Цепь очагов Холодной войны опоясала мир. Главные рубежи великого противостояния к середине 1980‑х проходили в Центральной Азии (Афганистан), Восточной Европе (Польша), Центральной Америке (Никарагуа), Юго-Западной Африке (Ангола, Намибия), Центральной Африке (Чад), Индокитае (Кампучия, Лаос), на Африканском Роге (Эфиопия). Закономерно возникла идея свести силы антикоммунистического сопротивления в общемировую коалицию. Проект был не первым — к 1985‑му существовали Всемирная антикоммунистическая лига (ВАКЛ) и Интернационал Сопротивления (ИС). Но новый замысел имел свою специфику.

Рональд Рейган принимал маоиста Жонаса Савимби / Image by © Bettmann/CORBIS

ИС был движением правозащитного толка, действовал исключительно ненасильственными методами. В данном случае это было не то. Даже польская «Солидарность» не подходила именно по данной причине. Требовался антураж однозначной жести. ВАКЛ же впадала в другую крайность. «Чёрная лига» практиковала много такого, что не к ночи будь помянуто. К тому же там собралось немало неофашистов. Да и не только «нео-».

Рейганисты решили объединить вооружённых антикоммунистических повстанцев, декларировавших приверженность демократии. Коричневые отсекались, будь они хоть трижды антикоммунистами. Тем более не звали «красных кхмеров», «красных душманов» и тому подобную публику. Хотя те сурово мстили Москве и Ханою за причинённые обиды (тот же Пол Пот был заметной фигурой всемирного антисоветского фронта начала 1980‑х).

И ещё одно важное ограничение: собирали именно партизан, воюющих с открытым забралом. Террористов просили не беспокоиться. Создавался всемирный союз жестоких, но открытых и благородных бойцов. Кажется, организаторы внимательно прочли «Отверженных» Виктора Гюго:

«Браконьер, как и контрабандист, недалеко ушёл от разбойника. Однако эту породу отделяет целая пропасть от отвратительного типа убийцы-горожанина. Города создают кровожадных и развращённых людей. Горы, море, лес развивают суровость нрава, не всегда уничтожая человечность».

Афганским, ангольским или никарагуанским бойцам было ни на минуту не отвлечься от своих постоянных дел. Поэтому за организацию взялись несколько американцев. Оплатил проект Льюис Лерман, известный не только как инвестиционный банкир, но и как энтузиаст-исследователь американской войны за независимость и аболиционистского движения. Кое-какие вопросы порешал подполковник Олли Норт, впоследствии прославленный в деле «Иран-контрас». А придумал всю тему 27‑летний тогда Джек Абрамофф — фанатичный активист «всеамериканского рейганского консервативного союза молодёжи». Впоследствии кинобизнесмен и лоббист юридических фирм, залетевший на пять лет тюрьмы за налоговые махинации. Из песни слова не выкинешь.

После тщательной фильтрации отобрали четыре движения с трёх пылающих континентов.

Жонас Савимби выступает перед бойцами Национального союза за полную независимость Анголы (УНИТА)

Национальный исламский фронт Афганистана (НИФА) — самые светские из моджахедов. Воевали против СССР и местных коммунистических марионеток. Члены «Пешаварской семёрки», лучше других освоившие терминологию демократии и прав человека. Не в пример какому-нибудь Хекматиару, перешедшему в исламский фундаментализм прямо от коммунистов.

Никарагуанские демократические силы (ФДН) — правое крыло антисандинистской вооружённой оппозиции. Воевали против просоветского режима, поддерживаемого Кубой. Структура, в наибольшей степени соответствовавшая идеологическому замыслу, безукоризненно разделяющая рейгановское понятие свободы. Причём известные активисты засветились в борьбе за демократию ещё во времена Сомосы, так что все вопросы отпадали сразу.

Этническая организация освобождения Лаоса (ЭЛОЛ) — ополчение народности хмонг. Воевали против провьетнамского коммунистического режима. Отстаивали, откровенно говоря, в основном «племенные» интересы, но священные слова рейганизма выучили не хуже прочих.

Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА) — гостеприимные хозяева мероприятия. О них потом придётся сказать отдельно.

Афганец из НИФА Абдул Рахим Вардак, профессиональный военный, представлял политическое течение, которое позже было названо «моджахедизмом» (или, реже, «демоисламизмом»). Политический ислам прозападной ориентации. Образно говоря, не в чалме, а в бандане.

Никарагуанец из ФДН Адольфо Калеро раньше работал менеджером «Кока-Колы». По взглядам он практически не отличался от среднестатического республиканца США. Что, кстати, и определило выбор при приглашении. Другие лидеры контрас — Энрике Бермудес и особенно Аристидес Санчес — являлись слишком откровенными сомосистами. Таких легко представить отрицательными персонажами фильма «Зорро» — латифундист в сомбреро или надсмотрщик с плетью. Это не годилось. Другое дело Калеро, при Сомосе сидевший в тюрьме как оппозиционный демократ.

Лаосец из ЭЛОЛ Па Као Хэ был прежде всего хмонгским националистом. Он сам, его семья, его община беспрестанно боролись с любыми властями, покушавшимися на самобытность хмонгов. Коммунистический режим по определению склонен к тотальной унификации, поэтому с ним борьба велась жёстче, чем с королевским (уж не говоря о том, что первым главой «народно-демократической республики» являлся местный принц).

Адольфо Калеро сидел в тюрьме при Самосе как оппозиционный демократ. На фото: Колеро в отряде никарагуанских контрас

С УНИТА было сложнее. С другой стороны, проще. Говорим — партия, подразумеваем — Савимби.

«Чёрный рыцарь Анголы» Жонас Савимби смолоду был убеждённым социалистом. Притом крайне радикальным. Был период, когда международный отдел ЦК КПСС ставил на него как на запасной вариант в руководстве ангольскими марксистами. Но не срослось — не тот персонаж, чтобы слушаться Бориса Пономарёва. Его увлекала отчаянная безбашенность маоизма. Но никак не скучное начётничество брежневской КПСС.

Савимби очень серьёзно относился к социалистическим идеям. УНИТА выступала от имени ангольской чернокожей бедноты. Даже в советском агитпропе сквозь зубы признавали: «Банды Савимби состоят в основном из молодых крестьян» (вариант: «из безграмотных бандитов»).

Воевали эти «банды» против эксплуататоров чёрного трудового народа. Как-то так сложилось, что образованные зажиточные мулаты и ассимилированные африканцы с управленческим опытом повалили в аппарат коммунистической МПЛА². Под крыло иностранных хозяев режима — советских, кубинских и ГДРовских инструкторов.

«Белые и мулаты,— объяснял Савимби,— чаще негров относятся к классу собственников. Они используют неоколониальные порядки, установленные МПЛА, чтобы обогащаться в тени ТНК за счёт коренных чернокожих».

Короче, социализм настоящий, популистский, против социализма реального, номенклатурного. Постепенно Савимби воспринимал — по крайней мере, в риторике — и общедемократические установки. В результате возникал феноменальный идеомикс из маоизма, рейганизма, общинного социализма, либертарианства и негритюда. Причём в крайне динамичном, даже агрессивном формате.

Тяга к воле вольной по законам джунглей, силовому преобразованию мира, переворачиванию всего и вся доходила до мистицизма. В духе традиционных верований племени овимбунду. Мало кто был в состоянии освоить мировоззрение Савимби на рациональном уровне. Не случайно появилось выражение «тайная идеология УНИТА».

Кстати, когда Вардак, Калеро и Па Као Хэ отбыли из Джамбы, Савимби тут же объяснился со своими: мол, не берите в голову, что здесь наговорила эта банда реакционеров, у нас борьба своя…

Вот эта идеологическая инъекция придала особый драйв всей международной коалиции. Рональд Рейган знал что делал, отводя чёрному социалисту — именно ему — ключевую роль в проекте.

Город Джамба на крайнем юго-западе Анголы. На языке овимбунду название означает «Слон». Военная столица УНИТА. Элитный гарнизон — «безграмотные бандиты» четыре часа не шелохнувшись простояли на параде под африканским солнцем. Глубоко эшелонированная оборона с элементами ПВО. Аэродром, приспособленный под тяжёлые транспорты с длительными перелётами. Несколько тысяч населения овимбунду, обязательное трудоустройство, школы для детей. Фанатический культ вождя. Романтика перманентного восстания и боевого братства.

Жонас Савимби смолоду был убеждённым социалистом. Притом крайне радикальным. Был период, когда международный отдел ЦК КПСС ставил на него как на запасной вариант в руководстве ангольскими марксистами. Но не срослось — не тот персонаж, чтобы слушаться Бориса Пономарёва. Его увлекала отчаянная безбашенность маоизма

Как бы модель демократии, умеющей защищаться и побеждать. Не расслабленно-занудной (как теперь), а мускулистой. Капиталистический задор на социалистической спайке.

2 июня 1985 года здесь прошла конференция антикоммунистических партизанских движений. Их международный союз получил название Демократический Интернационал. Но обычно и съезд, и организацию называют Джамбори.

В буквальном переводе это означает — «Собрание племён». Так называют скауты свои всемирные слёты. Было тут что-то родственное. Поиск нового, стремление к совершенству, помощь ближнему… Да и место проведения, повстанческая столица — романтичнее не придумаешь. Тоже что-то от разведчиков. Недаром же сложной проблемой партизанского саммита стала элементарная логистика. Поди доберись в эти дебри. Кстати, пакистанские власти пытались помешать в этом Вардаку, а таиландские — Па Као Хэ. Мухаммед Зия-уль-Хак и Прем Тинсуланон полагали, что общение с Савимби до добра не доведёт. Тут-то и пришлось подполковнику Норту включать административный ресурс.

«Ваши цели — наши цели,— зачитывалось на конференции главное послание.— Желаю удачи, и да благословит вас Бог. Искренне ваш…», «Два Р в подписи звучали как львиное рычанье»,— комментировали советские международники, из последних сил напрягая чувство юмора. Дальше им становилось не до смеха. «Мы, свободные народы, борющиеся за национальную независимость и права человека, заявляем о своей солидарности с движениями свободы всего мира. Мы готовы освободить народы от советского империализма»,— говорилось в Декларации Джамбори. От этого было никак не отмахнуться. Всё, что известно об авторах свидетельствовало: люди за базар отвечают. Ведь именно они и такие, как они, сделали 1980‑е. Подопечные Бориса Пономарёва вступили в эпоху облома:

Их швыряли с Гданьской судоверфи,
Их секли в Панджшерских кишлаках,
Их мочили в Джамбской круговерти,
В сельве, на Гренадских берегах…

Собственно, оперативно-практическое значение Джамборийской конференции, казалось бы, невелико. Пообщались, приняли декларацию, договорились обмениваться опытом и информацией. А что могло быть больше? Посылать друг другу ограниченные контингенты? Из-под Квито-Кванавале в Парван или просто из Лаоса в Никарагуа? Или учить друг друга — технологии войны в джунглях сильно пригодятся в горах? Может, снабжать товарищей оружием, которого самим не хватало?

Афганец из НИФА Абдул Рахим Вардак, профессиональный военный, представлял политическое течение, которое позже было названо «моджахедизмом». В 2014—2012 гг. Вардак возглавлял Министерство обороны Афганистана

Однако Джамбори стало важной вехой Холодной войны. Как, почему? В основном по трём причинам.

Первая: всё было названо своими именами, без умолчаний и экивоков. Ясность целей, заявленная на весь мир, дорогого стоит. Духоподъёмность в любой войне — непренебрегаемый фактор.

Вторая: вооружённый антикоммунизм получил мировой политико-символический центр. Самое наличие Деминтерна — да ещё так проведённого — укрепило каждого участника и вдохновило сторонников.

И третье: идейное единение. Христиане, мусульмане, анимисты, консерваторы, националисты, социалисты объявили себя общностью. На основе свободы как цели.

Так и слышится голос оппонента: «Не будьте наивны! Нашли идеалистов…» Конечно, конечно. Беззаконие операции «Иран — контрас», проворачивание схем со спецслужбами, каждый по уши в крови… Кто бы спорил. Но очень часто к этим доводам добавляется: «За идеал свободы сражаются глупцы, а с их костей доходы берут себе купцы»³. И этим сразу обессмысливается весь спор. Потому джамборийцы и победили, что так не рассуждали.

Кстати — разве победили? Жонас Савимби убит в 2002‑м, а МПЛА правит до сих пор («Я умру не в швейцарской клинике и не от болезни. Я умру насильственной смертью в собственной стране»,— обещал Савимби, слова на ветер он не бросал). Тогда же убит и Па Као Хэ, а режим в Лаосе не сменился. Адольфо Калеро умер 80‑летним у себя на родине, он участвовал в успешных переговорах о мирном урегулировании и вернулся в свой дом. Но скоро десять лет, как к власти в Никарагуа вернулись те самые сандинисты, с которыми он воевал. 30‑летие Джамбори встретил Абдул Рахим Вардак. Действующий афганский политик, побывал министром обороны, пытался баллотироваться в президенты… И что?

В феврале 2002 года Савимби предпринял рискованный переход в провинции Мошико и был выслежен правительственным спецназом. Савимби активно сопротивлялся в бою, получил пятнадцать огнестрельных ран и погиб с оружием в руках

То самое. Победили. Дело не в том, попал ли тот или иной партизан в комнату с кнопками. И не в том даже, одолел ли он местного правителя как личного врага. Суть Джамбори — всемирный союз воевал с мировой системой. И этой системы не стало. Всего через шесть лет после «слёта племён» в небольшом африканском городе.

Кто сейчас назовёт коммунистическими режимы в Анголе, Никарагуа, Афганистане и даже Лаосе? Более того. Те же Жозе Эдуарду душ Сантуш и Даниель Ортега говорят буквально языком Деминтерна — только о демократии от них теперь и слышно. Ещё о национальных традициях, а во втором случае — о христианских ценностях.

И вот о чём ещё не следует забывать. Глобальная война остановила шествие обкомов по планете. Каждая пуля, выпущенная в Третьем мире, попадала в эту единую цель. По советскому обиходному выражению тех времён: «Девиз стрелков: наша цель — коммунизм!»⁴

Теперь арена борьбы уже не весь мир. Претензии сузились. ЕР не КПСС, куда уж там. Даже КПК не КПСС. Но опыт сохранён, мы это наблюдаем каждодневно, особенно с прошлого года. И пригодиться он может с обеих сторон. Где теперь пройдёт Джамбори? В Славянске, в Красноармейске или прямо в Донецком аэропорту?