в разных отраслях советской экономики.

Достаточно очевидно, что это так и было, потому что мы можем найти следующий пассаж в его работе:

«Закон стоимости действует не только в распределении продуктов, но также и в распределении самого труда между отраслями народного хозяйства СССР. Государственный план использует здесь закон стоимости для правильного распределения общественного труда между различными отраслями хозяйства в интересах социализма»⁵⁴.

Что здесь поставлено на карту? С точки зрения марксистской экономической теории, от действия закона стоимости в советском обществе действительно очень многое зависит. Маркс и Энгельс считали, что закон стоимости действовал лишь в тех обществах, где существовало товарное производство. Стоимость вступила в действие с появлением товарного производства и прекратила существование с его упразднением⁵⁵. Из того утверждения, что стоимость регулировала распределение труда в экономике, единственным логическим заключением было то, что в Советском Союзе господствовала система всеобщего товарного производства, т. е. капитализм. Вознесенский, тем самым, поставил фундаментальный вопрос о самой природе социалистического общества.

По Марксу и Энгельсу, закон стоимости действовал в том обществе, в котором существовало товарное производство: «Понятие стоимости является наиболее общим и поэтому всеобъемлющим выражением экономических условий товарного производства»⁵⁶. Общество, основанное на товарном производстве, состоит из «частных производителей», причём товары «производятся этими частными производителями за частный счёт и обмениваются ими один на другой»⁵⁷. Отсюда логически следует, что если общество, которое ликвидировало товарное производство, взяло «во владение средства производства, то будет устранено товарное производство, а вместе с тем и господство продукта над производителями. Анархия внутри общественного производства заменяется планомерной, сознательной организацией»⁵⁸; закон стоимости при этом становится излишним. Это также следует из того утверждения, которое Маркс выдвинул в письме Кугельману⁵⁹ в июле 1868 г., где он писал:

«Очевидно само собой, что эта необходимость распределения общественного труда в определённых пропорциях никоим образом не может быть уничтожена определённой формой общественного производства,— измениться может лишь форма её проявления. Законы природы вообще не могут быть уничтожены. Измениться, в зависимости от исторически различных состояний общества, может лишь форма, в которой эти законы прокладывают себе путь. А форма, в которой прокладывает себе путь это пропорциональное распределение труда, при том состоянии общества, когда связь общественного труда существует в виде частного обмена индивидуальных продуктов труда,— эта форма и есть меновая стоимость этих продуктов»⁶⁰.

Потому что в обществе, где взаимосвязь общественного труда существует в условиях отсутствия системы товаров, т. е. частных производителей, распределение общественного труда происходит без действия стоимости. Это подтверждает Энгельс, когда он пишет, что при социализме:

«Разумеется, и в этом случае общество должно будет знать, сколько труда требуется для производства каждого предмета потребления. Оно должно будет сообразовать свой производственный план со средствами производства, к которым в особенности принадлежат также и рабочие силы. Этот план будет определяться в конечном счёте взвешиванием и сопоставлением полезных эффектов различных предметов друг с другом и с необходимыми для их производства количествами труда. Люди сделают тогда всё это очень просто, не прибегая к услугам прославленной „стоимости“»⁶¹.

Эта идея была дополнена Марксом в его последней значительной работе о политической экономии, «Замечаниях на книгу Адольфа Вагнера „Учебник политической экономии“» в 1879—1880 гг., в которой он отверг приписанную ему Вагнером⁶² идею о том, что стоимость будет действовать в социалистическом обществе. Маркс критиковал вагнеровское «предположение, что в „социальном государстве Маркса“ имеет силу его теория стоимости, развитая для буржуазного общества»⁶³.

Маркс и Энгельс однозначно исключили действие закона стоимости в социалистическом обществе. Тем не менее, они признавали, что в переходном социалистическом обществе стоимость сохранится там, где мелкое крестьянство продолжает существовать как класс. Энгельс говорил о таком положении в 1884 г. в своей статье «Крестьянский вопрос во Франции и Германии»:

«Обладая государственной властью, мы и не подумаем о том, чтобы насильно экспроприировать мелких крестьян (с вознаграждением или нет, это безразлично), как это мы вынуждены сделать с крупными землевладельцами. Наша задача по отношению к мелким крестьянам состоит прежде всего в том, чтобы их частное производство, их собственность перевести в товарищескую, но не насильно, а посредством примера»⁶⁴.

В СССР даже после коллективизации и установления групповой собственности частное производство в ограниченной форме продолжало существовать. В то время как Госплан мог отменить действие закона стоимости в сфере государственной промышленности, совхозов и МТС, регулируя распределение общественного труда при помощи определённого плана, это было невозможным в колхозах, в которых, несмотря даже на то, что в сферу директивного планирования входили посевные площади, урожай, работа тракторов, количество общественного скота, валовая сельскохозяйственная продукция, уровень принудительных платежей и платежей МТС, государство всё же не могло планировать использование излишней товарной продукции колхозов и использование рабочей силы по отдельным периодам на отдельных работах⁶⁵.

Вознесенский не стоял на марксистских позициях, когда он говорил, что закон стоимости действовал в распределении труда между разными отраслями советской экономики, т. е. и в промышленном, и в аграрном секторе. Выступая с такими взглядами, Вознесенский обособился от общего мнения советских экономистов. В редакционной статье «Некоторые вопросы преподавания политэкономии» в журнале «Под знаменем марксизма» утверждалось, что «распределение фондов и рабочей силы между отдельными отраслями производства осуществляется в плановом порядке, в соответствии с основными задачами социалистического строительства»⁶⁶. Аналогично, в следующем году старейшина советской политической экономии К. В. Островитянов⁶⁷ утверждал, что «в социалистическом хозяйстве распределение труда и средств производства между различными отраслями народного хозяйства осуществляется не на основе стихийного движения цен и погони за прибылью, а на основе планового руководства с использованием закона стоимости»⁶⁸. В таком случае стоимость не направляет «распределение общественного продукта», но «играет роль подсобного орудия планового распределения труда и средств производства между отраслями советского хозяйства»⁶⁹.

Стоимость не определяла развитие производства средств производства, потому что без её ограничения нельзя было бы найти необходимых средств для этого сектора. Тем не менее, Вознесенский в своих рассуждениях об установлении подходящих пропорций между производством средств производства и производством предметов потребления с целью расширения воспроизводства относит этот вопрос к разделу о послевоенной экономике и пишет так, чтобы обойтись без указания на приоритет производства средств производства (Ⅰ подразделение) по отношению к производству средств потребления (Ⅱ подразделение), что было необходимым для того, чтобы обеспечить продолжение роста национальной экономики:

«Если социалистическое производство СССР расчленить на Ⅰ подразделение, производящее средства производства, и на Ⅱ подразделение, производящее средства потребления, то очевидно, что стоимость средств производства, выделяемых Советским государством для предприятий Ⅱ подразделения, должна в известной мере определяться планом, соответствовать стоимости средств потребления, выделяемых для предприятий Ⅰ подразделения. В самом деле, если лишить предприятия Ⅰ подразделения средств потребления, а предприятия Ⅱ подразделения — средств производства, расширенное социалистическое воспроизводство станет невозможным: работники предприятий, производящих средства производства, лишаются предметов потребления, а предприятия, производящие предметы потребления, лишаются средств производства, т. е. топлива, сырья и оборудования»⁷⁰.

Напротив, Островитянов признавал, что стоимость в планировании распределения средств производства действовала только на вспомогательном уровне⁷¹. Более того, автор или авторы редакционной статьи 1943 г. в журнале «Под знаменем марксизма» писали, приводя в качестве примера Макеевский завод имени Кирова и Магниторский и Кузнецкий комбинаты, что стоимость не определяла развитие советской металлургической промышленности, которая на протяжении многих лет жила на государственном бюджете, не принося прибыли⁷².

Сусловская критика брошюры Вознесенского попала в цель. Но Вознесенский был не просто теоретиком; как председатель Госплана при Совете Министров СССР он имел возможность проводить политику расширения сферы товарно-денежных отношений в Советском Союзе в 1948—1949 гг. Расследование ленинградского дела во времена Горбачёва показало, что М. Т. Помазнев⁷³, который был заместителем председателя Госснаба СССР, жаловался, что Госплан при Вознесенском занизил план промышленного производства СССР на Ⅰ квартал 1949 г. Позднее председатель Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) М. Ф. Шкирятов⁷⁴ подтвердил это обвинение и Политбюро ЦК ВКП(б) решило исключить Вознесенского из членов ЦК и привлечь его к судебной ответственности⁷⁵. Предъявленное обвинение в занижении плана промышленного производства полностью согласуется с повышением оптовых цен на продукцию тяжелой промышленности в январе 1949 г. и с попыткой внедрить действие рентабельности в производство средств производства и ввести их в сферу товарно-денежных отношений. Устранение Вознесенского из Госплана 5 марта 1949 г. стало началом поэтапного сведения на нет его экономической политики, так что оптовые цены были в итоге сокращены на 30 % ниже уровня 1949 г. Вознесенский стал героем в глазах тех, кто хотел придать советской экономике очертания рыночной: он был реабилитирован вскоре после смерти Сталина.

В статье Суслова 1952 г. был поднят ещё один вопрос, связанный со стоимостью. Он критиковал долго преобладавшее у советских экономистов мнение, что при социализме стоимость была «преобразована» или «изменена» таким образом, чтобы служить социализму. В «Экономических проблемах» Сталин отверг мнение, что в условиях социалистической плановой экономики могло случиться такое, чтобы стоимость «преобразовалась», иначе экономические законы можно было бы упразднить и заменить другими законами. Сфера действия какого-либо экономического закона может быть сокращена, но закон не может быть «преобразован» или «уничтожен»⁷⁶. Субъективное понятие «преобразования» категорий стоимости при социализме проникло в советскую политэкономию. Вознесенский проиллюстрировал эту тенденцию, заявив:

«Товар в социалистическом обществе не знает конфликта между его стоимостью и потребительной стоимостью, столь характерного для товарно-капиталистического общества, где он порождается частной собственностью на средства производства»⁷⁷.

Возможно ли, что при социализме товар не знает противоречия между потребительной стоимостью и стоимостью? В СССР стоимость сохранилась из-за существования двух типов собственности. Если бы групповая собственность, которая воплощалась в основном в колхозах, была поднята до уровня государственной собственности, тогда основа действия остатков стоимости перестала бы существовать. Но Маркс считал именно товар как таковой первоначальной «клеткой», «зародышем» капитализма. Он не мог быть «изменён» или «преобразован», можно было только сократить и ограничить его сферу действия.

Понимание Сталиным этого вопроса соответствовало марксистской точке зрения, которую Энгельс высказал в письме Каутскому⁷⁸ в сентябре 1884 г. в следующих терминах, когда последний писал набросок статьи об экономических теориях немецкого катедер-социалиста, экономиста Родбертуса⁷⁹:

«Нечто подобное ты проделываешь со стоимостью. Теперешняя стоимость — это стоимость товарного производства, но с упразднением товарного производства „изменяется“ также и стоимость, то есть сама по себе стоимость остаётся, меняется лишь форма. На самом же деле экономическая стоимость — категория, свойственная товарному производству, и исчезнет вместе с ним точно так же, как она не существовала до него. Отношение труда к продукту не выражается в форме стоимости ни до товарного производства, ни после него»⁸⁰.

Для Энгельса «преобразованная» стоимость была непонятной попыткой протащить действие закона стоимости, что было недопустимым в социалистическом обществе. В сочинениях Каутского это была изолированная грубая ошибка, но Сталин столкнулся с ситуацией, когда по сути все экономисты СССР повторяли эту ошибку.

Понятие «преобразованной» стоимости возникло, как выражение двойственной потребности в критике того взгляда, что стоимость могла быть произвольно отменена в Советском Союзе, в то время как в силу существования колхозов было необходимо сохранить товарно-денежные отношения и в то же время обратить внимание на тот факт, что в условиях экономики социалистического планирования действие стоимости имело вспомогательную, второстепенную и подчинённую роль. Тем не менее, концепция «преобразованной» стоимости имела в марксистском понимании ясное идеологическое содержание, что было причиной того, почему Сталин считал, что эта формула, несмотря на её долгое существование в Советском Союзе, должна быть отброшена ради точности. Понятие «преобразованной» стоимости несло в себе двойную проблему, так как оно всегда носило в себе идею, что стоимость может быть произвольно создана или уничтожена, что легко могло стать теоретическим рычагом для оправдания расширения, а не сокращения сферы действия товарно-денежных отношений, что явно произошло в случае с Вознесенским.

С быстрым расширением товарно-денежных отношений в советской экономике после 1953 г. было, вероятно, неизбежным возращение «преобразованного» товара. В «Учебнике политической экономии» 1954 г. говорится, что социалистическое хозяйство не знает противоречия между частным и общественным трудом⁸¹. Подобное умозаключение ведёт ко множеству проблем. В нём предполагалось, что в обществе, которое всё ещё нуждалось в товарном производстве в сокращенной форме, можно говорить о существовании в полной мере общественного труда, несмотря на тот факт, что рабочий класс всё ещё получал оплату в денежной форме, на которую приобретались потребительские товары. Более того, здесь предполагалось, что противоречие между конкретным трудом и абстрактным трудом, которое в понимании Маркса исчезнет только в коммунистическом обществе, уже было разрешено. Также предполагалось, что не требовалось положить конец существованию частного труда, подняв рабочую силу колхозного крестьянства (которая не была полностью включена в сферу социалистического планирования в определённые периоды по определённым задачам и которая всё ещё сохраняла некоторые черты частного труда, поскольку отношение труда и продукта было полностью выражено в форме стоимости) до уровня общественного труда рабочего класса на той стадии исторического развития, когда он контролировал общенародную собственность. Издание «Учебника политической экономии» привело советскую политэкономию назад к лишенному противоречий товару Вознесенского, и отвергло высказанную в «Экономических проблемах» позицию Сталина, согласно которой общественное противоречие между производственными отношениями и производительными силами продолжало существовать в советском обществе.

После 1953 г. КПСС уже считала себя не авангардом рабочего класса в ленинских традициях, а общенародной партией. Государство диктатуры пролетариата, которое, как считал Маркс, будет существовать до установления коммунизма, было заменено общенародным государством. До экономических реформ 1953—1958 гг. можно было утверждать, как это делал Сталин, что товарное производство в Советском Союзе было особого рода:

«…Товарное производство без капиталистов, которое имеет дело в основном с товарами объединённых социалистически производителей (государство, колхозы, кооперация), сфера действия которого ограничена предметами личного потребления, которое, очевидно, никак не может развиться в капиталистическое производство и которому суждено обслуживать совместно с его „денежным сектором“ дело развития и укрепления социалистического производства»⁸².

Но после рыночных реформ 1953—1958 гг., когда средства производства стали обращаться как товары, ситуация качественно изменилась. Существовавшие при социализме товарные формы производства, как указал Сталин, были особого рода. После реформ ограничения на товарное производство были сняты, и товарные формы стали воплощать экономические отношения другого типа. Маркс в «Капитале» установил, что товар, первичная клетка капитализма, заключает в себе зародыш как наёмного труда, так и капитала. Логика быстрого расширения товарного производства означала, что снова появятся такие экономические категории, как рабочая сила, прибавочная стоимость, капиталистическая прибыль и средняя норма прибыли. Именно в этом контексте следует рассматривать программу построения коммунистического общества, выдвинутую Хрущёвым в 1961 году⁸³. Вместо сокращения сферы действия товарного производства и товарооборота по мере продвижения к коммунизму КПСС приняла программу её дальнейшего расширения. Программа отказалась от решения задачи упразднения классов при социализме и от перестройки производственных отношений в советском обществе. С выдвинутой Сталиным перспективой подъёма групповой собственности колхозов до уровня всенародной собственности было покончено. Вместо этого была принята точка зрения Хрущёва на дальнейшее «слияние» колхозной и государственной собственности⁸⁴.

1. Семинар состоялся 5—6 ноября 1994 г. в МГУ.— Прим. перев.↩
2. На русском языке публиковался сокращённый перевод под названием «Сталин и вопросы „рыночного социализма“ в Советском Союзе после Второй мировой войны» (Трудовая Россия. 1995. № 10).— Прим. перев.↩
3. ⅩⅧ съезд ВКП(б) состоялся в Москве 10—21 марта 1939 г. На съезде в отчётном докладе ЦК ВКП(б), с которым выступал И. В. Сталин, было объявлено о том, в СССР в основном построено социалистическое общество, и на очереди переход к коммунизму. См. Правда. 1939. 11 марта.— Прим. перев.↩
4. Маленков Георгий Максимилианович (1902—1988) — преемник И. В. Сталина на посту председателя Совета министров СССР в 1953—1955 гг., член Политбюро (Президиума) ЦК КПСС в 1946—1957 гг., секретарь ЦК КПСС (1939—1946 и 1948—1953 гг.). Выведен из Президиума ЦК в 1957 г. в связи с участием в «антипартийной группе».↩
5. Совещание компартий СССР, Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии, Чехословакии, Югославии, Франции и Италии состоялось в 1947 г. в г. Шклярска-Поремба в Польше. На совещании было создано Информационное бюро коммунистических и рабочих партий (Коминформ).— Прим. перев.↩
6. Маленков Г. М. Информационный доклад о деятельности Центрального Комитета Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) на Совещании представителей некоторых компартий в Польше в конце сентября 1947 г. М., 1947. С. 82.↩
7. См. Правда. 1952. 14 октября. ⅩⅨ съезд КПСС состоялся в Москве 5—14 октября 1952 г. На съезде ВКП(б) была переименована в КПСС и произошло обновление высшего партийного руководства, вместо Политбюро был создан более многочисленный Президиум. Вместо И. В. Сталина с отчётным докладом ЦК выступил Г. М. Маленков; Сталин выступил на съезде только в день его закрытия, 14 октября.— Прим. перев.↩
8. Вознесенский Николай Алексеевич (1903—1950) — председатель Госплана при Совете министров СССР (1942—1949 гг.), заместитель председателя Совета министров СССР (1946—1949 гг.), член Политбюро ЦК ВКП(б) (1946—1949 гг.). В марте 1949 г. снят с занимаемых постов в связи с т. н. «ленинградским делом», в октябре 1949 г. арестован, в сентябре 1950 г. расстрелян.— Прим. перев.↩
9. Вознесенский Н. А. Пятилетний план восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946—1950 гг. М., 1946. С. 13 (данная задача была поставлена И. В. Сталиным на ⅩⅧ съезде ВКП(б).— Прим. перев.).↩
10. Сталин И. В. Ответы на вопросы, заданные московским корреспондентом «Санди Таймс» господином А. Вертом, полученные 17 сентября 1946 г. // Сталин И. В. Сочинения. Т. 16. М., 1997. С. 39.↩
11. Ярошенко Лука Данилович (1896—1995) — работник Госплана СССР, получивший известность после того, как его упомянул в своей книге «Экономические проблемы социализма в СССР» И. В. Сталин. По словам самого Ярошенко, в 1952 г. за несогласие со Сталиным он был подвергнут репрессиям: сначала уволен из Госплана и отправлен на работу в Иркутск, а затем арестован. Освобождён Ярошенко был после смерти Сталина в 1953 г. См. Ярошенко Л. Д. Свидетельства времени // Сталин И. В. Экономические проблемы социализма в СССР. Переделкино, 1992. С. 101—102.↩
12. Богданов Александр Александрович (настоящая фамилия — Малиновский, 1873—1928) — российский и советский ученый и общественный деятель, член РСДРП в 1896—1909 гг., большевик. В годы реакции отошел от партийной работы и увлёкся разработкой «тектологии» (всеобщей организационной науки). После революции был известен как идеолог Пролеткульта. В 1926—1928 гг. возглавлял Институт переливания крови, погиб, производя на себе опыт.— Прим. перев.↩
13. Юдин Павел Федорович (1899—1968) — советский философ и дипломат, кандидат в члены Президиума ЦК КПСС в 1952—1953 гг., в 1939—1944 гг. директор Института философии АН СССР, в 1947—1953 гг. редактор газеты Коминформа «За прочный мир, за народную демократию», в 1953—1959 гг. посол в КНР.— Прим. перев.↩
14. Юдин П. Ф. Труд И. В. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» — основа дальнейшего развития общественных наук. М., 1953. С. 31.↩
15. Богданов А. А. Краткий курс экономической науки. М., 1897.↩
16. Мах Эрнст (1838—1916) — австрийский физик и философ. Авенариус Рихард (1843—1896) — швейцарский философ. Положили начало направлению в философии и методологии науки, получившему название махизма или эмпириокритицизма. Махизм оказал большое влияние на литературную группу «Вперёд», одним из основателей которой был А. А. Богданов.— Прим. перев.↩
17. Философская энциклопедия. Т. 1. М., 1960. С. 177.↩
18. Луначарский Анатолий Васильевич (1875—1933) — в 1917—1929 гг. нарком просвещения РСФСР. Луначарский вместе с Богдановым входил в группу «Вперёд».— Прим. перев.↩
19. Бухарин Николай Иванович (1888—1938) — один из вождей большевистской партии, ближайший соратник и друг В. И. Ленина и И. В. Сталина, философ, экономист и журналист. Кандидат в члены Политбюро ЦК РКП(б) (1919—1924), член Политбюро ЦК ВКП(б) в 1924—1929 гг., секретарь Исполкома Коминтерна в 1926—1929 гг. В 1929 г. выведен из Политбюро по обвинению в «правом уклоне». Арестован в феврале 1937 г., расстрелян в марте 1938 г. по обвинению в участии в «антисоветском право-троцкистском блоке». Бухарин был очень близок к Сталину в период борьбы с троцкистско-зиновьевской оппозицией в 1920-е гг. Курс на форсированную индустриализацию он не принял, и после отставки в 1929 г. и до ареста занимался журналистской и научной работой. Ленин характеризовал Бухарина как «любимца партии», но отмечал, что «его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским».— Прим. перев.↩
20. Горький Максим (Алексей Максимович Пешков, 1868—1936) — русский и советский писатель, основоположник социалистического реализма.— Прим. перев.↩
21. Сталин И. В. Экономические проблемы социализма в СССР. М., 1952. С. 139—140.↩
22. Бухарин Н. И. Методология и планирование науки и техники: избранные труды. М., 1989. С. 135.↩
23. Ярошенко Л. Д. Указ. соч. С. 100.↩
24. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3. М., 1955. С. 74—75.↩
25. Глезерман Григорий Ерухимович (1907-?) — советский философ, лауреат Сталинской премии за книгу «Ликвидация эксплуататорских классов и преодоление классовых различий в СССР» (1949 г.).— Прим. перев.↩
26. Глезерман Г. Е. Полное соответствие производственных отношений и производительных сил в социалистическом обществе. М., 1951. С. 4.↩
27. Юдин П. Ф. Указ. соч. С. 23—24.↩
28. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 43. М., 1963. С. 276.↩
29. Ноткин Александр Ильич (1901—1982) — советский экономист, сотрудник Института экономики АН СССР. Упомянут И. В. Сталиным в книге «Экономические проблемы социализма в СССР». Впоследствии был одним из участников разработки генерального экономического плана на 1961—1980 гг.— Прим. перев.↩
30. Сталин И. В. Указ. соч. С. 123.↩
31. Там же. С. 124.↩
32. История политической экономии социализма. Очерки. Л., 1972. С. 201.↩
33. Сталин И. В. Указ. соч. С. 43.↩
34. Мерзенев С. И. — советский экономист, в 1940-е гг. сотрудник Института экономики АН СССР.— Прим. перев.↩
35. Миколенко Яков Филиппович — советский юрист, специализировался на земельном и колхозном праве.— Прим. перев.↩
36. Яковлев Александр Федорович — советский экономист, специалист по истории экономических кризисов.— Прим. перев.↩
37. Атлас Захарий Вениаминович (1903—1978) — советский экономист, специалист по денежному обращению, работал в Московском финансовом институте.— Прим. перев.↩
38. Юдин П. Ф. Указ. соч. С. 23.↩
39. ⅩⅩ съезд КПСС состоялся в Москве 14—25 февраля 1956 г. Помимо осуждения культа личности, съезд принял ряд других важных решений, в том числе о возможности мирного (нереволюционного) перехода к социализму.— Прим. перев.↩
40. Молотов Вячеслав Михайлович (настоящая фамилия Скрябин, 1890—1986) — член Политбюро (Президиума) ЦК КПСС в 1926—1957 гг., председатель Совета народных комиссаров СССР в 1930—1941 гг., нарком (министр) иностранных дел СССР в 1939—1949 и 1953—1956 гг. Выведен из Президиума ЦК КПСС в 1957 г. за участие в «антипартийной группе», в 1962 г. исключён из партии (восстановлен в 1984 г.).— Прим. перев.↩
41. Каганович Лазарь Моисеевич (1893—1991) — член Политбюро (Президиума) ЦК КПСС в 1930—1957 гг., нарком путей сообщения СССР в 1938—1944 гг., первый заместитель председателя Совета министров СССР в 1953—1957 гг. Выведен из Президиума ЦК КПСС в 1957 г. в связи с участием в «антипартийной группе», исключён из партии в 1961 г.— Прим. перев.↩
42. Сабуров Максим Захарович (1900—1977) — член Президиума ЦК КПСС в 1952—1957 гг., председатель Госплана в 1941—1942 и 1949—1955 гг., председатель Государственной экономической комиссии Совета министров СССР в 1955—1956 гг. Выведен из Президиума ЦК за участие в «антипартийной группе».— Прим. перев.↩
43. Политическая экономия. Учебник. М., 1958. С. 505.↩
44. Санина Александра Васильевна — советский экономист, преподаватель МГУ. Супруга В. Г. Венжера.— Прим. перев.↩
45. Венжер Владимир Григорьевич (1899—1990) — советский экономист, сотрудник Института экономики АН СССР. Муж А. В. Саниной.— Прим. перев.↩
46. Лат. помимо прочего.↩
47. Пальцев А. А.— советский экономист, участник дискуссии 1951 г., доцент МГУ.— Прим. перев.↩
48. Пальцев А. А. О путях перехода от социализма к коммунизму. Киев, 1950. С. 13—14.↩
49. Юдин П.Ф. Указ. соч. С. 31—32.↩
50. Бебель Август (1840—1913) — один из вождей СДПГ и Второго Интернационала, друг и соратник К. Маркса и Ф. Энгельса.— Прим. перев.↩
51. Письмо Ф. Энгельса А. Бебелю в Берлин, 20—23 января 1889 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений. Т. 36. М., 1964. С. 361.↩
52. Суслов Михаил Андреевич (1902—1982) — член Политбюро (Президиума) ЦК КПСС в 1952—1953, 1955—1982 гг., секретарь ЦК КПСС в 1947—1982 гг., главный редактор газеты «Правда» в 1949—1951 гг., заведующий отделом пропаганды и агитации ЦК в 1949—1952 гг.— Прим. перев.↩
53. Суслов М. По поводу статей П. Федосеева // Известия. 1952. 25 декабря.↩
54. Вознесенский Н. А. Военная экономика СССР в период Отечественной войны. М., 1948. С. 147.↩
55. Письмо Ф. Энгельса К. Каутскому в Цюрих, 20 сентября 1884 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений. Т. 36. М., 1964. С. 181.↩
56. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. М., 1966. С. 315.↩
57. Там же. С. 199.↩
58. Там же. С. 287.↩
59. Кугельман Луи (1830—1902) — немецкий врач, друг К. Маркса.— Прим. перев.↩
60. Маркс — Людвигу Кугельману, 11 июля 1868 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 32. М., 1964. С. 460—461.↩
61. Энгельс Ф. Указ. соч. С. 314.↩
62. Вагнер Адольф (1835—1917) — немецкий экономист, сторонник Бисмарка и приверженец «государственного социализма».— Прим. перев.↩
63. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 19. М., 1961. С. 392.↩
64. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 22. М., 1962. С. 518.↩
65. Смолин Н. О зачатках продуктообмена // Вопросы экономики. 1953. № 1. С. 39.↩
66. Некоторые вопросы преподавания политэкономии // Под знаменем марксизма. 1943. № 7—8. С. 75.↩
67. Островитянов Константин Васильевич (1892—1969) — советский экономист, директор института экономики АН СССР (1947—1953), вице-президент АН СССР (1953—1962).— Прим. перев.↩
68. Островитянов К. Об основных закономерностях развития социалистического хозяйства // Большевик. 1944. № 23—24. С. 58.↩
69. Там же.↩
70. Вознесенский Н.А. Указ. соч. С. 148.↩
71. Островитянов К. Указ. соч. С. 58.↩
72. Некоторые вопросы преподавания политэкономии… С. 76.↩
73. Помазнев Михаил Трофимович (1911—1987) — советский экономист, управляющий делами Совета Министров СССР в 1949—1953 гг.— Прим. перев.↩
74. Шкирятов Матвей Федорович (1883—1954) — член Президиума ЦК КПСС в 1952—1953 гг., председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС в 1952—1954 гг.— Прим. перев.↩
75. О так называемом «ленинградском деле». Справка КПК при ЦК КПСС и ИМЛ при ЦК КПСС // Известия ЦК КПСС. 1989. № 2. С. 130.↩
76. Сталин И. В. Указ. соч. С. 22—23.↩
77. Вознесенский Н.А. Указ. соч. С. 121.↩
78. Каутский Карл (1854—1938) — один из вождей СДПГ и Второго Интернационала, соратник К. Маркса и Ф. Энгельса, теоретик марксизма. Во Втором Интернационале был представителем «центризма», после начала первой мировой войны перешёл на позиции социал-шовинизма.— Прим. перев.↩
79. Родбертус Карл (1805—1875) — немецкий экономист, один из основоположников теории «государственного социализма».— Прим. перев.↩
80. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 36. М., 1964. С. 181.↩
81. Политическая экономия. Учебник. М., 1954. С. 442.↩
82. Сталин И. В. Указ. соч. С. 42.↩
83. Речь идёт о третьей Программе КПСС, утвержденной на ⅩⅩⅡ съезде партии в 1961 г. Программа ставила задачу построения коммунистического общества в СССР к 1980 г. По поводу товарно-денежных отношений там говорилось следующее: «В коммунистическом строительстве необходимо полностью использовать товарно-денежные отношения в соответствии с новым содержанием, присущим им в период социализма. Большую роль при этом играет применение таких инструментов развития экономики, как хозяйственный расчёт, деньги, цена, себестоимость, прибыль, торговля, кредит, финансы. С переходом к единой общенародной коммунистической собственности и к коммунистической системе распределения товарно-денежные отношения экономически изживут себя и отомрут». См. Программа Коммунистической партии Советского Союза. М., 1961. С. 89.— Прим. перев.↩
84. «Экономический расцвет колхозного строя создаёт условия для постепенного сближения, а в перспективе и слияния колхозной собственности с общенародной в единую коммунистическую собственность». См. Программа Коммунистической партии Советского Союза… С. 77.— Прим. перев.↩