«Добро пожаловать в наш дерьмовый мир обратно» — фраза, которой меня разбудили утром. По телевизору шёл то ли мультик про Масяню, то ли выпуск новостей. Я сразу спросонья и не понял.

Присмотревшись, я узнал на экране Чебурашку, притворяющегося Бушем-младшим. Оно вещало: «Из всех искусств для нас важнейшим является война».

«Вчера мы жили в послевоенное время, а сегодня уже в предвоенное» — вспомнил я фразу из Пелевина.

«Мы должны объявить войну режиму Хусейна, обладающего, по нашим данным, возможностями для производства ядерного оружия» — продолжал Чебурашка-мл., но упорно не хотел предъявлять эти самые данные.

«Вернуть народам Ирака демократическое правительство, при котором в Ираке наступит всеобщее процветание и рассвет…»

«…искусств и ремёсел.— закончил я.— Да, 15 % мировых запасов нефти — очень солидный куш. За него можно повоевать. Но при чём тут процветание иракского народа? Например, в Венесуэле 8 % мировой нефти, но по уровню жизни она занимает сто какое-то место».

Режим Хусейна никогда не вызывал у меня симпатий, но я не видел смысла в уничтожении сотен тысяч иракцев американскими ракетами ради того, чтобы цена за баррель нефти упала с 30 баксов до 15.

Судя по комментариям ведущего к речи Чебурашки-мл., он тоже не видел в этом смысла.

Вначале я согласился с ведущим, но затем вспомнил, что Россия является экспортёром нефти, а значит падение цен для неё как серпом по молоту. Кроме того, долг Ирака РФ — 7 млрд долл., и контракты российских компаний на разработку месторождений уже сейчас — 20 млрд долл. А если американцы оккупируют Ирак, то плакали эти денежки. Чистый убыток.

«Бомбить или не бомбить — так вопрос не стоит. Когда и с кем? — вот в чём вопрос» — не мог остановиться президент США. Чебурашка ищет друзей!

Началась реклама очередной серии «Звёздных войн».

Любите ли вы «Звездные войны» так, как люблю их я?

За стеной малолетний гопник врубил магнитофон и моего чебурекина не стало слышно.

«Искусство и Ти-Ви не возбуждают дум» — орало за стеной.

«А и верно.— решил я.— Не возбуждают». И выключил телевизор.

«Бухгалтер Иванов пьёт водку и звереет» — продолжал наяривать гопник.

«Совсем озверели со своими министрами иностранной обороны» — я плотнее прикрыл окно, постучал в стену (без результата) и пошёл бриться.

Строга́я свою растительность тупой бритвой, я продолжал размышлять: «Грузия — наш ответ США. У них Ирак, у нас Грузия. Нефти там, конечно, нет, но нефть есть рядом — в Азербайджане, в Баку. Опять же, каспийский шельф с нефтью-газом. И неудачная война в Чечне. А если чеченцев не получается разбить, то значит кто-то им помогает. Иначе как? А кто помогает? Правильно, Саудовская Аравия деньгами и боевиками, а Грузия территорией для баз террористов и их тренировки. Аравия далеко, Грузия рядом. Всё логично. Особенно если много смотреть телевизор».

Добрившись, я сел за компьютер писать давно намеченную статью. Было тихо — у гопника заел магнитофон. Писал я примерно следующее:

«Размеры финансирования чеченских сепаратистов из арабских и других заграничных источников нам неизвестны. Российским государством эти суммы никогда не назывались. Между тем, в Чечне нелегально добывается каждый год до 1 млн тонн нефти. Выгода от её продажи — 100 млн долл. Не менее 10 % от этой суммы достаётся федеральным войскам за транзит нефтевозов по дорогам Чечни.

Что касается иностранных наёмников, то, по утверждениям самих официальных российских СМИ, большинство наёмников попадает в Чечню не через Грузию, но через Москву.

Конфликт вокруг Панкисского ущелья в Грузии — это попытка российских буржуа убить двух зайцев: оправдать неудачи армии в Чечне и укрепить пошатнувшееся влияние РФ в Закавказье. Сохранить контроль над нефтеносными районами Азербайджана и шельфами Каспийского моря. Контролировать территорию, по которой могут быть проложены трубопроводы в Турцию или к терминалам Чёрного моря.

Оба зайца нужны исключительно протоимперской российской буржуазии. Пролетариату, народам Грузии и России, не заражённым шовинистическим угаром…»

Дальше писать не смог — сосед починил вертушку:

«И плачет Иванов и воет и рычит,
пиная сапогом проклятую планету
и глядя на него вселенная молчит…
Лишь одинокий фавн играет тихо где-то…»

Одинокий фавн добавил децибел и находиться с ним в одной «хрущёвке» стало абсолютно непереносимо.

После долгих мытарств по улицам Москвы, я нашёл себя на Лубянке. И не только себя. Народ в бело-голубых маечках перекрыл движение на площади. Ко мне подбежала девчушка и предложила подписать петицию против восстановления здесь памятника Дзержинскому.

«Он был палачом русской буржуазии» — заявила она.

Девочка была из Союза правых сил.

Я объяснил ребёнку, что не люблю буржуазию. Что люблю пролетариат. Что для сегодняшних буржуа памятник Дзержинскому символизирует или палача буржуазии (СПС, Яблоко) или буржуазно-ментовской порядок («Единство», КПРФ). А для меня Дзержинский — символ преданности революции и вообще ценный революционный кадр. Потому я против восстановления памятника, но и их писульку подписывать не буду.

Девочка шарахнулась от меня как от чумного и пошла звать ментов, которые и остановили меня у «готического здания ЧК». Сержант дал мне подышать в трубку на предмет алкогольного опьянения. Она взорвалась. Осколками ранило ещё двух блюстителей закона. «Слишком высокий уровень гексогена в крови» — зачитал обвинение прокурор.

Но это уже совсем другая история.