В работе товарища Мао Цзэдуна «О демократической диктатуре народа» написано:

«Орудийные залпы Октябрьской революции донесли до нас марксизм-ленинизм. Октябрьская революция помогла передовым элементам мира и Китая пересмотреть свои проблемы, применив пролетарское мировоззрение как средство определения судеб государств. Идти по пути русских — таков был вывод».

Как известно, самым выдающимся представителем этих передовых деятелей в Китае является товарищ Мао Цзэдун.

Величайшая заслуга товарища Мао Цзэдуна перед китайской революцией заключается в том, что он правильно и действенно соединил всеобщие истины марксизма-ленинизма с конкретной практикой китайской революции, разрешив целый ряд вопросов китайской революции. Он двинул вперёд развитие марксистско-ленинской науки в условиях Китая и Востока и таким образом привёл китайскую народную революцию к победе.

Товарищ Мао Цзэдун говорит: «Теория Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина верна для всего мира»¹. Но для того чтобы правильно применить эту теорию в Китае, превратить её в непобедимую силу в руках широких масс, нужно было устранять идеологические препятствия, вести постоянную борьбу в области идеологии, и при этом ожесточённую борьбу. Товарищ Мао Цзэдун в течение 30 лет непрерывно вёл непримиримую борьбу со всякими реакционными течениями вне партии и многими видами оппортунизма в рядах партии, например, с национализмом, с правогоминдановскими течениями, чэньдусюизмом и примиренчеством с ним, троцкизмом, с различными реформистскими иллюзиями буржуазии и правого крыла мелкой буржуазии в отношении гоминдановского контрреволюционного господства, с левацким авантюризмом, неоднократно возникавшим в партии, с чэндусюистскими ошибками в новом издании и т. п. В этой непрерывной борьбе товарищ Мао Цзэдун проявил себя как великий мастер пропаганды и применения революционного учения Маркса — Энгельса — Левина — Сталина. Его непрерывная борьба закалила и укрепила Коммунистическую партию Китая.

Единство теории и практики — особенность марксизма-ленинизма. Товарищ Мао Цзэдун, следуя в революционном Китае за великими учителями — Марксом, Энгельсом, Лениным и Сталиным, крайне внимательно изучал великие творческие силы революционных народных масс. Товарищ Мао Цзэдун никогда не отрывал марксистско-ленинскую теоретическую работу от революционного движения народных масс. Всегда и везде он связывал её с практикой китайской революции, чтобы (как он часто говорит) «исходя из основной точки зрения марксизма — метода классового анализа» — изучать, накапливать и обобщать практический опыт китайской революции. Это было новое свидетельство правильности марксизма-ленинизма, проявление его безграничной животворной революционной силы.

Опираясь на творческие силы революционных масс Китая и всесторонний многообразный опыт, товарищ Мао Цзэдун развил марксизм-ленинизм, добившись при этом того, что всякие вздорные идеи, имеющие целью подорвать либо извратить марксизм-ленинизм, потерпели банкротство в народных массах.

В известной статье Ленина «О значении воинствующего материализма», опубликованной в 1922 году, говорится, что диалектику Маркс «применял с таким успехом, что теперь каждый день пробуждения новых классов к жизни и к борьбе на Востоке (Япония, Индия, Китай) — т. е. тех сотен миллионов человечества, которые составляют большую часть населения земли и которые своей исторической бездеятельностью и своим историческим сном обусловливали до сих пор застой и гниение во многих передовых государствах Европы, каждый день пробуждения к жизни новых народов и новых классов всё больше и больше подтверждает марксизм»². Не подлежит ни малейшему сомнению, что пробуждение китайского народа к борьбе под руководством рабочего класса и его недавняя великая победа поистине с предельной ясностью свидетельствуют о крупнейшей, выдающейся победе марксизма-ленинизма на Востоке, о том, что учение Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина является всеобщим и всесильным учением, применимым во всём мире без всякого исключения. Пробуждение и победа китайского народа свидетельствуют также о подлинно блестящих успехах, достигнутых вождём Компартии Китая товарищем Мао Цзэдуном, который применил и развил это учение в условиях Китая.

В течение последних ста лет, и особенно в последние годы ⅩⅨ столетия, Китай превратился в узел многих противоречий на Востоке.

Во-первых, Китай был полуколонией различных империалистических государств; в Китай запускали свои щупальцы все империалистические страны мира, ведя борьбу за него, как за самый большой и лакомый кусок.

Ленин в 1916 году в книге «Империализм, как высшая стадия капитализма» указывал: «Понятно, что борьба из-за этих полузависимых стран особенно должна была обостриться в эпоху финансового капитала, когда остальной мир уже был поделен». И далее: «Китай только ещё начали делить, и борьба за него между Японией, С. Штатами и т. д. обостряется всё сильнее»³.

Сталин в 1927 году указывал: «Китай представляет компактную в национальном отношении страну в несколько сот миллионов населения, составляющую важнейший рынок сбыта и вывоза капитала во всём мире», «…в Китае, империализм должен бить по живому телу национального Китая, разрезая его на куски и отбирая у него целые провинции для того, чтобы сохранить свои старые позиции или, по крайней мере, удержать часть из этих позиций»⁴.

Империалистические страны рассматривали Китай как объект дележа. Вследствие этого, в ряде случаев создавался единый фронт империалистов для борьбы против китайской революции (например, наступление на Пекин объединённых войск восьми империалистических государств в 1900 году и массовая расправа над патриотами, участвовавшими в Боксёрском восстании; объединённая борьба империалистов против китайской революции в 1927 году) и складывалась обстановка, облегчавшая совместный делёж Китая империалистами. Однако между империалистическими странами, вследствие стремления каждой из них к монополии ради получения наибольшей выгоды, возникали глубокие противоречия, возникала, как говорит товарищ Мао Цзэдун, «взаимная борьба между империалистами в Китае».

Это значит, что противоречия между империалистическими странами, порождаемые их борьбой за Китай, часто приводили к расколу, а не к объединению их фронта в Китае.

Во-вторых, противоречия и борьба между империалистическими странами осложняли и обостряли противоречия и борьбу внутри прежних господствующих классов в Китае — феодалов и компрадоров,— вызывая непрерывные войны между милитаристами.

Товарищ Мао Цзэдун говорил в 1928 году: «Война, непрерывно ведущаяся в стране с первого года республики между новыми и старыми группировками милитаристов, поддерживаемых классом компрадоров, тухао и лешэнь⁵, представляет собой одну из особенностей полуколониального Китая… Имеются две причины, порождающие это явление: раздробленная сельскохозяйственная экономика (которая не является объединённой капиталистической экономикой) и империалистическая политика эксплуатации и раздела страны на сферы влияния»⁶.

Это значит, что отдельные группы феодалов и компрадоров в Китае служили различным империалистам и представляли различные местные феодальные силы, что и приводило к расколу, а не к объединению господствующего лагеря.

В-третьих, объединённый гнёт империализма и феодализма приносил китайскому народу тягчайшие страдания. Со времени Опиумной войны 1840 года непрерывно развивалась антиимпериалистическая и антифеодальная борьба китайского народа, вспыхивая и перебрасываясь из одного очага в другой. Если были какие-либо промежутки между этими вспышками, то только весьма короткие, и поскольку Китай является крупным государством с огромным населением, на борьбу каждый раз поднимались громадные массы народа.

Китайский народ воевал со всеми империалистами, вторгавшимися в Китай. Китайский народ никогда не покорялся каким-либо реакционным династиям. Китай — страна, в которой революционная борьба шла длительное время.

Это значит, что противоречия между китайским народом и империализмом и феодализмом являются непримиримыми, и поэтому народ в антиимпериалистической и антифеодальной борьбе постепенно создал могущественные объединённые силы.

Из вышеизложенного ясно, что противоречия, сосредоточившиеся в современном Китае, выражаются главным образом в острой борьбе между империалистами и в острой борьбе революции с контрреволюцией.

Очевидно, что только победа народной революции в Китае, разорвавшая цепь империализма на Востоке и прежде всего в самом Китае, могла разрешить эти противоречия. Китайский народ нашёл в себе силу для завоевания победы. Однако китайский народ мог стать силою, действительно способной завоевать победу, лишь под руководством пролетариата.

Высокая боеспособность китайского рабочего класса объясняется тремя важными причинами: во-первых, он подвергался тройному жестокому гнёту, т. е. гнёту иностранного империализма, отечественного феодализма и капитализма; во-вторых, он весьма сконцентрирован. Хотя китайская промышленность очень слаба, однако она имеет весьма концентрированный характер: промышленные рабочие, занятые на современных предприятиях, насчитывающих свыше 500 рабочих, составляют очень большое количество; в-третьих, хотя промышленные рабочие, занятые на современных предприятиях, представляют меньшинство населения, тем не менее пролетариат и полупролетариат достигает громадной численности: вместе с полупролетариями деревни — бедняками, число пролетариев и полупролетариев, подвергавшихся жесточайшему гнёту, значительно превышает половину населения страны. В силу этих причин китайский рабочий класс, участвуя в революции, превратился в могущественную боевую силу, создал свою сильную партию — коммунистическую партию, и стал вождём всех революционных классов Китая.

В огромной стране, охваченной в течение длительного времени революционной борьбой, появился настолько сильный революционный рабочий класс, что он смог стать вождём широчайших масс крестьянства, исполненных высокой боеспособности, вождём всех революционных сил; а на международной арене, в условиях эпохи пролетарских революций, эпохи, когда социалистическая революция восторжествовала уже в России, китайская революция стала получать реальную международную поддержку. Это означало, что победа народной революции в Китае, победа китайского народа в борьбе против империализма и его лакеев — феодалов и компрадоров, была обеспечена.

Сталин в 1927 году указывал: «…в Китае, борьба с империализмом должна принять глубоко-народный и ярко-национальный характер и должна углубляться шаг за шагом, доходя до отчаянных схваток с империализмом и потрясая самые основы империализма во всём мире»⁷. Всё произошло именно так.

Разумеется, нельзя было ожидать, что в огромной стране, которая стала одним из главных объектов захватнической борьбы империалистов и в которой в течение длительного исторического времени господствовал феодальный режим, революция могла легко увенчаться успехом. Нет, лёгкое достижение победы было невозможно. Товарищ Мао Цзэдун в статье, написанной в августе 1949 г., так охарактеризовал процесс завоевания этой победы: «Борьба, поражение, вновь борьба, вновь поражение, опыт, накопившийся за 109 лет, опыт сотен сражений, больших и малых, опыт военный и политический, экономический и культурный, опыт кровопролитной и бескровной борьбы,— только всё это и позволило достигнуть такого коренного успеха, какой мы имеем сегодня»⁸. Это значит, что революционная борьба в Китае носила крайне ожесточённый характер, что китайская революция имела сложный и зигзагообразный ход. Именно в таких условиях китайский рабочий класс и китайский народ получили величайшую закалку, также как и партия рабочего класса — Коммунистическая партия Китая. Полученный таким путём богатый революционный опыт стал ценнейший сокровищем китайского рабочего класса и китайского народа; он, несомненно, обогатил маркистско-ленинскую теорию.

Этот богатый революционный опыт Китая нашёл своё концентрированное выражение в идеях товарища Мао Цзэдуна.

Ленин в ноябре 1919 года указывал коммунистам Востока:

«Здесь перед вами стоит задача, которая не стояла раньше перед коммунистами всего мира: опираясь на общекоммунистическую теорию и практику, вам нужно, применяясь к своеобразным условиям, которых нет в европейских странах, суметь применить эту теорию и практику к условиям, когда главной массой является крестьянство, когда нужно решать задачу борьбы не против капитала, а против средневековых остатков».

И ещё:

«Вы должны найти своеобразные формы этого союза передовых пролетариев всего мира с живущими часто в средневековых условиях трудящимися и эксплуатируемыми массами Востока».

Далее Ленин указывал:

«Задача в том, чтобы пробудить революционную активность к самодеятельности и организации трудящихся масс, независимо от того, на каком уровне они стоят, перевести истинное коммунистическое учение, которое предназначено для коммунистов более передовых стран, на язык каждого народа, осуществлять практические задачи, которые нужно осуществить немедленно, и слиться в общей борьбе с пролетариями других стран.

Вот те задачи; решения которых вы не найдёте ни в одной коммунистической книжке, но решение которых вы найдёте в общей борьбе, которую начала Россия. Вам придётся эту задачу поставить и решать её самостоятельным опытом»⁹.

Известно, что Ленин и Сталин в ряде своих работ решили основные принципиальные вопросы, связанные с задачей, выдвинутой Лениным, и что в китайском вопросе Сталину принадлежит выдающийся теоретический вклад.

Задача, стоявшая перед вождём Компартии Китая товарищем Мао Цзэдуном, заключалась в продолжении работы Ленина — Сталина, в непрерывном изучении опыта Китая, в слиянии общекоммунистической теории и практики с конкретной практикой китайской революции, в переводе истинного коммунистического учения, предназначенного для коммунистов передовых стран, на язык китайского народа, в дополнении этого учения на основании условий Китая и превращении его в теорию и практику китайской революции, в пробуждении сотен миллионов людей и вовлечении их в общую борьбу против империализма во всём мире, в объединении их с Союзом Советских Социалистических Республик, с рабочим классом и передовыми людьми всех стран и со всеми угнетёнными нациями. В результате выполнения этой задачи на великой земле Китая и было похоронено господство империализма и его приспешников.

Учение Ленина — Сталина рассматривает национально-освободительное движение угнетённых наций как часть мировой пролетарской социалистической революции.

Основываясь на учении Ленина — Сталина товарищ Мао Цзэдун рассматривает китайскую революцию не как изолированную проблему, а исходя из общей обстановки мировой пролетарской революции, исходя из общей обстановки антиимпериалистической борьбы, потому что переживаемая нами эпоха является эпохой империализма и пролетарских революций, эпохой, когда социализм уже восторжествовал в Советском Союзе, новой эпохой марксизма — эпохой ленинизма; потому что китайская революция является прежде всего антиимпериалистической революцией.

В марте 1926 года товарищ Мао Цзэдун в статье «Анализ общественных классов в Китае», критикуя дайцзитаоизм — течение, существовавшее в гоминдане того времени, подверг рассмотрению международную обстановку, характеризуемую разделением мира на два лагеря:

«…современная международная обстановка определяется последней схваткой двух крупнейших сил — революции и контрреволюции. Каждая из этих двух крупнейших сил подняла своё знамя: одно — революционное красное знамя, высоко поднято Ⅲ Интернационалом, который призывает все угнетённые классы мира объединиться под его знаменем; другое — контрреволюционное белое знамя, поднято Лигой наций, призывающей все контрреволюционные элементы мира объединиться под её знаменем. Промежуточные классы неизбежно подвергнутся быстрому расслоению: часть их полевеет и перейдёт к революционерам, а часть поправеет и перебежит к контрреволюционерам; „независимой“ почвы у них не существует».

Совершенно ясно, что товарищ Мао Цзэдун говорит здесь об обстановке, сложившейся послеоктябрьской социалистической революции, когда мир разделился на антиимпериалистический лагерь, ведомый силами мировой пролетарской социалистической революции, и империалистический лагерь, к которому примыкают все контрреволюционные силы. Сторонники Дай Цзитао в гоминдане, представлявшие правое крыло буржуазии, фактически являлись идеологами, подготовлявшими контрреволюционное выступление Чан Кайши; они боролись против учения о классовой борьбе, против союза гоминдана с советской России и Компартией Китая, безрассудно мечтали о «независимом» положении между двумя лагерями, стремились к созданию государства, основанного на господстве класса буржуазии. Товарищ Мао Цзэдун указывал, что их попытка обречена на полный провал и что расслоение промежуточных классов — неизбежно. Национальная буржуазия, говорил он, либо пойдёт влево, выступая за союз с советской Россией и Компартией Китая, признает руководство пролетариата и вступит в общую борьбу против империализма во всём мире; либо пойдёт вправо, выступит против Советского Союза и Компартии Китая, против пролетарской революции во всех странах, превратившись в слугу империализма; помимо этого никакой «независимой» почвы не существует. Как известно, фактическое положение тогда так и сложилось: правое крыло национальной буржуазии, следуя за контрреволюцией, возглавляемой Чан Кайши, вскоре переметнулось на сторону империализма.

В годы антияпонской войны по инициативе нашей партии был вновь создан широкий национальный единый фронт. Однако твердолобые гоминдановцы опять начали воспевать диктатуру буржуазии, которая на деле служила для маскировки и поддержки диктатуры крупных помещиков и бюрократического капитала, гоминдановской «однопартийной диктатуры», олицетворявшейся Чан Кайши; именно этого рода диктатуру товарищ Мао Цзэдун и определял как полуколониальную и полуфеодальную диктатуру. В то же время, в нашей партии вновь возник правый оппортунизм, пытавшийся превратить пролетариат в прихвостня крупной буржуазии. Для разгрома вздорных теорий твердолобых гоминдановцев и правого оппортунизма в нашей партии, для того, чтобы китайский пролетариат, широкие массы китайского народа и наша партия не сбились со своего пути в сложной обстановке нового национального единого фронта товарищ Мао Цзэдун выступил с важнейшим воинствующим трудом — «О новой демократии».

В этой новой работе товарищ Мао Цзэдун дал ещё более конкретное и глубокое развитие учения Ленина — Сталина о революции в колониях и полуколониях. Товарищ Мао Цзэдун, опираясь на работы Сталина и на опыт китайской революции, накопившийся за длительное время, вновь выдвинул и подробно осветил вопрос об основном направлении, об основном пути китайской революции.

Товарищ Мао Цзэдун отмечал: «Победоносная Октябрьская социалистическая революция изменила направление всей истории, открыла новую эпоху во всей мировой истории».

Далее он пишет:

«В эпоху, когда в одной части мира (составляющей шестую часть земного шара) фронт мирового капитализма оказался прорванным, а в остальных частях полностью обнажилась его гнилость, в эпоху, когда уцелевшая пока ещё часть капиталистического мира не может существовать, не опираясь в ещё большей степени на колонии и полуколонии, в эпоху, когда уже создано социалистическое государство, которое заявило о своём стремлении бороться за оказание помощи всем освободительным движениям в колониях и полуколониях, в эпоху, когда пролетариат капиталистических стран с каждым днём всё более освобождается от влияния социал-демократических партий социал-империализма и заявляет о своей поддержке освободительных движений в колониях и полуколониях,— если в эту эпоху в любой колониальной или полуколониальной стране возникает революция, направленная против империализма, то есть против международной буржуазии, против международного капитализма, то она уже не может быть буржуазно-демократической революцией старого типа, а представляет собой новый тип революции; она больше не является частью старой буржуазной, капиталистической мировой революции, а является частью новой мировой революции, частью мировой пролетарской, социалистической революции».

Такова коренная марксистско-ленинская оценка революции в колониях и полуколониях. Из этой оценки, естественно, вытекает совершенно ясный вывод об основном направлении китайской революции; этот вывод заключается в том, что китайская революция есть часть мировой пролетарской социалистической революции. Из этого вывода вытекают и следующие положения, выдвинутые товарищем Мао Цзэдуном.

1. «Такая революция последовательно бьёт по империализму. Поэтому она неприемлема для империализма и встречает отпор с его стороны. Но зато она приемлема для социализма и встречает помощь со стороны социалистического государства и международного социалистического пролетариата».

   «В этом мире все империалисты — наши враги. Если Китай хочет стать независимым, то он не может отказаться от помощи социалистического государства и международного пролетариата. Это значит, что он не может обойтись без помощи СССР, не может обойтись без поддержки пролетариата Японии, Англии, США, Франции, Германии, Италии, ведущего борьбу против капитализма в своих странах».

2. «Любой человек в колонии или полуколонии может стать либо только в ряды империалистического фронта и оказаться тем самым на стороне мировой контрреволюции, либо в ряды антиимпериалистического фронта и оказаться на стороне мировой революции. Одно из двух. Третьего пути не дано».

   «Как только борьба между социалистическим Советским Союзом и империализмом ещё более обострится, Китай должен будет стать либо на одну, либо на другую сторону. Таков неизбежный ход событий. Но нельзя ли держаться середины? Нет, это иллюзия. Весь мир будет втянут в эти два фронта. Отныне „нейтралитет“ — термин, служащий для обмана людей».

3. «Современный мир переживает новую эпоху, эпоху революций и войн, эпоху неминуемой гибели капитализма и неуклонного расцвета социализма, Разве не было бы совершеннейшим бредом в этих условиях, после победы Китая над империализмом и феодализмом, вновь пытаться строить капиталистическое общество буржуазной диктатуры?» «Бесспорно, определённо и несомненно то положение, что если твердолобые в среде китайской буржуазии не прозреют, то дела их будут весьма плачевны, перед ними встанет перспектива самоубийства».

4. «Коммунистическая идеология и коммунистический социальный строй, не зная преград, со всесокрушающей силой распространяются по свету, переживая свою прекрасную весну. С тех пор как в Китае появился научный коммунизм, у людей расширился кругозор, изменился и облик китайской революции. Демократическая революция в Китае, если она не будет руководствоваться коммунизмом, ни в коем случае не сможет победить; ещё в большей степени это относится к последующему этапу революции… Коммунизм — путеводная звезда для современного мира, в том числе и для современного Китая». «Всякий, кто намерен бороться против коммунизма, должен быть готов к тому, что его сотрут в порошок».

Вышеизложенные положения были выдвинуты товарищем Мао Цзэдуном 10 лет тому назад в его труде «О новой демократии». Впоследствии товарищ Мао Цзэдун продолжал развивать эти положения в ряде своих работ. События, возникшие в мире и Китае за последние 10 лет, подтвердили вышеизложенные положения товарища Мао Цзэдуна.

Эти положения разбили в прах буржуазный реакционный национализм, развеяли мелкобуржуазные националистические предрассудки, выражающиеся в довольствовании отсталым, изолированным мирком.

Применение теории марксизма-ленинизма, т. е. прежде всего учения Ленина — Сталина, для исследования и анализа китайской революции, исходя из основной концепции, что нынешняя эпоха является эпохой империализма и пролетарских революций, а затем развитие этой основной концепции и определение правильного направления китайской революции,— таков путь, обеспечивший торжество идей Мао Цзэдуна.

Исходя из коренных изменений в мировой истории, вызванных Октябрьской социалистической революцией, и из коренных изменений в китайской истории, связанных с выходом на политическую арену современного китайского пролетариата, товарищ Мао Цзэдун указывал, что китайская революция, которая раньше была революцией старой демократии, то есть демократической революцией, руководимой буржуазией, в результате этих изменений стала революцией новой демократии, то есть демократической революцией, руководимой пролетариатом.

После создания партии, ещё со времени первой революции, когда началась борьба против правого оппортунизма Чэнь Дусю, товарищ Мао Цзэдун твёрдо и неуклонно следовал учению Ленина — Сталина о гегемонии пролетариата, развивал и конкретизировал его, основываясь на условиях Китая. В начальный период антияпонской войны товарищ Мао Цзэдун повёл непримиримую борьбу с вновь появившимся правым оппортунизмом, решительно подчёркивая, что необходимо извлечь все уроки из поражения революции 1925—1927 гг., вызванного отказом оппортуниста Чэнь Дусю от борьбы за гегемонию пролетариата. Товарищ Мао Цзэдун всегда указывал, что китайские коммунисты должны хорошо изучить великий труд Ленина «Две тактики социал-демократии в демократической революции». Этот ленинский труд в руках товарища Мао Цзэдуна был сильнейшим оружием в борьбе против правого оппортунизма.

Вопрос о гегемонии пролетариата в китайской революции связан со слабостью китайской национальной буржуазии. Сталин в 1926 г. в работе «О перспективах революции в Китае», говоря о слабости крупной национальной буржуазии, указывал: «Но из этого следует, что роль инициатора и руководителя китайской революции, роль вождя китайского крестьянства должна неминуемо попасть в руки китайского пролетариата и его партии»¹⁰.

Товарищ Мао Цзэдун говорит: «В Китае положение совершенно ясно: кто сумеет повести народ на свержение империализма и феодальных сил, тот и завоюет доверие народа, так как смертельными врагами народа являются империализм и феодальные силы, особенно империализм… История подтвердила, что китайская буржуазия не смогла справиться с этой задачей, и эта задача не могла не лечь на плечи пролетариата»¹¹.

Товарищ Мао Цзэдун указывает: «Исторически ход китайской революции следует разделить на два этапа: первый — это демократическая революция, и второй — это социалистическая революция»¹².

Первый этап китайской революции хотя и является по своему социальному характеру в основном буржуазно-демократической революцией, «однако, эта революция больше не является старой революцией, руководимой буржуазией и ставящей своей целью создание государства с капиталистическим строем и диктатурой буржуазии. Теперь она является новой революцией, руководимой пролетариатом и ставящей своей целью на первом этапе создание новодемократического общества и государства с объединённой диктатурой всех революционных классов»¹³.

Для определения этой революции товарищ Мао Цзэдун дал следующую простую и ясную формулу «Новодемократическая революция является революцией народных масс, борющихся под руководством пролетариата против империализма и феодализма»¹⁴. В процессе длительной борьбы против революции четырёх семейств, возглавляемых Чан Кайши, сложился монополистический бюрократический капитал. Вследствие этого перед этой революцией встала ещё одна задача, определившая новую черту в её характере,— борьба против бюрократического капитала. Включая этот новый элемент — борьбу с бюрократическим капиталом — в свою формулу, товарищ Мао Цзэдун так определяет первый этап революции: «Революция народных масс, руководимая пролетариатом и направленная против империализма, феодализма и бюрократического капитала»¹⁵. Товарищ Мао Цзэдун указывает, что именно такова генеральная политическая линия на первом этапе китайской революции.

Под народными массами, упоминаемыми товарищем Мао Цзэдуном в этой формуле, подразумевается главным образом крестьянство. Революция, основывающаяся на союзе рабочих и крестьян, включает, однако, всех людей, борющихся с империализмом, феодализмом и бюрократическим капиталом. Вот почему товарищ Мао Цзэдун выдвигает положение, что китайский пролетариат, крестьянство, интеллигенция и другие мелкобуржуазные прослойки являются основными силами, решающими судьбу страны, а пролетариат — руководящей силой.

Революционно-демократическая диктатура, созданная этой революцией, имеет ту же классовую основу. Товарищ Мао Цзэдун называет её «объединённой диктатурой всех революционных классов под руководством пролетариата», или «демократической диктатурой народа, руководимой рабочим классом и основанной на союзе рабочих и крестьян»¹⁶.

Вопрос о руководстве пролетариата, как указывает товарищ Мао Цзэдун, является центральным вопросом, решающим целый ряд проблем китайской революции и определяющим исход революции. В мае 1937 года товарищ Мао Цзэдун, говоря об антияпонском национальном едином фронте, указывал: «Пойдёт ли пролетариат за буржуазией? Либо буржуазия пойдёт за пролетариатом? Вопрос о том, кто будет руководить китайской революцией, является ключевым моментом, определяющим исход революции»¹⁷.

В известной работе «О демократической диктатуре народа», написанной в 1949 году, он вновь указывал: «Вся революционная история доказала, что без руководства рабочего класса революция терпит поражение, а при руководстве рабочего класса революция одерживает победу. В эпоху империализма никакой другой класс в какой бы то ни было стране не способен привести подлинную революцию к победе. Доказано, что китайская мелкая буржуазия и национальная буржуазия многократно руководила революцией и всегда терпела поражение».

Одновременно товарищ Мао Цзэдун подчёркивает, что крестьянский вопрос также имеет центральное значение, так как от него зависит и разрешение вопроса о гегемонии пролетариата.

Ленин в докладе по национальному и колониальному вопросам на Втором конгрессе Коммунистического Интернационала указывал: «Было бы утопией думать, что пролетарские партии, если они вообще могут возникать в таких странах, смогут, не находясь в определённых отношениях к крестьянскому движению, не поддерживая его на деле, проводить коммунистическую тактику и коммунистическую политику в этих отсталых странах»¹⁸.

Сталин неоднократно указывал: «…национальный вопрос есть по сути дела вопрос крестьянский»¹⁹.

Товарищ Мао Цзэдун в своих работах по вопросу о Китае придерживался именно этих положений Ленина — Сталина и развивал их.

В буржуазно-демократической революции основные разногласия между пролетариатом и буржуазией, а также между пролетариатом и всеми другими непролетарскими партиями связаны прежде всего с вопросом о крестьянстве. Товарищ Мао Цзэдун в работе «О коалиционном правительстве» указывает: «Гоминдановская антинародная клика мобилизует все силы, направляя на Коммунистическую партию Китая все свои отравленные стрелы, ведя явную и тайную, военную и политическую, кровопролитную и бескровную борьбу. Разногласия между двумя партиями являются в сущности по их социальному характеру вопросом об отношении к деревне».

Руководство крестьянской революцией — это основной показатель осуществления гегемонии пролетариата. Причина, в силу которой буржуазия не может стать вождём буржуазно-демократической революции, в основном заключается в том, что она неспособна руководить крестьянской революцией, боится крестьянской революции, в том, что она борется против крестьянской революции. Не подлежит никакому сомнению, что только при руководстве пролетариата можно успешно организовать широчайшие, но крайне разобщённые крестьянские массы и превратить их в неисчерпаемую боевую силу. И только при этом условии можно говорить о союзе рабочих и крестьян, о сплочении и привлечении на базе этого союза на сторону пролетариата всех возможных революционных сил, о сплочении воедино сил китайской революции с международными революционными силами.

Как известно, в первый период революции Чэнь Дусю утверждал: «Буржуазно-демократическая революция, теряя поддержку буржуазии, утрачивает своё классовое значение и свою социальную базу»²⁰. Следовательно, Чэнь Дусю считал, что «классовое значение и социальная база» буржуазно-демократической революции могут быть по своему характеру только буржуазными. Вопрос о крестьянстве Чэнь Дусю не учитывал. Следует указать, что выступления оппортунистов всех мастей, начиная с Чэнь Дусю, против гегемонии пролетариата и их извращения в этом вопросе были связаны с вопросом о крестьянстве. Оппортунисты либо прямо отрицали гегемонию пролетариата и признавали только гегемонию буржуазии, что, разумеется, являлось также прямым отрицанием крестьянской революции (таковыми были чэньдусюисты в первый период революции и правые оппортунисты в начальный период антияпонской войны), либо использовали «левые» фразы, а фактически не признавали необходимости союза с середняком и городской мелкой буржуазией, и тем самым отвергали по существу гегемонию пролетариата (таковым был «левый» оппортунизм в период 10-летней гражданской войны).

Не подлежит ни малейшему сомнению, что именно руководство пролетариата и, вытекающий из него союз рабочих и крестьян, обеспечивают, во-первых, возможность победы революции, направленной против империализма, феодализма и бюрократического капитала. Это и подчёркивал товарищ Мао Цзэдун, говоря, что «Империализм и гоминдановская реакционная клика были свергнуты главным образом силами этих двух классов»; а во-вторых,— делают возможным перерастание новодемократической революции в социалистическую революцию. На это также указывал товарищ Мао Цзэдун в следующих словах: «Переход от новой демократии к социализму главным образом зависит от союза этих двух классов»²¹.

Если бы был принят курс оппортунизма на отказ от гегемонии пролетариата, то, как говорят исторические факты, революция неизбежно потерпела бы поражение, и тогда китайская революция была бы лишена не только настоящего, но и будущего.

Всем известно, что победа китайской революции была одержана в результате длительной и тяжёлой борьбы, в которой постепенно завоёвывалась одна позиция за другой. Завоевание этих позиций проводилось после 1927 г. начиная отнюдь не с крупных городов, а с деревни. После 1927 г. Коммунистическая партия Китая, возглавляемая товарищем Мао Цзэдуном, перенесла центр тяжести своей работы в деревню, где она накапливала силы, окружала с помощью деревни город, и затем завоёвывала его. Такова была линия, твёрдо проводившаяся товарищем Мао Цзэдуном. Факты давно показали, что это линия увенчалась полной победой, так как она была единственно правильной линией.

Эта линия основана на непоколебимом марксистско-ленинском анализе обстановки в Китае.

У китайской революции было очень много весьма сильных врагов. В мае 1927 г. Сталин говорил:

«…слишком многочисленны и сильны враги китайской революции, как внутренние (Чжан Цзолин, Чан Кайши, крупная буржуазия, джентри, помещики и т. д.), так и внешние (империалисты)…»²².

Товарищ Мао Цзэдун, исходя из этих условий,— из наличия врагов революции,— сильного империализма, крупных феодальных сил, крупной буржуазии, сомкнувшейся с империализмом и полуфеодальными силами и враждебной народу, выдвинул следующие положения:

«Ввиду наличия таких врагов китайская революция приобрела затяжной и ожесточённый характер. Именно потому, что наши враги необычайно сильны, требуется длительный период времени, чтобы собрать, закалить силы революции, превратить их в силы, способные одержать окончательную победу в борьбе с врагами. Именно потому, что враги с исключительной жестокостью подавляют китайскую революцию, силы революции не смогут прочно удерживать свои позиции и разбивать позиции врагов, не выковывая и не повышая свою стойкость. Поэтому неправильным является взгляд, что силы китайской революции можно создать мгновенно и что китайская революционная борьба может быстро завершиться победой.

Наличие таких врагов определяет и то, что методы китайской революции, основные её формы не могут быть мирными, а должны быть вооружёнными, потому что наши враги не дают китайскому народу возможности для мирной деятельности, и китайский народ не имеет никаких политических свобод. Сталинское определение, что „в Китае вооружённая революция борется против вооружённой контрреволюции. В этом одна из особенностей и одно из преимуществ китайской революции“²³ — является необычайно верным. Поэтому неправы те, кто пренебрегает вооружённой борьбой, пренебрегает революционной войной, пренебрегает партизанской войной, пренебрегает армейской работой.

Ввиду наличия таких врагов встал также вопрос о создании особой базы революции. Поскольку империализм и его реакционные союзники в Китае сильны и неизменно в течение длительного времени занимают центральные города страны, постольку революционные силы,— если они не желают идти на соглашение с империализмом и его прихвостнями, а намерены стойко продолжать борьбу, готовить, накапливать и закалять свои силы и избегать, при отсутствии достаточных сил, решающей битвы с сильными врагами,— должны превратить отсталые деревни в передовую, прочную базу, создать в военной, политической, экономической и культурной областях крепкие революционные позиции, для того чтобы вести борьбу против свирепых врагов, использующих города для наступления на сельские районы, и в длительной борьбе постепенно завоевать полную победу революции»²⁴.

Создание с помощью вооружённой силы революционной базы — такова исходная позиция в стратегии товарища Мао Цзэдуна, приведшего китайскую революцию к победе во всей стране. Товарищ Мао Цзэдун указывал: необходимо создать революционную базу, хотя бы в начале это было всего несколько клочков земли. Если мы сохраним эти искры, они смогут сжечь поля. «Только так можно создать такую же веру масс всей страны в революцию, как вера всего мира в Советскую Россию; только таким образом можно причинить огромнейшие трудности господствующим классам, поколебать их почву и ускорить их внутренний распад; только таким образом можно действительно создать Красную Армию, которая стала бы одним из главнейших орудий грядущей великой революции. Короче говоря, только таким образом можно ускорить революционный подъём»²⁵.

Чем определялась возможность создания базы на длительное время, почему эта возможность стала действительностью? Товарищ Мао Цзэдун указывал на следующие условия старого Китая:

«Неравномерность политического и экономического развития Китая выражается в одновременном существовании слабой капиталистической и преобладающей в стране полуфеодальной экономики, в одновременном существовании почти современных промышленных и торговых центров и огромного количества деревень, застывших в средневековье, в одновременном существовании нескольких миллионов промышленных рабочих и нескольких сот миллионов крестьян, живущих в условиях старого строя, в одновременном существовании крупных милитаристов, держащих в руках центральное правительство, и мелких милитаристов, контролирующих различные провинции, в одновременном существовании регулярной армии и „разношёрстных“ войск, в одновременном существовании кое-где имеющихся железных, водных и автомобильных путей и повсеместно — гужевых дорог, дорожек, пригодных лишь для пешехода, и тропинок, неудобных даже для пешехода.

Китай — полуколониальная страна: отсутствие единства между империалистами обусловливает отсутствие единства между господствующими группировками в Китае; существует различие между полуколониальной страной, контролируемой несколькими государствами, и колонией, контролируемой одной страной.

Китай — огромная страна: „Темно на востоке, так светится запад, на юге стемнело, так ещё есть север“; печалиться о том, что негде развернуться, не приходится.

Китай прошёл через великую революцию, вырастившую семена Красной Армии, подготовившую руководительницу Красной Армии — коммунистическую партию, воспитавшую народные массы, участвовавшие в революции»²⁶.

Товарищ Мао Цзэдун особенно указывал на распри и войны внутри господствующего лагеря компрадоров и феодалов, которыми манипулируют стоящие за их спиной империалисты. Он отмечал: «Длительные распри и войны между белыми властями дали возможность зародиться и сохраниться красной власти на одном или нескольких клочках земли, окружённых со всех сторон белыми властями». «Нужно лишь уяснить себе, что при непрерывном продолжении распрей и войн между белыми властями в Китае, возникновение, сохранение и неуклонное расширение красной власти является несомненным»²⁷.

Из вышеизложенного видно, что товарищ Мао Цзэдун применил в полуколониальном Китае ленинско-сталинское положение о законе неравномерности экономического и политического развития капитализма. В результате конкретного анализа обстановки он сделал вывод о чудовищной неравномерности экономического и политического развития Китая, определившую в свою очередь крайне неравномерный характер развития революции, возможность создания революционной базы на длительное время и возможность победы революции, при использовании слабых сторон врагов, сначала в сельских районах. Ясно, что после поражения революции в 1927 году значение этих выводов товарища Мао Цзэдуна для китайской революции было чрезвычайно важным. Товарищ Мао Цзэдун вспоминал в 1936 году: «Когда зимой 1927 г.— весной 1928 г., вскоре после начала партизанской войны в Китае, некоторые товарищи в горах Цзинганшань ставили вопрос: „Долго ли мы сможем держаться под красным знаменем?“, мы уже тогда указывали на эту особенность (1-я партийная конференция в пограничном районе Хунань — Цзянси), потому что этот вопрос был самым основным, и, не ответив на вопрос о возможности существования и развитии революционной базы в Китае и китайской Красной Армии, мы не могли бы сделать и шага вперёд»²⁸.

Приход в Цзинганшань революционных войск, руководимых товарищем Мао Цзэдуном, был очень сильным ударом по чанкайшистско-ванцзинвэйевской контрреволюции. Этот удар означал создание первой революционной базы. Создание революционной базы в самое тяжёлое для народа время дало надежду всей нации. Вслед за базой в Цзинганшани появился целый ряд других революционных баз.

После поражения революции 1927 года капитулянтская группировка Чэнь Дусю окончательно потеряла веру в революцию, став на путь ликвидаторства. Она выступила против линии товарища Мао Цзэдуна и руководимой им смелой борьбы против контрреволюции. Она отрицала крестьянскую революцию, и это явилось базой для слияния её с троцкистами. Вскоре она объединилась с троцкистами, и поэтому была изгнана из партии. Троцкисты-чэндусюисты всячески превозносили реакционный чанкайшистский гоминдан и его силы, цинично пели дифирамбы контрреволюционной войне Чан Кайши, называя её «войной за объединение». Они открыто провозгласили своё «слияние с реакцией». Товарища Мао Цзэдуна и революцию они поносили самыми злобными словами. Эта горстка самых низких мерзавцев, скатившихся в лагерь контрреволюции, выполняла для империализма и контрреволюции самую подлую работу.

В то же время некоторые товарищи были склонны действовать поспешно, как свойственно мелкобуржуазным революционерам. Они с ненавистью относились к палаческой политике гоминдана и гневно возмущались капитулянтством Чэнь Дусю, но не могли терпеливо вести тяжёлую, кропотливую и длительную революционную борьбу. У них не хватало терпения на то, чтобы твёрдо и в течение длительного времени поддерживать революционную базу в деревне, вследствие чего появилась теория быстрой победы революции. Фактически они отрицали неравномерность политического и экономического развития Китая, отрицали неравномерность развития революции, мечтали, что в одно прекрасное утро революция может быстро увенчаться полным торжеством, или добьётся победы на территории с большим количеством городов. Этот левацкий авантюризм, трижды завоёвывавший временное преимущество в нашей партии, выступал против правильной линии товарища Мао Цзэдуна и нанёс тем самым ущерб революции. Особенно большой урон революции был нанесён авантюризмом т. т. Ван Мина (Чэнь Шаоюй) и Бо Гу (Цинь Бансянь), которые выступили вслед за т. Ли Лисанем, также проводившим авантюристическую линию. И вновь именно руководство товарища Мао Цзэдуна устранило опасное положение, созданное этим авантюризмом.

Революционная база была создана и сохранялась благодаря вооружённой борьбе. Вопрос о революционной базе был связан со стратегическими вопросами революционной войны. Поэтому и расхождения по вопросу о революционной базе фактически являлись расхождениями по стратегическим вопросам революционной войны.

Великий вклад товарища Мао Цзэдуна в военном деле заключается в частности в том, что в процессе длительного развития китайской революции он раскрыл значение партизанской войны как крайне важного стратегического фактора в китайской революции. Товарищ Мао Цзэдун указывал:

«…длительная революционная борьба, опирающаяся на такую особую базу, является в основном крестьянской партизанской войной, руководимой Коммунистической партией Китая. Поэтому неправильной является точка зрения тех, кто пренебрегает превращением сельских районов в революционную базу, пренебрегает трудной работой среди крестьянства, пренебрегает партизанской войной»²⁹.

«Левые» оппортунисты, в период десятилетней гражданской войны (1927—1936 гг.), игнорируя необходимость длительного поддержания базы в деревне, игнорировали поэтому и партизанскую войну, игнорировали путь накопления небольших успехов для большой победы. Они не признавали, что партизанская война и манёвренная война партизанского характера — главные формы войны. В условиях значительного перевеса сил противника, они мечтали о ведении решающих боёв в позиционной войне. Пагубным последствием этой порочной стратегии была потеря опорных баз. После того, как теория быстрой победы не достигла цели, а напротив, привела к потере многих опорных баз, «левые» оппортунисты впали в пессимизм и скатились на позиции правого уклона. В стратегических вопросах антияпонской войны они опять придерживались теории быстрой победы. Они не думали об удержании и всемерном развитии антияпонских опорных баз в деревне, о развитии антияпонской партизанской войны; в вопросе о ведении войны народными вооружёнными силами они не считались с наличием резкого контраста между силами противника и нашими силами в первый период войны и стремились лишь к «регулярной войне». Всё это напоминало их ошибки в период гражданской войны 1927—1936 гг. Отличие состояло лишь в том, что в период антияпонской войны они в полной мере проявили своё неверие в силы народа. Возлагая свои надежды на победу в антияпонской войне главным образом на «регулярную войну» гоминдановских войск, они не видели великой роли народных вооружённых сил и их великой перспективы.

Методы партизанской войны, разработанные товарищем Мао Цзэдуном, заключаются в том, что в определённых условиях «целое дробится на части», «дробятся войска, чтобы поднять массы»; в других же условиях «части соединяются в целое», «концентрируются силы, чтобы бить противника». Главнейший стратегический принцип революционной войны, данный товарищем Мао Цзэдуном, заключается в том, что насколько возможно шире должна развиваться партизанская война, и в определённых условиях, путём наращивания сил, партизанская войны должна превращаться в регулярную. Так было, например, на последнем этапе гражданской войны 1927—1936 гг. В это время война всё ещё была манёвренной войной партизанского характера. В других же условиях, соответственно изменениям в положении противника, регулярная война превращалась в партизанскую войну. Так было, например, в начальный период антияпонской войны. В это время в основном шла партизанская война, однако при благоприятных условиях не упускалась возможность ведения манёвренной войны. В новых условиях, когда вновь выросли революционные силы и произошли новые изменения в положении противника, партизанская война была снова превращена в регулярную. Так произошло, например, на последнем этапе антияпонской войны и во время освободительной войны против американского империализма и чанкайшистской реакции. На последнем этапе освободительной войны велась регулярная война, которая характеризовалась проведением сражений крупных войсковых соединений, использовавших в большом количестве тяжёлые виды вооружения и применявших тактику прорыва укреплённых районов. Все эти изменения в стратегическом отношении были связаны с теми изменениями, которые произошли в революционных базах, то есть с превращением опорных баз, занимавших прежде небольшие клочки земли, в обширные районы, расположенные на громадной территории, районы, в которых имелись города. Эти изменения привели к победе сначала на половине территории Китай; а потом и во всей стране.

После победы во всенациональном масштабе товарищ Мао Цзэдун указал на необходимость создания вполне современной армии, способной защитить нашу родину. В сентябре 1949 года товарищ Мао Цзэдун в речи при открытии сессии Народно-политического консультативного совета указывал: «Оборона нашего государства будет укреплена, и ни одному империалистическому государству не будет позволено вновь вторгаться на нашу землю. Наши народные вооружённые силы должны сохраняться и развиваться на базе героической, испытанной в боях Народно-освободительной армии. У нас будет не только могущественная наземная армия, но и могущественный воздушный флот и могущественный морской флот». Захват американским империализмом нашей территории — Тайваня — и его агрессия против Корейской Народно-Демократической Республики снова подтвердили категорическую необходимость создания современных вооружённых сил национальной обороны, указанную товарищем Мао Цзэдуном два года тому назад. Китайский народ, создавая добровольческие части, которые плечом к плечу с корейской Народной армией успешно борются против американских агрессоров, прилагает одновременно усилия для создания вполне современной наземной армии и могущественных воздушного и морского флотов.

Товарищ Мао Цзэдун в стратегических вопросах революционной войны исключительно блестяще и действенно применил марксистско-ленинскую диалектику, доказав её правильность. Однако оппортунисты и догматики, которые никогда не считались с соотношением наших сил и сил противника и однобоко решали вопрос о ведении «регулярной войны», отказались на практике от диалектики, и жизнь поэтому отомстила им, осудив их на бесконечные неудачи.

Китай до последнего времени был полуколонией, подвергавшейся агрессии со стороны всех империалистов и переживавшей огромные потрясения. Выше уже было сказано, что Китай — страна, ставшая средоточием многих противоречий на Востоке. Это давало возможность новодемократической революции в Китае, направленной против империализма, феодализма и бюрократического капитала, в полной мере использовать противоречия в лагере врагов, сконцентрировать силы и разбить всех врагов народа.

В этом вопросе в истории Коммунистической партии Китая известно два вредных течения. Одно — правооппортунистическое (например, чэньдусюизм в период революции 1925—1927 гг., а также правооппортунистические ошибки некоторых товарищей в начальный период антияпонской войны), представители которого настаивали на беспринципном едином фронте, пытаясь превратить пролетариат в прихвостней буржуазии. Товарищ Мао Цзэдун указывал, что эти правые оппортунисты стоят на ошибочной точке зрения «всё для союза, отказ от борьбы». Другое — левооппортунистическое течение, возникавшее трижды в течение гражданской войны 1927—1936 гг. «Левые» оппортунисты отрицали какой бы то ни было единый фронт, пытаясь поставить пролетариат, батраков и бедняков в положение изоляции. Товарищ Мао Цзэдун отмечал, что ошибка «левых» оппортунистов в этом вопросе состоит в том, что они руководствуются принципом: «всё для борьбы, отказ от союза».

Ясно, что отрицание возможности и необходимости при определённых условиях широкого единого фронта в китайской революции было совершенно ошибочным. В августе 1927 г. тов. Сталин, разоблачая троцкистов в китайском вопросе, указывал, что основной, исходный пункт ленинизма при решении проблем революции в колониях и зависимых странах заключается в проведении строгого различия между революцией в странах империалистических и революцией в странах, испытывающих империалистический гнёт других государств.

Между буржуазией империалистических государств и национальной буржуазией колониальных и зависимых стран существует важное различие, состоящее в том, что первая выступает угнетателем народа других государств, что она «контрреволюционна во всех стадиях революции», а вторая «на известной стадии и на известный срок может поддержать революционное движение своей страны против империализма»³⁰.

Это означает, что пролетариат колониальных и полуколониальных стран в определённых исторических условиях может создать революционный единый фронт с национальной буржуазией.

Разумеется, в этом едином фронте смазывание самостоятельности пролетариата недопустимо, независимость пролетарского движения должна сохраняться самым решительным образом. Пролетариат должен занять в едином фронте руководящее положение. Эти принципы также были определены Лениным и Сталиным.

Товарищ Мао Цзэдун, основываясь на опыте китайской революции, в особенности на опыте единого фронта компартии с гоминданом, развил эти ленинско-сталинские принципы и разработал единственно правильную политику единого фронта в китайской революции.

Товарищ Мао Цзэдун назвал политику единого фронта Компартии Китая с буржуазией, в частности с гоминдановской крупной буржуазией в период антияпонской войны, политикой союза и борьбы.

Необходимость союза и борьбы вытекает из двойственности китайской буржуазии. «Левые» сектанты не видели этой двойственности, и поэтому отрицали возможность и необходимость союза с буржуазией; правые оппортунисты тоже не видели двойственности китайской буржуазии, и поэтому отрицали необходимость борьбы с ней. Правильная политика, указанная товарищем Мао Цзэдуном требовала решительной и суровой борьбы на два фронта — и против правого и против «левого» оппортунизма.

Степень опасности этих двух видов оппортунизма в различное время была неодинаковой. История китайской революции свидетельствует, что в то время, когда единый фронт с буржуазией ещё не был создан, «левое» сектантство представляло главную опасность для партии; когда же единый фронт стал реальностью, правооппортунистическое капитулянтство часто выступало главной опасностью для партии. Так, например, в период второй революционной гражданской войны, с 1927 по 1936 год, «левый» оппортунизм дошёл до отрицания возможности и необходимости единого фронта даже с мелкой буржуазией, считая самыми опасными врагами революции некоторые малые партии мелкой буржуазии и не находившиеся у власти группировки национальной буржуазии. Оккупация Северо-Востока Китая японским империализмом в 1931 году вызвала новые изменения в политических отношениях между общественными классами Китая. Однако взгляды «левых» оппортунистов остались неизменными. «Левые» ошибки представляли тогда главную опасность, поскольку они мешали партии устанавливать связь с широкими народными массами, не позволяли партии в полной мере использовать в интересах революции противоречия в лагере врагов. Но после того как в 1937 году антияпонский национальный единый фронт стал фактом, некоторые товарищи, возглавляемые тов. Чэнь Шаоюй, допускавшие ранее «левые» ошибки, теперь начали делать правооппортунистические ошибки. Эти правооппортунистические ошибки представляли тогда главную опасность, поскольку они мешали борьбе партии с реакционными силами в едином фронте, вели к потере пролетариатом его самостоятельности. В период антияпонской войны в единый фронт входила даже гоминдановская правящая клика Чан Кайши, состоявшая из тех самых крупных помещиков и крупной буржуазии англо-американской ориентации, которые до этого в течение 10 лет вели ожесточённую войну против компартии. Необходимость включения этих групп в единый фронт объяснялась тем, что они обладали громадной армией, а также тем, что между американскими и японскими империалистами, боровшимися за господство на Дальнем Востоке, существовали острые противоречия. Товарищ Мао Цзэдун, основываясь на классовом анализе, указал, что в этом широком антияпонском едином фронте существуют три различных блока — левый, промежуточный и правый. Он выдвинул политику расширения и укрепления левого блока, борьбы за переход промежуточного блока на сторону прогрессивных сил и изоляции правого блока, т. е. политику «развития прогрессивных сил, завоевания промежуточных сил и борьбы с реакционными силами». Однако товарищи, допустившие правооппортунистические ошибки, выступили против политики товарища Мао Цзэдуна. Игнорируя наличие различных классов в едином фронте, они противопоставляли политике товарища Мао Цзэдуна свою порочную точку зрения о «недопустимости деления на левый, промежуточный и правый блоки», отрицали существование фашизма в Китае и даже классовых различий между гоминданом и компартией. Они утверждали, что обе эти партии представляют собой «объединение значительной части лучшей, прогрессивной молодёжи» (см. статью т. Чэнь Шаоюй «Ключ к спасению современного положения», опубликованную в декабре 1937 года). Выдвигая такие взгляды, правые оппортунисты фактически стали защитниками реакционного чанкайшистского гоминдана.

Товарищи, допустившие правооппортунистические ошибки, отрицали принцип «самостоятельности в едином фронте», выдвинутый товарищем Мао Цзэдуном (в период антияпонской войны), и по существу стояли за то, чтобы все вопросы проводились только через Чан Кайши и гоминдановское правительство. В военных вопросах товарищи, допустившие правооппортунистические ошибки, настаивали на «едином командовании, единой структуре армии, едином вооружении, единой дисциплине, единых планах военных операций, единых боевых действиях». По существу это была попытка, направленная на то, чтобы слить руководимую компартией народную армию с гоминдановскими войсками, позволить Чан Кайши поглотить её, что в полной мере соответствовало контрреволюционным планам последнего и его так называемым «единым военным и административным указам». Как говорил товарищ Мао Цзэдун, те, кто допускали эти правооппортунистические ошибки, «шли на уступки антинародной политике гоминдана, доверяли гоминдану больше, чем народным массам, не решались всемерно поднимать народные массы на борьбу, не решались расширять освобождённые районы и увеличивать народную армию на оккупированной Японией территории, отдавали гоминдану руководство антияпонской войной»³¹.

Товарищ Мао Цзэдун, разъясняя принцип «самостоятельности в едином фронте», указывал: «Ради каких целей мы действуем таким образом? С одной стороны, для того, чтобы сохранить уже завоёванные позиции. Это — наш „стратегический плацдарм“, потеря которого лишила бы нас всего. Однако главная цель всё же в другом,— в активном расширении позиций, в мобилизации многомиллионных масс на участие в антияпонском национальном фронте для разгрома японского империализма»³².

Принципы, выдвинутые товарищем Мао Цзэдуном в политической области и в стратегических вопросах войны, и выработанные на их основе установки, были направлены на достижение главной общей цели, т. е. на то, чтобы антияпонская война завершилась победой народа. Осуществление этих принципов и установок имело решающее значение в достижении этой цели.

Правооппортунистические взгляды и установки означали прежде всего отказ от уже завоёванных позиций, что исключало какую бы то ни было возможность расширения этих позиций. Именно поэтому товарищи, допустившие правооппортунистические ошибки, неизбежно приходили к выводам, совершенно противоположным установкам товарища Мао Цзэдуна. Например, т. Чэнь Шаоюй в статье «Ключ к спасению современного положения» дал в то время такую оценку перспективы антияпонской борьбы: «Нынешнее фактическое положение в Китае таково: если гоминдан и компартия, опираясь на сотрудничество, добьются победы в изгнании японских захватчиков и Китая, то гоминдан практически докажет, что он — самая крупная партия, борющаяся за национальное существование китайского народа, а вожди гоминдана г. Чан Кайши и другие деятели, твёрдо руководящие антияпонской войной, станут бессмертными героями Китая,— и кто же тогда сможет, вопреки воле китайского народа, вести борьбу за свержение гоминдана?» И далее: «Отсюда видно, что люди, верящие ложным слухам о том, что „победа в антияпонской борьбе приведёт к торжеству в Китае компартии и советов“, не только не разбираются в фактической обстановке в Китае, но и не верят в боевые силы и блестящие перспективы китайского гоминдана. Ясно, что это — чрезвычайно вредное явление». Эта точка зрения означала, что после победы в антияпонской борьбе по-прежнему может существовать только лишь Китай реакционного чанкайшистского гоминдана и не может быть народно-демократического Китая, руководимого компартией. Этот вывод был тем логическим следствием, к которому неминуемо приводили оппортунистические взгляды и порочные установки правых элементов. Этот позорный вывод был чрезвычайно вредным для боевых сил и светлых перспектив китайской революции и давно уже опрокинут самой боевой жизнью китайского народа. В противоположность «прогнозу» тов. Чэнь Шаоюя, Чан Кайши оказался всего лишь национальным предателем, расправы с которым требует весь народ, а подлинно бессмертными национальными героями, неизменно возглавляющими движение китайского народа вперёд, являются неисчислимые ряды самоотверженно борющихся коммунистов и народных воинов. Отсюда видно, насколько плохо разбирались в действительной обстановке Китая, насколько не понимали действительного положения правые оппортунисты.

Товарищи, допустившие правооппортунистические ошибки, рассчитывали путём односторонних, пассивных уступок сохранить единство с чанкайшистским гоминданом. Однако это было глубочайшей ошибкой.

Товарищ Мао Цзэдун в противоположность этим оппортунистам проводил политику сплочения всех антияпонских сил путём активной борьбы. Товарищ Мао Цзэдун говорил: «В период антияпонского единого фронта борьба является средством сплочения, а сплочение — целью борьбы. Сплочение будет существовать, если оно достигается борьбою, сплочение погибнет, если оно достигается ценою уступок»³³.

События, происходившие в стране в течение антияпонской войны, полностью подтвердили эту истину, выраженную товарищем Мао Цзэдуном. В соответствии с установками товарища Мао Цзэдуна наша партия твёрдо проводила в едином фронте революционную двустороннюю политику союза и борьбы, направленную против двурушнической политики гоминдановской крупной буржуазии, которая на словах стояла за сопротивление Японии, а на деле готовила капитуляцию, на словах выступала за союз с компартией, а на деле стремилась уничтожить её. В результате нашей партии удалось широко мобилизовать народные массы, сплотить все антияпонские силы, устранить колебания неустойчивых элементов, изолировать реакцию, отразить неоднократные антикоммунистические походы Чан Кайши и тем самым сохранить антияпонский единый фронт и довести до победного конца антияпонскую войну.

Правооппортунистические элементы не понимали, что создание нашего единого фронта с чанкайшистским гоминданом в период антияпонской войны оказалось возможным лишь потому, что народ имел свои вооружённые силы. Чая Кайши был вынужден пойти на соглашение. Если бы не было вооружённых сил народа, то он никогда не пошёл бы на создание единого фронта с нами. Это, с одной стороны. С другой стороны, правооппортунистические элементы не понимали, что чанкайшистский гоминдан, вынужденный пойти на создание единого фронта с нами, использовал все средства и все возможности для того, чтобы, опираясь на свои контрреволюционные вооружённые силы, наступать на нас, неуклонно стремился уничтожить коммунистическую партию и вооружённые силы народа. Поэтому нам и приходилось, опираясь на вооружённые силы народа, вести «обоснованную», «выгодную» и «выдержанную» борьбу против контрреволюционного наступления чанкайшистского гоминдана. Критикуя правооппортунистические ошибки в этих двух основных вопросах, товарищ Мао Цзэдун указывал, что наш антияпонский союз в основном был союзом вооружённых сил, и что борьба в самом антияпонском едином фронте была неизбежной. Когда Чан Кайши во взаимодействии с японскими захватчиками повёл вооружённое наступление на народные вооружённые силы и антияпонские базы, мы не могли допустить бесчинств Чан Кайши, и в целях самозащиты должны были повести справедливую, необходимую, «обоснованную», «выгодную» и «выдержанную» вооружённую борьбу. И действительно, когда Чан Кайши, действуя во взаимодействии с японскими захватчиками, трижды проводил антикоммунистическое вооружённое наступление, Коммунистическая партия Китая отнюдь не склонилась перед этим наступлением контрреволюции. Напротив, она решительно отразила наступление реакции и таким путём сохранила вооружённые силы народа и антияпонские базы и привела к завоеванию победы в антияпонской войне.

По вопросу о борьбе с гоминдановской реакцией в антияпонском едином фронте, помимо правооппортунистических взглядов, сводившихся к тому, что «борьба может разрушить единый фронт», имели место ещё и «левооппортунистические» взгляды. Сторонники последних считали, что борьба ничем не должна ограничиваться, и поэтому применяли неправильную тактику в отношении промежуточных сил. Товарищ Мао Цзэдун боролся не только с правооппортунистическими, но и с «левооппортунистическими» взглядами. Для того чтобы предотвратить возникновение левацких ошибок в борьбе с гоминдановской реакцией, товарищ Мао Цзэдун выдвинул тогда три известных принципа, или условия, а именно: условие «обоснованности», условие «выгодности» и условие «выдержанности» (т. е. ведения борьбы в пределах целесообразности). Товарищ Мао Цзэдун указывал: «Упорно ведя „обоснованную“, „выгодную“ и „выдержанную“ борьбу, можно развить прогрессивные силы, завоевать промежуточные слои и изолировать твердолобых с тем, чтобы затруднить последним возможность выступать против вас и пойти на развязывание широкой гражданской войны»³⁴.

Именно эта политика союза и борьбы, направленная на изоляцию твердолобых элементов буржуазии в национальном едином фронте, привела к достижению того «единства национальной и классовой борьбы», о котором говорил товарищ Мао Цзэдун³⁵. Это показывает, что товарищ Мао Цзэдун исключительно успешно применил революционное тактическое искусство марксизма-ленинизма. В ходе антияпонской войны, благодаря политике союза и борьбы, проводившейся товарищем Мао Цзэдуном, удалось максимально изолировать реакционные элементы, завоевать промежуточные слои и укрепить прогрессивные силы, и вместе с тем обеспечить всестороннюю идеологическую, политическую, организационную и военную подготовку партии и народа к решающим боям. Вследствие этого, после капитуляции Японии Коммунистическая партия Китая, руководя народом, смогла решительно и уверенно покончить в течение 2—3 лет с контрреволюционной войной, развязанной американским империализмом и его лакеем Чан Кайши против китайского народа, свергнуть последнюю контрреволюционную династию в Китае, олицетворяемую Чан Кайши, и завоевать победу, к которой китайский народ стремился на протяжении последних ста лет.

В период антияпонской войны национальная буржуазия и средняя буржуазия оформились как промежуточная сила, стоящая между рабочим классом, крестьянами и мелкой буржуазией, с одной стороны, и крупными помещиками и крупной буржуазией, представляемыми Чан Кайши, с другой стороны. Коммунистическая партия Китая проводила политику борьбы за промежуточные силы. Товарищ Мао Цзэдун следующим образом разъяснял тогда обстановку:

«Хотя у них имеются классовые противоречия с рабочими и они не одобряют независимости рабочего класса, однако в оккупированных районах они испытывают на себе гнёт японского империализма, а в районах, в которых господствует гоминдан, они терпят притеснения со стороны крупных помещиков и крупной буржуазии. Поэтому они пока стремятся бороться против японских захватчиков и хотят завоевать себе политические права. В вопросе антияпонской борьбы они стоят за сплочение. В вопросе завоевания политических прав они стоят за конституционное движение, намереваясь при этом использовать противоречия между прогрессивными элементами и твердолобыми для достижения своих целей. Эту классовую прослойку нам необходимо привлечь на свою сторону»³⁶.

Для того чтобы использовать революционные возможности национальной буржуазии, применялась политика союза; против её неустойчивости и соглашательства действовал метод критики, то есть иная форма борьбы. Эта борьба путём критики отличалась от тех форм борьбы, которые применялись в отношении твердолобых гоминдановцев, поскольку национальная буржуазия не была господствующей группой. Однако и эта политика также представляла собой политику союза и борьбы. Эта политика была направлена на то, чтобы сделать национальную буржуазию более устойчивой в борьбе против империализма.

После окончания антияпонской войны национальная буржуазия по-прежнему испытывала притеснения и гнёт со стороны крупных помещиков и бюрократического капитала (крупной буржуазии), представляемых Чан Кайши. Гнёт японского империализма сменился гнётом американского империализма, который наносил не меньший ущерб интересам национальной буржуазии. Таким образом, сохранялась основа для дальнейшего существования единого фронта пролетариата и национальной буржуазии. И в этих новых условиях вопрос по-прежнему сводился к проведению политики союза, поскольку дело касалось использования революционных возможностей национальной буржуазии, и политики борьбы и критики — в отношении её неустойчивости и соглашательства.

Исходя из экономической отсталости Китая, товарищ Мао Цзэдун указывал на необходимость осуществления единого фронта с национальной буржуазией после победы революции и в экономической области.

Товарищ Мао Цзэдун говорил, что при едином фронте в области экономики также следует проводить двустороннюю политику — союза и борьбы. Для поощрения активности буржуазии в развитии промышленного производства мы применяем политику союза, а чтобы бороться против её стремления к спекуляции и монополии, к действиям, направленным на срыв правительственных распоряжений и экономических планов,— мы проводим политику борьбы.

Факты последних лет подтверждают правильность установки товарища Мао Цзэдуна, которой писал: «Для того, чтобы вести борьбу против империалистического гнёта, и чтобы поднять уровень отсталой экономики Китая на новую ступень, нужно использовать все капиталистические элементы в городе и деревне, которые приносят пользу и не наносят ущерб национальным интересам и жизни народа, и объединиться с национальной буржуазией для совместной борьбы»³⁷.

Все факты, относящиеся к финансово-экономическому положению Китайской Народной Республики, свидетельствуют о правильности этой установки. Её правильность подтверждает также грандиозное движение народа за борьбу против американского империализма, за оказание помощи Корее, за подавление контрреволюционных сил в стране и за земельные преобразования.

Факты последних лет постоянно показывали порочность линии правого оппортунизма, сторонники которого, жертвуя независимостью и руководящей ролью пролетариата в едином фронте, тем самым неминуемо приносили в жертву победу народа. Эти факты в равной мере постоянно подтверждали порочность и «левого» оппортунизма, поскольку его сторонники, вместо того чтобы максимально изолировать врагов революции, когда это было необходимо и возможно, пытались изолировать партию и тем самым играли на руку врагам.

Товарищ Мао Цзэдун в работе «О коалиционном правительстве» пишет:

«Мы, коммунисты, никогда не скрывали своей политической платформы: наша будущая программа, или программа-максимум, имеет целью построение в Китае социализма и коммунизма. Это столь же определённо, сколько и несомненно. Название нашей партии и наше марксистское мировоззрение ясно указывают направление к этому безгранично светлому, безгранично прекрасному и идеальному будущему. При вступлении в партию каждый из нас осознавал две ясные цели: борьба за нынешнюю буржуазно-демократическую революцию нового типа и за будущую пролетарскую социалистическую революцию,— борьба, которую мы должны вести невзирая на враждебность, клевету, оскорбления и насмешки невежественных и подлых врагов коммунизма; на всё это мы должны отвечать решительными ударами. Что же касается благожелательных скептиков, то здесь нужны не удары, а доброжелательное и терпеливое разъяснение. Всё это совершенно ясно, совершенно определённо и не вызывает ни малейшего сомнения».

В этой цитате с исключительной ясностью указано будущее Китая, которое обусловлено как закономерностью развития мировой истории, так и закономерностью исторического развития Китая, и является совершенно неизбежным.

Правые оппортунисты либо не видели этого будущего, либо оно им представлялось чрезвычайно неясным или чрезвычайно мрачным. Поскольку они полагали, что руководителем буржуазно-демократической революции должна быть буржуазия, постольку они считали, что и плоды революции должны принадлежать только ей. Чэнь Дусю, например, в статье «Буржуазная революция и революционная буржуазия», опубликованной в 1923 году, писал: «Успех этой демократической революции поистине будет победой буржуазии». Таким образом, правые оппортунисты прямо отрицали перспективу социализма. «Левые» оппортунисты, напротив, игнорировали различие между буржуазно-демократической революцией и социалистической революцией. Они полагали, что победа революции в одной или нескольких провинциях и будет началом перерастания её в социалистическую революцию, т. е., иначе говоря, они считали, что осуществление социалистической революции станет основной задачей, когда революция победит в «важных частях» Китая; они утверждали, что только на базе осуществления социализма можно свергнуть господство гоминдановской реакции и империализма. Так, «левые» оппортунисты в своей поспешности прямо отрицали возможность победы демократической революции и тем самым фактически отрицали возможность победы социализма.

В этом вопросе, как и во многих других, «левый» оппортунизм и правый оппортунизм взаимно переплетались.

Впереди было сказано, что в начальный период антияпонской войны, когда наша партия под руководством товарища Мао Цзэдуна всеми силами стремилась к тому, чтобы окончание антияпонской войны привело к победе народа, товарищи, допустившие «левые» ошибки в период второй гражданской революционной войны, выдвинули совершенно противоположный взгляд, полагая, что перспектива победы в антияпонской войне имеется только у чанкайшистского гоминдана, а не у народа. Совершенно ясно, что этот вывод означает отрицание возможности победы демократической революции и перспективы социализма.

После 1927 г. товарищ Мао Цзэдун неоднократно разоблачал порочные «левооппортунистические» взгляды в вопросе о характере китайской революции. Он указывал, что необходимо до конца завершить демократическую революцию в Китае. «Только таким образом можно создать социалистическую перспективу в китайской революции. Ошибочное представление, исходящее из отрицания демократического этапа революции и предположения, что в китайской революции уже настал момент для социалистической революции, является крайне вредным для китайской революции». Товарищ Мао Цзэдун указывал, что точка зрения Коммунистического Интернационала о том, что китайская революция всё ещё носит буржуазно-демократический характер, является совершенно правильной: «Правильность точки зрения Коминтерна подтверждена борьбой, которую мы вели»³⁸.

Товарищ Мао Цзэдун, исходя из конкретных условий Китая, развил учение Ленина — Сталина о перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую революцию. Он говорит: «Мы — сторонники теории перерастания революции, а не сторонники троцкистской „перманентной революции“. Мы за то, чтобы, пройдя все необходимые этапы демократической республики, достигнуть социализма. Мы против хвостизма, как и против авантюризма и поспешности»³⁹.

Товарищ Мао Цзэдун также отмечает: «Каждый член коммунистической партии обязан знать, что коммунистическое движение в Китае в целом является всеобъемлющим революционным движением, которое охватывает как демократический, так и социалистический этапы революции. Это — два различных по своему характеру революционных этапа, и только завершив первый из них, можно взяться за завершение второго. Демократическая революция является необходимой подготовкой к социалистической революции, а социалистическая революция является неизбежным направлением развития демократической революции. Конечная цель всех коммунистов заключается во всемирной борьбе за полное торжество социализма и коммунизма. Только поняв различие между демократической и социалистической революцией и одновременно уяснив связь между ними, можно правильно руководить китайской революцией»⁴⁰.

Поэтому в процессе развития революционного движения в целом новодемократический этап революции «является переходным этапом между ликвидацией колониального, полуколониального, полуфеодального общества и созданием социалистического общества»⁴¹.

Почему возможно это перерастание? В классовом отношении оно обуславливается гегемонией пролетариата, а в партийном — руководством Коммунистической партии Китая. Товарищ Мао Цзэдун совершенно правильно указывал: «Довести до полного завершения китайскую демократическую революцию и китайскую социалистическую революцию, — эти две великие революции, — кроме Коммунистической партии Китая, не способна ни одна другая политическая партия (будь то партия буржуазная или мелкобуржуазная). Коммунистическая партия Китая со дня своего создания приняла на свои плечи эту двуединую задачу»⁴².

В соответствии с вышеуказанным, смешение демократического этапа революции с социалистическим этапом революции является совершенно ошибочным. Но, с другой стороны, это вовсе не означает, что демократический этап революции не может содержать социалистических элементов. Подобное представление, разумеется, тоже является неправильным. Товарищ Мао Цзэдун в 1939 году, касаясь результатов победы новодемократической революции, писал: «Для экономически отсталого Китая известное развитие капитализма является неизбежным результатом победы демократической революции. Но, конечно, нельзя отрицать, что это только один из результатов китайской революции, а не весь её итог. В целом, результатом китайской революции будет, с одной стороны, развитие капиталистических элементов, с другой стороны,— развитие социалистических элементов»⁴³.

К этому выводу товарищ Мао Цзэдун пришёл, опираясь на основное положение о гегемонии пролетариата. Наше политическое и экономическое развитие после победы новодемократической революции целиком подтвердило этот марксистско-ленинский вывод товарища Мао Цзэдуна.

Что же является главным социалистическим элементом в политическом отношении, возникшим в результате победы новодемократической революции? Это — руководящее положение рабочего класса в органах государственной власти. И это уже отражено в Общей программе Народного политического консультативного совета Китая.

Что является главным социалистическим элементом в области экономики, появившимся в результате победы новодемократической революции? Это — конфискация предприятий, принадлежавших империализму и бюрократическому капиталу, и переход их в собственность Народной республики, руководимой рабочим классом. Это, как сказал товарищ Мао Цзэдун, и «позволило Народной республике, овладев командными высотами в экономике страны, превратить их в руководящий элемент всего народного хозяйства. Эта часть экономики носит социалистический характер, а не капиталистический характер». В соответствии с мыслью товарища Мао Цзэдуна это положение нашло ясное отражение в Общей программе, в которой записано следующее:

«Государственный сектор хозяйства является социалистическим по своему характеру. Все отрасли, имеющие жизненно важное значение для экономики страны и могущие оказывать влияние на жизнь народа, должны находиться под единым государственным управлением. Все принадлежащие государству ресурсы и предприятия являются общественной собственностью всего народа. Они представляют собой главную материальную базу Народной республики в развитии производства и создании цветущей экономики и являются ведущей силой в экономической жизни».

Правда, осуществление социалистического преобразования страны будет возможным лишь через определённое время, однако предпосылки к нему у нас уже зарождаются, этот путь перед нами уже открыт. Предстоит ещё процесс многообразной подготовки и длительной борьбы, но мы полностью уверены в том, что наше поступательное движение приведёт к этой цели. Как указал товарищ Мао Цзэдун:

«Наша страна именно таким образом — через войну, через новодемократические преобразования уверенно идёт вперёд, и в будущем, когда мы добьёмся значительного подъёма в экономике и культуре страны, когда созреют все условия, когда народ всей страны осознает необходимость перехода к социализму и все согласятся с этим, можно будет уверенно и успешно вступить в новую социалистическую эру»⁴⁴.

Правый оппортунизм пытался превратить коммунизм — этот великий идеал — в музейный экспонат, а «левый» оппортунизм — стремился лишить этот великий идеал живой плоти и крови. Товарищ Мао Цзэдун, учитывая все этапы, через которые должен пройти Китай в своём историческом развитии, добился сочетания незыблемых принципов коммунизма с гибкой политикой в достижении целей коммунизма. Поэтому коммунизм в Китае является не просто мечтой, не просто надеждой; он является безусловно осуществимым, совершенно неизбежным и абсолютно жизненным.

Ⅷ. Вопросы партийного строительства

Процесс соединения марксизма-ленинизма с конкретной практикой китайской революции, осуществлённого товарищем Мао Цзэдуном, является одновременно процессом неуклонной большевизации Коммунистической партии Китая.

Каким образом достигалось последовательное претворение в жизнь правильной политической линии партии, превращение её в линию народных масс? Каким образом возможности, на которые указывала партия и за которые она вела борьбу, были превращены в действительность? Центральное значение имел вопрос о самой партии.

Товарищ Мао Цзэдун часто говорил, что без большевистской партии ленинско-сталинского типа победа китайской революции была бы невозможна. Он отмечал:

«Для совершения революции необходимо иметь революционную партию ленинско-сталинского типа. Без такой революционной партии, созданной на основе революционной теории и революционного стиля Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина, невозможно руководить рабочим классом и широкими народными массами и их борьбе за победу над империализмом и его приспешниками. В течение столетия с лишним прошедшего с момента рождения марксизма, лишь с того времени, когда появился наглядный пример большевистской партии в России, руководившей Октябрьской революцией, социалистическим строительством и победоносной войной против фашистской агрессии, во всём мире начали создаваться и развиваться революционные партии нового типа. Со времени появления таких революционных партий облик мировой революции изменился. Это изменение было столь грандиозным, вызванные им перемены возникали с такой огромной силой, что люди старшего поколения раньше совершенно не могли их себе представить. Коммунистическая партия Китая является партией, которая построена и развивается по примеру Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). После появления Коммунистической партии Китая обновился весь облик китайской революции»⁴⁵.

Без марксистско-ленинской теории не могло быть такой революционной партии. Общеизвестное знаменитое положение Ленина гласит: «Только партия, руководимая передовой теорией, может выполнить роль передового борца». Товарищ Сталин в заключении к Краткому курсу истории ВКП(б) говорит: «Только партия, овладевшая марксистско-ленинской теорией, может двигаться вперёд уверенно и вести рабочий класс вперёд»⁴⁶.

Товарищ Мао Цзэдун подчёркивает: «Для того, чтобы наша партия действительно смогла полностью выполнить великие исторические задачи, действительно смогла вести китайский народ от одной победы к другой, нужно в первую очередь добиться в партии идейного единства, основанного на марксизме-ленинизме, повысить марксистско-ленинский идейный уровень всей партии, укрепить правильное марксистско-ленинское руководство». Товарищ Мао Цзэдун говорит: «Чтобы разгромить противника, наши ряды должны быть стройными, наш путь должен быть единым, наши бойцы должны быть лучшими, а оружие — острым»⁴⁷. Что же, как указывает товарищ Мао Цзэдун, является основой стройности наших рядов и единства пути? Это — идейное единство основанное на марксизме-ленинизме. Каким образом мы можем превратиться в лучших бойцов? Каким образом сделать наше оружие острым? Для этого надо повысить марксистско-ленинский идейный уровень всей партии. Товарищ Мао Цзэдун говорит: «Нам нужно лишь овладеть марксистско-ленинской наукой, верить в массы, тесно сплотиться с массами и вести их вперёд — и тогда мы несомненно сумеем преодолеть любые препятствия и любые трудности, тогда наши силы будут непобедимы»⁴⁸.

Именно поэтому товарищ Мао Цзэдун прилагал огромные усилия для того, чтобы, ведя борьбу со всякого рода ошибками, создавать и идейно укреплять нашу партию.

Товарищ Мао Цзэдун, совершенно правильно сочетая марксистско-ленинский подход с партийностью, указывает, что они представляют собой единое целое. Он отмечает:

«Ненаучный подход либо недостаточно полный научный подход, то есть подход, нарушающий целиком или частично принцип единства марксистской теории и практики, означает отсутствие партийности, либо недостаточность партийности»⁴⁹.

Товарищ Мао Цзэдун указывал на возникновение в партии двух субъективистских тенденций, против которых партия должна вести усиленную борьбу,— догматизма и эмпиризма. Он говорил: «Как догматизм, так и эмпиризм представляют собой субъективизм, хотя и берут своё начало от противоположных полюсов». Беря своё начало от различных полюсов, обе эти тенденции приходят к самой основной их общности — односторонности. «Вещи рассматриваются ими односторонне, а не всесторонне»⁵⁰. Эта односторонность, являющаяся их общностью, в определённое время и по определённым практическим вопросам может приводить их к взаимному соединению и к единым взглядам.

Эти две тенденции субъективизма составляли идеологическую основу правого и «левого» оппортунизма в партии. Они полностью расходились с марксизмом-ленинизмом в области теории познания. Поэтому разгром этих тенденций рассматривался как коренная задача в вопросах борьбы за правильную идеологию в нашей партии. Поэтому же товарищ Мао Цзэдун указывал, что для эффективной борьбы с разного рода оппортунизмом необходимо нанести ему поражение именно в этом коренном идеологическом вопросе.

Социальной основой рассматриваемых здесь двух родов субъективизма является мелкая буржуазия. Борьба против этих двух порочных, реакционных тенденций имеет для нас серьёзное значение потому, что очень большое количество членов нашей партии — выходцы из мелкой буржуазии. Как указывает товарищ Мао Цзэдун: «Китай — страна с чрезвычайно многочисленной мелкой буржуазией, и наша партия находится в окружении этого огромного социального слоя. Очень многие члены нашей партии вышли из этой среды, и каждый из них неизбежно тянет за собой в партию длинный или короткий мелкобуржуазный хвост»⁵¹. Поэтому товарищ Мао Цзэдун давно ведёт неослабную борьбу против субъективистских тенденций. В 1929 г. товарищ Мао Цзэдун дал следующее конкретное указание: «Во-первых, следует учить членов партии анализировать и давать оценку политической обстановки и соотношения классовых сил, применяя марксистскую методологию и отказавшись от субъективистских методов анализа и оценки». Во-вторых, следует «обращать внимание членов партии на необходимость ознакомления с социально-экономическими условиями и изучения их, и, исходя из этого, определять тактику борьбы и методы работы, с тем чтобы товарищи поняли, что без изучения действительной обстановки на местах они могут попасть в пропасть фантазёрства и авантюр»⁵². В 1937 г. товарищ Мао Цзэдун, обобщив многолетний опыт, написал свой выдающийся философский труд «Относительно практики», направленный против этих двух видов субъективизма. Движение за упорядочение стиля, развёрнутое впоследствии товарищем Мао Цзэдуном и имеющее огромное историческое значение в жизни нашей партии, взяло своё начало из идей, изложенных в этом труде.

Указание товарища Мао Цзэдуна о том, что отмеченные выше два вида субъективизма — догматизм и эмпиризм, берущие начало от различных полюсов и могущие слиться воедино, и намеченный им путь для преодоления их — является выдающимся вкладом в вопрос о строительстве партии.

Товарищ Мао Цзэдун говорил:

«Борясь с субъективизмом, мы должны направить развитие людей двух упомянутых категорий на усвоение того, чего им не хватает. Необходимо чтобы они научились соединять теорию и практику: те, кто обладает книжными познаниями, должны обогатить свой практический опыт, и тогда они не будут ограничиваться только книгами, не будут делать ошибок, свойственных догматикам; те же, кто имеет практический опыт, должна заняться изучением теории, прилежно штудировать книги и только тогда их опыт приобретёт стройность, убудет осмысленным, поднимется до высот теории, и сами они не будут ошибочно считать свой частичный опыт всеобщей истиной, не будут совершать ошибок, свойственных эмпирикам»⁵³.

Движение в этом направлении, указанном товарищем Мао Цзэдуном, и ведёт к достижению единства теории и практики.

Товарищ Мао Цзэдун часто приводит для обоснования своих идей следующее известное положение Сталина: «Конечно, теория становится беспредметной, если она не связывается с революционной практикой, точно так же, как и практика становится слепой, если она не освещает себе дорогу революционной теорией»⁵⁴. Первая часть этого положения как раз и относится к ошибкам, свойственным догматикам, а вторая — к ошибкам, свойственным эмпирикам. Путь для преодоления ошибок первых и вторых — единство теории и практики.

Соединение теории Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина с постоянно обобщаемым опытом масс и является руководящим принципом, которому следует товарищ Мао Цзэдун. Именно это товарищ Мао Цзэдун и называет «соединением всеобщих истин марксизма-ленинизма с конкретной практикой революции».

Основываясь на опыте руководящей работы нашей партии, товарищ Мао Цзэдун указывает:

«Во всей практической работе нашей партии, правильное руководство должно приходить из масс и в массы возвращаться. Это значит обобщать (подвергать изучению и приводить в систему) мнения масс (разрозненные и несистематизированные), а затем проводить работу по пропаганде и разъяснению этих обобщённых мнений в массах, превращать их в мнение масс, с тем, чтобы массы твёрдо проводили его в жизнь, воплощали его в своих действиях, проверяли правильность этого мнения на практике. Затем следует вновь обобщать мнения масс и вновь твёрдо проводить через массы. Таково бесконечное циклическое повторение, результаты которого с каждым разом становятся более точными, более действенными и богатыми. Такова марксистско-ленинская теория познания или методология»⁵⁵.

Каким же образом непрерывно обобщать мнение и опыт масс, а затем вновь направлять их в массы? Для этого необходимо опираться на общие руководящие положения марксизма-ленинизма. Эмпирики отказываются от общих руководящих положений марксизма-ленинизма и поэтому им доступны лишь разрозненные бессистемные суждения; догматики же отказываются учитывать мнение и новый опыт масс, вследствие чего не может быть и речи о том, чтобы они изучали мнение масс и превращали его в обобщённые, систематизированные взгляды; это и предопределило их ошибки в руководстве и провал руководимой ими работы.

Тридцатилетняя история нашей партии представляет собой историю борьбы правильного марксистско-ленинского руководства с порочным антимарксистским, антиленинским руководством, историю правильного руководства товарища Мао Цзэдуна, одержавшего победу над ошибочным руководством, историю преодоления неудач и трудностей в революции, и, наконец, доведения революции до великой победы.

Эта борьба правильного руководства с субъективизмом в области идеологии и с оппортунизмом в политике была тесно связана с борьбою против сектантства в организационных вопросах. Мелкобуржуазная ограниченность, помимо односторонности в области идеологии, проявлялась в виде сектантства в политической жизни и в организационных вопросах. Если субъективизм выражался в отрыве от партийных и внепартийных масс в идеологическом отношении, то сектантство заключалось в отрыве от партийных и внепартийных масс в политической жизни и в организационном отношении. Это — две стороны одного и того же вопроса. Сектантство на протяжении длительного времени приводило к исключительно пагубным последствиям.

В 1929 году товарищ Мао Цзэдун нанёс сильный удар групповщине, которая, как он указывал, играла серьёзную разъедающую и раскольническую роль. Так называемая «групповщина» и представляет собой сектантство. В 1942 году товарищ Мао Цзэдун говорил:

«Благодаря 20-летней закалке в нашей партии теперь уже не наблюдается господства сектантства, но существуют ещё остатки сектантства, проявляющиеся как внутри партии, так и вне её. Внутри партии сектантские тенденции порождают сепаратизм, мешают единству и сплочению партии. Вне партии сектантские тенденции порождают замкнутость, мешают делу сплочения партии со всем народом. Только искоренение обоих этих зол позволит нашей партии успешно выполнить великое дело сплочения всех членов партии и всего нашего народа»⁵⁶.

Подняв знамя борьбы против сектантства, сплочения всей партии и расширения правильных связей между партией и народными массами, товарищ Мао Цзэдун сделал ещё один выдающийся вклад в партийный вопрос. Поскольку мы вооружились правильной идеологией и политикой, добились правильных отношений внутри партии и с массами, наша победа была обеспечена.

Каким же образом можно наиболее эффективно преодолеть субъективизм и сектантство в нашей партии? Поскольку в силу исторических условий в рядах нашей партии имеется огромное количество членов, являющихся выходцами из мелкой буржуазии, постольку для преодоления их ошибок, для укрепления единства партии необходимо соблюдать строгий и вместе с тем осторожный подход, не допуская ни либерализма, ни грубой огульности.

Третий выдающийся вклад товарища Мао Цзздуна в вопросах партийного строительства заключается в том, что он указал методы укрепления партии, соответствующие условиям борьбы в нашей партии, то есть указал форму борьбы в виде движения за упорядочение стиля и движения за учёбу. Формы этого движения характеризуются тем, что под единым руководством партии перед партийными кадрами и партийными массами была поставлена задача изучить историю нашей партии, опыт борьбы с ошибками в рядах нашей партии. Для проведения всестороннего изучения и обсуждения среди партийных кадров я членских масс этих вопросов была рекомендована соответствующая марксистско-ленинская литература и партийные документы, широко применялись методы критики и самокритики с целью поднять уровень идейного и политического самосознания партийных кадров и членских масс. Так, для членов партии были созданы условия, чтобы с помощью партии они сознательно, «строго придерживаясь истины, исправляли ошибки». Основной смысл этого движения, как указывает товарищ Мао Цзэдун, заключается в следующем:

«Во-первых, „взыскивать за прошлое в назидание на будущее“ и, во-вторых, „лечить, чтобы спасти больного“. Для этого необходимо разоблачать все допущенные ошибки, невзирая на лица, научно анализировать и осуждать все отрицательные явления прошлого, чтобы в дальнейшем действовать более осмотрительно и лучше работать. В этом и заключается смысл правила: „взыскивать за прошлое в назидание на будущее“. Однако, разоблачая ошибки и осуждая недостатки, мы преследуем ту же цель, что и врач при лечении больного: во что бы то ни стало спасти ему жизнь, а не залечивать его до смерти. Человек заболел аппендицитом, врач сделал ему операцию и этим спас его жизнь. Всякого, кто допустил ошибку, независимо от её серьёзности,— если только он не отказывается от лечения и не упорствует в своей ошибке настолько, чтобы оказаться, в конце концов, в неизлечимом состоянии, если только он честно и искренно хочет лечиться, хочет исправиться,— мы примем приветливо и радостно, чтобы излечить его и сделать хорошим товарищем»⁵⁷.

Товарищ Мао Цзэдун неоднократно говорил о необходимости «достижения двух целей: добиться ясности понимания и сплочения товарищей»⁵⁸. Это значит, что в отношении порочных идей нужно проявлять непримиримость и бороться против либерализма, нужно проявлять осторожность и бороться против грубой огульности. Такой подход приносит большую пользу нашей партии и является очень успешным, что подтверждено сей историей движения за упорядочение стиля, развёрнутого нашей партией в 1942 г.

Как известно, движение за упорядочение стиля в широчайших масштабах и самым глубоким образом преобразило облик нашей партии: во-первых, именно оно в значительной степени повысило марксистско-ленинский идейный уровень нашей партии и, во-вторых, в результате его наша партия пришла к небывалому сплочению вокруг Центрального комитета и товарища Мао Цзэдуна. Эти два момента обеспечили и обеспечивают всестороннее и последовательное претворение в жизнь политической линии товарища Мао Цзэдуна, и именно они дали нам возможность разгромить наших врагов одного за другим. В апреле 1945 г. партия провела Ⅶ съезд. Это 6ыл съезд сплочения всей партии, подведения итогов, достигнутых благодаря последовательному осуществлению правильной политики товарища Мао Цзэдуна в ходе антияпонской войны, съезд подготовки победы народа во всей стране. Товарищ Мао Цзэдун в политическом докладе на этом съезде выдвинул курс и программу, направленные на сплочение партии и всего народа в целях завоевания победы революции во всей стране. Исторические события последних шести лет подтвердили всю правильность политической линии, выработанной этим съездом, благодаря которой удалось добиться торжества великой революции во всей стране. Этот съезд был проведён на основе движения за упорядочение стиля в партии, и именно в результате этого движения партийные кадры смоли успешно выполнить исторические задачи, поставленные этим съездом.

Благодаря движению за упорядочение стиля удалось избавиться от субъективизма и сектантства, а также и от форм их проявления — шаблонных схем в партийной литературе. В результате этого же движения нашей партии удалось подготовиться в идейном отношении и обеспечить политическое руководство в достижении победы великой народной революции, направленной против империализма и феодализма.

Это значит, что под руководством товарища Мао Цзэдуна наша партия стала марксистско-ленинской революционной партией, способной выполнить все стоящие перед ней исторические задачи. Это значит, что под руководством товарища Мао Цзэдуна наша партия, следуя примеру Коммунистической партии Советского Союза, стала большевистской революционной партией.

Именно в этом основной залог нашего дальнейшего движения вперёд и успехов в грядущих делах.

Ⅸ. Заключение

Победа народной революции в Китае является торжеством марксизма-ленинизма в огромной стране с населением около 500 млн человек. После Великой Октябрьской социалистической революции эта революция представляет собой ещё одну великую революцию — революцию другого типа, осуществлённую в стране, угнетавшейся империализмом.

Труды товарища Мао Цзэдуна в идейном и теоретическом отношениях явились концентрированным отображением этого типа революции в Китае, концентрированным отображением величайшей жизненной силы марксизма-ленинизма, проявившейся в этой революции.

Ленин писал:

«Мы вовсе не смотрим на теорию Маркса как на нечто законченное и неприкосновенное; мы убеждены, напротив, что она положила только краеугольные камни той науки, которую социалисты должны двигать дальше во всех направлениях, если они не хотят отстать от жизни. Мы думаем, что для русских социалистов особенно необходима самостоятельная разработка теории Маркса, ибо эта теория даёт лишь общие руководящие положения, которые применяются в частности к Англии иначе, чем к Франции, к Франции иначе, чем к Германии, к Германии иначе, чем у России»⁵⁹.

В заключении Краткого курса истории ВКП(б) указывается: «Сила марксистско-ленинской теории состоит в том, что она даёт партии возможность ориентироваться в обстановке, понять внутреннюю связь окружающих событий, предвидеть ход событий и распознать не только то, как и куда развиваются события в настоящем, но и то, как и куда они должны развиваться в будущем»⁶⁰.

И далее:

«Овладеть марксистско-ленинской теорией — значит уметь обогащать эту теорию новым опытом революционного движения, уметь обогащать её новыми положениями и выводами, уметь развивать её и двигать вперёд, не останавливаясь перед тем, чтобы, исходя из существа теории, заменить некоторые её положения и выводы, ставшие уже устаревшими, новыми положениями и выводами, соответствующими новой обстановке»⁶¹.

Подход товарища Мао Цзэдуна к марксизму — это подлинно ленинско-сталинский подход.

Ясно, что для применения товарищем Мао Цзэдуном общих руководящих положений марксизма-ленинизма к восточной стране, которая в такой большой степени отличается от европейских капиталистических государств, потребовалась большая теоретическая смелость и творчество. Именно поэтому и были люди, выступавшие против товарища Мао Цзэдуна, но именно вследствие этого же идеи товарища Мао Цзэдуна одержали победу.

Выводы о необходимости проведения в деревне длительной революционной войны, использования деревни для окружения, а затем завоевания города, о необходимости создания и удержания революционной власти в ряде небольших районов и постепенного развития и расширения её в процессе длительной борьбы для захвата власти во всей стране являются правильными выводами, которые товарищ Мао Цзэдун сделал в результате изучения вопросов китайской революции на основе применения марксизма-ленинизма ещё двадцать с лишним лет тому назад. В целом — это новый вывод марксизма-ленинизма, полученный на основе революционного опыта в колониальных и полуколониальных странах. Правильность этого нового вывода уже подтверждена китайской революцией и событиями в странах Юго-Восточной Азии. Все это свидетельствует о непобедимой силе марксистско-ленинской теории, о необоримой силе марксистско-ленинской диалектики. Товарищ Лю Шаоци во вступительном слове при открытии конференции профсоюзов стран Азии и Океании в 1949 г. сказал: «Путь, избранный китайским народом для победы над империализмом и его причинами и для создания Китайской Народной Республики,— это путь, по которому должны идти народы многих колониальных и полуколониальных стран в борьбе за завоевание своей национальной независимости и народной демократии… Этот путь — путь товарища Мао Цзэдуна».

Идеи товарища Мао Цзэдуна — это развитие марксизма-ленинизма применительно к условиям Востока. Отражённый в них концентрированный опыт революции на Востоке имеет огромное значение для марксизма-ленинизма. С точки зрения мировой борьбы значение этого опыта имеет всеобщий характер.