«Одесское областное бюро судебно-медицинской экспертизы. Врачебное свидетельство о смерти № 2697. Окончательное. Дата выдачи — 3 ноября 2003 года. Имя, фамилия, отчество — Бердюгин Сергей Сергеевич. Дата рождения — 25 апреля 1983 года. Дата смерти — 1 ноября 2003 года. Место смерти: государство Украина, город Одесса. Причина смерти установлена судебно-медицинским экспертом Багитской О. О. на основании вскрытия. Непосредственная причина смерти, заболевания, которые вызвали и обусловили причину смерти:

а. Малокровие органов.

б. Забрюшная гематома и разрыв печени.

в. Закрытая травма живота.

Место и обстоятельства, при которых случилась травма — неизвестны.»

Это последнее утверждение ложно. Родителям и товарищам Бердюгина, его тюремным палачам из СБУ и МВД, украинской общественности, коммунистам всего мира прекрасно известны место и обстоятельства пыток и издевательств, морального и физического давления, которые обусловили гибель одесского комсомольца. В девятой графе свидетельства о смерти, вместо подчёркнутого шестого пункта («род смерти не установлен»), следовало бы подчеркнуть пункт пятый — «убийство». Возможно, это умолчание не было умышленным. Закованный в наручники Бердюгин умер в стационаре городской больницы, освидетельствовавшие его врачи могли не знать о пытках и избиениях одесских политзаключённых. Они просто констатировали смертельные последствия этих побоев и оформили их в объективное медицинское заключение — свидетельство об убийстве политзаключённого, убийственное свидетельство против его палачей. Тюремщики неспроста сопротивлялись переводу смертельно больного Бердюгина в стационар горбольницы. Они боялись, что политзаключённый умрёт на воле, и «непосредственные причины» его смерти станут достоянием гласности. Они прекрасно понимали, чем грозит для них лаконичный текст этой стандартной бумажки. Пытались отобрать её оригинал, звонили с угрозами на дом к матери Бердюгина и секретарю одесского комсомола Царькову. Затягивали кремацию и похороны, пытались состряпать липовое «свидетельство» — после окончательной судебно-медицинской экспертизы. Выдумали глупенькую версию «скоротечного рака» — мнимую причину гибели комсомольца. По слухам, её лепетал сам глава Одесского областного управления СБУ генерал Павленко, который был уволен с занимаемой должности через пять дней после смерти Бердюгина, когда факт убийства политзаключённого получил общественный резонанс¹. Всё бесполезно — здесь они проиграли. Трагическая смерть Бердюгина не стала напрасной — она вскрыла правду о пытках политзаключённых, засвидетельствовала преступный характер процесса по «террористическому» делу № 144. Она заставляет удвоить усилия в борьбе за освобождение остальных, пока ещё живых политзаключённых.

У нас есть все основания беспокоиться за их жизнь и здоровье. Мать комсомольца Александра Герасимова² передала два документа, которые разоблачают стандартную ложь о «здоровом состоянии» заключённой молодёжи. Тех, кого били и прессовали на «ранней стадии расследования», кто содержится в ужасных условиях туберкулёзных украинских тюрем. «Герасимов Александр Викторович. Поступил 23.02.03. Обследован рентгенолабораторно. Диагноз: миокардиодистрофия. Недостаточность кровообращения»,— сообщает документ за подписью начальника медчасти следственного изолятора № 21 С. Дудниченко. «В ходе расследования дела проведена судебно-медицинская и судебно-психиатрическая экспертизы. Их результаты показывают, что Герасимов Е. В. является практически здоровым человеком и в оказании медицинской помощи не нуждается»,— врёт матери первый заместитель начальника следственного управления СБУ М. Герасименко.

Кто из этих «практически здоровых» людей будет следующим? Страдающий от сердечных приступов Яковенко³? Шатающийся от истощения Данилов? Бледный, как стена судебного зала, Зинченко? Когда они умрут — сейчас, в ходе следствия, или через несколько лет после того, как предвзятый суд обеспечит им огромные сроки тюремного заключения? Эти вопросы не волнуют СБУшное начальство — тех, кто сфабриковал политическое одесское дело и отправил на тот свет комсомольца Бердюгина. Равнодушие к политзаключённым коммунистам не поддаётся никакому описанию, именно оно стало одной из причин гибели Сергея. «Бердюгин выглядел крайне истощённым и в самом начале заседания заявил о своём плохом самочувствии»,— писали мы в репортаже о заседании одесского суда — первом заседании по делу № 144, ставшем последним для двадцатилетнего политзека. Его критическое состояние было очевидным, но судейские чиновники не обратили внимания на страшный вид умирающего человека. Его жалобы игнорировали не только тюремщики, но и парламентские «коммунисты»,— они и сегодня бубнят про «терроризм» и «криминальные действия» своих младших товарищей, воздерживаясь от их открытой, принципиальной поддержки.

В одесской тюрьме содержатся настоящие коммунисты и настоящие комсомольцы. Именно они, а не номенклатурные подонки, владельцы заводов и банков, пьяно отмечавшие 85-летний юбилей ВЛКСМ, имеют право на это славное звание. Позор тем, кто не встанет на защиту политзаключённых — теперь, когда смерть Бердюгина придала этому процессу особый, трагический подтекст. Коммунисты обязаны спасти их жизни и судьбы. Коммунисты обязаны добиться суда над убийцами Бердюгина. Прямые улики вины, свидетельства об убийстве — в наших руках.

1. Два года спустя президент Ющенко назначил Анатолия Павленко главой СБУ в Харьковской области, ещё год спустя он был переведён в Киев. На пенсию вышел в 2010 г. (любопытно, что в год смены режима с Ющенко на Януковича) с должности зампреда СБУ. Умер в 2018 г.— Маоизм.ру.↩
2. В следующем, 2004 году, Герасимов был приговорён к 11 годам тюремного заключения. Выйдя на свободу, он серьёзно пострадал во время фашистской бойни в Доме профсоюзов Одессы 2 мая 2014 г. 19 июня 2015 г. снова схвачен СБУ как «доверенное лицо лидера террористической группировки „коммунисты-революционеры“».— Маоизм.ру.↩
3. Яковенко будет осуждён на 14 лет и освобождён в августе 2014 года в Торезе вследствие «русской весны» на Донбассе.— Маоизм.ру.↩