С Олегом Ясинским беседовал публицист, член Российского социалистического движения, Дмитрий Райдер.

— Выражение «киевская хунта» сейчас очень популярно на Юго-Востоке Украины, его подхватили некоторые украинские и российские левые. Недавно вы написали у себя в фейсбуке, что уже согласны с таким определением. Почему?

— На самом деле в самом слове «хунта» по-испански нет ничего плохого, это что-то наподобие «объединение»; juntos — вместе, juntar — собирать, juntarse — собираться. Слово хунта полюбила ещё советская пропаганда из-за его неблагозвучия по-русски. Но есть в испанском слова, которые по русски звучат ещё хуже…

Я думаю, что в мире уже больше не будет классических фашистских режимов, по множеству вторичных показателей ни одна латиноамериканская диктатура не похожа на гитлеровскую Германию. Я имею в виду наличие правящей нацистской партии, крайний расизм в качестве основной государственной доктрины, антисемитизм… Ни одна латиноамериканская диктатура не преследовала евреев, если они не были левыми… Многие сторонники нынешней киевской власти говорят о том, что нет никакого фашизма, потому что в правительстве много евреев и русских. Финансирование украинских ультраправых боевиков из конкурирующих ПС и «Свободы» осуществляет еврей Коломойский… Означает ли это, что власть в Украине не является профашисткой? Я думаю, нет. Невооружённым глазом видны огромные идеологические и культурные совпадения между киевским правительством и диктатурой Пиночета в Чили: антикоммунизм как идейная основа режима, слепая вера в «рыночную экономику» и «западные ценности», и крайне консервативный традиционалистский взгляд на все морально-этические вопросы. Я думаю, сегодняшний фашизм, в первую очередь, это отрицание Другого, ставка на постоянный конфликт между культурами и войну цивилизаций, непонимание ценности культурного богатства и человеческого разнообразия. Отсюда — крайний мачизм, гомофобия и постоянное апеллирование к самым консервативным кругам церкви. Кстати, в этом думаю что между сегодняшними украинской и российской властью нет принципиальной разницы; различия лишь в демагогических акцентах для оправдания этой нетерпимости. Если бы украинский государственный фашизм был антисемитским, ему куда труднее было бы искать международную поддержку и спонсоров… Наверное, настоящий фашизм уже не должен ограничиваться ненавистью к одним евреям и цыганам, её должно хватить на всё человечество.

Когда-то в Чили не заре военной диктатуры возник конфликт между фашистскими и неолиберальными сторонниками Пиночета. Чилийские фашисты более «правильного» поколения возмутились, когда Пиночет ограничил государственное регулирование, подарил страну транснациональным корпорациям и назначил министром экономики еврея Серхио Мельника. Они почувствовали себя преданными. Но, думаю, среди украинских фашистов этой проблемы не возникнет; они настолько увлечены собственным мифотворчеством, что ничего другого просто не замечают.

— По вашему мнению, в чём причина конфликта между Киевом и Юго-Востоком, между майданом и антимайданом?

— Отвечая на этот и другие вопросы, я хочу напомнить, что уже больше двадцати лет живу в 14 тысячах км от Украины и, несмотря на мои поездки туда почти каждый год и ежедневную связь с друзьями оттуда, на все чудеса интернета, скайпа и пр.— я не могу точно судить о мелочах и деталях, которых отсюда просто не видно и которые, несомненно, важны. Мне трудно судить о настроениях большинства народа, потому что я живу в совершенно другой среде, а мнения в фейсбуке и пр.— это всё-таки ближе к мнению круга близких и единомышленников. Издалека легче выдавать желаемое за действительность… Но, может быть, иногда издалека можно лучше рассмотреть то, чего не видно изнутри, просто из-за разных точек наблюдения и масштаба событий.

У по большей части аграрной западной и в основном промышленной восточной Украины объективно довольно разный культурный багаж, исторический опыт и взгляд на одни и те же события. Нынешнее киевское правительство, а точнее, стоящие за ним украинские экономические группы и иностранные политические силы, хотят навязать всей Украине изображение, видимое в зеркале Запада. Восток страны видит в этом же зеркале совершенно другую картину, невидимую или неинтересную Западу. И вместо того, чтобы понять, что главное богатство страны в её разнообразии, многоязычии и длительном историческом опыте добрососедства её культур, правительство начинает навязывать большей части страны своё «единственно правильное» понимание народа, патриотизма и державности. На самом деле, это или глупость или демагогия, а может быть — то и другое вместе и, таким образом, реальная власть — власть олигархов, никак не пострадавшая от «революции» Евромайдана, сумела втравить украинский народ разных культур и национальностей в конфликт, необходимый этим олигархам для удержания контроля над населением, чтобы оно не дай Бог не начало добиваться выполнения главного требования Майдана — отделения бизнеса от политики.

С другой стороны путинская Россия умело использует справедливое недовольство киевской властью жителей востока страны, чтобы привести там к власти послушные ей силы; как идейных противников прозападного курса Киева, так и прорусских фашистов и откровенных наёмников.¹ Я думаю, что ни киевские, ни донецкие власти не выражают реальных интересов народа, который, якобы, представляют. Это конфликт между олигархами и хищниками различного масштаба, постоянно обвиняющими друг друга в том, что видят в собственном зеркале.

В результате умелой работы СМИ и успешным выступлениям профессиональных демагогов, люди у которых общие проблемы, общее возмущение несправедливостью, общие требования к власти и общие мечты о другой Украине, начинают убивать друг друга, уверенные в том, что та сторона — «фашисты» или «ненавидящие Украину». Настоящие враги страны и фашисты пока успешно руководят всем этим процессом и мы, видящие это таким образом, не можем остановить его.

— Какова роль Запада и России в этих событиях?

— Когда взорвался Майдан, и потом, после падения Януковича и аннексии Россией Крыма, я воспринимал путинскую Россию и Запад как двух равновеликих империалистических хищников, рвущих Украину на части, согласно своим интересам. С обеих сторон было достаточно лжи и цинизма. На этом этапе, когда становится очевидно, что дальше Крыма Путин не пойдёт, и российского вторжения не будет, я склоняюсь к мысли, что роль Запада в этой истории более негативна.² Россия поддерживала бандитское правительство Януковича, на смену которому пришло профашистское правительство, поддерживаемое Западом. Я думаю, что последствия подчинения экономики Украины интересам Запада и условия для получения кредита от МВФ обойдутся украинскому народу намного дороже, чем весь предыдущий беспредел пророссийских правящих элит, хотя всегда казалось, что хуже и быть не может. По крайней мере, весь опыт отношений Латинской Америки с МВФ даже не говорит, а кричит об этом. И украинский олигархический капитализм вместе с крайней коррупцией правящих элит очень напоминает латиноамериканскую политическую реальность конца 80‑х.

Ещё о роли России. Я понимаю и разделяю неприятие путинской модели «развития», прагматично и эффективно опирающейся на худшие черты СССР: тотальный контроль над населением и большей частью СМИ, ложь, цинизм и двойные стандарты во всём, где это сулит дивиденды, безраздельная власть государственной бюрократии при поддержке самых гнусных олигархических групп, коррупция как норма отношений бизнеса с государством, симбиоз государства с ультраконсервативной и лукавой верхушкой православной церкви. Я совершенно не хочу видеть Украину частью этого.

Но видим мы и другое. Сегодняшний мир от полюса до полюса и на всех континентах буквально нашпигован военными базами США и НАТО. История подавляющего большинства военных вторжений, вооружённых конфликтов и государственных переворотов в последние десятилетия, военное и экономическое подчинение целых регионов своим интересам — работа вовсе не российского, а западного империализма. И поэтому видеть в несимпатичной нам путинской России главную угрозу миру на земле — это или кривить душой, или совершенно не разбираться в современной истории и политике. Тех, кто после этих слов обвинит меня в пропутинской позиции, я бы попросил взять в руки глобус и объяснить, в чём я не прав.

С первых часов своего прихода к власти нынешнее украинское правительство и близкие к нему праворадикальные силы заняли откровенно антироссийскую позицию, обвиняя российского руководство чуть ли не во всех бедах сегодняшней Украины. По степени глупости и непорядочности эти заявления вполне сравнимы с ответными рассказами российских СМИ о том, что на Украине начали убивать, пытать и насиловать всех русских и в государственных учреждениях вывешиваются портреты Гитлера. Для меня совершенно очевидно, что ни одна сверхдержава в мире, а именно на этот статус претендует сегодняшняя Россия, не будет пассивно относиться к появлению на своей границе враждебно настроенного государства, готового вступить во враждебный ей военный блок. Любая применит все меры давления — от экономических до военных. Да, это вмешательство во внутренние дела, и это плохо. Но, к сожалению, это не частное проявление дьявольской сути путинского режима, а сегодняшняя доисторическая норма международных отношений, и было бы удивительно, если бы в этих обстоятельствах Россия вела себя по-другому.

Для тех, кто продолжает утверждать, что не видит в нынешних событиях в Украине никакого западного вмешательства — я вспоминаю кадры старой чернобыльской хроники, в которых милейшая полесская бабка, которую должны были эвакуировать с зараженной радиацией зоны, искренне и настойчиво утверждает: «нікуді я не поїду, в мене на городі ніяких атомів немає». В сегодняшнем глобализированном мире не осталось места для изолированных событий. И сводить сегодняшнюю украинскую драму к выяснению отношений между Россией и Украиной или между «пророссийскими» и «проукраинским» силами — одна из самых грубых концептуальных ошибок, приводящая к нашей полной зависимости от точек зрения кривых зеркал российского или украинского телевидения.

Здесь есть ещё одна проблема. Многие из нынешних российских правозащитников настолько ослеплены ненавистью к путинскому режиму, что не хотят или не могут видеть ничего происходящего за пределами российских границ. Справедливо критикуя российское правительство за ложь и преступления, они оказываются совершенно индифферентными по отношению к тысячам других преступлений против человечности и международного права, совершаемого напрямую или при поддержке США и «цивилизованных стран Европы» в десятках стран мира.

Антипутинской демагогии сегодняшнего киевского правительства для них достаточно, чтобы называть эту кровавую рокировку украинских олигархов революцией и не видеть ничего, противоречащего их стройным демократическим теориям. Некоторых из них я видел на различных демократических и правозащитных форумах здесь, в Латинской Америке. Не будем уточнять сейчас из каких и чьих фондов оплачиваются комфортные туристические поездки иностранных делегатов в здешние страны, где целые слои населения с момента рождения лишены основных человеческих прав, а о десятках политзаключённых индейцев, как здесь в демократически-образцовой Чили, демократически молчит местная демократическая пресса…

Многие латиноамериканские участники спрашивали меня, почему российские и украинские правозащитники никогда даже слова не сказали против вторжения стран Запада в Ирак, Афганистан и другие столь удалённые от Запада места… Ну какие они после всего этого правозащитники? Это к вопросу политики сверхдержав и двойных стандартов, которым научились российские диссиденты у российской власти.

— И, как продолжение предыдущего вопроса, что, по вашему мнению, могло бы «сшить» Украину заново, спасти её от новой Руины?

— «Сшивать» Украину не надо. Если не продолжать рвать её тело на части, сегодняшние раны заживут сами. Я думаю, что спасти страну может только немедленный уход нынешнего правительства, действующего исключительно в интересах местных олигархов и западных политических покровителей. В короткой истории украинской независимости, у власти в стране ещё не было более антиукраинских сил, чем эти. Все без исключения традиционные политические партии Украины виновны в сложившейся ситуации и все они должны убраться с политической сцены, как силы, не способные руководить страной. Я уверен, что Украину спас бы срочный созыв конституционной Ассамблеи с участием представителей всех политических сил всех её регионов и, главное, просто граждан, для обсуждения и совместного решения о том, какой страной большинство украинцев хотят видеть Украину. Срочно нужен новый общественный договор, новая конституция и новый парламент. При этом вооружённые силы и силы правопорядка должны были бы выполнить свой патриотический долг, защищая мирный гражданский процесс Ассамблеи от военного и прочего давления со стороны олигархических групп и ультраправых боевиков вооружённых и содержащихся ими.

Необходим срочный и широкий гражданский национально-освободительный проект. Для спасения Украины нужно восстановить её государственный суверенитет, который заключается не только в охране государственных границ, а и в установлении контроля украинского государства над основными богатствами страны, являющимися достоянием всех её граждан. Это условие, несомненно, включает экспроприацию собственности олигархов. Несомненно, они готовы заплатить жизнями ещё тысяч соотечественников, чтобы этого никогда не произошло. Потом они пожертвуют деньги на строительство музея Голодомора. К сожалению, сегодня они контролируют практически всё экономическое и информационное пространство страны.

— Что бы вы сказали тем хорошим людям, которые сейчас поддерживают киевское правительство и выступают за подавление выступлений на Юго-Востоке?

— Для начала, я бы спросил у них, интересно ли им слушать то, что я хотел бы сказать. Я знаю, что многие из дорогих и близких мне людей, к сожалению, больше никогда не смогут быть моими друзьями. Потеря друзей это тоже одна из потерь в этой войне.

Я хочу попросить у них прощения за то, что мне до сих пор не удается найти для них слов, которые бы они могли услышать. Все эти недели я ищу и пока не могу найти их.

Наверняка это может показаться не в тему, но если бы мы могли сегодня встретиться и посмотреть друг другу в глаза, я бы попробовал бы поделиться с ними следующим. В каждом из нас, может быть, в сердце, душе, сознании или назовем это как угодно, есть некий «внутренний проводник» — идеальный мужчина или женщина, реально существовавший исторических персонаж, вымышленный литературный герой или просто собирательный образ нескольких, тот, кем мы восхищаемся и к кому мы обращаемся за советом в моменты личного кризиса или сложного жизненного выбора.

Этот «внутренний проводник» может быть кем угодно и выглядеть как угодно, но у него обязательно есть три главные характеристики — сила, мудрость и доброта. Поэтому, когда наш разум растерян, запутавшись в сложных интеллектуальных построениях, и будущее раскачивается как маятник между свободой и страхом, в нашем сердце всегда есть ответ на вопросы любой трудности. Надо только услышать его, и одно из необходимых условий — отойти подальше от клеток с попугаями и выключить телевизор.

Тем, кто готов сегодня умереть за Родину и свободу, я могу сказать только, что уважаю их право на это, но убеждён в том, что наша настоящая родина — не синоним тусовки посредственных демагогов из правительства, нанятых революционными олигархами для защиты своих владений, а Свобода при этом раскладе — не более чем название организации людей, несомненно, читавших когда-то Оруэлла.

— Какие моменты украинской истории представляются вам точками бифуркации, когда те или иные события могли бы повернуть её ход в совершенно другом направлении?

— Я слишком плохо знаю историю Украины, чтобы говорить о таких моментах и вообще в подобных рассуждениях очень легко незаметно для себя перейти от анализа к чисто литературному жанру фантастики и антиутопий… Я уже говорил здесь о том, что историю стран неправильно и невозможно всерьёз анализировать в отрыве от мирового и регионального исторического контекста…

Иногда я пытаюсь представить, что было бы с СССР, если бы в момент начала перестройки — процесса объективно назревшего и необходимого, потому что сталинская бюрократическая версия социализма исторически провалилась³ и в военном и экономическом отношении проиграла Западу «холодную войну»,— что было бы, если бы вместо трагикомической команды Горбачёва и Шеварднадзе, по неуклюжести и неадекватности очень напоминающим мне нынешнее украинское правительство, страну возглавляла бы команда настоящих государственных деятелей, сочетающих профессионализм с бескорыстием и любовью к людям? В каком мире мы жили бы сегодня?

Несколько лет назад я очень надеялся, что разочарование в антисоциальном и прозападном продукте «оранжевой революции» — правительстве Виктора Ющенко приведет не к избранию Януковича, а к рождению новой левой народной альтернативы, принципиально отличной от известных нам рыночно-продажных партий, включая КПУ. Этого, к сожалению, не случилось и виноваты в этом не Ющенко, не Янукович, не Обама, не Путин, не Ахметов, и не Коломойский, а сами украинские левые, чье сектантство и инфантилизм оказались сильнее чувства исторической ответственности.

— И в Украине, и в России процесс маркетизации экономики и общества привёл к появлению олигархов. Их имена всем известны, их интриги анализируют и обсуждают политологи и обыватели. Есть ли подобные фигуры в Чили? Насколько политические партии и движения независимы?

— Сегодняшняя Чили с её так называемым «левоцентристским» правительством и харизматичным президентом-социалисткой Мишель Бачелет, как и Украина в конце правления Ющенко, управляется семью семьями, которые привыкли здесь эвфемистически называть «экономическими группами». Эти семь олигархических кланов контролируют большую часть национальной экономики и основные природные богатства страны. Чили до сих пор живёт по слегка и косметически модифицированной Конституции, принятой в 1980 году под дулами автоматов. Эта конституция, составленная по заказу диктатора Пиночета, гарантирует защиту интересов олигархических групп, правящих Чили.

Согласно этой конституции, чилийское государство не имеет права создавать экономически рентабельных предприятий, потому что бизнес — эксклюзивная привилегия частного сектора. Победители этой «свободной конкуренции», которая, конечно же, не свободна, точнее свободна, но только от этических соображений, становятся «естественными» королями чилийских рыночных джунглей. Всё остальное — лирика и социальная демагогия, несомненно, более талантливая и грамотная, чем школьная самодеятельность нынешней украинской власти.

Политические партии чилийского Правого Сектора следуют заветам Пиночета и открыто защищают интересы олигархии. Пиночет говорил, что нужно беречь богатых, потому что они — создатели богатства страны, и что когда они будут достаточно богаты и спокойны, деньги из их переполненных сосудов начнут перетекать и остальным. Думаю, из Пиночета вышел бы неплохой руководитель избирательной кампании для Порошенко. И наверняка многие в нынешней Украине скажут, что называя Пиночета фашистом, его напрасно оклеветали.

Правящий сегодня в Чили так называемый «левый центр» время от времени немного выступает против всесилия олигархических групп, но на самом деле нуждается в их деньгах на свои избирательные компании и в целом правит в их интересах, потому что реально основные рычаги власти и экономики всё равно в руках этих групп. Последним чилийским президентом, пытавшимся править в интересах большинства народа, а не олигархов и США, был Сальвадор Альенде, и чилийцы помнят, чем это закончилось. Без этой истории украинцы вряд ли бы выучили неблагозвучное слово «хунта».

Есть и другие, настоящие левые организации и движения, которые пытаются мечтать и бороться за более достойное человека общество. Их не финансируют никакие олигархи, они бедны, разобщены, малоэффективны, много ошибаются, но в последние годы становятся всё сильнее и даже выводили на улицы пятимиллионного Сантьяго демонстрации по полмиллиона человек. Я думаю, потому что хочу в это верить, что за ними будущее. Но всё это, конечно, очень сложно, противоречиво и нелинейно.

— Могут ли латиноамериканцы чему-то научить украинцев и жителей иных постсоветских государств?

— Не знаю. О Латинской Америке легко говорить метафорически, красиво и общо, на самом деле это очень разные страны с огромными экономическими и культурными различиями. Эти различия куда значительнее, чем между различными регионами Украины. Попробую развернуть этот разговор к любимой больной теме — теме будущего и левых в нём. Я имею в виду опыт латиноамериканских социальных движений, который, возможно, мог бы пригодиться Украине, если Украина когда-нибудь поймет, что не все мы последователи идей чучхе, поклонники Пол Пота и внуки Сталина. Уругвайский писатель Эдуардо Галеано сказал как-то, что обвинять всех левых в преступлениях сталинизма, это всё равно, что обвинять всех христиан в преступлениях инквизиции.

Я так настаиваю на теме левых, не потому что они какие-то особенные или самые продвинутые; дело в том, что, согласно правым, с этим миром всё в порядке и нужно только отрегулировать и усовершенствовать его некоторые детали, мешающие прогрессу.

Левые, имея в виду настоящих левых, а не местные эквиваленты КПУ, которых тоже хватает, думают, что сама модель построения сегодняшнего капиталистического мира, ошибочна, несправедлива и человеческое общество может и должно изменить её. Так, в случае Украины, правые предлагают нам поменять власть неправильного «олигарха-бандита» Януковича на власть правильного «олигарха-демократа» Порошенко. Если бы в Украине были левые (я имею в виду не отдельно взятых людей, а реальную политическую силу), они предложили бы стране нечто более интересное…

Во многих латиноамериканских странах в течение почти полутора последних веков происходила постоянная борьба между близнецами-братьями «либералами» и «консерваторами». В этих войнах гибли сотни тысяч людей, обычно бедных, индейцев и негров, тех кого забирают в солдаты, и каждая из этих сил, краткосрочно захватывавших власть, называла эту победу революцией и была гарантом, что кроме очередного дерибана собственности элитами, в стране ничего не изменится. Это происходило, пока 25 ноября 1956 года от берегов Мексики в сторону Кубы не отчалила яхта «Гранма» с 82 участниками экспедиции на борту.

Но самый знаменитый участник этой экспедиции Че Гевара, ошибался, когда сказал, что «революции без стрельбы не бывает». Латиноамериканские революции ⅩⅩⅠ века происходят без стрельбы, совершенно легальным и демократическим путём и это не делает их не менее революционными. Более того, я уверен в том, что ненасилие всегда революционнее насилия.

Я не буду сейчас говорить об опыте «прогрессивных правительств» региона, взявших курс на строительство некапиталистического общества. Об этом уже много всего написано и, повторяя слова кубинского барда Сильвио Родригеса, «я хочу говорить о невозможном, потому что о возможном и так уже всё известно». Интересно другое — некоторые выводы и темы сегодняшних дискуссий в левой латиноамериканской среде. Попробую воспроизвести хотя бы несколько.

Модель мира и социальной революции в нём, созданные революционерами прошлого века полностью провалилась. Распад СССР и почти всего «социалистического лагеря» приветствовался большинством населения этих стран, и это показатель не отдельных сбоев или недостатков системы, а ошибочности в самом её фундаменте.

В чём она — в её реальной недемократичности? В несвободе личности? В неправильной экономической модели? В чём-то ещё более глубоком? Часть вчерашних левых перешли в лагерь правых, раскаявшись в «ошибках молодости», другие продолжают настаивать на позавчерашних догмах, превращаясь в консервативных сектантов. При этом и те и другие уходят от личной ответственности и попытки ответить на вопрос о причинах поражения известной нам модели социализма. Но каковы бы ни были эти причины, очевидно, что наш вчерашний взгляд на мир потерпел крушение, разбился от столкновения с реальностью.

Сегодня необходимость коренного изменения и гуманизации нашего мира ещё острее, чем вчера. Наши вчерашние орудия и инструменты для этого не годятся. Левым необходимо радикальное изменение парадигм. Если вовремя не сделать этого, мы очень быстро превратимся в собственную противоположность. Многие вещи приходится открывать заново. Оказалось невозможным сначала изменить модель экономических отношений в обществе, а потом в результате этого — человеческое сознание, как это предлагали революции ⅩⅩ века.

Сначала изменять сознание, а потом менять общество, как предлагали их оппоненты тоже не удалось. Приходится учиться менять и то и другое одновременно, где интересы личности и общества должны не быть противопоставлены, а наоборот дополнять друг друга. Для этого надо учиться больше слушать, больше молчать… Искать потерянный нашей цивилизацией контакт с нашими глубинными мечтами, нашей свободой, нашей человеческой сутью и исходя из этого пытаться выстраивать наши отношения с ближним… и превращать это в нашу внутреннюю и внешнюю революцию.

В конце этого разговора я хочу процитировать несколько фраз из книги моего чилийского друга Дарио Эргаса, которую когда-нибудь обязательно переведу:

«Человечество — не абстракция, и каждый примером собственной жизни определяет его будущее. Сегодняшний кризис — показатель того, что его социальная эволюция остановилась. Материальное развитие мира не привело к росту развития духовного.

Уровень неравенства и страдания продолжают возрастать. Что-то в этом мире не работает и это ведёт к всемирному хаосу, который не смогут проконтролировать никаким насилием. Общество, построенное на дискриминации, эксплуатации и грубой физической силе, будет продолжать саморазрушаться, чтобы открыть путь к строительству настоящего человеческого мира. По мере развития этого процесса мы станем свидетелями всё более абсурдных событий, которые, в конце концов, подтолкнут каждого из нас к осознанию важности восстановить контакт с истинным смыслом нашей жизни и напомнить нам о том, что мы пришли сюда ради того чтобы создать модель мира, ведущего к свету и бесконечности. Искра человеческого в нас освещает жизнь, и подталкивает, точнее, обязывает и заставляет нас, выполнить эту главную миссию нашей жизни. Мы пришли сюда, чтобы превратить этот временный и смертный мир в мир бессмертный. Чтобы осуществить в этом нашем здесь и теперь священное, а священны справедливость, добро и любовь. И человек продолжит этот процесс созидания, пока эта мечта не превратится в повседневную реальность…».

Не знаю, как украинцы вообще у латиноамериканцев вообще, но я учусь этому здесь, в Латинской Америке.

Примечания

1. При том, что в целом автор прав, его представление о том, что «путинская Россия умело использует справедливое недовольство киевской властью жителей востока страны» сильно преувеличено. К добру или к худу, но вовсе не так уж «умело», на самом деле. Кроме того, преувеличенным является и представление о роли прорусских фашистов — при том, что они несомненно есть (Мильчаков какой-нибудь), а ещё больше есть умеренно-националистических деятелей, идеология фашизма и национализма в значительной степени дискредитирована и дискредитируется в глазах русскоязычного населения Юга и Востока Украины самими действиями киевских властей и профашистских добровольческих войск. Даже само слово «националисты» почти стало бранным.— Маоизм.ру.↩
2. Любопытно, что с началом специальной военной операции Путина в Украине товарищ Ясинский, по-видимому, ещё более утвердился в этой мысли — вероятно, из-за более глубокого вникания в вопрос.— Маоизм.ру.↩
3. Правильнее было бы сказать — брежневская. Впрочем, этот вопрос здесь не имеет значения. Так или иначе, речь идёт о той модели, которая наличествовала в СССР середины 1980‑х.— Маоизм.ру.↩