Думаю, что вам нужно проводить марксизм, а не ревизионизм; нужно сплачиваться, а не идти на раскол; нужно быть честным и прямым, а не заниматься интриганством.

Правильна или неправильна идеологическая и политическая линия — это самое главное. Если линия правильная, то будет всё: нет людей — будут, нет оружия — будет, нет власти — будет, а если линия неправильная, то можно потерять всё. Линия — это звено, ухватившись за которое, можно вытащить всю цепь.

Наша партия существует уже 50 лет, и за это время десять раз велась серьёзная борьба линий. В этой борьбе линий, возникавшей десять раз, кое-кто пытался расколоть нашу партию, но это никому не удалось. В такой большой стране и так много людей не поддались расколу — остаётся только говорить о том, что люди, партия, члены партии не одобряют раскола. [Следовательно] с исторической точки зрения у нашей партии есть перспективы.

Сначала Чэнь Дусю проповедовал правый оппортунизм. После «совещания 7 августа» 1927 года он вместе с такими людьми, как Лю Жэньцзин и Пэн Шучжи, организовал «левую оппозицию ленинцев», 81 человек выступил с заявлением, они пытались расколоть нашу партию, но не добились успеха и [в результате] перебежали к троцкистам.

Затем Цюй Цюбо совершил ошибки в вопросе линии. В Хунани они выпустили брошюру, в которой привели мои слова «винтовка рождает власть» и с гневом спрашивали, как может винтовка родить власть? В связи с этим меня освободили от должности кандидата в члены Политбюро. Позже Цюй Цюбо был схвачен гоминьдановцами, написал «Лишние слова», добровольно повинился и изменил [делу партии]¹.

После Ⅵ съезда партии, состоявшегося в 1928 году, оживился Ли Лисань. С июня по сентябрь 1930 года, в течение трёх с лишним месяцев, он проводил свою линию. Он выступал за то, чтобы захватить крупные города и первоначально добиться победы в одной или нескольких провинциях. Я не одобрял его линию. На Ⅲ пленуме ЦК шестого созыва Ли Лисань потерпел крах.

В 1930—1931 годах расколом занималась правая группировка Ло Чжанлуна, которая создала свой ЦК, но и она не добилась успеха.

Линия Ван Мина существовала дольше всех, он уже в Москве начал заниматься сектантством и организовал группу из «28 с половиной большевиков». Используя силу Ⅲ Интернационала, они в течение четырёх лет властвовали над всей партией. Ван Мин созвал в Шанхае Ⅳ пленум ЦК шестого созыва, выпустил брошюру «Борьба за усиление большевизации КПК», критиковал Ли Лисаня за недостаточную «левизну», ему не терпелось растерять спорные базы, и в результате они в основном были утеряны. С 1931 по 1934 год, в течение этих четырёх лет, я совершенно не имел голоса в ЦК. В январе 1935 года совещание в Цзуньи исправило ошибочную линию Ван Мина, и он потерпел крах.

В ходе Великого похода после того, как армии 1-го и 4-го фронтов соединились, расколом занимался Чжан Готао, который создал ещё один ЦК, но и он не добился успеха. Перед Великим походом в Красной армии насчитывалось 300 тысяч человек, а когда мы прибыли в Северную Шэньси, в ней осталось 25 тысяч человек. В Красной армии Центрального советского района было 80 тысяч человек, а по прибытии в Северную Шэньси в ней осталось 8 тысяч. Чжан Готао вёл к расколу, он не хотел идти в Северную Шэньси. В то время не было другого выхода, кроме как идти в Северную Шэньси. Это был вопрос политической линии. Наша линия тогда была правильной. Если бы мы не пошли в Северную Шэньси, то как бы мы могли выйти в районы Северного Китая, Восточного Китая, Центрального Китая и Северо-Востока? Как бы могли создать так много опорных баз в период антияпонской войны? Когда мы прибыли в Северную Шэньси, Чжан Готао сбежал.

После победы во всей стране антипартийный блок создали Гао Ган и Жао Шуши, которые мечтали захватить власть, но безуспешно.

На Лушаньском совещании Пэн Дэхуай, вступивший в тайную связь с иностранным государством, хотел захватить власть. Хуан Кэчэн, Чжан Вэньтянь, Чжоу Сяочжоу также выступили против партии. Они создали военный клуб, но говорили не о военных делах, а о том, что «народные коммуны созданы преждевременно», [что от них] «больше вреда, чем пользы», и т. д. А Пэн Дэхуай ещё написал письмо, открыто бросил вызов. Он мечтал захватить власть, но не преуспел в этом.

Компания Лю Шаоци также занималась расколом партии и также не добилась успеха.

И снова возникла борьба на Лушаньском пленуме 1970 года.

На пленуме в Лушани в 1970 году они² предприняли внезапную атаку. Начали подпольную деятельность. Почему же они не осмелились действовать открыто? Это показало, какие у них подлые душонки. Сначала они действовали скрытно, а потом вдруг перешли в наступление. Они держали это в тайне от трёх членов Постоянного комитета из пяти, а также от большинства товарищей в Политбюро, кроме нескольких крупных генералов, включая Хуан Юншэна, У Фасяня, Е Цюнь, Ли Цзопэна, Цю Хуэйцзо, а также Ли Сюэфэна и Чжэн Вэйшаня. Они не обмолвились ни словом и нанесли неожиданный удар. Они усердствовали не полтора дня, а два с половиной, 23, 24 августа и первую половину дня 25 августа. Все их действия были целенаправленными! Пэн Дэхуай создал военный клуб, и он открыто бросил вызов, а они недостойны даже Пэн Дэхуая. Из этого можно видеть, как низки эти люди.

По-моему, их внезапное выступление, подпольная деятельность имели плановый, организованный и целенаправленный характер. Их план состоял в утверждении поста председателя государства, в выдвижении «гения», в выступлении против линии Ⅸ съезда, в отказе от трёх вопросов повестки Ⅱ пленума ЦК девятого созыва. Кое-кто страстно желал стать председателем государства, хотел расколоть партию, спешил захватить власть. Вопрос о «гении» — это вопрос теории, [и в этом вопросе] они стояли на позициях идеалистического трансцендентализма. Они говорили, что выступать против «гениев» — значит выступать против меня. Я не гений. Я шесть лет изучал конфуцианскую литературу, семь лет — буржуазную литературу и лишь в 1918 году [приступил] к изучению марксизма-ленинизма, какой же я гений?³ Те несколько выражений⁴ я неоднократно обводил кружком. Устав партии уже принят на Ⅸ съезде, почему бы не обратиться к нему? «Моё мнение» было написано специально с целью критики теории о гениях и только после того, как я побеседовал с рядом товарищей и провёл обследование и изучение [этого вопроса]. Я отнюдь не отрицаю гениев; гений — это несколько больший ум, гениальность состоит не в том, чтобы опираться на одного или несколько человек, а в том, чтобы опираться на партию, которая является авангардом пролетариата, на линию масс, на коллективный разум.

Эту свою речь⁵ Линь Бяо не обсуждал со мной и не давал её мне для ознакомления. Они заранее ничего не говорили, очевидно, были уверены, что добьются успеха. Однако, как только начали говорить и увидели, что это не проходит, растерялись. Начали они смело, полагая, что смогут взорвать гору Лушань и остановить вращение Земли, но через несколько дней изъяли протоколы своих выступлений⁶. Если они были правы, то зачем изъяли эти протоколы? Это говорит о том, что их усилия были напрасными и они растерялись.

Борьба с Пэн Дэхуаем, которая велась на Лушаньском пленуме 1959 года, была борьбой между двумя штабами. Борьба с Лю Шаоци также была борьбой между двумя штабами, и борьба на этом Лушаньском пленуме тоже была борьбой между двумя штабами.

Эта борьба в Лушани отличается от предыдущих девяти столкновений. В прошлом девять раз делались выводы, а на этот раз Линь Бяо был взят под защиту, и никаких выводов в отношении него не было сделано. Он, конечно, должен нести некоторую ответственность. Как же поступать с такими людьми? Надо все же проводить курс на воспитание, «извлекать уроки из ошибок прошлого в назидание на будущее; лечить, чтобы спасти больного». Линя ещё надо защищать. Кто бы ни совершил ошибки, было бы неправильно забывать о сплочении и линии. По возвращении в Пекин я встречусь с ними и побеседую. Они не обращаются ко мне, так я обращусь к ним. Некоторых, вероятно, можно спасти, но некоторых, возможно, не спасёшь, надо будет исходить из реальных условий. [Сейчас] есть две перспективы: могут исправиться и могут не исправиться. Трудно будет исправиться также тем, кто совершил серьёзные принципиальные ошибки, совершил ошибки в вопросе линии и направления и кто стоит во главе. Исправился ли в прошлом Чэнь Дусю? Исправились ли Цюй Цюбо, Ли Лисань, Ло Чжанлун, Ван Мин, Чжан Готао, Гао Ган, Жао Шуши, Пэн Дэхуай, Лю Шаоци? Не исправились.

Я говорил с товарищем Линь Бяо. Некоторые его слова неубедительны. Например, он говорит, что гений появляется во всём мире раз в сотни лет, а в Китае — раз в тысячи лет. Это не соответствует действительности! Маркс и Энгельс — люди одной эпохи, и менее чем через сто лет появились Ленин и Сталин. Как же можно говорить, что гений появляется раз в сотни лет? В Китае были Чэнь Шэн, У Гуан⁷, были Хун Сюцюань⁸, Сунь Ятсен. Как же можно говорить, что [в Китае] гений появляется раз в тысячи лет? [Говорил о] какой-то «вершине», говорил, что «одна фраза равняется 10 000 фраз». Здесь он хватил через край. Одна фраза и есть одна фраза, как может она равняться 10 000 фраз? Я шесть раз говорил, что не надо утверждать пост председателя государства, что я не буду председателем государства. Каждый раз говорил одну фразу, то есть сказал 60 000 фраз, а они не слушают, [одна фраза] не равняется даже и половине фразы, она равняется нулю. Только в высказываниях Чэнь Бода для них одна фраза равняется 10 000 фраз. Какие-то [призывы] «широко и всемерно утверждать»⁹, говорили, что [это означает] утверждать меня, но не известно, кого [он] утверждал. Если говорить прямо, то утверждал он самого себя. А ещё говорят, что НОА была создана мною и находится под моим руководством, а командует ею лично Линь. А разве тот, кто создал, не может командовать? И создавал [её] не я один.

Я не упускаю вопросы линии, принципиальные вопросы. В серьёзных, принципиальных вопросах я не иду на уступки. После Лушаньского пленума я использовал три метода: швырял камни, подсыпал песок, подкапывал стены. Я критиковал материал Чэнь Бода, с помощью которого он обманул многих людей, я санкционировал доклад 38-го корпуса и доклад Цзинаньского военного округа, направленный против зазнайства и самодовольства, кроме того, я добавил критические замечания в документ, составленный Военным советом на его длительном заседании, которое не подвергло критике Чэнь Бода. Мой метод как раз состоял в том, чтобы брать эти камни, добавлять критические замечания и таким образом вызвать всеобщее обсуждение. Это и называется «швырять камни». Затвердевшая земля не пропускает воздуха, и надо подсыпать песку, чтобы она могла пропускать его. В рабочую группу Военного совета было всё же недостаточно добавлено людей, надо было добавить ещё несколько человек. Это и называется «подсыпать песок». Реорганизация военного округа называется «подкопкой стен».

Какое у вас мнение о Лушаньском пленуме? Например, короткое сообщение № 6 от группы Северного Китая, какое же оно: революционное, полуреволюционное или контрреволюционное? Я лично считаю его контрреволюционным. На «совещании девяноста девяти»¹⁰ вы все присутствовали. Премьер выступил на нём с обобщающим докладом и раздал [присутствовавшим] объяснительные записки, содержавшие самокритику, написанные пятью крупными генералами¹¹, а также Лю Сюэфэном и Чжэн Вэйшанем, другими двумя крупными генералами. Все считали, что вопрос решён. На самом же деле Лушаньский инцидент ещё не исчерпан и ещё не разрешен. Они хотели скрыть всё это и даже держали в неведении начальников двух управлений генштаба. Куда это годится?

Я высказал здесь своё личное мнение, чтобы расшевелить вас. Сейчас не следует делать выводы, пусть их сделает ЦК.

Надо быть осмотрительными. Во-первых, армия должна быть осмотрительной, а во-вторых, местные органы должны быть осмотрительными. Нельзя допускать зазнайства, зазнайство ведёт к ошибкам. Армия должна быть единой, должна быть упорядочена. Я не верю, что наша армия может поднять бунт. Я не верю, что ты, Хуан Юншэн, можешь поднять армию на бунт. В армии ещё есть дивизии, полки, существуют штабные, политические и тыловые учреждения, послушаются ли они тебя, если ты толкнёшь армию на дурные дела?

Вы должны интересоваться военными делами, нельзя быть только гражданскими чиновниками, надо быть и военными чиновниками. Надо браться за работу в воинских частях — и за изучение линии и за исправление нездорового стиля, не надо создавать групповщину, заниматься сектантством, надо заботиться о сплочении. Армии издавна присущ стиль незамедлительных и решительных действий, и я одобряю его. Но при решении идеологических вопросов нельзя применять такой стиль, здесь обязательно надо приводить факты и выяснять истину.

Я одобрил документы Гуанчжоуского военного округа о трёх поддержках и двух военных¹². К критическим замечаниям ЦК я добавил два слова «серьёзно изучить», чтобы привлечь [к этому документу] серьёзное внимание. Парткомы на местах уже созданы, и они должны осуществлять единое руководство. Если вопросы, уже решённые местными парткомами, ещё передавать на обсуждение парткомов воинских частей, то разве это не будет извращением?

В прошлом в нашей армии военная подготовка проводилась в соответствии со стройной программой обучения. Период от индивидуальных занятий до батальонных учений занимал примерно 5—6 месяцев. А в настоящее время армия занимается вопросами политики и культуры и не занимается военными вопросами, она уже превратилась в культурно-политическую армию.

Одно «хорошо» руководит тремя «хорошо». Ваше одно «хорошо» может руководить правильно, но может руководить и неправильно. Кроме того, ещё существуют конференции активистов, а каковы же их результаты, это надо изучить. Некоторые были проведены хорошо, но многие были проведены плохо. Главное — это вопрос линии. Если линия неправильна, то конференции активистов проводятся плохо.

В промышленности учиться у Дацина, в сельском хозяйстве — у Дачжая, вся страна учится у НОА. Этого недостаточно. Надо ещё добавить: НОА учится у народа всей страны.

Надо изучать статью Ленина к 25-летию смерти Эжена Потье, надо учиться петь «Интернационал» и «три основных правила дисциплины» и «памятку из восьми пунктов». Надо не только петь, но и разъяснять и поступать соответствующим образом. Текст «Интернационала» и статья Ленина полностью отражают позицию и взгляды марксизма. В них говорится о том, чтобы рабы поднимались и вели борьбу за правду, о том, что никогда не было никаких освободителей мира, что надо полагаться не на святых и императоров, а на себя, чтобы добиться собственного освобождения, о том, что творцами человеческого мира являются наши трудящиеся массы. Во время Лушаньского совещания я написал статью объёмом 700 иероглифов¹³, в которой выдвинул вопрос, кто же создаёт историю: герои или рабы. В «Интернационале» говорится, что надо объединиться — и тогда завтра коммунизм будет непременно построен. Изучать марксизм — значит придерживаться сплочения и не заниматься расколом. Мы поём «Интернационал» 50 лет, а в нашей партии люди десять раз занимались расколом. Я думаю, что расколом будут заниматься ещё 10, 20, 30 раз, верите вы этому? Вы не верите, а я, наоборот, верю. Кончится ли борьба, когда наступит коммунизм? Я не верю в это. Даже когда мы вступим в коммунизм, борьба всё ещё будет продолжаться, только это будет борьба между новым и старым, между правильным и ошибочным. И через несколько десятков тысяч лет с ошибками не будут мириться.

«Три основных правила дисциплины» и «памятку из восьми пунктов» «надо чётко помнить пункт за пунктом», «народ всей страны должен поддерживать и приветствовать». В настоящее время некоторые пункты помнят плохо, особенно плохо помнят первое правило из «трёх основных правил дисциплины» и первый и пятый пункты «памятки из восьми пунктов». Как было бы хорошо, если бы все могли помнить их и поступать в соответствии с ними. Первое правило из «трёх основных правил дисциплины» состоит в том, чтобы во всех действиях подчиняться командованию, идти в ногу; лишь тогда можно добиться победы. Если идти не в ногу, то победы не может быть. Первый и пятый пункты «памятки из восьми пунктов» предусматривают вежливое отношение к гражданскому населению, бойцам, нижестоящим, отсутствие зазнайства и решительное преодоление милитаристского стиля. Это — решающее звено, без которого не может быть политики. Я надеюсь, что именно в духе этих «трёх основных правил дисциплины» и «памятки из восьми пунктов» будут воспитываться бойцы, кадровые работники, массы, члены партии и народ.

На Лушаньском совещании я говорил, что надо читать книги Маркса — Ленина. Я надеюсь, что в дальнейшем вы будете больше читать. Высшие кадровые работники не знают даже, что такое материализм и что такое идеализм. Куда это годится? Как поступать, если, читая книги Маркса — Ленина, не всё понимаешь? Можно обратиться за помощью к преподавателям. Вы все секретари, но вы должны быть и студентами. Я сейчас каждый день студент и каждый день прочитываю два тома справочных материалов, чтобы иметь понятие о том, что происходит в международных делах.

Я никогда не соглашался с тем, чтобы чья-либо жена работала заведующей канцелярией в учреждении, которое возглавляет её муж. У Линь Бяо заведующей канцелярией была Е Цюнь, и, когда кто-нибудь из четвёрки¹⁴ обращался с чем-либо к Линь Бяо, он должен был обращаться через неё. Надо самому заниматься своей работой, самому читать и самому критиковать. Нельзя зависеть от секретаря, нельзя давать секретарю такую большую власть. Мой секретарь только получает и отправляет документы, а все поступившие документы я сам разбираю, сам прочитываю, сам отмечаю, что надо сделать, и таким образом избегаю ошибок.

Великая культурная революция скрутила Лю Шаоци, Пэна, Ло, Лу, Яна. Это — хорошие результаты. Есть и потери. Некоторые хорошие кадровые работники всё же не удержались. Среди наших кадровых работников хорошие составляют большинство, а плохие — это, как правило, незначительное меньшинство. Чистке подвергся только один процент, а если к ним добавить тех, чьи вопросы ещё не решены, то всего не будет и трёх процентов. Плохих надо подвергать соответствующей критике, а хороших надо хвалить; но нельзя превозносить их. Когда человека в возрасте 20 с лишним лет превозносят как сверхгения, то в этом нет ничего хорошего. На этом пленуме в Лушани некоторые товарищи были обмануты, введены в заблуждение. Виноваты не они, а Пекин. Неважно, что есть ошибки. В нашей партии есть такое правило: ошибся — признайся, и тебе разрешат исправить ошибку.

Надо уделять серьёзное внимание идеологическому и политическому воспитанию в духе линии. Наш курс всё же состоит в том, чтобы извлекать уроки из ошибок прошлого в назидание на будущее, лечить, чтобы спасти больного, сплачиваться для достижения ещё больших побед.

1. Чтобы оправдать фальсификацию истории КПК, Мао прибег к клевете на коммунистов-интернационалистов, в том числе на Цюй Цюбо, обвинив его в предательстве.— Прим. ред.↩
2. Речь идёт о Линь Бяо, Е Цюнь, Хуан Юншэне, У Фасяне и других членах Политбюро ЦК КПК.— Прим. ред.↩
3. У Галеновича, ссылающегося на «Жэньминь жибао» от 31 октября 1978 г. эти слова отнесены к беседе с Хань Сяньчу и переведены так: «Какой там гений. Нет, я не гений. Ведь я сначала читал Конфуция, книги иностранных капиталистов и только потом стал читать произведения марксизма-ленинизма» (Ю. М. Галенович. Смерть Мао Цзэдуна.— М.: ИзографЪ, 2005.— с. 287).— Маоизм.Ру.↩
4. Имеются в виду такие слова, как «гениально, всесторонне, творчески», которые употреблял Линь Бяо, чтобы показать, насколько Мао Цзэдун развил марксизм.— Прим. ред.↩
5. Выступление Линь Бяо на Ⅱ пленуме ЦК девятого созыва, который состоялся 23 августа 1970 года.— Прим. ред.↩
6. Речь идет о Е Цюнь, жене Линь Бяо, которая якобы изъяла протокол своего выступления на совещании группы от Центрально-Южного Китая, принимавшей участие во Ⅱ пленуме ЦК КПК девятого созыва.— Прим. ред.↩
7. Чэнь Шэн и У Гуан — вожди первого крупного крестьянского восстания в Китае, которое продолжалось около двух лет, с 209 до 207 года до н. э.— Прим. ред.↩
8. Хун Сюцюань — вождь Тайпинского восстания (1851—1865).— Прим. ред.↩
9. Имеется в виду опубликованная в «Жэньминь жибао» статья Ян Чэнъу «Широко и всемерно утверждать идеи Мао Цзэдуна».— Прим. ред.↩
10. «Совещание девяноста девяти» было созвано ЦК КПК в апреле 1971 года для подведения итогов кампании за «критику Чэня и упорядочение стиля». На этом совещании присутствовали 99 ответственных работников ПК, местных органов и воинских частей.— Прим. ред.↩
11. «Пять крупных генералов» — это Хуан Юншэн, У Фасянь, Е Цюнь, Ли Цзопэн и Цю Хуэйцзо.— Прим. ред.↩
12. Имеется в виду «Протокол заседания, проведённого Гуанчжоуским военным округом по вопросу идейно-политической работы в деле осуществления „трёх поддержек и двух военных“» от 23 августа 1971 года. «Три поддержки» — поддержка армией промышленности, сельского хозяйства, широких масс «левых»; «две военные» — военный контроль и военно-политическое обучение.— Прим. ред.↩
13. Имеется в виду «Моё мнение» — Прим. ред.↩
14. Хуан Юншэн, У Фасянь, Ли Цзопэн и Цю Хуэйцзо.— Прим. ред.↩